ГЛАВА 26
Действовать в подобных случаях Лиарена привыкла не рассуждая — бросая в противника сразу несколько различных заклинаний, призванных сбить его с толку и заставить показать свое слабое место.
Огненный шар, рассыпавшийся при прикосновении к Синяю на кучу раскаленных угольков, сменился мощным порывом ветра, разметавшим по комнате еще не собранные серыми в мешки свитки и детские чепчики. Тут же в громилу ударило самое мощное заклинание сна, которое только знала магиня, и вот после него Синяй забеспокоился.
Сначала отпустил плеть, которой держал серых, и они рассыпались по кладовой, как перезрелые яблоки, если кому-то, разумеется, встречались яблоки размером с хорошего козла и такие же серые и косматые. Затем Синяй пошарил по своей лохматой груди и вдруг вытащил из шерсти висящий на цепочке амулет, казавшийся в его огромной лапе маленьким и безобидным.
Однако Лиарена ясно видела окружающий хрустальный кулон рыжий отблеск боевой магии и понимала, как мало у нее шансов исправить ситуацию. Вот сейчас клон раздавит в мощном кулаке хрупкий фиал, и на волю вырвется какая-нибудь гадость, сметающая вокруг все живое. И не важно, что это будет, рой призрачных, но подлинно острых дротиков, шквал огня или ядовитый туман.
Главное другое: как бы Лиарена ни жаждала спасти всех, ей это уже не удастся. Попросту не хватит времени собрать их лианой и перенести хотя бы в коридор, в злобных голубых глазках Синяя уже горит предвкушение расправы над существами, посмевшими нарушить закон и вторгнуться в кладовую его хозяина.
Значит, нужно выполнить данное отцу обещание и уносить Тайдира и Барента… но как больно даже думать, что погибнут вот эти мохнатые создания, даже магистрами обители признанные равными людям по разуму. Больше всего Лиарена желала бы вернуться хоть на минуту назад, в тот миг, когда тут еще не появился этот огромный клон, явно не простивший Зелену победу в их старинном состязании на звание личного слуги Миттена.
Спасительная мысль мелькнула в мозгу светлой молнией, и в следующий момент магиня уже неслась туманным путем прочь из кладовой, туда, где чутье путницы ощущало свободный проход. За спиной у нее летел гигантский синий прислужник, опутанный проворной лианой вместе с зажатым в огромном кулаке амулетом.
Путь кончился так же внезапно, как и открылся, и в тот же миг Синяй раздавил свой амулет. Вырвавшиеся из фиала огненные струи, яростно гудя, ринулись прочь, но опутавшая громадного клона воздушная лиана на несколько секунд задержала их движение.
«Жаль, не совсем», — успела пожалеть отшвырнувшая синего Лиарена и подняла вокруг себя всю защиту, какую только смогла. Хотя и помнила о таившемся где-то под ее кожей зеркальном щите, но проверять его крепость ей сейчас почему-то не хотелось. С огнем лучше не шутить, не успеешь и охнуть, как останешься и без одежды, и без прически.
Синяй взвыл разъяренным медведем, резко завоняло паленой шерстью, в разных углах комнаты полыхнули яркие костерки, жадно пожирая немногочисленные стулья, занавески и развешенные по стенам пучки сушеных трав и листьев.
«Туши, туши скорее, — завизжал тонкий противный голосок. — Сгорит ведь все добро, чего стоишь столбом?!»
Хотя в этом крике вовсе не было приказа, он словно подстегнул Лиарену, и она принялась торопливо сбивать пламя влажными лапами тумана и поливать пучки сена тугими дождевыми струйками. Благо воды тут было много, полная бадья, стоявшая на каменном постаменте.
«Хватит, хватит! — снова заорал незнакомец. — Так ты всю воду выльешь! А кто травы сушить будет?»
— Сама и высушу, — оглядывая комнату, огрызнулась Лиарена и замерла, услышав, как странно прозвучали ее слова.
Слишком громко и резко, отражаясь от высоких стен гулким эхом, как будто она говорила в рожок глашатая.
«Не ори так!» — приказал визгливый, но пока невидимый обитатель этого места, и только тут магиня начала осознавать, что команды неизвестного существа она слушает вовсе не ушами.
— А если буду орать? — повысила голос магиня.
«Прикажу Синяю тебя наказать!»
— Приказывай, — не стала спорить Лиарена, покосившись на синего клона, в которого из жалости плеснула не меньше пары ведер воды.
