Книга: Если башмачок подойдет…
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22

Глава 21

На следующий день сразу после обеда Аннабелл проводила с Николасом урок рисования в классной комнате, как вдруг в коридоре раздались шаркающие шаги. Спустя некоторое время в дверях показался Ладлоу. Сгорбленный старый слуга медленно ковылял мимо маленьких столов и стульев. Так необычно было видеть его здесь, в детской, что Аннабелл сразу же отложила карандаш и пошла навстречу старику, чтобы поприветствовать его.
Он протянул ей пакет.
– Для вас, мисс Куинн.
Озадаченная, она взяла сверток. По размеру он был немного больше книги. На коричневой бумажной обертке не было ни имени, ни адреса.
– Это пришло по почте?
– Нет, но, быть может, вам удастся угадать отправителя. – К величайшему удивлению Аннабелл, Ладлоу подмигнул ей слезящимся голубым глазом.
Когда он повернулся кругом и поплелся назад, жаркий румянец растекся по всему ее телу. Ну конечно. Ладлоу был личным камердинером Саймона.
Лорда Саймона. Ей не следовало позволять себе думать о нем в таком фамильярном тоне. Он ее наниматель и ничего больше.
Но сколько бы раз Аннабелл ни повторяла себе эту истину, она не могла стереть из памяти то, что произошло между ними. Как только она уступила страсти, допустив этот роковой поцелуй, их отношения изменились навсегда.
С тех пор как она оставила Саймона в гостевой спальне, она сотни раз мысленно переживала вновь их интимную встречу…
Николас подскочил к ней с горящими от любопытства глазами.
– У вас день рождения, мисс Куинн?
Она рассеянно улыбнулась ему.
– Нет, день рождения у меня в декабре. Возможно, это из школы, где я раньше преподавала. Может, я там забыла что-то, когда отправилась в замок Кеверн.
Николас без сомнений принял ее объяснение.
– Вы не собираетесь его открыть?
– Позже. А сейчас мне не терпится посмотреть, как продвигается ваш набросок.
Она положила пакет на низкий книжный шкаф, ближайший на пути к ее спальне. Затем подошла оценить его рисунок, изображавший лошадей на выгоне. Сделала несколько замечаний и посоветовала, как внести исправления, добавив теней в некоторых местах. Но все это время взгляд ее то и дело устремлялся к пакету.
Что лежало внутри него?
Малый вес пакета давал ключ к его содержимому. «Я куплю вам что угодно, чего бы вы ни пожелали. Дом, карету, драгоценности».
Ну ладно, это не мог быть дом или карета. Значит, скорее всего Саймон прислал ей драгоценности как взятку, чтобы соблазнить ее и сделать более покладистой. Сама мысль об этом была в высшей степени оскорбительна. Как мог он считать ее такой пустой, такой жадной, такой беспринципной, способной продать свое тело за несколько драгоценных камней?
Но несмотря на свой гнев, в глубине души она испытывала мучительную боль потери. Когда он схватил ее в объятия и первый раз поцеловал, ничто не могло подготовить ее к ошеломляющему наслаждению их близостью. Бешеный ураган желания смел напрочь ее здравый смысл и даже моральные принципы. Она превратилась в безмозглое чувственное создание, настолько послушное ему, что позволила раздеть себя и ласкать самым недопустимо интимным образом. Теперь, в холодном свете дня, она поняла источник своей слабости. Она лелеяла мысль, что он испытывает к ней столь же глубокие чувства, как и она к нему. Потому что слова, которые он нашептывал ей, прозвучали зовом сирены для ее одинокого сердца. «Ты так прекрасна… Мы созданы друг для друга, любовь моя».
Но на самом деле он вовсе не любил ее. Эти ласковые слова – всего лишь сладкая ложь, предназначенная обмануть Аннабелл, заставить ее уступить. Она презирала его за то, что он одурачил ее, – и в то же время страстно желала вновь пережить все это головокружительное безумие.
Нет. Никогда больше не должна она уступать соблазну. Это означало бы ее неминуемую гибель. Джентльмены могут позволить себе мелкие интрижки, но женщине в ее стесненных обстоятельствах пришлось бы жестоко пострадать от неизбежных последствий. Аннабелл потеряла бы свое место, и ни одна достойная семья никогда больше не взяла бы ее на службу.
Боже милостивый, ей не следовало вообще принимать этот пакет. Надо было сразу же отослать его назад с Ладлоу. Теперь необходимо отнести его вниз, не распечатывая, и оставить в кабинете Саймона. Но ее неистребимое любопытство одержало победу.
