Глава 9
Зачеты. В одном этом слове слились: головная боль, надежда, раскаянье за неправильно проведенное время, страх, опасение, радость, равнодушие, печаль, злоба и многое-многое другое. То есть все то, что сопровождает зачеты.
Библиотека, обычно полупустая и тихая, напоминала разворошенный улей. Те, кто не блистал на занятиях, пытались догнать своих сокурсников по знаниям. Но нельзя вместить в себя за один день все то, что не смогли в тебя уложить за пять месяцев учебы.
Я сдал книги, которые были изучены от и до. Меня не пугали зачеты, ибо, как говорили мои домашние призраки-преподаватели: «Страх порождает страх, а знания останутся знанием, и если ты, действительно, понял суть, то сможешь сдать все, что угодно, ибо без первоосновы знания — не более чем набор пустых слов, лишенный какой-либо ценности».
Меня больше интересовали три книги, которые я изучал параллельно тем, что использовались на лекциях. Первая — по психологии человеческих поступков, вторая — по этике плохих поступков, а третья являлась плодом труда коллектива философов, описавших модели поведения человека с разбором всех элементов. Как ни странно, этих трудов мне больше всего не хватало в мире живых! Спасибо Тиалль — она постоянно умудряется найти такие вещи, которые мне были нужны, но о которых я даже не подозревал!
По Академии уже вовсю гуляли слухи-сплетни о том, кто и как провел празднование нового года. Новость о заграничном способе празднования нового года молниеносно облетела Академию, чему способствовали кристаллы-иллюзорофикаторы, позволяющие записывать все, что видел их владелец.
Нас с Олесом как-то попытались наказатьза ночь «страха», правда Четыре дуэли с маркизом ла Корью, и все претензии как ветром сдуло. Помню преподавателя боевой кафедры, очень заинтересовал стиль фехтования Олеса. По его словам это была странная смесь нескольких видов фехтовального искусства обоих континентов.
Надо признаться, праздник удался: девушка, получившая в подарок уголь, потом долго и слезно извинялась и просила не держать на нее зла.
«Когда же я научусь понимать живых? В особенности, противоположный пол!».
Экзамен темного факультета…
Нас согнали в одну аудиторию, раздали билеты и сказали: «Готовьтесь!» Само собой, появилось с десяток-другой людей, готовых ответить сразу. Я с задумчивым взглядом рассматривал свой билет и, особенно, ловушку на нем — несколько неказистого вида закорючек рун, вплетенных в текст вопроса.
Если прочесть вопрос билета, то получалось, что задача состоит в разъяснении тематики возникновения умертвий, создания умертвий, а также способов и видов их упокоения, свойств телесной оболочки нежити. А если читать текст, ориентируясь на руны мертвого языка, которые носили указательный характер, то текст неуловимо менялся.
Смысл термина «умертвия» при определенном дополнении изменялось на «темный дух». В итоге текст в «переделке» получался: «способность созданий с темной душой к созиданию, умерщвлению, а также возникновение факторов, способствующих получению ими телесной оболочки».
Из первого десятка ответы были засчитаны у двоих. Одна была темной эльфийкой, вторым был Сайлек, считающийся «ботаником». Теория, в отличие от практики, была его коньком. После этого их направили в соседнюю аудиторию, в которой проходила вторая часть экзамена. Там, в полностью экранированной аудитории, в зависимости от задания, студент должен был продемонстрировать полученные навыки.
Списывание… как много в этом слове! Зачаровывание пишущих перьев или их аналога, магические перстни и украшения, накладывавшие на лист бумаги записи конспектов лекций, про обычные амулеты я вообще молчу. У выхода из аудитории стояла экранированная магией коробка, в которую сложили все, что было лишним (по мнению преподавателя), и, не смотря ни на какие уговоры, коробка потом должна была быть отправлена в спецхран.
Наконец, решившись, я подошел к освободившемуся столу, за которым сидел профессор. Судя по его блуждающей улыбке и взглядам, бросаемым на родственника (на принца Теллана), комиссионная сдача экзамена тому обеспечена.
— Кладите билет и начинайте.