С того момента он забился в угол и тихо сопел, усердно вычесывая когтями спекшиеся комочки шерсти.
«Синяй! Пригони охранников, пусть бросят ее в колбу!» — раздался в мозгу девушки противный голосок.
— Иди, Синяй, гони сюда охрану, сегодня у них будет праздничный обед, — зло ухмыльнулась Лиарена, направляясь к бадье. — А я пока сварю полную бочку супа.
«Не смей ко мне подходить! Иначе накажу! Ты, глупая девчонка! Не понимаешь, кому угрожаешь! Я тебя сейчас…»
Магиня слушала эти угрозы и озадаченно смотрела в пахнущую болотом бадью, где плавала небольшая зеленая тыква, вся в бурых наростах и шишках. Неужели это и есть тот самый Глас, который много лет держит в плену и мучит толпы людей, мощных магов, воинов, родичей Тайдира и ее мать?! Вот эта корявая плешивая кочка, у которой нет ни обычных глаз, ни рук, ни возможности передвигаться?! Но ведь этого просто не может быть! Ну неужели никто из магов за эти годы не мог найти способа ее обмануть?!
Позади магини вдруг раздался грохот, и она резко отпрыгнула от бадьи, одновременно оборачиваясь и поднимая всю защиту. И почти сразу увидела сорванную с петель массивную дверь, одну из трех, которые Лиарена успела заметить, но открывать пока опасалась. Теперь дверь валялась на полу в облачке поднимающейся пыли, а на ней стоял тревожно озирающийся по сторонам Барент.
Не прошло и пары секунд, как в осиротевшем проеме показалась зеленая мордочка повара, а потом он резво влетел внутрь, явно подвинутый чьей-то решительной рукой.
— Лиа! — едва показавшись в дверях, проревел дорин, и этот грозный рык вдруг показался ей более откровенным, чем самое нежное признание.
— Я нашла Гласа, — отозвалась она, улыбаясь мужу нежно и чуть смущенно, хотя виновной себя ни в чем не чувствовала.
— Ну и где же эта пакость? — свирепо осведомился дорин, решительно направляясь к жене.
«Кто это? Не подходите! Вам всем будет плохо! Охрана! Жанор! Жанор! — тоненько заверещал в голове магини голосок Гласа, срываясь на отчаянный визг. — Ну где же ты, Жанор?! Я Миттену все расскажу!»
— А это еще кто такой? — недоуменно оглянулся Тайдир и нахмурился. — Лиарена, ты тоже его слышишь?
— Все его слышат, — мрачно процедил Барент. — Он не умеет говорить, зато способен передавать свои слова прямо в мозг. Причем сразу всем, кто находится рядом, мне маги объяснили. А вот слышать нас он может, у него на макушке бородавки чувствительны к звукам.
— Мне плевать на его бородавки, — зловеще усмехнулся дорин. — Я хочу видеть этого монстра.
— Вон, в бадье плавает, — пренебрежительно махнула рукой магиня, наблюдая, как серые, пробравшиеся в комнату вслед за ее мужем, ловко пеленают в воздушные плети мрачно сопящего Синяя.
И пока Тайдир сделал наконец те десять шагов, которые разделяли его от жены, она успела швырнуть в синего клона тройную дозу сонных чар. Как бы ни противен он ей был, но ярость уже перегорела, а хладнокровно убивать магиня не умела. И учиться почему-то не желала. Да и о магистрах обители вспомнила как нельзя кстати, наверняка они не откажутся от такого подарка.
— Как ты? — шепнул Тайдир еле слышно, оказавшись рядом с Лиареной, стиснув ее так крепко, словно не видел по крайней мере уже дней десять.
— Хорошо, — ответила она одними губами и подтолкнула мужа к бадье. — Взгляни на этого красавчика, он еще и угрожать пытается!
— Я и не глядя его в щепки разнесу за все пакости, — нехотя отрываясь от жены, пригрозил дорин, и в мозгу магини тут же зазвенел тонкий визг Гласа:
«Жанор! Убивают!»
— Не надо его рубить, — заволновался Зелен. — Миттен говорил, он удачный экземпляр, исключительный.
Последние слова повар произнес хрипловатым голосом Миттена, и в ответ тотчас раздался неистовый мысленный вопль бородавчатого монстра:
«Хозяин! Хозяин! Спасай! Чужие пришли, меня, маленького, порубить хотят!»
— Не ори так, сколько тебе говорить! — с ленивой злобой пробасил совершенно незнакомый Лиарене голос, и она резко оглянулась, не поверив своим ушам.