Что он прислал ей? Наверное, не будет особого вреда, если она это узнает.
Когда Элоуэн принесла чайный поднос, Аннабелл воспользовалась случаем и унесла пакет к себе в спальню. Дрожащими пальцами она развязала бечевку. Бумага раскрылась, открыв взгляду красивую, расписанную цветной эмалью шкатулку. Девушка осторожно подняла крышку. Вместо драгоценностей внутри лежал сверток тонкой мериносовой шерсти кремового цвета.
Девушка невольно погладила пальцами мягкую изысканную ткань. Это была шаль, которой она любовалась в поселковой лавке. Должно быть, Саймон видел, как она держала ее в руках, когда зашел с Николасом, чтобы отвезти их назад в замок.
Когда она развернула шаль, из складок выпала карточка с вытисненной на ней золотой печатью Кеверна. Посередине была небрежно написана одна-единственная фраза: «Любовь моя, надеюсь, вы сможете меня простить».
Вместо имени он поставил жирное черное С.
Аннабелл удивленно уставилась на карточку в своей руке. Против ее воли опасная сладостная тоска наполнила ее сердце. «Любовь моя…»
Как отчаянно хотелось ей верить, что Саймон действительно ее любит. Однако эти же самые слова он пылко говорил ей, пытаясь соблазнить. Они ничего не значили для него тогда, не значат и теперь. Его единственной целью было заманить ее к себе в постель. Потому что если бы он и вправду питал к ней прочные глубокие чувства, то никогда не унизил бы ее своим мерзким предложением.
Ярость охватила девушку. Как посмел он пытаться улестить ее красивыми подарками и фальшивыми заверениями? Она скажет ему это прямо в лицо, откажет раз и навсегда!
Схватив шаль, Аннабелл выбежала из спальни. Поручив Элоуэн присмотреть за Николасом, она поспешила вниз по лестнице в кабинет. Но Саймона там не оказалось. Кресло за письменным столом красного дерева пустовало.
Конечно, сейчас только середина дня, и он, должно быть, все еще на раскопках в святилище кельтов на склоне холма. Ну что ж, тем лучше. Ей не помешает короткая прогулка, чтобы прочистить мозги. У нее будет время обдумать, что именно сказать этому повесе.
Аннабелл поспешно вышла в коридор. Добравшись до лестничной площадки, откуда открывался вид на большой зал, она взглянула вниз и заметила пару, стоявшую в тени под главной лестницей. Склонив головы друг к другу, они были явно увлечены разговором. Ладонь женщины покоилась у него на предплечье недвусмысленным интимным образом. Узнав их, Аннабелл испытала потрясение.
Миссис Уикетт и мистер Бантинг.
Что здесь делал викарий? Более того, о чем они перешептывались вдвоем?
В своем взвинченном состоянии Аннабелл не хотела выяснять это. У нее не было желания встречаться ни с одним из них. Она уже видела впереди дверь во двор, и это был кратчайший путь избежать ненужной встречи.
Девушка пошла вниз по лестнице. Краем глаза она заметила, как экономка украдкой взглянула вверх. Миссис Уикетт поспешно убрала ладонь с руки викария и отступила на шаг назад.
Притворившись, что не увидела их, Аннабелл прошествовала мимо выставленных у лестницы средневековых доспехов к массивной дубовой двери. Ее шаги по вымощенному плитняком полу гулко разносились по холлу.
– Куда это вы направляетесь? – окликнула ее миссис Уикетт.
Пропади ты пропадом! Аннабелл остановилась и обернулась, изобразив удивленный вид.
– Ох, миссис Уикетт, мистер Бантинг. Я вас не заметила. Прошу меня извинить, но я собралась на прогулку.
Викарий вышел из тени. Одетый во все черное, за исключением белого воротничка священника, он окинул ее обычным своим коварным лисьим взглядом, насмешливо скривив губы.
– Оставили без присмотра юного герцога, не так ли? – язвительно заметил он. – Хотелось бы знать, как посмотрит на это лорд Саймон.
– Обязательно спрошу его. Я как раз собираюсь проведать его на склоне холма, чтобы проверить, как продвигаются раскопки.
Бантинг переглянулся с миссис Уикетт. Эти двое, похоже, понимали друг друга без слов.
– Тогда позвольте вас сопровождать, – сказал викарий. – Давно хотел взглянуть на это пресловутое капище друидов.
Пальцы Аннабелл судорожно вцепились в шаль. О, ради всего святого! Как она сможет объясниться с Саймоном в присутствии викария? Но едва ли она сейчас могла отказать священнику, когда уже назвала место, куда собралась идти.
