Книга: Рассудку вопреки
Назад: Глава 21
Дальше: Глава 23

Глава 22

Прошло несколько дней. К тому времени, когда Минерва обнаружила, что все дела закончены и у нее выдалось свободное время, наступил полдень. Герцогиня уединилась со своими дочерьми. Анна с мужем через несколько дней собирались вернуться в Шотландию, и Минерва надеялась, что Аманда отправится с ними. Они же с Блейком и его матушкой намеревались уехать на лето в Шропшир.
Новоиспеченная герцогиня неспешно направилась в кабинет герцога, чтобы узнать последние политические новости и предложить мужу свою поддержку. А если таковая не понадобится, вероятно, супруг будет расположен заняться «Вальтером Скоттом». Теперь она, наверное, уже не сможет воспринимать этого романиста по-прежнему.
Комната оказалась пустой, но это нисколько не разочаровало Минерву. Постоянное присутствие слуг заставляло ее нервничать, а иногда делало жизнь в Вандерлин-Хаусе невыносимой. Она все время ощущала себя словно выставленной напоказ. Сейчас, впервые оказавшись в этом кабинете в одиночестве, она стала осматриваться, представляя в своем воображении государственных мужей, которые в прошлом веке восседали в этих креслах, творя историю. В застекленном шкафчике находилась коллекция голландского фарфора, возможно, привезенная из Голландии первым герцогом. Минерва недостаточно разбиралась в подобных вещах, чтобы определить возраст изделий. Картины в основном представляли собой неофициальные портреты, относившиеся к различным периодам. Изображения семейств, выполненные маслом или акварелью, добавляли в обстановку интимную нотку и смягчали подавляющее великолепие этой комнаты. Возможно, однажды изображение Блейка, ее самой и их детей займет свое место в этой исторической экспозиции. Об интересе покойного герцога к классике свидетельствовали работы греческих и римских авторов, теснившиеся на полках застекленного книжного шкафа. Они находились в великолепном состоянии, но было заметно, что ими часто пользовались.
Ей вдруг подумалось, что Блейку еще предстоит обозначить здесь свое присутствие. Вполне вероятными дополнениями станут картины с изображениями лошадей и книги, посвященные спорту и охоте. Правда, Минерва еще ни разу не видела Блейка с книгой в руках и находила этот факт весьма странным. Она не могла представить себе жизнь без чтения.
Ощущая себя немного виноватой, она на цыпочках приблизилась к столу, на котором обычно были разложены аккуратные стопки бумаг. У него своя система, отметила Минерва. К каждому отчету булавкой прикреплялось резюме — не каракули, нацарапанные рукой Блейка, а краткое содержание, очевидно, переданное одним из секретарей. На некоторых документах имелись пометки прописными буквами, сделанные знакомой рукой. Такие же буквы она видела в Париже на бумаге, спрятанной в ящик стола. Аманда, догадалась Минерва. Ей приятно было узнать, что письмо, так бережно хранимое мужем, было от его сестры, а не от другой женщины.
Минерва просмотрела отчет одного из членов парламента, из тех, чьи места были подконтрольны Вандерлинам, и, сравнив его с прикрепленным резюме, отметила, что секретарь проделал приличную работу. И все же у нее этот метод вызвал сомнения. Возможно, он достаточно эффективен в смысле экономии времени, но Минерва не могла отделаться от мысли, что, не прочитав отчет лично, Блейк упускает какие-то тонкости.
— Ваша светлость?
Она едва не подпрыгнула, услышав приветствие мистера Хезерингтона, и торопливо положила бумаги обратно на стол.
— Я искала герцога, — сказала она.
Мистер Хезерингтон сообщил ей, что его светлость находится в бальном зале. В летний полдень это казалось несколько странным. Но звон лезвий подсказал ей, что Блейк, лишенный возможности посещать занятия боксом или фехтованием в спортивном зале, пригласил фехтовальщика к себе. Минерва не стала отвлекать мужа, а поднялась на галерею, откуда хорошо просматривался весь бальный зал.
В набивном жакете и плотно облегающих панталонах Блейк выглядел великолепно. Минерва с удовольствием наблюдала за поединком, любуясь безупречной фигурой супруга, умением и ловкостью партнеров, не уступавших друг другу в мастерстве. Даже имея самое примитивное представление об этом искусстве, Минерва поняла, что Блейк превосходный фехтовальщик, сочетавший в себе такие качества, как скорость, проворство и силу. Шпаги мелькали и скрещивались так быстро, что становились почти невидимыми, а очередной удар сопровождался энергичным возгласом. После каждой стремительной схватки противники, сняв защитные маски, отирали пот со лба, и она видела потемневшие от влаги светлые волосы Блейка.
