До судебного заседания, назначенного по делу о нарушении Юрием Точилой авторского договора, оставался один день. Писатель, как и собирался, встретился со своим адвокатом; это оказался довольно дельный человек средних лет, убеждённый сторонник идей антикопирайта. В деле Юрия его больше всего привлекала борьба за свободу информации, о чём он и заявил своему клиенту, заодно провозгласив его борцом за добро и справедливость и едва ли не героем.

— Со стороны обвинения выступает Казакевич, пройдоха редкостный, — сообщил затем адвокат, — другой бы за столь небольшую плату на моём месте не стал бы и связываться, но ради принципов попробую — таки его обставить. Задача не из лёгких, прямо скажу. Ну ничего, привлечём к делу ваших друзей, Кимову и этого… как там его… ну, который с телевидения…

— Артур Саламатин.

— Да, так вот, привлечём их как свидетелей защиты… и ещё они мне предлагали. Судьёй, кстати, будет О`Келли. Слыхали?

— Никогда в жизни.

— А были бы юристом — так наслушались бы историй про Альберта Карловича. Старикан весьма знаменитый. Кстати, славится своей справедливостью. Не факт, что это нам поможет — но славится.

— Да уж…

— Вы, главное, не беспокойтесь. Являетесь в суд в назначенное время — а дальше уж моё дело. Если что — созвонимся, а вообще завтра встречаемся в Останкинском суде.

Адвокат допил кофе — местом встречи была забегаловка на остановке — и, вежливо попрощавшись с клиентом, отправился по своим делам. Юрий посидел ещё немного и пошёл к Заозёрскому.

А там его уже ждали друзья — вокруг раскладного столика сидели Артур, Виктор и Вера.

— Кира скоро будет, — сразу объяснил Артур, — она сейчас Аполлона с друзьями на вокзале встречает.

Юрий сел за стол; Артур снял крышку с большой кастрюли; комнату наполнил жаркий запах свежесваренных пельменей.

— Сам готовил, — похвастался Саламатин.

— Да ты гений кулинарии, — Точило наложил себе пельменей и щедро полил их майонезом.

Немного поговорили; потом, как всегда легко и неожиданно, вошла в квартиру Кира.

— Всё в порядке, они прибыли.

Виктор разлил по кружкам горячий глинтвейн; Вера поставила на стол конфеты и печенье.

— Держись, Юрий, —

— Держусь. — ответил Юрий.

— Напридумывали всяких дурацких правил, а потом честные люди мучаются. — заявил — Вот взять бы и изменить их.

— Если бы я знал что так всё повернётся, то я бы никогда бы этого не делал. — сказал Юрий; затем, глотнув пол стакана глинтвейна, продолжил, — нет, всё равно бы сделал.