Оказавшись в ловушке по собственной неосторожности, она нехотя двинулась через двор мимо весело плескавшегося фонтана с дельфином. Дул свежий ветерок, но девушка не пожелала накинуть шаль, предпочитая нести ее в руках, чтобы Саймон увидел, что она ее не надела. Пламя ее гнева не даст ей замерзнуть.
Однако не время сейчас думать о Саймоне, когда мистер Бантинг вышагивает рядом с ней. Они свернули на дорожку, огибавшую замок, и несколько минут только шум их шагов нарушал тишину. По его хмурому лицу было видно, что он все еще сильно зол на нее за отстранение от должности наставника Николаса. Как и миссис Уикетт, которая никогда не скрывала своего восторженного мнения о викарии.
Увидев их вместе, Аннабелл задумалась, нет ли тайного романа между ним и вдовствующей экономкой. Это легко могло бы объяснить неприязнь миссис Уикетт к Аннабелл. Этой женщине, разумеется, не понравилось, что ее любовника выставили из замка.
Своенравное воображение Аннабелл попыталось представить этих двух угрюмых, неприятных людей целующимися с той же страстью, что и она с Саймоном. Но ей удалось лишь воскресить собственные эротические воспоминания, которые лучше было держать под замком.
Чтобы отвлечься, она попыталась завести вежливый разговор:
– Вы интересуетесь историей древних кельтов, мистер Бантинг?
– Я достаточно читал о тех временах, – холодно ответил он. – Я знаю, что у них были священные рощи деревьев, где их жрецы, друиды, занимались магией.
– На той поляне стоят четыре древних дуба. Хотя я не могу себе представить, что эти деревья просуществовали около двух тысячелетий.
– Считалось, что друиды умеют налагать заклятия. Кое-кто мог бы предположить, что они заколдовали это место.
Аннабелл рассмеялась.
– Но вы-то наверняка не верите в это.
– Я только привожу выводы из опубликованных работ, мисс Куинн. Например, Плиний Старший описывает церемонию, во время которой одетый в белое друид взбирается на священный дуб, срезает омелу, а затем убивает двух белых быков. Подобным образом друиды обретали способность исцелять.
Вспышка воодушевления в его темных глазах удивила Аннабелл. Она сама читала эти работы, хотя и с меньшим энтузиазмом по поводу жертвоприношения животных.
– Омела считается природным лекарственным средством. Так что, вполне возможно, их магия на самом деле объясняется совсем просто.
Бантинг неодобрительно посмотрел на нее.
– Вряд ли это единственный тип магии, приписываемой друидам. Написано, что они могли останавливать целые армии чтением сильных магических заклинаний. Они способны были даже влиять на погоду.
– Если это правда, то почему такие замечательные способности не известны в наше время?
– Друиды держали свои ритуалы в секрете. Заклинания были утрачены с веками, после того как кельтский народ был покорен.
– Значит, мы можем сделать вывод, что способность друидов останавливать армии оказалась не особенно эффективной.
Бантинг зло прищурил глаза, так что они превратились в узкие щелки.
– Вы слишком дерзки, мисс Куинн. Вам следовало бы получше разбираться в британской истории, раз вы обучаете его светлость герцога Кеверна.
Аннабелл не имела ни малейшего желания обсуждать обучение Николаса с этим человеком. Кроме того, она начала задумываться о природе интереса священника к языческим жрецам. Почему-то он открыто восхищался их магическими способностями.
– Тогда расскажите мне больше. Похоже, вы опытный специалист по друидам.
– Я преподавал древнюю историю в Оксфорде, поэтому хорошо знаю древнегреческие и римские труды о кельтских народах. – Он бросил в ее сторону лукавый взгляд. – Может, вам интересно узнать, что некоторые источники свидетельствуют о человеческих жертвоприношениях, которые практиковали друиды. Говорилось, что они умели предсказывать будущее, наблюдая струю крови, вытекавшую из тела человека, и его конвульсии, когда он умирал.
Аннабелл едва не задохнулась от отвращения. Должно быть, викарий нарочно старался вывести ее из равновесия. Или, может, в его глубокой осведомленности о друидах крылось нечто гораздо более зловещее. Может, он и есть тот негодяй, который рылся тайком на священной поляне.
Тот, кто стрелял в нее. О Господи!
Холодная дрожь пробежала по ее позвоночнику. Они подошли к месту, где Николас бросился вниз по склону вдогонку за кроликом. Сердце Аннабелл забилось чаще. Она ощутила острое желание поскорее добраться до Саймона. Несмотря на их размолвку, в его присутствии она чувствовала бы себя в безопасности.