Я принялся расписывать аспекты перехода обычной человеческой души в состояние «Темного духа». Умертвие, по сравнению с таким созданием — просто неразумный ребенок перед вооруженным солдатом!
Так как данная тематика на лекциях особо не освещалась, пришлось дополнять «своими» знаниями. С каждой фразой брови преподавателя поднимались все выше и выше, словно в попытке сбежать с аристократического лица.
Наконец, я «выдохся» и, к своему удивлению, заметил, что аспирантка быстро-быстро записывала за мной ответы.
— Адепт ан'Драффл, откуда у вас точные подробности с замерами и временем преобразования души? — На лице профессора Лоаранна удивление сменилось задумчивостью. — Неужели в ваше домашнее образование входит материал, который дают не всем аспирантам? Кстати… — Он задумчиво посмотрел на аспирантку и взял в руки мой билет, после чего ругнулся про себя. — Но, ан'Драффл, должен признать, вы меня удивили: ЭТОГО билета не должно быть на экзамене первого курса! Лисанна, зайди к магистру Валу и предай, что адепта ан'Драффл я освободил от практической части экзамена… Причину я потом сам назову.
— Слушаюсь, лер.
— Что ж, поздравляю как первого сдавшего, адепт ан'Драффл! Не подскажите, каким источником пользовались? Мне не попадалась данная информация — только исследования архимага Орхо.
— Дневник некого профессора Лиссара де Лахарро.
— ЧЕГО-О-О? — Артефакт в виде длинной костяной трубки, призванный защищать от проклятий ментальной направленности, жалобно хрустнул в руках магистра и рассыпался белесым крошевом. — Он же считался утерянным более трех тысяч лет назад во время войны! Так вот, значит, в чьей коллекции он осел!
— Профессор, если вас это так интересует, я могу принести копию — у меня в общежитии есть экземпляр, который я переписывал еще дома. Родители, к сожалению, не разрешают выносить оригиналы из библиотеки.
— Еще б они разрешили! Да я бы за такое варварство…! — Никак не мог успокоиться профессор.
Вскоре он пришел в себя, на лицо вернулась маска спокойствия. Он смахнул костяное крошево со стола и достал из кармана запасной амулет:
— Не беспокойтесь, адепт, после экзамена я сам к вам зайду ознакомиться с дневником. Можете идти и готовиться к следующим экзаменам!
«Надо будет убрать из шкафа некоторые из книг. Как-то я не подумал о том, что некоторым смертным не стоит видеть книги, привезенные со мной. Благо, места, куда можно спрятать, навалом».
Еще три экзамена и десять зачетов. Кстати, зачеты тут принимались в любое время, в отличие от экзаменов — те носили четкие временные рамки. Но на все про все отводилось две недели. Не успеете сдать вовремя — ваши проблемы — будете досдавать после практики, в каникулярное время…
Кафедра боевиков…
Великая Тьма, аспирантка решила меня добить! Мне запретили пользоваться шестом, предоставив на зачете только колюще-режущие оружие! Изверги, как их любит называть Олес.
Гоняла она меня по всему залу, методично ставя синяки на всем, до чего могла дотянуться. С каждым ударом я все сильнее жалел о том, что занятия проводятся без мантии, иначе б пятая точка так не болела бы. Девушка словно отыгрывалась за весь семестр, гоняя меня, как щенка. Единственное, в чем мне повезло — ОНА, НАКОНЕЦ, ВЫДОХЛАСЬ! После чего я начал мстить!
Мастер Тор-ран сопровождал ехидным комментарием каждый удачный удар по ее… «тылу». Присутствующие узнали, что с противником нельзя играть, ведь ситуация может кардинально измениться для загонщика.
Дальний и самый экранированный и защищенный из магических полигонов. Преподаватель и аспирант прятались за десятком защитных щитов и двойным каменным укрытием со стальными плитами-заслонками. Мастер-боевик дернул какой-то рычаг, после чего и без того нерушимое убежище отсекла прозрачная стена высшей защиты.
— Приступай!
В дальнем конце полигона ожили каменные големы. На каждого голема отводилось по одному виду магического действия.
