Едва ее гостья заворочалась на постели, Джилли отложила свой блокнот. Спустила с подоконника ноги, так что они повисли, пятками ударяясь в стену, носками почти касаясь пола. Убрала непослушную прядку со лба, оставив на виске черное пятно от перепачканных углем пальцев.

Маленькая и хрупкая, с заостренным, как у пикси, личиком и копной темных кудряшек, она выглядела почти такой же юной, как девочка, которая спала в ее постели. Джинсы, кроссовки, темная футболка и персикового цвета рабочий халат, накинутый поверх всего этого, делали ее еще тоньше и моложе. Но ей уже давно перевалило за тридцать, и годы тинейджерства остались далеко позади; Энни она годилась в матери.

– Что ты делаешь? – спросила Энни, садясь на кровати и натягивая на себя простыню.

– Рисую тебя, пока ты спишь. Надеюсь, ты не против.

– Можно посмотреть?

Джилли протянула ей блокнот и наблюдала, как Энни разглядывает рисунок. На пожарной лестнице за ее спиной еще две кошки подошли и уткнулись мордами в банку из-под маргарина рядом с черно-белой. Один был старый бродячий кот, левое ухо разорвано в драках, горы и долины выпирающих ребер покрыты лесом свалявшейся шерсти. Другой – соседский, сверху, вышел на свою ежеутреннюю прогулку.

– Ты сделала меня гораздо красивее, чем я есть на самом деле, – сказала наконец Энни.

Джилли покачала головой:

– Что видела, то и нарисовала.

– Ну да.

Джилли не стала спорить. С разговорами о том, кто чего стоит, можно и подождать.

– Значит, ты этим на жизнь зарабатываешь? – спросила Энни.

– Ну почти. Еще официанткой подрабатываю.

– Все лучше, чем на улице клиентов ловить.

И она вызывающе посмотрела на Джилли, явно ожидая реакции.

Та только плечами пожала.

– Расскажи, – попросила она.

Энни долго молчала. Опустив глаза, она с непроницаемым выражением разглядывала грубоватый набросок, наконец снова встретила взгляд Джилли.

– Я о тебе слышала, – сказала она. – На улице. Похоже, там все тебя знают. Говорят… – Ее голос прервался.

Джилли улыбнулась:

– Что?

– Да так, всякое. – Девочка пожала плечами. – Сама знаешь. Что ты тоже жила на улице, что ты вроде службы помощи в одном лице, только нотации не читаешь. А еще… – она замешкалась, на секунду отвернулась, – что ты ведьма.

Джилли расхохоталась:

– Ведьма?

Такого она о себе еще не слышала.

Энни показала рукой на стену против окна, где сидела Джилли. Картины выстроились вдоль нее неровными шеренгами. Над ними, рама к раме, чтобы сэкономить место, висели другие. Все это были части огромной серии под названием «Горожане», над которой Джилли работала постоянно: реалистические зарисовки из городской жизни, где из-за спин людей, из-за углов зданий и карнизов крыш высовывали любопытные мордочки маленькие обитатели страны, которой нет ни на одной карте. Хобы и феи, крошки эльфы и гоблины.

– Говорят, ты веришь, будто они существуют на самом деле, – сказала Энни.

– А ты веришь?

Во взгляде, который бросила на нее Энни, явно читалось: «Я что, дура, что ли?», и Джилли снова расхохоталась.

– Как насчет завтрака? – спросила она, чтобы сменить тему.

– Слушай, – начала Энни, – я, конечно, благодарна тебе за ужин и что ты пригласила меня вчера к себе, и все такое, но я не собираюсь тебя объедать.

– Ничего, за один завтрак ты меня не объешь.

Джилли притворилась, будто не замечает, как гордость Энни борется с потребностями, которые диктовало ее положение.

– Ну если ничего, то тогда ладно, – робко сказала она наконец.

– Иначе я бы не предлагала, – ответила Джилли.

Она соскользнула с подоконника и прошла в кухонный уголок мансарды. В одиночку она обходилась чисто символическим завтраком, но сейчас не прошло и двадцати минут, как она и ее гостья уже сидели за столом, на котором аппетитно дымились яичница с беконом, жареная картошка, тосты, кофе для Джилли и травяной чай для Энни.

– Какие у тебя на сегодня планы? – спросила Джилли, когда они закончили.

– А что? – немедленно насторожилась Энни.

– Я подумала, может, ты не откажешься сходить со мной к моей подруге.

– Благотворительность какая-нибудь?

Она сказала это таким тоном, как будто речь шла о тараканах или еще каких-нибудь паразитах. Джилли тряхнула головой:

– Да нет, скорее бесплатный совет. Ее зовут Анжелина Марсо. Она работает в центре помощи всем нуждающимся на Грассо-стрит. Он существует только на частные пожертвования, никакой политики.

– Я про нее слышала. Ангел с Грассо-стрит.

– Если не хочешь, можешь не ходить, – сказала Джилли, – но она будет рада с тобой познакомиться.

– Еще бы.

Джилли пожала плечами. Когда она начала убирать со стола, Энни ее остановила.

– Пожалуйста, – сказала она, – дай я.

Джилли подхватила с кровати свой блокнот и вернулась на подоконник, а Энни принялась мыть посуду. Начатый утром портрет был почти закончен, когда девушка подошла и присела на краешек раскладной кровати.

– Та картина на мольберте, – начала она. – Это твоя новая работа?

Джилли кивнула.

– Она совсем не такая, как остальные.

– Я работаю с группой художников, которые называют себя «Студия пяти поющих койотов», – объяснила Джилли. – Вообще-то хозяйка студии Софи Этойль, моя подруга, но время от времени мы работаем там все вместе. Нас пятеро, все женщины, через месяц мы делаем совместную выставку в галерее «Зеленый человек» на тему дурного обращения с детьми.

– И эта картина там тоже будет? – спросила Энни.

– Да, и еще две, которые я сейчас рисую.

– А как называется эта?

– «Я больше не умею смеяться».

Энни сложила ладони поверх своего огромного живота.

– Я тоже, – сказала она.