Золушка
Заболела как-то жена одного богатого человека, а как почувствовала, что близок ее конец, позвала свою единственную дочку и говорит:
– Милое дитя, будь доброй и ласковой, и тогда Господь тебя будет хранить, а я буду глядеть на тебя с неба и всегда буду с тобой рядом.
После этого закрыла она глаза и отошла.
Каждый день ходила девочка на могилку к матери и горько плакала, и была она доброй и ласковой.
Когда пришла зима, снег покрыл могилу белой пеленой, а к весне, когда вновь засияло солнце, вдовец взял себе другую жену.
Мачеха привела в дом двух своих дочек, красивых да белоликих, но злых и бессердечных. И тут настали для бедной падчерицы тяжкие времена.
– Неужели эта глупая гусыня будет сидеть с нами в комнате? – говорили дочки. – Хочешь хлебушка, сперва заработай! Ступай-ка на кухню, будешь судомойкой.
Они забрали себе ее красивые платья, а ей дали старую грубую рубаху и деревянные башмаки.
– Полюбуйтесь на эту гордую принцессу, вон как вырядилась, – кричали они со смехом и отвели ее на кухню.
Там ей приходилось тяжко трудиться с утра до поздней ночи: вставать еще до рассвета, таскать воду, растапливать печь, стряпать и стирать. Но мало этого, сводные сестры старались всячески ее изводить – они дразнили ее, высыпали горох и чечевицу в золу, так что бедняжке приходилось выбирать их оттуда.
Вечером, устав от работы, она не могла лечь спать в постельку, а ложилась на полу, у печки, на золе. И потому, что была она вечно в золе, пыльная и грязная, сестры прозвали ее Золушкой.
Случилось однажды, что отец собрался ехать на ярмарку и спросил у своих падчериц, что им привезти в подарок.
– Красивые наряды, – сказала одна.
– Жемчуга и драгоценные камни, – сказала другая.
– Ну а ты, Золушка, чего хочешь?
– Привези мне, батюшка, веточку, которая на пути домой первая хлестнет по твоей шапке.
Вот он и накупил двум своим падчерицам красивых нарядов, жемчугов и драгоценных камней, а когда на пути домой ехал через лес, хлестнула его ветка орешника, да так сильно, что сбила шапку с головы у него. Он сорвал эту ветку и привез ее с собой. Вернувшись домой, он роздал падчерицам то, о чем они просили, а Золушке отдал ветку с орехового куста.
Золушка поблагодарила его, пошла на могилку матери и посадила там ветку, и так сильно плакала, что слезы падали на землю и полили ту веточку. Выросла ветка и стала красивым деревцем.
Золушка трижды в день приходила и садилась под деревцем, плакала и молилась; и каждый раз на дерево прилетала белая птичка. А если Золушка признавалась ей, что хочет чего-то, птичка сбрасывала ей то, чего бы она ни она попросила.
Но вот однажды король затеял праздник, который должен был продлиться целых три дня, и созвал на праздник всех красивых девушек своей страны, чтобы его сын мог выбрать себе невесту.
Когда две сводные сестры узнали о том, что им предстоит явиться на праздник, очень обрадовались, позвали Золушку и говорят:
– Расчеши нам волосы, почисть туфли и застегни пряжки, да покрепче, мы ведь идем на праздник во дворец короля.
Золушка послушалась, но заплакала – ведь и ей тоже хотелось пойти потанцевать; стала она просить мачеху, чтобы та ее отпустила.
– Что ты, Золушка, – сказала та, – ведь ты вся в пыли да в грязи, как же тебе идти на праздник? У тебя ведь нет ни платья, ни туфель, куда уж тебе танцевать.
Но Золушка продолжала ее просить, вот мачеха ей и говорит:
– Вот, я высыпала в золу полную чашу чечевицы. Если успеешь выбрать ее всю за два часа, тогда пойдешь с нами.
Девушка вышла в сад через черный ход и позвала:
– Голубки ручные, горлинки и все птички поднебесные, прилетите, помогите мне выбрать чечевицу! Хорошие – в горшочек, а негодные в зобочек.
Прилетели к кухонному окошку два белых голубка, следом горлица, и наконец слетелись все птички поднебесные и со щебетом опустились на золу. Голубки закивали головками и принялись клевать: тук, тук, тук, тук, а за ними начали и остальные: тук, тук, тук, тук, и собрали все хорошие зерна в чашу. Не прошло и часу, а они уж все сделали и снова разлетелись кто куда.
Принесла Золушка чашу своей мачехе, радуется, надеется, что теперь-то уж ей позволено будет пойти на праздник, но мачеха говорит:
– Нет, Золушка, у тебя ведь и платья-то нет, и танцевать ты не умеешь. Только выставишь себя на посмешище.
