Глава 2

Раздался шум, сопровождаемый звоном стекла, и Дани высунула нос из-за газеты с колонкой светской хроники – высунула ровно настолько, чтобы увидеть свою подругу, сбегавшую по лестнице. Морковно-рыжие волосы Аннабель торчали в разные стороны, а платье белого муслина было залито чаем. На нижней ступеньке она топнула ногой и издала что-то вроде фырканья.

Дани повезло, что газета скрывала ее лицо; она сомневалась, что дражайшая Аннабель оценила бы скривившую ее губы улыбку.

– Я нахожу поистине выдающимся, что твой муж умудряется избегать разговоров, даже находясь на смертном одре, – заметила Дани.

Карие глаза Аннабель гневно сверкнули.

– Ох, если б это было правдой! Он просто большой ребенок. Даже малыш Саймон ведет себя лучше, когда у него жар. А у этого – только насморк!

– Но у него самый громкий насморк, какой мне доводилось слышать. Он для этого экономит на словах? – спросила Дани с усмешкой.

И в тот же миг словно гром катился по лавке – это Ху, муж Аннабель, снова чихнул. Аннабель же вновь топнула ногой и тяжко вздохнула.

– Могу я предложить ему настойку опия? – осведомилась Дани.

– Ху не хочет ее принимать. Я пыталась напоить его насильно, и мы из-за этого поссорились.

– Спор состоял из мрачных взглядов?

– Ты что, помрешь, если проявишь ко мне хоть немного сочувствия?

– Вероятно, – с усмешкой ответила Дани.

Аннабель подошла к подруге, выхватила у нее из рук газету и начала топтать ее ногами. Когда газета была безнадежно смята и порвана, Аннабель остановилась, вся красная от ярости; грудь же ее тяжело вздымалась.

Дани сложила руки на коленях и откинулась в глубоком кресле.

– Ну, ты закончила?

Карие глаза снова сверкнули.

– На твоем месте я была бы осторожнее, – прошипела Аннабель.

Но Дани продолжала веселиться.

– Это почему же? – спросила она.

– Никогда не знаешь, когда твой ужин может оказаться отравленным.

Громкий смех Дани неожиданно был прерван детским плачем. Ярость же подруги сменилась усталостью.

– Ну вот, Саймон проснулся… – пробормотала она.

Тут Дани, наконец, сжалилась над подругой.

– Почему бы тебе ненадолго не пойти за прилавок? А я пригляжу за Саймоном и большим ребенком.

Аннабель с облегчением вздохнула.

– Спасибо тебе, дорогая. Не обращай внимания, если Ху будет буянить.

– Я никогда не обращаю. Иди же.

Благодарная подруга поспешила уйти. Даже не оглянулась.

– Без сомнения, сбежала, пока я не передумала, – проворчала Дани и медленно побрела по лестнице, не ожидая от предстоящего ничего хорошего.

Поднявшись наверх, она пересекла неприбранную гостиную и пошла по коридору, направляясь к комнатке малыша Саймона. Склонившись над колыбелькой, Дани взяла розового ангелочка на руки и стала покачивать. Удовлетворение, которое она всегда испытывала, баюкая его, мгновенно наполнило ее, – но тут же острая боль пронзила сердце. Дани хотела своего ребенка. Ей двадцать четыре года… еще достаточно молодая, но… Увы, она уже давно лишилась иллюзий относительно противоположного пола и не связывала себя с кем-либо для продолжения рода. Первый и единственный сезон, проведенный в окружении охотников за состоянием, может именно так повлиять на женщину.

Дани стремилась найти свою вторую половинку, родную душу, мужчину, созданного только для нее, но это представлялось возможным только для чрезвычайно удачливых женщин. Забота о Саймоне всегда наводила ее на мысли о союзе, которого желал для нее отец. Его выбор пал на восходящую политическую звезду Майкла Ратборна, графа Хемзуэрта. Он был настоящим джентльменом и всегда обходился с ней как с принцессой. Лорд Ратборн был весьма хорош собой и два месяца сопровождал ее на балы и в оперу, вызывая тем самым зависть дебютанток и их матерей. Ратборн считался «уловом» десятилетия, и она, Дани, была в восторге от перспективы брака с ним. Она знала, что граф будет обходительным супругом, и надеялась, что со временем сможет полюбить его. В результате ее отец, член парламента, сумел бы обзавестись новыми политическими связями, и тогда… О, тогда он, возможно, стал бы таким, каким был раньше, до смерти ее матери, – то есть добрым и нежным, а не холодным и равнодушным. И от нее для этого требовалось только…

Стараясь отогнать неприятные мысли, Дани улыбнулась Саймону и провела пальцем по бровке малыша. Тот заулыбался в ответ и тут же сунул в рот свою любимую часть тела – большой палец ноги. Дани невольно рассмеялась. Она хотела такого же ребенка. И с графом она могла бы его завести. Для этого нужно было лишь сказать «да» отцу. Казалось бы, все так просто, и все же… она колебалась. Неужели она такая глупая?