И тотчас застыла, чувствуя, как по спине ползет предательская холодная капля выжатого ужасом пота.
Дверь, противоположная той, в которую ворвались Тайдир с Барентом, была широко распахнута, и почти весь проем занимал огромный черный зверь с горящими яростной злобой глазами. Сбоку и чуть позади него стоял мужчина средних лет, небрежно поигрывая усыпанным драгоценными камнями посохом, как две капли воды похожим на тот, которым владел Экард.
Вот этот обитатель пещер был одет во все новенькое, и каждую вещь, от сапог до украшенной мехом шапки, Лиарена уже видела. В кладовых обители, откуда вместе с другими путниками отправляла тюки с вещами в стоявшую на болотах заставу.
Но самым страшным все-таки был не черный зверь, севший так, что стали видны все его шесть лап. Четыре обычных и растущая из плеч пара гибких, когтистых щупалец, похожих на покрытые чешуей змеиные хвосты. Да и незнакомец на первый взгляд не показался Лиарене особенно жутким.
В ужас магиню повергла легкость, с какой он превратил всех ее спутников в неподвижно застывшие статуи. Только глаза жили на их искаженных мукой лицах, и эти взгляды жгли девушку немым укором. Теперь она и сама не понимала, как могла забыть все предостережения отца, почему расслабилась, обнаружив вместо грозного врага визгливую тыкву, и не поставила ни щитов, ни сигнальных сетей?!
— Потерпи немного, Черн, — приказал незнакомец, проходя мимо зверя в комнату. — Сначала я посмотрю, какие подарочки принесли мне эти наглые людишки, а потом ты ими пообедаешь — всеми, кроме серых крыс, так глупо предавших хозяина, из них я сам потом буду делать коврики. И девчонку пока оставлю себе, давно сюда не попадало таких миленьких.
Это наглое заявление ударило дорину, как пощечина, она даже покачнулась и тут же гордо выпрямилась, прикидывая, с чего лучше начать борьбу с этим негодяем. Отец всегда советовал ей первым делом оценить серьезность противника и его возможности, и Лиарена немедля этим занялась. И тут же снова изумление на пару секунд отвлекло ее от главной цели.
Нет, возможности посохов отступников были известны магине очень хорошо, и недооценивать их она не собиралась. Но вот хозяин этого грозного оружия оказался далеко не прост. Девушка снова и снова вглядывалась в его ауру и не находила никаких ее следов. Это заставило ее замереть в попытке понять, как можно проверить, на самом ли деле незнакомец лишен магии или ему тоже доступен зеркальный щит?
— Синяй! — властно окликнул мужчина и оглянулся, ища взглядом огромного прислужника. — Быстро ко мне!
Коротко блеснула сорвавшаяся с его жезла почти незаметная молния и ударила в синюю кучу меха, но клон Зелена даже не дернулся.
Зато Лиарена за те мгновения, пока мужчина неверящим взглядом изучал спящего Синяя, успела бросить в живодера самый сильный паралич и снова замереть с самым безучастным видом.
— Проклятые камни, — рыкнул незнакомец, окинул быстрым взглядом кучку пленников и, сунув руку за ворот рубахи, извлек оттуда просто огромный и невероятно сложный защитный амулет. — Что за пакость?!
При одном взгляде на усыпанный камнями овал магиня почувствовала, как отчаяние холодной волной затопило ее сердце. Хотя мощный амулет незнакомца почти наверняка означал отсутствие у него зеркальных щитов и, следовательно, любых способностей к магии, радоваться этому было рановато. Ведь Лиарене, несмотря на целую гроздь напоенных магией камней, которые она носила на груди, не хватит ни сил, ни запаса энергии, чтобы одновременно пробивать защиту амулета и отражать удары жезла. Но тревожилась магиня теперь вовсе не о себе, ее зеркальный щит далеко не слаб. Зато злодея ничто не удержит от расправы с уже приговоренными им Тайдиром и Барентом.
Значит, ей все-таки придется вступить в бой, которого так страшился отец и к какому так усиленно ее готовил. И теперь Лиарена должна сделать все возможное и невозможное, но доказать, что усилия магистров и упорные тренировки были не напрасны.
План магиня придумала моментально, попутно мысленно послав отцу благодарность за пояснение о том, чего больше всего боится шестилапое чудовище, и за то, что не утаил секретов своего посоха. Оказалось, это мощное оружие уступает сильному магу только в одном — в скорости. Для того чтобы создать нужное заклинание, необходимо повернуть несколько камней, составляя из них строго определенную комбинацию, и только после этого можно нажимать на центральный камень, открывающий выход энергии.