Мой арсенал был не очень богат — все сводилось только к магии Смерти, которая шла во всех моих заклинаниях.
Дуговая молния, черно-багровый шар файербола, черная шаровая молния, темные ледяные стрелы, лезвия ветра и векторные шипы — вот и все, что я освоил за семестр. Цепную молнию мне запретили под страхом смерти… как бы ни смешно это звучало в МОЕМ отношении.
Големы рассыпались на мелкий щебень примерно с шестого-восьмого заклинания.
Когда я исчерпал перечень заклинаний, мастер-боевик дернул рычаг, и стена отъехала в сторону. Десяток металлических големов в закопченных доспехах.
— Курт, сегодня дали «добро»! Используй «цепную»!
«Цепную, так цепную…»
Черный дуговой разряд, ударивший в переднего голема. От него остальным передался частично ослабленный разряд, но все же…
Общий итог: один голем с круглой дырой и сильно оплавлен, остальные слегка обуглились-оплавились, плюс — у всех сочленения стеклись, сплавив всех големов в единую скульптурную композицию.
— Все, отключай! Курт — зачет, как я и говорил! А магистры пусть сами оплачивают разнесенный инвентарь, раз отказались ставить «автоматом»!
На зачете у лекарцев я едва не засыпался. Преподаватель буквально сыпал терминами, переплетенными с названиями на других языках. Дополнительных вопросов было столько, что у меня появилось стойкое желание подсыпать ему сильное слабительное в еду, но — удержался, ибо знал, что вывести ему данный препарат из организма, особенно своего, минутное дело. Как сдал, вопрос отдельный, неприятный, и не просите — рассказывать не буду.
Построение заклинаний после уничтожения големов на полигоне мне поставили так, так как желающих восстанавливать что-то еще — не было.
Исторический факультет… зашел с утра, а вышел в одиннадцатом часу вечера. Преподаватель оказался извергом! Согнал трех аспиранток и одного аспиранта, после чего устроил мне опрос… допрос с пристрастием. Из меня выжали все, что я помнил и что не помнил, все мысли по поводу тех или иных событий, после чего поставили зачет… Тиалль и Олес, когда я им рассказал, долго смеялись, но ужином накормили.
Экзамен бытовой кафедры… был выгнан с экзамена, после того, как вещь рассыпалась в пыль, а заклинание, которое должно было быть встроено в столешницу стола и работать будильником, сдетонировало сразу после прохождения сигнала.
Я узнал много лестных о себе слов, получил шесть баллов за экзамен, а также предупреждение: на расстояние полета стрелы не приближаться к факультету бытовиков, если я все же решусь подать документы на специализацию по их дисциплинам! Так сказать баллы получил только чтобы пройти экзамен. Удивительно, что дали сдать экзамен, могли и завалить.
Последним я сдавал второй экзамен темного факультета по призыву темных духов. В билете выпал мелкий демон. Пентаграмму я начертил, как учили: свечи, круг соли во вторую линию защиты. После чего, прочтя заклинание, влил силу в символ призыва.
Взвыла сирена тревоги.
В кругу, переминаясь с ноги на ногу, стоял демон, правда, не низший, а Высший. Как такое могло произойти, не представляю… как и преподаватели. С минуту мы с демоном играли в гляделки, после чего он со вздохом поскреб черным когтем столб защиты-ловушки:
— Нет, я конечно понимаю, что придурки-смертные призывают на свою задницу кого ни попадя, но ТЫ то…?
В глазах Высшего было столько укоризны и мировой скорби, что я только руками развел.
В коридоре уже слышался топот множества ног. Преподаватели и адепты, пришедшие на экзамен, прятались за кафедрой, вокруг которой мерцал небольшой купол максимальной защиты.
«Как сельди в банке», — подумалось мне.
Демон тем временем задумчиво покрутил головой, после чего щелчком пальцев поменял пару рун в пентаграмме, осторожно переступил через круг соли, еще раз обошел пентаграмму, что-то аккуратно дочертил, после чего удовлетворенно кивнул сам себе:
— Вот теперь все правильно! — И исчез, оставив стойкий запах серы.