С ласковой улыбкой и со вздохом Дани вернула сверток в колыбель и дала малышу резной кубик – чтобы погрыз.

– Саймон, ты должен хорошо себя вести, а я пока позабочусь о настоящем младенце, хорошо?

Годовалый малыш не обратил на нее внимания – теперь его интересовал только кубик. Снова улыбнувшись, Дани вышла из комнаты и направилась в спальню Ху. Увидев его, рассмеялась. Он сидел, откинувшись на подушки, с видом умирающего страдальца, но его блестящий красный нос портил весь эффект.

Дани подошла к кровати и, игнорируя хмурый взгляд Хуберта, воскликнула:

– Ах, бедный медвежонок!

Ху еще больше помрачнел, услышав ласковое прозвище, которое дала ему Аннабель и которое он ненавидел. Дани не сомневалась, что была бы уже мертва, найдись у него силы. Подавив очередной смешок, она схватила со стола настойку опия, доставленную доктором Пайтерзом. Увидев это, Ху сжал челюсти – словно она могла силой влить лекарство ему в горло.

Дани повертела в руках коричневый пузырек, разглядывая содержимое, потом сказала:

– Аннабель надо отдохнуть. Она оставила тебя в моих надежных руках.

Ей показалось, что Ху едва заметно вздрогнул. Что ж, прекрасно! Они с ним оба знали, что она не станет терпеть его фокусы.

– Так вот, моя задача – развлекать тебя, Хуберт, поскольку в данный момент тебе, кажется, ничего больше не нужно. Хочешь, я почитаю о последних находках Археологического общества? Или тебя больше заинтересуют проповеди Фордайса?

Смирившись с неизбежным, Ху молча протянул руку за лекарством, и Дани подала ему пузырек. Ухмыляясь, она наблюдала, как он делал глоток. Завинтив крышку и сверкнув глазами, Ху вернул ей бутылочку.

– Так я и думала, – кивнула Дани. – Отдыхай, медвежонок.

Хлопнув на прощанье дверью, Дани выплыла из спальни и спустилась по лестнице. Она собиралась устроиться в кресле со вторым экземпляром газеты, который всегда держала под рукой, так как любопытный Саймон частенько добирался до листков. Она уже сунула газету под мышку и собралась взять перо и чернила, когда в комнату вернулась Аннабель.

– Что ты тут делаешь? Где Ху и Саймон?

– Оба быстро засыпают, – ответила Дани.

Аннабель молчала, изумленная тем, что ее «мальчики» вели себя прилично. И тут вдруг зазвонил дверной колокольчик.

– Ох, не знаю, что делать, – со вздохом пробормотала Аннабель. – Несколько покупателей просили помочь, а я в лавке ничего не могу найти. Ху знает, какой товар где лежит, а я нет. Так, опять колокольчик зазвонил… Еще один покупатель ушел!

Дани пожала плечами; она тоже не знала, какие книги у них имелись. Обычно Ху управлялся с книжным магазином, а Аннабель помогала ему от случая к случаю. Сама же Дани никогда не интересовалась торговлей и даже не заказывала новых книг, если запас нуждался в пополнении. Ее интересовало лишь то, что происходило в задних комнатах.

Для ничего не подозревавшего лондонского общества магазинчик «Книги Г. Грин» являлся уважаемым заведением, располагавшим отличным подбором литературы, но за кулисами работало агентство «Гретна-Грин», устраивавшее тайные побеги для влюбленных. За помощь в книжной лавке Дани позволила Ху и Аннабель жить в комнатах наверху и щедро платила им из прибыли от продажи книг. И еще она часто делилась с ними доходами агентства «Гретна-Грин».

