Глава IV
КЛУБКИ И ПОДОЗРЕНИЯ
Прошло чуть больше минуты, а инспектор Клик уже был в доме, где его ожидали Хаммонд и Петри. Суперинтендант Нэком представил его как Георга де Леспарре — выдающегося французского криминалиста, который только сегодня ночью приехал в Англию по вопросу, связанному с французским полицейским управлением, и в отсутствие господина Клика согласился изучить этот специфический случай. Ни один из констеблей не узнал в де Леспарре своего старого знакомого.
— Черт возьми! Это не тот, за кем вы поехали, — заметил Петри, с явным неодобрением глядя на незнакомого на вид учтивого джентльмена. — Кто еще приедет к нам с континента, а, Хаммонд? Как будто в Англии нет детективов достаточной квалификации, чтобы обеспечить отличную работу Скотланд-Ярда… Вечно нам навязывают этих лягушатников, а потом удивляются: почему они всем тут заправляют?.. Прошу прощения. Что-что? Да, господин Нэком. Обыскали дом сверху донизу. Никого тут нет, ни души. И с тех пор как вы уехали, никто не приходил и не уходил.
— Вы точно в этом уверены, месье? — поинтересовался инспектор Клик. — Я имею в виду, что в доме никого нет. Вы в этом уверены?
— Конечно, мы уверены! — жестко отрезал Хаммонд. — От крыши до фундамента облазили. Я, Петри и констебль здесь — и больше ни души.
— Ах, констебль… А скажите, суперинтендант Нэком, где этот констебль, тот, что был за аркой, в то время как охранник преследовал неведомого преступника? Ах вот он? Хорошо… да-с… а охранника мы что, не увидим? Я не заметил его, а мне бы очень хотелось с ним поговорить. Где он?
— Кто? Охранник? — переспросил Нэком. — Черт его знает, где он… Парни, куда он подевался?
— Его тут нет… так, Петри?.. Давно уже нет. Мы за ним не следили, сэр.
— Да и я тоже, — вздохнул суперинтендант Нэком. — По-моему, я не видел его с того самого момента, как мы сошли с дороги и отправились по следам. Без сомнения, он вернулся на свой объект и… Господи! Чему вы улыбаетесь?! Боже мой! Вы… я… Господи, неужели я должен послать кого-то за этим охранником? Вы хотите видеть его?
— Да, господин Нэком, хочу увидеть, и как можно скорее… Пошлите за ним — если, конечно, вы сможете его найти. Только, боюсь, этого никогда не случится. Вы, вероятнее всего, сможете обнаружить лишь настоящего охранника, но он будет или мертвым, или оглушенным и связанным. И еще, у него не будет ни мундира, ни значка, ни шляпы. Тот, кто сыграл перед вами его роль, без сомнения, забрал все эти вещи.
— Боже мой! Вы хотите сказать…
— То, что настоящий преступник был буквально у вас в руках и вы говорили с ним, даже прошлись вместе, а потом позволили ему скрыться. И что самое главное, он вам не соврал, когда сказал, что преступник свернул под арку, — спокойно сказал инспектор Клик. — Это старая уловка одного моего знакомого. Раньше его звали Неуловимый взломщик. Некогда он был моим другом… Так вот, он часто поднимал ложную тревогу, а потом срывал одежду с первого, кто подворачивался под руку, и представлялся преследователям совершенно иным человеком. Пошлите ваших людей на поиски охранника — и, поверьте, одна маленькая тайна этой ночи будет раскрыта. Мой друг, могу поспорить с вами на соверен, что этот преступник пока соскочил с крючка и нам будет довольно сложно подловить его снова.
В панике суперинтендант Маверик Нэком обратился к своим людям и послал их назад по переулку, чтобы они подтвердили или опровергли заявление господина Клика, а сам инспектор тем временем отправился осматривать комнату, где был обнаружен повешенный. Только переступив через порог, он неожиданно остановился и начал принюхиваться. Однако это ничуть не удивило суперинтенданта Нэкома, который привык к необычным действиям Клика. Зато констебль Меллиш остолбенел, с удивлением уставившись на «французского криминалиста».
— Ладно, господин… я хотел сказать, месье! — взволнованно воскликнул суперинтендант. — После того, на что вы намекнули, у меня голова пошла кругом и я уже готов к чему угодно… но что такого особенного может быть в воздухе этого места?
— А вы сами принюхайтесь. В воздухе стоит аромат фиалок, и исходит он вовсе не от трупа у стены. А это значит… значит, что недавно в этой комнате была женщина.
— Женщина? Но никакая женщина ничего подобного сделать не могла, — суперинтендант махнул рукой в сторону мертвеца. — Более того, — фыркнул он, несколько раз глубоко вдохнув воздух, — ничего такого я не замечаю. Никакого аромата, о котором вы говорите.
— И я тоже, сэр, — поддакнул констебль.