Минерва перегнулась через перила в беззастенчивом и откровенном восхищении. Ей случалось видеть Блейка, участвовавшего в скачках, и она знала, что среди наездников ему не было равных. Она не отказалась бы посмотреть также, как он боксирует. Независимо от рода занятий, всегда приятно увидеть в деле мастера. Ее невинное развлечение было прервано деликатным покашливанием.
— Герцогиня?
Она неохотно оторвала взгляд от восхитительного зрелища и, повернувшись, оказалась лицом к лицу с Гидеоном Лоутером.
— Сэр Гидеон, — сказала она, — поскольку мы с вами теперь считаемся братом и сестрой, я не буду возражать, если вы станете обращаться ко мне по имени.
— Почту за честь, Минерва.
Он с довольным видом склонил голову. Сэр Гидеон был более чем на двадцать лет старше ее и, сколько Минерва себя помнила, играл важную роль в местной политической жизни, будучи неизменным членом парламента. Тонко выраженное почтение напомнило Минерве о том высоком положении, которая она теперь занимала. Вот только заслуженно ли? Минерва всегда мечтала стать влиятельной дамой, но искренне считала, что прежде должна заслужить уважение окружающих, а не пользоваться случайным стечением обстоятельств. Тем не менее она была не настолько наивна, чтобы пренебречь представившейся возможностью. Минерва, конечно же, знала, как много времени, особенно в последние дни жизни герцога, проводил Лоутер в его кабинете. Что ж, этот джентльмен вполне способен стать источником информации, которой отказывается делиться с ней супруг.
— Вам нужна моя помощь, Гидеон? Или вы пришли посмотреть поединок?
— Мне необходимо поговорить с Хэмптоном по делу, не терпящему отлагательства. Но оно также касается и вас. Думаю, мы с вами сойдемся во мнениях.
Звучит интригующе.
— Дело, касается партии. Уверен, что вы достаточно осведомлены в этом вопросе, Минерва, и вам, безусловно, известно о расхождении мнений о форме парламентских изменений. — Открыто польстив Минерве, Гидеон внимательно взглянул на нее, возможно, ожидая, что новоявленная кузина попросит ввести ее в курс дел.
— Сколько реформаторов, столько и мнений, возможно, даже и больше.
— Абсолютно верно. Самые радикальные из нас вряд ли одержат победу, и остается надеяться, что нам не придется соглашаться на видимость реформы, которая не улучшит ситуацию. Являясь одним из лидеров партии в палате общин, я считаю своей задачей способствовать согласию всех сторон, что в преддверии всеобщих выборов приобретает особое значение.
— Позвольте вам посочувствовать. Вы довольны тем, как продвигается дело?
После возвращения из Парижа у Минервы было достаточно возможностей понаблюдать за своим родственником, и она подозревала, что дела у него идут не слишком успешно. Гидеон был умным и проницательным человеком, но она не видела в нем качеств прирожденного лидера, в отличие от своего покойного свекра, который обладал подобными качествами в избытке.
— Меня беспокоит, что в наших рядах еще до выборов, похоже, возник настоящий разброд.
— Вы говорили, что вам нужна моя помощь. Чем же я могу помочь?
— Каждое лето покойный герцог собирал большое общество в Мандевиле. Это был один из способов сплотить союз и укрепить лояльность.
— Я хорошо осведомлена относительно масштабов развлечений в Мандевиле. Вы ведь помните, что я прожила большую часть своей жизни по соседству. Но в этом году семья носит траур, и большие приемы будут неуместны.
— Я пришел к Хэмптону и к вам просить, чтобы вы пренебрегли печальной обязанностью и все-таки устроили традиционный летний прием. Я нисколько не преувеличу, сказав, что от этого зависит будущее страны.

 

— Я выдохся, — прохрипел Блейк, сбросив маску и тяжело дыша. Его противник, один из лучших фехтовальщиков Лондона, тоже едва не падал от усталости. Блейк, несомненно, мог гордиться, что сумел закончить поединок вничью.
— Благодарю, — обратился он к партнеру, смахивая со лба крупные капли пота. — Это было великолепно. Вы не могли бы навестить меня в ближайший четверг? В пятницу я уезжаю в деревню и хотел бы провести еще одно занятие до отъезда. Сегодня я был не в лучшей форме, особенно в начале поединка.