Дани не нуждалась в деньгах, так как была дочерью Джеймса Стаффорда, барона Сайтона, одного из влиятельнейших людей в Англии, и Мэри Стоу, богатейшей наследницы, украшавшей своей персоной самые изысканные бальные залы Лондона. Родители Дани не только любили дочь, но и довольно старомодно любили друг друга. Вот она и решила, что ее задача – помогать людям обрести то, что когда-то посчастливилось найти ее родителям.

Мысли о матери, как всегда, навеяли грусть. Мэри Стаффорд умерла вскоре после безуспешного дебюта Дани в лондонском высшем обществе шесть лет назад. Умерла, оставив Дани наедине с раздавленным горем отцом… Увы, тот «похоронил» себя в политической деятельности, оставив дочь без присмотра. Чувствуя себя осиротевшей и заброшенной, Дани с энтузиазмом ответила на просьбу Аннабель помочь ей сбежать с неким Хубертом Толлманом. Она была отчаянно одинока и мечтала о приключении. Произошедшее натолкнуло ее на идею, и вскоре появилась мисс Грин, хозяйка книжной лавки.

– Иди, отдохни, Аннабель. Я покричу, если ты мне понадобишься.

– Но как же…

– Иди. Я уверена, что как-нибудь справлюсь.

– Дани, но ты ведь…

Проигнорировав подругу, Дани прошла в лавку, с оглушительным грохотом захлопнув дверь прямо перед носом Аннабель. Заходила она сюда очень редко и даже пробиралась в этот дом безлюдными переулками. Ведь содержание книжной лавки и так являлось весьма предосудительным занятием для дочери барона, – а если бы открылись ее деяния в качестве леди в сияющих доспехах, спасающей прекрасных дев от ненавистных ухажеров… Ох, тогда разразился бы скандал, а политическая карьера ее отца была бы погублена. И даже не хотелось думать о гневе матерей и отцов, чьи честолюбивые брачные планы она столь успешно разрушала.

Тихонько вздохнув, Дани осмотрелась. К счастью, посетителей в лавке не было. Молясь, чтобы никто не вошел, она прошла за прилавок и взяла перо и чернила. Развернув на прилавке газету, Дани принялась изучать объявления о помолвках и светские сплетни в поисках возможных клиентов. Деловое чутье подсказывало, что ей следовало обзавестись свежей информацией, так как одна из упомянутых юных леди могла в поисках помощи в любой момент посетить агентство.

И в тот же миг зазвонил дверной колокольчик. Надеясь, что это и впрямь кто-то из клиентов, о которых она только что думала, Дани отложила газету и с вежливой улыбкой повернулась к двери. Увидев посетителя, она невольно вздрогнула, решив, что кто-то из неудовлетворенных клиентов прислал к ней головореза, дабы отомстить за плохое обслуживание. Перед ней стоял… сказочный монстр! И казалось, что даже воздух вокруг него раскалился. Более того, казалось, он вот-вот набросится на нее.

Над Дани нависал гигант с длинными и толстыми, как деревья, конечностями. Квадратное же лицо его было испещрено шрамами – один из них пересекал левую половину лица, от лба до подбородка, другой разрезал светлую бровь, чудом минуя глаз, а третий поразил подбородок, оттягивая толстую нижнюю губу.

Тут монстр чуть повернул голову, так что самый ужасный его шрам пропал из поля зрения, а слишком длинные светлые волосы упали на бровь. И все же он по-прежнему казался видением из кошмарного сна. А его глаза… Они были яркими как изумруды – и такими же холодными. К тому же они ничего не выражали, ничего не хранили. Если глаза – и впрямь зеркало души, то у этого человека души вовсе не было.

Дани потребовалась целая минута, чтобы отвести взгляд от ужасного лица и оглядеть посетителя всего целиком. На нем были кожаные бриджи, обтягивавшие мускулистые ноги, а превосходный темно-синий сюртук и серебристый жилет идеально облегали его могучую фигуру. Он выглядел весьма эффектно, пожалуй, даже элегантно, – если, конечно, не смотреть на лицо. «И следовательно, обиженный клиент не присылал ко мне головореза, а прислал знакомого лорда», – со вздохом подумала Дани. Собравшись с духом, она спросила:

– Чем могу помочь, сэр?

Его губы изогнулись в подобии улыбки, когда он шагнул к прилавку. И Дани снова в ужасе содрогнулась.