В этот момент дверь слетела с петель, и в помещение ввалился вооруженный до зубов магический отряд, состоящий из верхушки магов-преподавателей. Последним вбежал слегка запыхавшийся директор Академии.
— Где ОН?
— Кто?
— Демон! Сработала же сигнализация! — В мою сторону осторожно вышел мастер-боевик.
— А разве сейчас не экзамен по призыву инфернальных и иных существ?
Я так и не понял причину того, что преподаватели подняли такую панику. Демон же сам ушел!
Преподаватели прочесали все помещение, проверили адептов, после чего покинули экзамен. На второй мой призыв явился невысокий мальчонка с козлиным туловищем ниже пояса и короткими прямыми рожками. Если б не длинный красный хвост, его можно было бы перепутать с сатиром.
«Хм… и в чем же я в первый раз ошибся?»
Вечером в столовой был праздничный ужин. Правда, не для всех праздничный — экзамены сдали далеко не все. Не набравшие нужного количества баллов даже не были допущены до экзаменов. В моем потоке — как минимум три таких стипендиата провалились.
Их высочества, младшие принц и принцесса, явились ярким подтверждением «синдрома двойников»: хоть и учились на разных потоках, но умудрились завалить экзамены темного факультета и нахамить преподавателям лекарского. При этом — на «отлично» сдать все по бытовикам. Правда, Теллана долго гоняли по кафедре боевиков…
Ужин был хорош, мне даже нелюбимый кислый морс понравился!
В кабинет директора, словно вихрь, влетел старший преподаватель факультета алхимии:
— Лер Директор! Лер Директор! У нас проблема! — Выпалил влетевший, тяжело дыша.
— Магистр Гор-рум. Успокойтесь, сядьте, отдышитесь! — Дождавшись, когда Гор-рум сядет в кресло, директор спросил. — В чем проблема?
— У меня ночью был вскрыт кабинет! В шкафу, в котором я храню особо опасные зелья, был флакон с экстрактом «Виолы»!
— Ха! Проснулись! Ваш экстракт, голубчик, уже у доброй половины Академии, которая ужинала в столовой! Я бы сказал даже — практически у всей!
Директор хмыкнул. О том, что один четверокурсник решил посмеяться и вылил флакон в чан с напитком из зимней ягоды, уже успели доложить случайные свидетели. Да и они бы не понадобились, если вспомнить что творилось в столовой.
Дело в том, что сам экстракт вполне безобиден — улучшает кровообращение, лечит язву желудка… Правда, имеет один маленький побочный эффект: на двадцать четыре часа лишает пациента возможности использовать магию. И сейчас по академии сновала молодежь и некоторые преподаватели, не имеющие возможности применить даже самого простого заклинания, кроме как использования амулетов. Данный экстракт ежедневно по несколько капель давали пленным магам.
«Маги без магии!» — Усмехнулся про себя директор. — «Вот бы посмотреть на дочь — как она будет решать проблему со своим макияжем, который держится у нее исключительно на заклинаниях?»
— Но…
— Все! Идите, магистр Гор-рум! Идите! И не поднимайте панику — завтра к вечеру все уже смогут пользоваться магией.
Магистр вышел, а директор тем временем вновь открыл толстый том, куда он записывал все свои мысли. Вести мемуары его заставила «любящая» (правда, больше это относилось к деньгам директора) супруга. И, закусив стальное перо, принялся вспоминать мысль, которую так некстати вспугнул магистр факультета алхимии.
Тиалль пребывала в тихой панике.
Кто-то из ее потока сказал, что, дескать, чей-то там старший брат подмешал экстракт «Виолы» в чан с компотом — дескать, посмеяться над первыми курсами. Идиоты! Тиаль была готова в ужасе схватиться за голову… если б это помогло.
Пункт двадцать третий из красного списка в толстой книжке, «по которой жил» Курт, недвусмысленно предупреждал:
Экстракт «Виолы» категорически запрещается к употреблению в количествах более, чем тысячная доля от литра! Передозировка вызывает нестабильность рассудка, является причиной спонтанных выбросов магии и потере самоконтроля, в зависимости от объема употребленного экстракта… Действие является чуть отложенным, но может иметь место в самый неподходящий момент.
