Глава 32
Блейк любил прокатиться верхом перед завтраком. Его жену утренние прогулки не привлекали. Она не так давно стала герцогиней, но успела приобрести привычку поутру читать в постели, выпивая при этом огромное количество шоколада. Блейк начал привыкать к тому, что спальня была просто завалена книгами, газетами и документами. Наутро после своего важного признания Блейк вернулся из своей гардеробной и увидел, что жена сидит, обложившись подушками, с чашкой в руке и уткнувшись в газету своим идеальным носиком. Блейк нагнулся, чтобы чмокнуть ее в этот идеальный носик, но легкий поцелуй перерос в глубокий и страстный.
— Хорошо, что моя чашка была почти пуста, — сказала Минерва, когда обрела способность говорить. — Желаю приятной прогулки. Я скоро спущусь и отыщу Гидеона. Посмотрим, принесли ли твои вчерашние усилия плоды и готов ли народ к компромиссу.
— Ты не хочешь составить мне компанию?
— А почему бы и нет? Наши гости никуда не денутся за эти час или два.
— К моему большому сожалению.
Погода была великолепной, на небе не виднелось ни одной тучки. Он любит и любим, через пару дней его нежеланные гости уедут, станет спокойнее, и он сможет насладиться продолжением медового месяца. А сейчас никто не помешает их с Минервой уединению. Она выглядела изумительно в темно-синем костюме для верховой езды и озорной шляпке с перьями.
— Ты хорошая наездница, — признал Блейк, когда они достигли вершины аллеи, откуда открывался вид на раскинувшееся внизу поместье.
— Возможно, подход моей матушки к воспитанию девочек отличался от общепринятого, но она считала, что ее дочери должны уметь хорошо сидеть в седле.
— Нужно найти для тебя более подходящую лошадь. Тех, что я купил в Париже, доставят сюда со дня на день, и я собираюсь прикупить еще.
— Я буду рада.
От ее улыбки ему хотелось Петь.
Блейк осмотрелся.
— Вчера именно на этом месте я осознал, что люблю тебя.
— Мне для этого потребовалось чуть больше времени. Осознание приходило постепенно, но окончательно я поняла это вчера за обедом, перед тем как ты начал свое знаменитое выступление. — Для Блейка это было очень важно: Минерва разобралась в своих чувствах до того, как он сделал этот важный политический шаг. — Ты опередил меня на несколько часов, — добавила Минерва с лёгкой дерзкой улыбкой.
— Это не состязание.
— Разумеется, нет.
Они обменялись пылкими взглядами.
— Давай поскачем к гроту.
Минерва хорошо знала Мандевиль-парк, но в отличие от своего супруга никогда не задумывалась, какие возможности он предоставлял для любовных свиданий. Поросшая травой поляна за озером оказалась вполне уединенной и комфортной для страстных занятий любовью, оставивших Минерву без сил.
Их одежда была в полном беспорядке. Они лежали, держась за руки, переводя дух и провожая взглядом небольшие безобидные тучки.
— Как все эти годы тебе удавалось обходиться без чтения? — спросила Минерва, прерывая молчание. — Представить не могу, насколько это трудно.
Блейк перекатился на бок и посмотрел на нее:
— Смирившись с тем, что не могу получать информацию из письменных источников, я нашел другой способ. Сосредоточившись, я могу запомнить практически все, что слышу.
— Именно так ты выучил французский?
— Мой отец нанял мне гувернера-француза, чтобы я мог практиковаться в языке. Правда, я не могу прочитать по-французски ни слова.
— Я знаю. Ты попросил меня выбрать блюда из того невероятно длинного меню.
— Когда ты флиртовала с официантом, шалунья.
Минерва поймала себя на мысли, что ей нравится флиртовать с Блейком.
— Он был очень красив. Особенно впечатляли его усы с закрученными кончиками.
По его взгляду Минерва поняла, что позже ей придется заплатить за эту реплику, и она уже предвкушала эту расплату. Но сейчас он сменил тон, став серьезным.
— По крайней мере нас научили говорить по-французски. Чтение античной литературы было делом совершенно безнадежным. Я прекрасно наловчился делать вид, будто бездельничаю в классе, но на самом деле слушал очень внимательно, так что мне удалось получить некоторое представление о греческой и римской истории.
— Это было умно. Время от времени проводить историческую параллель или вставлять подходящую цитату — это могло развеять сомнения любого.
— Я прибегал к многочисленным ухищрениям, изобретая способы маскировки. Я так рад, что теперь ты все знаешь, Минни. Мне следовало довериться тебе. Я думал, ты станешь презирать меня, когда обо всем узнаешь.
— Ни за что, — ответила она и погладила его по щеке. — Твой рассказ пробуждает во мне сочувствие и наполняет меня душевным трепетом.
Блейк покачал головой:
— Но, Минни, чтение — это первый серьезный навык, который приобретает ребенок. Как же получается, что только я не смог этому научиться?