Монстр же окинул взглядом комнату, осматривая полки, заполненные множеством тяжелых томов, после чего стянул мягкую кожаную перчатку с одной руки, затем с другой и пронзил Дани взором. «Так коллекционер пронзает булавкой жука», – подумалось ей.

– В конечном счете, Дани, это я смогу вам помочь, – сказал он наконец.

Дани в изумлении таращилась на визитера. Откуда ему известно ее имя?

– Простите, сэр… – пробормотала она, и голос ее не дрогнул – все-таки маленькое достижение.

– Вы, моя дорогая мисс Грин, поможете мне в одном довольно неприятном деле. А я взамен сохраню ваш секрет.

Господи, нет! Смятение и страх сдавили горло Дани так, что она не могла даже вздохнуть. Неужели ему что-то известно о ее делах? А может, он знает только то, что она пользуется псевдонимом? Дани полагала, что, используя фамилию Грин, сможет уберечь отца от скандала, – но ведь властям не потребуется много времени, чтобы установить, на чье имя записан этот дом…

– Какой же секрет, сэр? Ведь я просто скромная лавочница.

– Полноте, не валяйте дурака. Я полагал, вы обладаете хоть каплей разума. Я знаю, что вы не только продавщица книг.

– Неужели?

Монстр оглядел ее с головы до ног, и Дани показалось, он видел каждый дюйм ее тела под одеждой.

– О да, вы владеете книжной лавкой, но что за дела вы тут проворачиваете, – это другой вопрос.

Дани тяжело вздохнула. «Что же делать? – думала она. – Что будет хуже, если откроется мое имя или моя деятельность?» В свою защиту она могла только отрицать, отрицать и еще раз отрицать.

– Если вы осмотритесь, сэр, то увидите здесь только книги.

– Прекратите! – Его голос загремел на всю комнату. – Мне надоели эти игры!

– Да, х-хорошо, – пробормотала Дани. – Полагаю, в ваших словах есть доля правды. Я действительно занимаюсь не только торговлей. Но чем я могу вам помочь, сэр?

– Кое-чем можете, – ответил визитер и подошел к ней ближе – слишком близко!

Дани в страхе отпрянула, почувствовав, что от этого ужасного человека исходил нестерпимый жар. Или ей это просто показалось.

А он чуть наклонил голову, подавшись вперед, и у Дани дыхание перехватило, когда она почувствовала исходивший от него запах спиртного – довольно дорогого, судя по всему. И тотчас же послышался его густой баритон:

– Вы задолжали мне кое-что, малышка. А именно – жену.

Во рту у нее пересохло. Господи, помоги! Теперь она точно знала, кто этот человек. Перед ней был Маркус Брэдли, маркиз Флитвуд. «Зверь» – так его называли. Да-да, у него две ночи назад она увела невесту, и теперь…

Действительно, а что же теперь? Он ведь не мог требовать, чтобы Анна вышла за него, не так ли? И не похоже, что он знал о богатстве Дани. А если знал? Тогда, выходит, пришел добиваться ее? Таким образом? Нет-нет! Что бы он ни предпринимал, она никогда не выйдет за него. Быть навечно связанной с таким чудовищем – это не под силу ни одной женщине.

Собравшись с духом, Дани оттолкнула от себя маркиза, упершись ладонью ему в грудь. Прикосновение это обожгло ее – так ей, во всяком случае, показалось. И, не выдержав завораживающего взгляда его зеленых глаз, Дани потупилась. В этот момент они оба поняли, что она уступила, что он победил в их безмолвной битве.

– И как же мне выплатить вам этот долг? – пробормотала Дани.

Маркиз немного повернул голову, как бы пряча от нее чудовищный шрам на щеке. Он сделал глубокий вдох, – однако по-прежнему молчал.

Дани приподняла брови.

– Сэр, я вас слушаю.

– Вы поможете мне похитить наследницу, – ответил он наконец.

Пораженная, Дани не была уверена, что правильно расслышала.

– Простите, что вы сказали?

Гигант неохотно отступил с широкой ухмылкой, казавшейся, насколько Дани могла судить, вполне искренней.

– Похоже, мошенницу одолели муки совести? Немного запоздалые, раз уж вас обнаружили, вам не кажется?

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. И мне не нравятся подобные оскорбления, сэр.

– Какие же оскорбления, малышка? Ведь это – правда.

– О какой правде идет речь?

Его глаза превратились в нефритовые щелки.

