Глава 17

Ее разбудил кошачий вой. Вскоре к нему присоединился еще один голос, потом еще, пока это не стало походить на какой-то дьявольский хор. Было еще совсем темно, сыро и мрачно, ибо дождь лил и лил, не прекращаясь, уже несколько дней подряд. Погода стояла как раз под стать настроению Шарлотты. После возвращения ее не радовал ни уютный маленький домик, ни внезапное изобилие цветов и овощей в саду. Она видела лишь голые побеленные стены и заросли сорняков, которым придется подождать до того, как выглянет солнце. Если оно когда-нибудь выглянет. Быть может, Деб оставила наверху какие-нибудь картины, которыми можно украсить ее скромный дом? Не обнаженные тела, разумеется, хотя в ящиках, которые Деб переправила ей за эти годы, можно найти абсолютно все. Надо бы сесть и написать сестре, предложить отослать все это в имение Артура в Кенте. Бардз-Энд. Теперь она знает адрес.

Интересно, вернулась ли Деб домой или все еще совершает свадебное путешествие со своим мужем? Поспешное исчезновение Шарлотты из Малого Иссопа было должным образом отмечено и обговорено. На расспросы в деревенских магазинах Шарлотта решительно отвечала пересказом подробностей свадьбы сестры, на которой не присутствовала. Она обнаружила в себе способности выдумывать и описывать все подряд, вплоть до цвета свадебного платья сестры (нежно-розовое, решила она, потому что сама выбрала бы такое на свою свадьбу, если б таковая состоялась, что, разумеется, маловероятно) и букетов цветов (белые лилии — по той же причине). Вымышленная версия ее лондонской поездки, похоже, удовлетворила местных кумушек, которые всегда находили время посплетничать вволю, даже если главные действующие лица им неизвестны. Шарлотта же потрусила домой со своими скудными запасами и обвисшими от дождя полями соломенной шляпы, с которых стекала вода, но удар молнии не поразил ее за ложь. Хотя мистер Фразьер и всунул ей в руку довольно большую сумму денег, гораздо больше, чем она просила, Шарлотта отложила деньги на черный день и была твердо намерена, как и прежде, жить тихой, скромной жизнью на строго ограниченный бюджет.

Теперь она самая настоящая шлюха, купленная и оплаченная, даже если не намерена тратить деньги, врученные ей мистером Фразьером. Деньги лежат в щербатом глиняном кувшине на каминной полке. Ни один уважающий себя вор не соблазнится на этот горшок. А если в ее домике вдруг случится пожар, она заставит себя спасти горшок с деньгами.

Иметь некоторый неприкосновенный запас на всякий пожарный случай — совсем неплохо. Теперь, когда финансами распоряжается Артур, она не может зависеть от Деб. Да и Деб не всегда была щедра, ибо сама зависела от щедрот и прихотей своих бывших покровителей. Иногда проходили месяцы, прежде чем она вспоминала, что у нее есть сестра, похороненная в деревенской глуши. Последние десять лет были для Шарлотты серьезным испытанием, ибо приходилось жить на исключительно скромные средства. То немногое, что она выручала за кружево, обеспечивало ей еду, хотя в Малом Иссопе мало кто знал, что миссис Фэллон снабжает высший свет кружевом для нижнего белья и вечерних платьев.

Несмотря на ранний час, Шарлотта поднялась. Нет смысла ворочаться и метаться в постели, когда коты устроили целую оргию прямо под окном ее спальни. С тех пор как она вернулась, эти чертовы коты каждую ночь устраивают шумные драки, наказывая ее за то, что бросила их. Когда они не дерутся, то сидят возле двери в кухню и орут, выпрашивая еду. Может, если она бросит в темноту несколько сардин, эта банда утихомирится?

Шарлотта открыла платяной шкаф и потянулась за серым халатом. Ее рука задела вишнево-красное платье, которое она по необъяснимой причине упаковала, уезжая из Лондона. Разумеется, она больше никогда не наденет его. Малый Иссоп не из тех городков, которые одобрили бы женщину в красном. Поскольку сегодня воскресенье, она несколько часов будет стоять на коленях в церкви, молясь о прощении. Она снова совершила очень большую глупость. Господь наверняка недоволен ею, ибо, конечно же, теперь она достаточно взрослая и опытная, чтобы не попасться на удочку льстивых речей привлекательного мужчины. Она тяжело вздохнула. А Бэй действительно очень привлекателен.

Ее маленькая спальня располагалась сразу за кухней. Шарлотту вполне устраивало, что она живет на одном этаже, к тому же гораздо дешевле и экономнее отапливать только комнаты внизу.

Шарлотта на ощупь прошла в темную кухню. Угли в плите едва-едва теплились. Она высунула голову из кухонной двери и была вознаграждена порывом ветра и колючим дождем. Трудно поверить, что на дворе июнь.

Она помчалась босиком по холодной, мокрой траве в туалет, ибо не намерена была портить свои туфли. Запах мокрых от дождя роз, плетущихся по стенке маленького сарайчика, был приятным. Выйти на улицу сегодня утром — все равно, что принять душ, пусть и ужасно холодный. Шарлотта на секунду задержалась на дорожке, позволяя дождю омыть ей лицо и шею. Коты наконец-то утихомирились, вероятно, отдыхая от любовных утех под кустом гортензии. Что ж, обойдутся без сардин.

Вбежав в дом, Шарлотта сбросила мокрый халат и, расшевелив угли, подкинула дров. Она подтащила табурет к греющейся плите, расчесала и заново заплела волосы. Когда пламя хорошо разгорелось, зажгла толстую сальную свечу в центре стола, наполнила чайник и вскипятила себе чаю. Она собиралась на причастие, поэтому есть не следовало, но она так окоченела, что не могла отказать себе в чашечке горячего напитка. Она позволила себе только один маленький кусочек сахара, нарушая дурную привычку класть три. Шарлотта — ужасная сладкоежка, а миссис Келли совсем разбаловала ее.