Понимая, что он поведал ей о самом большом своем страхе, причинявшем ему душевные страдания, она попыталась успокоить его:
— Существует множество вещей, которые многие люди не умеют делать. Я не умею петь. А ты?
— Пою достаточно прилично.
— Ты хорошо стреляешь.
— Да.
— А я не умею.
— Но ты женщина.
— Диана умеет. Уилл и Руфус учили нас обеих. Я была безнадежна.
— И все же читать умеют все.
— Откуда ты знаешь? Возможно, на свете полно людей, которые не умеют, но скрывают это, точно так же как и ты.
Блейку никогда не приходило в голову, что и другие люди, возможно, находятся точно в таком же положении. Он всегда считал, что только бедняки бывают неграмотными, а он, находясь в столь благоприятных условиях, обладал каким-то серьезным изъяном. Он с трудом осознал, что, возможно, это вовсе не его вина. Однако Минерва, обладавшая острым умом и обширными знаниями, заверила, что такое возможно. Но самое главное — она принимала его таким, какой он есть.
— Будем надеяться, что наши дети будут похожи на тебя, — сказал он.
— Если кто-то из них будет походить на тебя, я еще больше стану им гордиться. Каждый из наших детей сможет рассчитывать на поддержку своих родителей, какой у тебя никогда не было. Ты больше не одинок.
Минерва рассеянно поглаживала его волосы, нахмурившись в глубокой задумчивости. Блейк не мог поверить своей удаче — ему удалось завоевать любовь потрясающей женщины.
— Я вот думаю, — наконец заговорила Минерва, — если Хантли раскроет твой секрет, он лишь утолит свою жажду мести. Более вероятно, что он обратится к тебе с новым требованием.
— Я четко дал ему понять, что больше не заплачу ему ни пенни.
— Он не осмелится обратиться к тебе лично, в этом можно не сомневаться. Требование будет передано каким-то другим способом, а значит, у нас есть время составить план. Когда наши гости разъедутся, мы выследим его и раздавим, как червяка, коим он в действительности и является.
— Мне не терпится это сделать. Я бы с удовольствием вколотил его в землю, словно колышек от забора.
— Я вполне разделяю твои чувства, но если мы хотим сохранить твой секрет, то должны действовать очень осторожно. Давай поинтересуемся его личными делами. В прошлом он имел большие карточные долги. Если он снова сидит без денег, мы могли бы подтолкнуть его к самому краю пропасти — отправить в долговую тюрьму или выдворить из страны.
— Но Хантли не станет молчать.
— Необходимо убедить его не болтать. Давай разузнаем его тайные грехи. Пригрозим, что раскроем их, если он заговорит.
— Вряд ли нам удастся что-нибудь отыскать. Я ведь его достаточно хорошо знаю, как ты помнишь.
— Тогда мы ответим встречным ударом. Распустим о нем самые отвратительные слухи.
— Они должны быть правдивыми?
Минерва улыбнулась с довольным видом:
— Сейчас, дорогой, не время проявлять щепетильность.
Минерва вернулась к своим обязанностям хозяйки, а Блейк отправился по своим хозяйственным делам. Вернувшись домой к полудню, он сразу же занялся поисками жены. Он ожидал найти ее в компании политиков, обсуждающей предстоящие выборы и их планы действий после победы партии. Блейк прошел через библиотеку, отмахиваясь от преувеличенных похвал по поводу своей речи, произнесенной вчера за обедом, но герцогини нигде не было видно. В библиотеке Блейк застал Себастьяна Айверли, пребывавшего в полном одиночестве.
— Ты не видел Минерву? — спросил герцог. Все это время он редко встречался со своим кузеном. Во время их редких встреч Себастьян, как ему казалось, держался с настороженной любезностью.
— Я думаю, она где-то среди гостей. Отличную речь ты произнес вчера вечером.
Блейк кивнул. Неужели в голосе Айверли звучало неподдельное одобрение? Прежде чем он успел ответить, к ним с встревоженным видом подошел один из лакеев.
— Ваша светлость, я искал вас. Это связано с ее светлостью.
— А в чем дело?
— Не так давно я передал герцогине записку, и она ушла.
— А не говорила, куда?
— Ее светлость сказала, что направляется в Люксембургский сад, и приказала мне явиться к ней через полчаса за дальнейшими указаниями. Когда я пришел, то не увидел герцогиню в саду, зато в руке одной из статуй я обнаружил вот эту записку. Она адресована вашей светлости.
Блейк молил Бога, чтобы это оказалось не то, чего он боялся. Он опасался, что Хантли связался с Минервой и та отправилась на встречу с ним одна. Как это было похоже на Минни — действовать опрометчиво в состоянии праведного гнева, не думая о последствиях! Проклятие!
— Спасибо, Джеймс, — сказал Блейк. Он посмотрел на письмо. Почему она написала ему? Послание не было запечатано, только сложено. Единственный листок пестрел прописными буквами. Блейка смущало, что Себастьян стоит и наблюдает, как он пытается разобрать написанное. Блейк сделал глубокий вдох и попытался расслабиться.