— Однако аромат есть, — возразил Клик. — И… нет! Он исходит не от мертвеца. От него тоже пахнет, только вовсе не фиалками. Запахи ненадолго остаются в воздухе, даже после того, как человек уже покинул комнату. А тут прошло уже несколько часов…
Инспектор Клик выпятил нижнюю губу и почесал подбородок большим и указательным пальцами — типичный француз. «Кстати, что там говорил суперинтендант Нэком о женщине, которую Леннард увидел под аркой? Гм-м-м… Конечно, тут сегодня вечером была какая-то женщина, и не из низших слоев общества. Если водитель не ошибся, то у нее было горностаевое манто. А наличие подобного манто, в свою очередь, указывает, что деньги для этой женщины не проблема. Быть может, это была леди Кэтрин Фордхэм, наследница состояния графа Улмера? Сомнительно. Ясно только, что кем бы ни была эта женщина — преступницей, соучастницей или случайной свидетельницей происшедшего, она принадлежала к высшим слоям общества — богатая и респектабельная. Вот только как она все-таки была связана с этим делом?»
Следующим шел закономерный вопрос: а было ли у леди Кэтрин горностаевое манто? И если было, то где оно находилось в этот вечер? Улыбка любопытства заиграла на лице инспектора Клика, но почти сразу растаяла. Он повернулся к Нэкому, который все это время с тревогой следил за ним.
— Хорошо, мой друг. Продолжим, пока ваши помощники не вернулись с вестями о несчастном охраннике, — сказал он и опустился на колени, дюйм за дюймом исследуя пол комнаты с помощью карманного фонарика и лупы.
Несколько минут ничего не происходило, а потом суперинтендант Нэком увидел, как инспектор неожиданно замер, словно охотничья собака, учуявшая дичь. Дернув головой, Клик на манер собаки раз или два поглубже втянул воздух, пытаясь ухватить ускользающий запах, а потом наклонился к самому полу, прижался носом к доскам и зафыркал, разглядывая небольшое пятно размером чуть больше ногтя большого пальца руки ребенка.
— Huile Violette! — объявил он, довольно усмехнувшись. — Неудивительно, что в воздухе задержался этот запах. Посмотрите! Вот одно пятно… А вот еще! — добавил он, ползая на коленках по полу и указывая на пятна. Со стороны могло показаться, что Клик идет по неведомому следу. — Я это масло хорошо знаю, — продолжал он. — Это масло делал один мой знакомый. Много лет тайна его изготовления была известна лишь испанским монахам. Они унесли секрет с собой, перебравшись в Южную Америку, и впоследствии передали его в знаменитый аргентинский монастырь. Это единственное место в мире, где можно было раздобыть такое масло.
— Аргентина? — взволнованно повторил суперинтендант Нэком. — Мой дорогой, вы ведь помните, что лорд Улмер провел именно там более пятнадцати лет. В Аргентине! А раз так, то выходит, что…
— Полегче, полегче… Вы слишком забегаете вперед. Я сказал «было». Аргентина — основное место, где изготавливают подобное масло, но начиная с тех самых пор, как испанские монахи завезли туда этот секрет, многие узнали тайну масла. В том числе и турки, и теперь они производят масло фиалки точно так же, как всегда выпускали розовое масло. Хотя и то и это производство весьма затратное, а посему масло часто разбавляют каким-нибудь алкоголем. Так и получается то, что парфюмеры называют «Духами фиалки». Одно время среди дам высшего света считалось шиком носить на правом запястье на золотой цепочке крошечный золотой флакон, содержащий две или три капли драгоценной жидкости. Иногда они на несколько минут вынимали пробку, обычно украшенную драгоценностью, чтобы позволить запаху заполнить помещение. Но вы должны были обо всем этом слышать. Однако я знал женщину… всего одну женщину… которая и в наше время носит подобный флакон. Вы тоже о ней слышали. Как ее настоящее имя, я не знаю, но многие называют ее просто Марго.
— Француженка! Королева апашей!
— Да.
— Вы уверены?
— Конечно. В свое время я лично украл одну такую цепочку с флаконом у графини де Чампдос и подарил Марго. Помню, что пробка к сосуду была вырезана из цельного изумруда… и согласно легенде эта деталь туалета принадлежала Екатерине Медичи. Однако к тому времени, как цепочка с сосудом попала ко мне в руки, изумруд отчасти стерся и мог легко вывалиться, а даже если и нет, то драгоценная жидкость в любом случае могла с легкостью пролиться из флакона, поэтому, затыкая горлышко, изумруд обертывали крошечной шелковой тряпочкой.
Лицо суперинтенданта Нэкома буквально пылало.