Испугавшись возможных последствий, она, плюнула на общий сбор потока в аудитории на тему «где провести вечер и отпраздновать успешную, и не очень, сдачу сессии». Ее попытались остановить и расспросить, что случилось, но — куда там — бедолаг раскидало с дороги целеустремленным огненно-красным вихрем, в который превратилась серая эльфийка.
То, что со мной «что-то не то», я понял, когда мои движения словно поплыли, оставляя за собой легкий шлейф. Мир слегка покачивался, словно я был не на твердом полу, а, как минимум, на палубе корабля в открытом море… правда, я там еще никогда не был, но, думаю, именно так будет покачиваться мир перед глазами морского путешественника…
Олес, окрыленный окончанием сессии, умчался в женское общежитие, где стал уже чуть ли не постоянным жильцом, постоянно гонимым консьержкой.
Мир снова поплыл…
Первый шквал сырой магии смерти Тиаль застала на пороге мужского общежития. Здание затряслось, посыпалась штукатурка… наверно, она не знала, что стены укреплены магией. Послышались испуганные крики. В коридор высыпали адепты разных курсов…
Росшие в горшках растения мгновенно высохли и опали тонкой зеленой пылью. Заклинания, развешанные в большом количестве в общежитии, стали перегорать и распадаться с различными аудио-визуальными эффектами.
Девушка успела аккурат ко второму спонтанному выбросу энергии Смерти. Если бы в тот момент в комнате был кто-нибудь видящий потоки энергии, он был бы весьма удивлен открывшейся картине. Девушку буквально окутало потоками энергии, словно большим и плотным коконом. Украшения, что были на ней, враз потемнели от времени, хотя изделиям было от силы полгода. Кристаллы-накопители поменяли свой прозрачно-розовый окрас на черный густой от хлынувшей в них энергии.
А одежда осыпалась на пол горкой пыли, оставив девушку полностью обнаженной.
Курт находился в своем естественном состоянии… в облике Смерти. Из Тьмы глубокого капюшона полыхали веселым огнем зеленые огоньки глаз:
— Ми-иле-еди-и, вы-ы ве-ели-иколе-епны! — Его обычно спокойный и ровный голос стал еще более тихим, а при произношении слов он слегка тянул гласные. — А-а не хо-оти-ите-е ли-и… ПОШАЛИТЬ?
— Курт, что с тобой!
— Со-о мно-ой? Со-о мно-ой все-е за-аме-еча-ательно-о!
Внезапно он встал… точнее, словно преодолевая толщу воды, всплыл, и водрузился на ноги. Щелчок пальцев в тишине прозвучал, словно гром средь ясного неба.
От него во все стороны хлынула магия, уже упорядоченная…
Помещение покрылось сгустками Тьмы, из-за плеча появилось длинное древко с лезвием косы, словно впитывавшем клубы тьмы.
— Думаю сто-оит поша-а-алить! — И тяжело гулко расхохотался.
Плававшие до этого по углам комнаты клубы тьмы рванули к испуганно вскрикнувшей эльфийке, быстро окутав ее с ног до головы. Когда они отпрянули в стороны, на девушке оказались широкие ленты савана, частично скрывающие некоторые пикантные подробности фигуры.
Подошедший Курт выдернул Черную розу из волос оторопевшей эльфийки и, зажав ее в зубах маски, подхватил девушку на руки, слегка взмыв над полом.
После чего вплыл в открывшийся темный туманный круг, возникший перед ним…
Забывшая и успевшая отойти от Ночи Ужаса, произошедшей в начале учебного семестра, Академия вздрогнула второй раз. И в этот раз ужас был всеобщим. Адепты, лишенные магии коварным зельем, пребывали в панике. Амулеты отказывались работать, освещение мужского и женского общежитий зловеще мигало, хаотически включаясь и выключаясь.
А появление парящей в клубах темного облака Смерти с розой (в зубах) и красивой полуобнаженной эльфийкой (на руках) с волосами насыщенного красного цвета, сначала заставляли замереть, а потом либо упасть в спасительный обморок, либо пытаться спасаться бегством.