«ХЭМПТОН», — начиналось послание.
Минерва не стала бы обращаться к нему подобным образом, но он прекрасно знал, кто бы это мог быть. Человек, знавший, насколько Блейку сложно прочитать письмо, написанное обычным почерком. В животе у него все свело. Он скользнул глазами по записке и в самом конце, как и ожидал, увидел подпись: «ХАНТЛИ».
Буквы заплясали у него перед глазами, и он понял, что у него ничего не получится.
— Себастьян, — Блейк передал записку кузену, — прочти это.
— Что?
Блейк сделал глубокий вдох.
— Прочти это, черт тебя возьми. Скажи мне, о чем там говорится.
— Но почерк кажется мне вполне разборчивым.
Блейк схватил кузена за шейный платок.
— Послушай, Минерва, похоже, в беде, а я не могу прочесть это письмо. Я вообще едва ли могу прочитать хоть одно слово. И никогда не мог. Так что читай эту чертову записку, пока я не задушил тебя.
Себастьян произнес, задыхаясь:
— Я точно этого не смогу, если ты меня задушишь.
Блейк отпустил его и сунул ему в руки письмо. Как только Себастьян освободился, он, не задавая лишних вопросов, начал читать:
«Хэмптон, твоя жена у меня. Если хочешь увидеть ее невредимой, принеси в Мавзолей пять тысяч фунтов банкнотами, золотом или драгоценностями. Приходи один и без оружия. Если появится кто-то еще, герцогиня пострадает. Ты должен успеть до шести часов вечера. Джеффри Хантли». Здесь еще и приписка. Узнаю почерк Минервы, хотя написано прописными буквами. «Все, что он говорит, правда. У него пистолет. Минерва».
Пребывание в двух самых прославленных учебных заведениях оставило свой след в виде обширного запаса ярких образных ругательств. Блейк это блестяще продемонстрировал.
Себастьян не стал тратить время попусту.
— Что нам делать, чтобы вернуть ее?
— Я соберу деньги. Жаль, что приходится платить, но я должен выполнить его требование.
— У тебя найдется нужная сумма?
— Думаю, да.
— Тебе придется отправиться одному. Именно поэтому он выбрал Мавзолей.
Из всех храмов и сооружений, расположенных на территории парка в пятьсот акров, Мавзолей был единственным, стоявшим на гребне открытого холма. Хантли наверняка наблюдает за всеми подходами и заметит любого задолго до его приближения. Неожиданное нападение было невозможно. Так по крайней мере он считал.
— Я так и сделаю — пойду один. Но этот мерзавец допустил ошибку. Ему неизвестно о существовании тайного хода, который ведет из грота прямо в подземную усыпальницу Мавзолея.
Себастьян кивнул.
— Что я должен сделать?
— Мы соберем несколько человек, и ты проведешь их тайным ходом. Затем вы будете ждать. Выход из подвала закрыт люком в нише правого крыла Мавзолея, эта часть отделена коваными железными воротами. Они никогда не запираются, но петли скрипят. Как только услышите этот скрип, выходите и хватайте Хантли. Но я подам сигнал, только когда пойму, что Минерва в безопасности. Я предпочел бы заплатать негодяю вдвое больше; лишь бы не рисковать.
— Хантли, вероятно, будет поджидать тебя наверху. Может, нам следует подкрасться снизу. Если он удерживает Минерву внутри, мы могли бы сразу освободить ее.
Блейк немного подумал и покачал головой:
— Лучше не рисковать. Ведь он вооружен. Если я смогу отвлечь или разоружить Хантли, я попытаюсь дать знак с помощью этих ворот. Если вдруг услышите выстрелы, тотчас поднимайтесь.
— Прежде чем я уйду, позволь мне задать тебе один вопрос.
— Только быстро, — отрезал Блейк.
— Она действительно позволяет тебе называть ее Минни?
В каждом слове Себастьяна сквозило недоверие. И это все, что его интересует? А ведь этому человеку, с которым он враждовал всю свою жизнь, Блейк только что открыл свою самую постыдную тайну.
— Да.
— Должно быть, она тебя очень любит.
Несмотря на свой страх за безопасность Минни и гнев на самого себя за то, что недооценил степень безысходного отчаяния Хантли, Блейк позволил себе сдержанно улыбнуться:
— Полагаю, что действительно любит.
И неожиданно Блейк вдруг почувствовал облегчение от того, что именно Себастьян оказался рядом, когда лакей принес записку, и именно своему кузену он вынужден был открыться. Айверли являлся не только его двоюродным братом, но и свояком, таким образом, они состояли в двойном родстве. Никто другой не принимал интересы Минервы так близко к сердцу, а ее спасение — единственное, что имело значение в данный момент.
— Ты ведь понимаешь, — сказал Себастьян, — что Минерва, вероятно, захочет помочь.
Он был прав. Он слишком хорошо ее знал.
— Я лишь надеюсь, Себастьян, что на этот раз ты все-таки ошибаешься.