— Мой дорогой инспектор, слушая вас, я проникаюсь уверенностью в том, что, несмотря на мою ошибку, злоумышленник будет задержан, — произнес он с энтузиазмом, тоже наклонившись и рассматривая маслянистые пятнышки на полу. Теперь и у него не осталось никаких сомнений в их происхождении. — Тогда выходит, нет никакой связи между этим ужасным убийством и женщиной, которая была здесь и из флакончика которой накапало на пол? Кроме того, женщина не смогла бы подобным образом прибить к стенке несчастного негодяя…
— Секундочку, мой друг. Вы снова спешите, — заметил господин Клик. — Все, что мы знаем на настоящий момент, господин суперинтендант, так это то, что существует очень большая вероятность того, что здесь, на месте преступления, побывала женщина. При этом она случайно пролила немного фиалкового масла, то есть сильно концентрированных духов. Это, естественно, указывает на дефектную пробку во флаконе. Но действительно ли это была та самая пробка из изумруда, которую обертывают шелком…
Инспектор замолчал, позволив окончанию фразы повиснуть в воздухе. Все то время, пока он говорил, он вел себя словно собака — постоянно принюхивался, постепенно передвигаясь по комнате. В итоге Клик оказался возле кучи мусора: изгрызенных крысами бумаг и пакета, в котором оказался персик и остатки жареной курицы. Причем инспектор вел себя так, словно именно тут аромат был сильнее всего. Затем, словно задумавшись о чем-то, он начал разгребать кучу мусора и действовал все быстрее и быстрее, пока наконец не вскрикнул и не потянулся за чем-то лежащим в дальнем углу.
— Инспектор Клик! — невольно вырвалось у суперинтенданта Нэкома. — Инспектор Клик! Что вы там нашли? Что-то важное?
— Да, — решительным голосом ответил детектив. — Нечто доказывающее, что кем бы ни была женщина, пролившая масло, это не Марго.
Повернувшись, он протянул руку суперинтенданту Нэкому, и тот увидел, что на ладони инспектора лежит какая-то сверкающая вещица, напоминающая наперсток. За него цеплялся обрывок золотой цепочки, не превышающий размеры небольшой булавки. И никаких драгоценных камней, никаких украшений.
— Вот, как видите, один из флаконов, про которые я говорил, — пояснил Клик. — Вещица напоминает ту, что носит Марго. Замочек случайно расстегнулся, упал… а потом, судя по всему, на флакон случайно наступили. Однако на нем было что-то выгравировано. Посмотрите сами. Суперинтендант, возьмите мою лупу.
Суперинтендант Нэком так и сделал. Глядя через лупу на маленький кусочек золота, он разглядел герб — и это, без сомнения, был герб лорда Улмера. А под ним была выгравирована надпись «Кэтрин».
— Господи! — пробормотал он и, выпустив безделушку, позволил ей упасть назад на ладонь Клика. — Этот ребенок… эта девушка, которая обожает молодого Джефа Клаверинга? Но как могла она… Как вышло, что она оказалась замешана в это дело?..
Он повернулся и снова посмотрел на мертвеца, прикрученного к стене.
Клик ничего не ответил. Несколько мгновений он молчал. Затем, вместо того чтобы заговорить, начал снова принюхиваться и ползать на коленях по полу. На этот раз инспектор направился прочь от кучи мусора прямо к входной двери.
— Подождите! Не делайте никаких выводов, пока не будете уверены, — возбужденно произнес он. — Тот, кто раздавил этот флакон, прошел сюда. Именно поэтому я почувствовал запах масла, как только вошел в комнату. Убийца постоял у двери, и неважно, был это мужчина или женщина…
След привел сыщика на порог комнаты. За ней лежал темный зал, через который суперинтендант Нэком и его спутники вошли в дом. А потом луч света от фонарика Клика высветил что-то, от чего сердце его затрепетало: кусочек розовой ткани, судя по всему, вырванный из женской юбки торчащим гвоздем. Встав, инспектор подбежал к гвоздю, снял кусочек ткани, осмотрел его, а потом, усмехнувшись, вернулся к суперинтенданту.
— Господин Нэком, не могли бы вы мне сказать… — начал он издалека. — Мы, возможно, нашли флакон духов, принадлежавших леди Кэтрин Фордхэм. Но вы не могли бы просветить меня, какое платье было на леди сегодня вечером, когда она приехала в Клаверинг?
— Я очень хорошо помню. Это было простое платье из белого атласа. Такое обычно носят молодые девушки. И единственное украшение — маленький букетик фиолетовых анютиных глазок.
— Ага! — Без сомнения, в голосе инспектора Клика прозвучали нотки облегчения. Его глаза буквально искрились. — Значит, она не носила платье из легкого, воздушного розового материала? Платья, украшенного по подолу зубчатой полосой дорогого шелка? Отлично. А вы не помните, кто-нибудь из дам у Клаверингов был одет подобным образом?
— Да, — быстро ответил суперинтендант Нэком. — Мисс Алиса Лорн. На ней было платье из дорогого розового материала… Шифон, кажется, так называла его моя жена. А по подолу оно и в самом деле было отделано шелком… Да еще розовая шелковая лента в волосах.
Клик ничего не говорил. Лицо его превратилась в каменную маску, лишенную каких-либо эмоций. Незаметным движением он убрал кусочек розовой ткани глубоко в карман. Подальше, чтобы никто его не увидел.
Однако он мог поклясться, что нога Алисы Лорн никогда не переступала порога этого дома, и если за этим кусочком шифона и в самом деле что-то скрывалось, все это могло произойти только после того, как она оставила особняк Клаверингов; после того, как она узнала, что существует угроза жизни графа де Лувизана.