Мужская половина Академии реагировала соответственно, хотя бывали и уникумы и индивидуумы, проходившие мимо, считая все обычной иллюзией. Не забыв впрочем полюбоваться на красоту серой эльфийки.
Как потом выяснилось, Смерть с девушкой на руках, появлялась и исчезала в самых неожиданных местах…
Завхоз, сидящий у себя в каморке, выскочил, было, в коридор, чтобы выяснить причину переполоха, но тут же сильно пожалел о своем любопытстве.
Перед ним в клубах тьмы парила сама Смерть, державшая на руках свою жертву… Кстати, «жертва» устроилась на руках со всеми удобствами, обхватив шею грозной черной фигуры.
— О-о-о-о-о… за-а-а-авхо-о-о-оз! — Потусторонний голос мгновенно протрезвил гнома, успевшего уже с парой преподавателей принять в честь окончания экзаменов рюмочку гномской-крепкой наливки. — Вы не могли-и-и бы сказа-а-ать, когда-а же даду-у-т горя-я-ячую воду-у-у-у-у-у?
Эльфийка поерзала в руках Смерти, капризно пробормотав:
— Не сжимай так сильно! У тебя руки костлявые!
Бледный завхоз сиплым голосом пообещал немедленно заняться этой проблемой, после чего развернулся на пятках и, захлопнув за собой дверь, грохнулся в спасительный обморок. Домовые, видя такое, тут же перенесли тело на кровать и укрыли одеялом.
Примчавшиеся дежурные преподаватели к стыду своему не смогли ни увидеть, ни поймать загадочного шутника, решившего лишить адептов сна и спокойствия духа. Каждый раз, когда казалось, что они успевают к месту происшествия, из-за их спин раздавался довольный смех девушки и потусторонне-леденящий голос «шутника».
Утро я встретил в своей постели. С дикой головной болью. Под правым боком с довольной улыбкой на лице посапывала Тиаль. Длинные красные волосы девушки были переплетены в длинную косу, конец которой торчал из кувшина с черной розой.
Какое оригинальное решение! Я даже на секунду забыл про головную боль! Правда, когда до меня дошло, ЧТО это за кувшин — вернулась не только головная боль, но и стойкое желание кого-то придушить. Это был пустой графин из-под горного ликера… в который была налита обычная вода.
Эльфийка недовольно заворочалась. При этом едва не придушила меня в своих объятиях. Сонно пробормотала:
— Курт, дай поспать — всю ночь не спали…
Я, проведя рукой по волосам девушки, взглянул на браслет часов…
— Уже полтретьего…
Секунда, другая… в следующий миг я был безжалостно сметен красноволосым вихрем, умудрившимся в одно мгновение сделать столько различных действий, что диву даешься: сбросить меня, вскочить на ноги, вставить розу в волосы, завернуться в одеяло, обругать меня с ног до головы, после чего — исчезнуть в ванной комнате.
Лишь когда оттуда послышался шум льющейся воды, я понял, что вставать все-таки придется. После того, как эльфийка куда-то убежала, я отправился в ванную комнату. Контрастный душ помог прийти в себя… Надо же — горячую воду наконец-то дали!
Выйдя из душа и прибираясь в комнате, я попытался восстановить подробности вчерашнего дня. Безрезультатно.
Когда я, наконец-то, навел порядок, в комнату ввалился Олес в сопровождении вернувшейся Тиаль и нескольких старшекурсниц. Последним зашел адепт четвертого курса в красной мантии и эмблеме стихийников. Сразу стало тесно.
— Курт, Олес, — Лицо серой эльфийки лучилось радостью. — Мы с вами едем на практику в замок Норриндалль островного королевства Веллас!
Адепты старших курсов, чьи подопечные остались за дверьми, хмуро нас разглядывали, словно диковинную рыбу. Дорогую и бесполезную. Несколько девушек кидали на Олеса заинтересованные взгляды.
— Адепты, у вас время до вечера собраться, после чего в девять вечера мы выезжаем. — Голос адепта в красной мантии был сух и равнодушен, на нас он даже не взглянул.
«Ох, не нравится мне это!»