– Это место вон там, – сказала она, указывая направление.
– Ведите, мисс Куинн.
Аннабелл не собиралась поворачиваться к викарию спиной.
– Наверное, нам лучше идти рядом. Дорога местами трудна, и мне может потребоваться ваша помощь.
Подхватив юбки, она начала вместе с ним спускаться по склону. Под ногами пружинил толстый слой палой листвы. Дубы и буки сбрасывали к ее ногам свои красные и золотые листья. Дух осеннего увядания перебивал даже постоянно присутствующий соленый запах моря. Ветви ежевики цеплялись за ее подол, и один раз ей даже пришлось наклониться, чтобы освободиться от колючек.
Когда она выпрямилась, голос Бантинга заставил ее вздрогнуть.
– Лорд Саймон нашел какие-нибудь сокровища?
Он стоял слишком близко, и она осторожно отодвинулась в сторону.
– Я не знаю. Он ничего мне не говорил. – Накануне вечером она занималась с Саймоном совсем другим и даже не подумала спросить. Ничего не существовало, кроме них двоих, охваченных физическим наслаждением…
– В том, что он находит, может содержаться ключ к разгадке, – проворчал Бантинг.
– Ключ?
– К древним методам друидов, конечно. Было бы очень интересно узнать, как они совершали свои ритуалы.
Его интерес был слишком глубоким, чтобы оказаться случайным, с тревогой подумала она. Знает ли Саймон об этом?
Они миновали дерево, где ее едва не пристрелили, но если мистер Бантинг и был тем стрелком, он никак не показал, что узнает это место. Его взгляд был устремлен к священной поляне, которая уже виднелась сквозь деревья. Работник катил груженную землей тачку к куче, расположенной на краю площадки. Саймон стоял в глубокой яме. Видно было только его голову, когда он выпрямлялся, чтобы выбросить очередную лопату земли.
Тихо вскрикнув, викарий обогнал Аннабелл и бросился вперед, поднимая ногами ворох сухих листьев. Девушка вздохнула с облегчением, оказавшись позади него. Очевидно, он не собирался причинить ей вред – по крайней мере при свидетелях.
Должно быть, Саймон заметил их приближение, потому что выбрался из ямы и теперь отряхивал землю с рубашки и брюк. Затем, подняв руку, отер рукавом лоб. Он хмуро посмотрел на викария, потом на нее, когда она преодолела последние несколько ярдов.
У Аннабелл пересохло во рту. Вид Саймона непроизвольно вызвал вспышку желания глубоко у нее внутри. Его рубашка намокла от пота. Влажное полотно липло местами к его мускулистому торсу. Со спутанными черными волосами он больше походил на простого работника, чем на привилегированного сына герцога.
Он взглянул на шаль, перекинутую через ее руку, затем снова на лицо и сделал шаг вперед. Аннабелл упрямо сжала губы. Как она жалела, что они не одни и она не может прямо высказать ему все, что думает о его попытке купить ее благосклонность за подачку.
– Вот это сюрприз, – сказал он, хмуро глядя на них обоих. – Никак не ожидал увидеть вас двоих вместе.
– Я зашел в замок, чтобы передать кое-какие религиозные трактаты для прислуги, – сказал мистер Бантинг. – Когда я узнал, что мисс Куинн направляется сюда, я решил удовлетворить мое любопытство. – Он заглянул в яму. – Вы уже нашли что-нибудь, милорд?
Саймон холодно наблюдал за ним.
– Собственно говоря, да. Взгляните.
Аннабелл заглянула в раскоп. Виноградные лозы были убраны, и Саймон сделал подкоп под возвышение в центре поляны. Глубоко внутри этого выдолбленного пространства располагалась большая каменная плита, напоминающая алтарь. На ней лежала беспорядочная куча чего-то, похожего на светлые палки.
– Это… кости? – в ужасе спросила Аннабелл.
– Кости животных, – уточнил Саймон.
– От жертвоприношений, – добавил мистер Бантинг дрожащим от возбуждения голосом. – Это доказывает, что друиды использовали это место для своих священных обрядов.
– Похоже, что так. Хотя, возможно, еще слишком рано делать окончательные выводы. Я еще далеко не закончил раскопки.
Саймон пристально наблюдал за викарием, и Аннабелл задумалась, осведомлен ли он о глубоком интересе Бантинга к этому месту. На случай если он ничего об этом не слышал, она сказала:
– Мистер Бантинг много знает о древних кельтах, лорд Саймон. По дороге сюда он рассказал мне массу историй о жрецах друидов. Может, вы пожелаете обратиться к нему как к эксперту, если отыщете еще что-нибудь значительное?