Заплакала Золушка, и тогда мачеха сказала:
– Вот коли выберешь за один час две полных чаши чечевицы из золы, то можешь пойти вместе с нами, – а про себя подумала: «Уж с этим ей нипочем не справиться». Высыпала мачеха две чаши чечевицы в золу, а девушка вышла через черный ход в сад и молвила так:
– Голубки ручные, горлинки и все птички поднебесные, прилетите, помогите мне выбрать чечевицу! Хорошие – в горшочек, а негодные в зобочек.
Прилетели к кухонному окошку два белых голубка, следом горлица, и наконец слетелись все птички поднебесные и со щебетом опустились на золу. Голубки закивали головками и принялись клевать: тук, тук, тук, тук, а за ними начали и остальные: тук, тук, тук, тук, и собрали все хорошие зерна в чашу. И полчаса не прошло, а они уж все сделали и снова разлетелись кто куда.
Обрадовалась Золушка и отнесла две полные чаши чечевицы мачехе, думая, что теперь-то ей позволят пойти с сестрами на праздник. Но мачеха сказала:
– Все это тебе не поможет: ты не можешь идти с нами, – платья у тебя нет, и танцевать ты не умеешь. Нам будет за тебя стыдно.
И, отвернувшись от Золушки, она поспешила на праздник со своими двумя дочерьми-гордячками.
Когда все ушли, Золушка пошла на могилу к матушке под ореховым деревцем, и крикнула:
Встряхнись, отряхнись, мое деревце,
Просыпь на меня злато-серебро.
Тут птичка сбросила ей платье из золота и серебра и туфельки, расшитые шелком и серебром. Нарядилась она поскорее в это платье и отправилась на праздник.
Ее сводные сестры и мачеха ничего о том не знали и думали, что это, должно быть, какая-то чужая королевна, – так прекрасна была она в своем золотом платье. Им и в голову не приходило, что это может быть Золушка; они-то были уверены, что она сидит дома в грязи и выбирает чечевицу из золы.
Вышел ей навстречу королевский сын, взял за руку и стал с ней танцевать. Он не стал танцевать с другими девушками, а все держал ее за руку и не отпускал. Если же кто подходил приглашать ее на танец, он говорил:
– Я сам с ней танцую.
Проплясала она до самого вечера и хотела уже идти домой возвращаться, но королевский сын сказал:
– Я пойду с тобой и провожу. – Очень уж хотелось ему узнать, чья это красавица и из какого она дома.
Она, однако, убежала от него и забралась на голубятню.
Ждал королевич, ждал, тут мимо шел ее отец, вот он и рассказал ему, как неизвестная девушка взобралась на голубятню. Старик подумал: «Уж не Золушка ли это?», и велел принести топор и багор, чтобы разнести голубятню на куски, но в ней никого не оказалось.
А когда они вернулись домой, Золушка в своей старой рубахе сидела на золе, а у печки горела тусклая масляная лампа. Ведь Золушка быстро выпрыгнула из голубятни с другой стороны и побежала к ореховому деревцу, а там сняла свое нарядное платье да положила на могилу; птичка его унесла, а Золушка надела свою серую грубую рубаху и уселась в кухне на куче золы.
На другой день праздник продолжался и ее родители со сводными сестрами ушли опять из дому, а Золушка побежала к ореховому деревцу и сказала:
Встряхнись, отряхнись, мое деревце,
Просыпь на меня злато-серебро.
Тут сбросила ей птичка платье еще прекраснее, чем накануне. И когда Золушка появилась на празднике в этом платье, все гости дивились ее красоте. Королевский сын ее ждал, а как только она пришла, сразу взял ее за руку и танцевал только с ней одной. Если же кто-то подходил, чтобы пригласить ее на танец, он говорил:
– Я сам с ней танцую.
Наступил вечер, и она собралась уходить, а королевич отправился за ней следом, чтобы проследить, в какой дом она войдет. Но она метнулась от него прямо в сад, который был за домом. В том саду росло большое красивое дерево, на котором висели чудесные груши. Она забралась на него ловко да проворно, как белочка по веткам, так что королевич и не понял, куда она девалась. Ждал королевич, ждал, тут мимо шел ее отец, королевич ему и говорит:
– От меня убежала неизвестная девушка, и сдается мне, что забралась она на грушу.
Отец подумал: «Не Золушка ли это?», велел принести топор и срубил дерево, но на нем никого не оказалось. Пришли они в кухню, а Золушка, как и в прошлый раз, лежит на золе; опять она спрыгнула с другой стороны дерева, отдала свое прекрасное платье птице, что прилетала на ореховое деревце, и надела опять серую грубую рубаху.