Она ударила первой, не дожидаясь, пока хозяин здешнего Черна сообразит, что произошло, и обрушит на ее спутников боевые заклинания.
Создала сразу пучок своих любимых воздушных плетей, выдала им приказы и швырнула в Черна и его хозяина заряженный алхимиками обители амулет. В ту же секунду плети обвили дорина, путника и Зелена и плотно примотали к магине, немедленно поставившей над собой защитный купол. Затем Лиарена швырнула в хозяина посоха и его охранника свое коронное оружие — связку из боевых заклинаний, разом обрушивших на врагов целый град разнообразных ударов.
И уже через миг в комнате бушевало сущее светопреставление. Сумасшедшая смесь урагана, пожара и яростной грозы. Полыхали синим светом щиты Лиарены, катался и громогласно ревел Черн, выкусывая и вырывая когтями капли разъедающей кожу кислоты, самого страшного для него оружия, беспрерывно махал жезлом неизвестно каким образом умудрившийся им завладеть негодяй. По помещению носились смерчи дыма и пыли, воняло гарью и паленой шерстью, а в голове звенел оглушительный визг Гласа, непрерывно извергающего мольбы, угрозы и проклятия.
Однако магиня и не думала обращать на них внимание, у нее появилась новая идея. Торопливо швыряя в незнакомца то молнии, то кислоту, то раскаленный песок, чтобы не дать ему опомниться и нанести ответный удар, девушка упорно не сводила с него взгляда. Ее плети уже вились над врагом, выжидая удобного момента, когда он, размахивая жезлом, снова поднимет руку повыше. Отправляя боевое заклинание, хозяин непременно будет вынужден на секунду снять защиту своего амулета.
Самый главный недостаток щитов, возведенных подобными артефактами, — это их неспособность самостоятельно свертываться на миг, чтобы пропустить наружу боевые заклятия хозяина. Для того чтобы восстановить защиту, ему приходится тратить драгоценные секунды, снова выбирая и поворачивая камень. В надежде на эти самые мгновения Лиарена и построила свой почти безумный в отчаянности план.
Однако окутанный струящимся маревом защиты негодяй все возился с камнями навершия, лихорадочно набирая ключ к какому-то особому приказу.
Внезапно пол пещеры дрогнул, с потолка сорвалось несколько камушков, и сразу же зашелся в истошном испуганном вое и без того не умолкавший Глас:
«Лента взорвалась! Жанор! Бежим!»
Этот вопль словно подстегнул незнакомца, его пальцы суетливее заметались по камням, крутя их с кажущейся беспорядочностью. Внезапно щиты амулета исчезли, зато рядом с негодяем, оказавшимся, судя по всему, тем самым старостой Жанором, начало сгущаться облачко темного тумана. Лишь теперь магиня сообразила, какую шутку он задумал, но убирать брошенные в него плети не стала.
Пользуясь отсутствием щита, одна из ее воздушных лап мгновенно обвила посох, однако выдернуть его не смогла. Как оказалось, староста носил артефакт пристегнутым к поясу. Зато вторая лиана плотно обвила самого Жанора и принялась накручиваться на него, торопясь создать непроницаемый кокон.
Староста, не раздумывая, привычно нажал камень артефакта защиты, и тот немедленно создал внутри накрученного магиней клубка свой щит. Полыхнули красноватые отблески огня, пытавшегося сжечь плети Лиарены, но она уже успела намотать их с запасом и теперь пыталась сообразить, каким способом достать из этого клубка посох.
Староста истошно разевал рот, силясь вырваться из обжигающих его уз, однако наружу не доносилось ни звука. Эта неравная борьба длилась всего несколько секунд, пока Жанор не догадался наконец убрать свою защиту. Почти одновременно негодяй повернул в навершии посоха еще один камень, и сразу же мощный порыв ветра швырнул его в открывшийся в неизвестность проход.
В тот же миг плети Лиарены дернули следом за старостой и всю собранную ею связку, и девушка ощутила привычное стремительное скольжение по туманному пути. В этот раз он был узким и коротким, и магиня не смогла бы увести его в сторону, даже если бы попыталась. Но она и не собиралась никуда уводить, сберегая силы для последнего боя с Жанором.
Надеяться, что путь приведет их к друзьям, не приходилось. Да и посох вряд ли был последним оружием старосты. Как всем известно, смелостью такие негодяи не отличаются и потому очень предусмотрительны и запасливы.