– Да будет вам, милая. К чему продолжать эту игру? Я стал свидетелем вашего небольшого приключения с Анной, и ваши намерения были ясны. Вы помогаете охотникам за состоянием обманывать наивных девиц, едва окончивших школу, и жениться на них. Я полагаю, по ходу дела вам удается присваивать долю их наследства.

Дани едва не задохнулась от ярости.

– Это наглая ложь! Я лишь помогаю несчастным женщинам избегать нежеланных брачных союзов и выходить замуж по любви.

Маркиз усмехнулся.

– А, понимаю… Анна была в ловушке со мной, человеком, равным ей по положению и способным удовлетворить любой ее каприз, но она не в ловушке с клерком, ползающим у ее юбок ради семейного наследства.

– А вы сами, значит, собирались жениться на ней не из-за денег?

Что-то промелькнуло в его глазах, – но что именно? Немного помолчав, он ответил:

– Она бы сохранила контроль над большей частью своего состояния и после замужества.

Неожиданно смутившись, – а может, она допустила ошибку? – Дани пробормотала:

– Так вы ее любите?..

Маркиз молча сжал зубы, и это был тот самый ответ, который ей требовался. Теперь-то она убедилась в том, что поступила правильно. Да-да, Анне было лучше с Джорджем.

Скрестив на груди руки и вскинув подбородок, Дани воскликнула:

– Сэр, вот видите?! Я только помогаю бедным отчаявшимся девушкам сбегать от таких субъектов, как вы!

– Ну, к сожалению, теперь вам придется помочь такому субъекту, как я, чтобы спасти свой очаровательный задик. Мне по-прежнему нужна невеста. – С этими словами маркиз снова склонился над Дани.

– И вы хотите ее… украсть? Вы понимаете, что за похищение могут повесить?

Он смерил ее ледяным взглядом.

– Если это – ваше единственное возражение, то тогда нам лучше не попадаться. Особенно вам.

– Мне? – пискнула Дани.

Маркиз кивнул и снова окинул ее взглядом. И в тот же миг Дани вдруг почувствовала: ее оценили – и нашли совершенно недостойной внимания. Как ни странно, но это причинило ей боль. Да-да, черт возьми, боль!

Дани со вздохом потупилась, а маркиз медленно и отчетливо проговорил:

– У меня есть связи, которые меня защитят. Следовательно, если нас поймают, то только вам может грозить виселица.

– Я должна рисковать всем, чтобы осчастливить вас?

– Риск для вас будет гораздо больше, если вы не сделаете этого.

Дани молчала, не зная, что ответить, и маркиз вновь заговорил:

– Так как же? Каков ваш ответ? Вы участвуете в моем плане? Или я проведу весь завтрашний день, беседуя с каждым из тех отцов, чьи дочери недавно сбежали? – Как бы в подтверждение своих слов он вытащил несколько газет из кармана сюртука.

Дани по-прежнему молчала, а ком, образовавшийся у нее в желудке, стал словно свинцовым. Доказательств у маркиза, конечно, не было, но даже слухов достаточно, чтобы раскрылись ее тайны, и тогда… Тогда о браке с графом придется забыть, а карьера отца будет уничтожена. Но можно ли принести в жертву этому злодею будущее одной несчастной девушки, чтобы спасти собственного отца, спасти своих будущих клиентов и саму себя? Какое зло – наименьшее?

Снова взглянув в холодные глаза маркиза, Дани почувствовала себя совершенно беспомощной. Наверное, следовало сказать ему, что она тоже богатая наследница и искать никого не нужно, но Дани не собиралась становиться мученицей. Она не пожелала бы этого монстра ни одной женщине и, уж конечно, не себе.

Вложив в свои слова всю накопившуюся ненависть, она выпалила:

– Неудивительно, что вас называют «Зверем»!

Глаза маркиза полыхнули зеленым огнем, и он сжал кулаки. На мгновение Дани испугалась, решив, что ей грозит физическая расправа, но он внезапно отвернулся и проговорил:

– Я вижу, вам нелегко принять решение. Что ж, у вас есть время до завтра, ровно до десяти часов, а затем я начну наносить визиты.

Уходя, он швырнул газеты на прилавок, и тотчас же звон колокольчика эхом прокатился по книжной лавке. Сквозь стекло витрины Дани наблюдала за его исчезающей фигурой. Затем ее взгляд упал на газету на прилавке, и она со вздохом прошептала:

– Что же мне делать?