На третий день, когда родители и сводные сестры отправились на праздник, Золушка снова пришла на могилу к матушке и сказала деревцу:
Встряхнись, отряхнись, мое деревце,
Просыпь на меня злато-серебро.
На сей раз птичка сбросила ей платье до того роскошное и великолепное, какого у нее еще не бывало; а туфельки были из чистого золота.
Как появилась она на празднике в этом наряде, все от изумления языки проглотили. Королевский сын танцевал только с ней одной, а если кто ее приглашал, он говорил:
– Я сам с ней танцую.
Когда наступил вечер, собралась Золушка уходить. Королевич хотел было ее проводить, но она так ловко от него улизнула, что он за ней не поспел. Но королевич придумал хитрость: он заранее приказал вымазать всю лестницу смолой; и когда девушка от него убегала, ее туфелька с левой ноги прилипла и осталась на ступеньке. Королевич поднял эту туфельку, а она была маленькая и нарядная и вся из чистого золота.
На следующее утро пошел королевич с той туфелькой к отцу Золушки и говорит:
– Моей женой станет только та, кому придется впору эта золотая туфелька.
Сестры обрадовались, ведь ноги у них были очень красивые.
Старшая отправилась с туфелькой в комнату и попыталась примерить, а мать стояла рядом. Но она никак не могла втиснуть большой палец, и туфелька оказалась ей мала. Тогда мать дала ей нож и говорит:
– Отруби большой палец. Как станешь королевой, тебе не придется ходить пешком.
Отрезала девушка палец, кое-как натянула туфельку, закусила от боли губу и вышла к королевичу. Тогда он посадил ее на своего коня как свою невесту и уехал вместе с ней.
Но путь их лежал мимо могилы, а там на ореховом деревце сидели два голубка и пели:
Гули-гули, вот так-так,
Кровь-то капает в башмак,
Башмачок-то слишком тесный,
Не она твоя невеста.
Взглянул королевич на ее ногу и видит – из нее кровь течет. Развернул он коня, привез лженевесту домой и сказал, что она не настоящая и что туфельку должна примерить другая сестра.
Пошла та в свою комнату и легко пропихнула в туфельку пальцы, а вот пятка оказалась слишком большой. Тогда мать дала ей нож и говорит:
– Отруби кусочек пятки: как станешь королевой, не придется тебе пешком ходить.
Отрубила девушка кусок пятки, с трудом втиснула ногу в туфельку, закусила от боли губу и вышла к королевичу. И он посадил ее на своего коня как свою невесту и уехал вместе с ней.
Но лежал их путь мимо орехового деревца, а на нем сидели два голубка и пели:
Гули-гули, вот так-так,
Кровь-то капает в башмак,
Башмачок-то слишком тесный,
Не она твоя невеста.
Глянул он на ее ногу, видит – из туфельки кровь течет, а белые чулки уже совсем покраснели. Развернул он коня и привез лженевесту назад в ее дом.
– И эта тоже не настоящая, – сказал он, – нет ли у вас еще дочери?
– Да вот, – говорит отец, – осталась от покойной моей жены маленькая да глупая замарашка-Золушка, но куда ей до невесты!
Королевич попросил все же привести ее к нему, но мачеха отвечала:
– Нет-нет, она такая грязнуха, что не смеет и на глаза показаться.
Однако королевич во что бы то ни стало желал на нее взглянуть; пришлось позвать Золушку. А она сперва умыла руки и лицо, потом вышла к королевичу, поклонилась ему, а он подал ей золотую туфельку. Села она на скамейку, сняла с ноги тяжелый деревянный башмак, надела туфельку, и та пришлась ей точно впору. А когда она встала, взглянул королевич ей в лицо, мигом узнал в ней ту самую красавицу, с которой танцевал, и воскликнул:
– Вот она, настоящая моя невеста!
Мачеха и сводные сестры перепугались и побледнели от злости; а он посадил Золушку на своего коня и ускакал с ней.
Когда проезжали они мимо орехового деревца, два белых голубка запели:
Гули-гули, вот так-так,
Кровь не капает в башмак,
Башмачок совсем не тесный,
Вот она, твоя невеста.
Пропев эту песенку, они спорхнули с деревца и уселись к Золушке на плечи: один на правое, другой на левое, – да так и остались сидеть.
Когда настало время играть свадьбу, явились туда и коварные сестры, хотели они войти к Золушке в милость и урвать кусок от ее достатка. Когда суженые входили в церковь, старшая была по правую руку, а младшая по левую; и голуби выклевали по глазу каждой из них. А после, когда возвращались из церкви, была старшая по левую руку, а младшая по правую; и выклевали голуби каждой из них по другому глазу.
Вот так за свою злобу и коварство они были наказаны слепотой до гробовой доски.