Саймон сердито взглянул в ее сторону, и у нее создалось впечатление, что он предупреждает ее не соваться в это дело.
– Абсолютно верно подмечено, – сказал викарий, потирая руки. – Как вы хорошо знаете, милорд, моя квалификация историка, преподававшего в Оксфорде, в совершенстве подготовила меня к выполнению этой задачи.
– Тогда вам будет интересно услышать, что я нашел кое-что еще. Я только что пробился к подземной камере.
– Правда? – Викарий из кожи вон лез, пытаясь заглянуть поглубже в яму. – Где?
– В самом конце. – Саймон указал в глубину вырытого им прохода. – Это трудно разглядеть без лампы, но там обнаружился вход в маленькую пещеру.
– Пещеру? – удивленно переспросила Аннабелл.
– Этот участок изобилует ими, так что я не слишком надеюсь, что это что-то значительное. Это может оказаться естественным образованием, не имеющим никакого отношения к кельтам.
Аннабелл искренне надеялась, что это погребальная камера. В тот день в библиотеке, когда Саймон пригласил ее на бал по случаю Самайна, он был полон энтузиазма откопать клад древних артефактов…
Но конечно же, ее ничуть не волновало его увлечение. Просто ей хотелось, чтобы ему было чем занять свое время. Тогда он был бы слишком занят, чтобы беспокоить ее своими непрошеными ухаживаниями.
– Нужно достать лампу, – заявил викарий. – Там могут находиться останки, может, даже предметы, которыми пользовались друиды при наложении заклятий.
Саймон покачал головой.
– Сейчас уже поздно, – сказал он. – Я собираюсь заняться этим завтра с раннего утра.
– Но, милорд…
– Что бы там ни было, это может подождать, – твердо сказал Саймон. – Пойдемте. Мы возвращаемся в замок вместе.
Отпустив работника, ожидавшего возле тачки, Саймон присоединился к ним, и они выбрались по склону холма на дорогу. Он шел посередине и с пристрастием расспрашивал викария о древних британцах. Аннабелл не пыталась вмешаться в разговор. Она была слишком занята борьбой с чувствами, охватившими ее из-за близости Саймона.
Хотя она смотрела прямо перед собой, она видела его время от времени краем глаза, и каждый такой взгляд будил в ней шквал воспоминаний. Как искусно эти ладони ласкали ее тело. Как умело его губы целовали ее. Как ловко его слова одурачили ее, заставив поверить, что он ее по-настоящему любит.
Но несмотря на ее отказ ему, заносчивый дьявол все еще полагал, что может заманить ее в свою постель. Необходимо совершенно ясно дать ему понять, что у него нет абсолютно никакой надежды добиться этого.
Когда они пришли во двор замка, она сказала:
– Лорд Саймон, могу я поговорить с вами с глазу на глаз?
Он повернулся к ней. Выражение его лица тотчас же сделалось холодным и отстраненным.
Взглянув через плечо на мистера Бантинга, остановившегося чуть поодаль, возле фонтана с дельфином, он сказал, понизив голос:
– Вряд ли сейчас удачное время.
Аннабелл чувствовала устремленный на нее пристальный взгляд злобных темных глаз викария. Тем не менее она сочла необходимым высказать свою обиду. Плеск фонтана должен был заглушить произнесенные шепотом слова.
– Я пришла, чтобы вернуть вам это, – прошептала она, слегка приподняв руку, показывая шаль. – Я не могу ее принять.
Он упрямо сжал челюсти.
– Считайте это подарком. Взамен той шали, что попортила ворона.
– Это не то, что было в записке. Вы написали…
– Я знаю, что написал, – проворчал он себе под нос. – Я потратил почти полчаса, чтобы подобрать нужные слова и не обидеть вас – хотя, как видно, старания оказались напрасными. А теперь прошу меня извинить. Мы обсудим этот вопрос позже.
Он резко повернулся и подошел к викарию. Мужчины вместе вошли в замок, оставив Аннабелл одну во дворе.
«Любовь моя, надеюсь, вы сможете меня простить».
Саймон потратил полчаса, чтобы сочинить такое простое послание? Потому что его волновала ее реакция? Она представила себе, как он сидит за письменным столом над листом бумаги с пером в руке, пробуя разные варианты, затем сминает листок и швыряет в мусорную корзину. И по неизвестной причине, которую она не потрудилась выяснять, сладкая боль наполнила ее сердце, смягчив его.
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22