Блейк восстановил дыхание, отложил в сторону оружие и тут услышал голоса, доносившиеся с галереи. Минерва в голубом платье являла собой приятное зрелище, которое заставило его сердце забиться быстрее. Каким прекрасным завершением дня станет свидание с ней в широкой супружеской постели. Надо будет предложить ей прочесть пару глав из Вальтера Скотта. Блейк мечтательно усмехнулся. Интересно, как давно она появилась на галерее? Он неплохо провел схватку, и ему приятно было думать, что она наблюдала поединок.
Но Минерва не обращала на него ни малейшего внимания, она была полностью поглощена разговором с Гидеоном. Что бы ни замышляли эти двое, Блейку их планы вряд ли понравятся. Чем скорее он увезет ее из Лондона, тем лучше.
Парочка завершила свой разговор, на прощание кивнув друг другу с заговорщицким видом.
— Хэмптон, — окликнул его Гидеон, — подожди нас. Мы спускаемся.
Его жена промолчала. Она выглядела очень оживленной и красивой, и этому, несомненно, способствовала беседа с Гидеоном. Она поймала взгляд Блейка и сложила губы в быстром поцелуе. Интерес к ночному свиданию дал буйные всходы.
Десять минут спустя и великолепный день, и, по сути, все грядущее лето буквально обратились в прах. Блейк всегда ненавидел массовое вторжение политиков в Мандевиль. Прошлым летом мысль о том, чего ему удалось избежать, заставляла его еще острее испытывать удовольствие от времени, проведенном в Девоне. А теперь вместо того, чтобы, воспользовавшись официальным трауром, провести июль и август в обществе приятных и непритязательных деревенских соседей и заниматься своими лошадьми, он будет вынужден терпеть долгие утомительные трапезы и выслушивать бесконечные пререкания не сходящихся во мнениях политиков.
— А как же матушка? — с отчаянием спросил он. — Неужели вы думаете, что она спокойно отнесется к толпе гостей в доме, где еще не снято траурное убранство.
Но герцогиня, на поддержку которой так рассчитывал Блейк, ничем не смогла его порадовать.
— Я решила отправиться в Шотландию с Анной и Амандой. Я мирилась с политиками все эти годы только ради вашего отца. Теперь мне хотелось бы провести время с моими дочерьми и внуками. Минерва вполне способна занять мое место, и будет лучше, если я при этом не буду стоять у нее за спиной.
Блейк мог проявить упрямство и отказаться. Ведь он же герцог. Он мог послать к черту всех членов партии с их политическими разборками, потребовав оставить его и все его семейство в покое. Но в нем вдруг обнаружилась некая привязанность к традициям Вандерлинов, которой оказалось достаточно, чтобы заставить его промолчать.
К тому же его жена, та женщина, которой Блейку так хотелось угодить, вся сияла от едва скрываемого возбуждения, вызванного мыслью о том, что вскоре ей предстоит выступить в качестве хозяйки большого политического раута.
— Благодарю вас за уверенность в том, что я успешно справлюсь с обязанностями герцогини. Но решение остается за герцогом. — Минерва повернулась к Блейку: — Если вы против того, чтобы устраивать развлечения так скоро после смерти отца, мы примем ваше решение. Я знаю, что вы рассчитывали на спокойное лето.
Блейк оценил ее усилие. Она пыталась отнестись к ситуации с пониманием и готова была уступить, нёсмотря на то что умирала от желания получить от него положительный ответ.
— Гидеон убедил меня, что это крайне важно, но никто не станет обвинять вас, если вы откажетесь.
Кроме нее. Блейк на самом деле опасался, что в случае отказа наживет неприятности.
— Хорошо. Они могут приехать. Но только на неделю. Самое большее на десять дней. Более продолжительный срок будет воспринят как проявление неуважения к памяти отца.
Минерва посмотрела на него так, словно хотела обнять его, против чего он не возразил бы. Затем начала оживленно обсуждать, кого следует пригласить, какое количество гостей разместится в доме, а кого можно спокойно обойти своим вниманием. До его сознания дошло, что, сказав «да», он все же не избавился от грозивших ему неприятностей.
Блейк сбежал в сад, утянув за собой Аманду.
— Что матушка имела в виду, когда сказала, что собирается ехать в Шотландию с тобой и Анной? Вы ведь приедете в Мандевиль на лето, не так ли?
— Блейк, нам нужно вернуться.
Его охватило чувство, похожее на панику, когда он осознал, что Аманда покидает его, и именно в тот момент, когда он нуждается в ней больше всего. В детстве у дочери герцога была отдельная классная комната и гувернантка. Однажды пятилетняя Аманда пришла к старшему брату, упрашивая его помочь ей с изучением алфавита, и принесла с собой для этой цели комплект букв на квадратиках из картона. Хотя Блейк и привык относиться к младшей сестренке немного свысока, он согласился на ее просьбу с отчаянной надеждой, что в процессе обучения эти символы приобретут смысл для него самого. Это сработало до определенного предела. Некоторые буквы он по-прежнему путал, но Аманда училась, а он учился у нее. Проблема заключалась в том, что она быстро превзошла его в этом умении. Блейк не знал, понимала ли она это, или ее преклонение перед старшим братом ослепляло ее, мешая увидеть его несостоятельность. Однажды он спросил ее, сможет ли она сохранить страшную тайну. Она кивнула с серьезным видом и с того момента стала его самым преданным союзником.
— Прошу тебя, не уезжай. Ты нужна мне здесь, — попросил ее Блейк.
— Есть причина, по которой я хочу вернуться, — меня там ждут.
— Аманда! У тебя появился поклонник?
Она кивнула с застенчивым, но довольным видом. Несмотря на то что Аманда унаследовала внешность и состояние Вандерлинов, младшая дочь герцога была очень сдержанной, и многих это отпугивало.
Блейк желал любимой сестре счастья, хотя мысль о том, что она останется жить в далекой Шотландии, вызывала грусть.
— То, что тебе уже двадцать семь и ты еще не замужем, свидетельствует о твоей стойкости и способности к сопротивлению. Я думал, что наши родители заставят тебя согласиться на брак, как это произошло с нашими старшими сестрами. Знаю, что матушка знакомила тебя со многими потенциальными женихами.
Аманда улыбнулась:
— С очень многими. Но выбор всегда оставался за мной. Точно так же дело обстояло и с Марией, и с Анной. Они обе довольны мужьями и счастливы в браке.
Блейк всегда считал, что брак Марии стал политическим альянсом, устроенным герцогом, но теперь увидел Лоутера в новом свете. В течение многих лет, когда им случалось встречаться, Гидеон рассказывал ему о Марии и детях, которых у них было четверо. Блейк с удовольствием слушал о проделках и шалостях своих племянников и племянниц, но всегда считал, что Гидеон ведет эти разговоры, зная: политикой его шурин не интересуется. Теперь он подумал, что Лоутер, вероятно, и в самом деле был любящим отцом, а его рассказы свидетельствовали об искренней отцовской гордости.
— Мне нравится твоя жена, — сказала Аманда. — Минерва очень умна. Я думаю, тебе стоит ей довериться. Она поможет тебе гораздо лучше, чем я.
— Я так и сделаю однажды. Но не теперь.
Блейк окинул взглядом сад — цветущий оазис в центре Лондона. Даже высокие стены не заглушали полностью шум транспорта и не защищали от пыли, которая оседала на зелени растений.
— Мне не терпится поскорее отправиться в Мандевиль. У нас будет немного времени до того, как нагрянут гости. Возможно, тогда подвернется подходящий момент, чтобы рассказать Минерве все.
Аманда стиснула его руку.
— Полагаю, тебе следует это сделать. Но даже без ее или моей помощи ты справишься.
— По крайней мере Себастьяна Айверли там не будет. При всех его недостатках он все же не политик.
— Но он твой родственник. Бедный Себастьян. Мы вели себя ужасно по отношению к нему. Мне стыдно вспоминать, как мы обращались с ним, когда он был мальчишкой.
— Пожалуй, и мне тоже. Однако когда я его встречаю, то сразу вспоминаю, как герцог ставил его мне в пример. В его присутствии я ощущаю себя невежественным глупцом и, наверное, поэтому не могу преодолеть свою неприязнь.
Позднее в тот же день Минерва сообщила Блейку, что написала Диане Айверли и пригласила ее присоединиться к гостям. Она сказала, что ей необходима поддержка сестры, когда придется исполнять обязанности хозяйки при таком количестве незнакомых людей. Блейк не мог ничего возразить на это. Между тем Диана всегда приезжала в сопровождении Себастьяна.
Он был обречен.
Назад: Глава 21
Дальше: Глава 23