Когда небо просветлело, Шарлотта задула свечу и отрезала кусочек запретного хлеба. Она съела его без масла и джема, в качестве наказания. Если она как следует почистит зубы, викарий Кембл, возможно, не поймет, что она завтракала. Впрочем, дорога в ад ей и без того уже обеспечена, так что завтрак — незначительный проступок в сравнении со всем остальным. Она подколола свои все еще влажные волосы и в сером свете облачилась в серое платье, сегодня ее очередь украшать цветами алтарь. У нее хватило ума нарвать их во время короткого перерыва в дожде еще вчера днем, и бадьи с поникшими цветами выстроились в ряд по краю ковра в ее уютной гостиной. Шарлотта выудила цветы и сложила их в плоскую корзину, потом покрыла волосы своим обычным чепцом и видавшей виды шляпой и решительно зашагала по аллее к церкви, крепко сжимая зонт, который ветер так и норовил вырвать из рук. Юбки хлопали по ногам, пачкаясь в грязи. Сегодня ей уж точно не выиграть приза за красоту.

Войдя в тихую, прохладную церковь, Шарлотта поежилась и схватила с алтаря пустые медные вазы, чтобы поставить их в ризницу. Верный своему слову, викарий оставил кувшин с водой. Шарлотта услышала стук церковной двери и ждала, когда викарий Кембл громко прокричит «доброе утро», но, к ее удивлению, до нее донеслись лишь звуки шагов по каменному проходу и царапанье ножек скамеечки для коленопреклонения. Ранняя грешная пташка с солидным грузом грехов, которые надо замолить, подумала Шарлотта и продолжила свою работу. Дождь стучал по крыше и колотил в рифленое стекло окна. Мир снаружи казался размытым, серо-зеленым пятном. Она ни капельки не скучает по Джейн-стрит. И по Бэю тоже.

Она зарылась носом в цветы, чтобы вдохнуть насыщенные запахи, и отступила назад, критическим взглядом окидывая вазы. Слишком много желтого слева. Она безжалостно оторвала несколько цветков от стеблей кореопсиса. Ну вот. Идеальный баланс, радуга цветов и ароматов. Подняв одну тяжелую вазу, Шарлотта понесла ее на алтарь.

Над высокими спинками одного из задних рядов церкви виднелась только макушка джентльмена. Свет был слишком тусклым, чтобы разобрать цвет волос, но они были явно темные, возможно, каштановые. Шарлотте не хотелось тревожить джентльмена, погруженного в молитву, поэтому она на цыпочках прошла по каменным плитам, чтобы забрать вторую вазу. Когда обе вазы были водружены на положенные им места, Шарлотта проскользнула на свою скамейку, стянула с рук перчатки и закрыла глаза. Не далее как неделю назад она смотрела в дуло пистолета. И все еще жива. Ущипнув себя, чтобы убедиться в этом, она зашевелила губами в безмолвном повторении «Отче наш». Вошли несколько соседей и кивнули ей, затем появился мистер Кембл, который широко улыбнулся и исчез, чтобы переодеться в сутану.

На протяжении короткой заутрени дождь равномерно барабанил по шиферной крыше. Эти звуки были такими же убаюкивающими и мирными, как и молитва. Шарлотта чуть не задремала во время чтения, и пришлось еще раз ущипнугь себя. Ей надо быть в хорошей форме, чтобы обучать детей, которые придут в воскресную школу. Она поднялась для причастия, присоединившись к другим прихожанам. Мистер Кембл замешкался, потом взглянул куда-то поверх их голов. Через секунду послышались твердые шаги по каменному полу. Шарлотта из вежливости не обернулась, но она была уверена, что это тот самый мужчина, который пришел, когда она была занята в ризнице. Он опустился на колени в конце очереди к причастию, но лицо его закрывала похожая на подстриженный куст шляпа миссис Бичем.

Незнакомец среди нескольких верующих, которые приходят к заутрене. Шарлотта еще раз выглянула из-под полей своей соломенной шляпки, но была вознаграждена лишь зрелищем воистину необычного головного убора миссис Бичем. Получив свою облатку и причастившись из потира, Шарлотта вернулась на место. Заинтригованная, она разглядывала широкие плечи, обтянутые тонкой темно-коричневой шерстью, непотертые подошвы сапог. Кто бы ни был этот джентльмен, деньги у него водятся.

Шарлотта увидела, как он слегка наклонил голову. Было что-то в этих коротко подстриженных волосах…

Бэй! Шарлотта уронила молитвенник. Он упал со стуком, который эхом прокатался по почти пустой церкви. Она торопливо наклонилась, чтобы поднять его, и не разгибалась, пока Бэй проходил мимо. Кровь прилила к голове, и, несмотря на прохладу и сырость, Шарлотту бросило в жар. Ей надо немедленно уйти отсюда.

Миссис Кембл вполне справится сама. Когда придут дети, она почитает им Библию. С лихорадочно колотящимся сердцем Шарлотта бочком продвинулась вдоль ряда.

Мистер Кембл сошел е алтаря и зашагал по проходу.

— Да пребудет с нами любовь и заступничество Господа нашего, Иисуса Христа, навеки. Во имя Отца, и Сына, и Святого духа. Аминь.

Шарлотта подпрыгнула, когда зазвонили колокола, сердце едва не выскочило из груди. Бэй ждал в холле, теребя в руках высокую бобровую шапку. Они с мистером Кемблом увлеченно беседовали о чем-то. Лицо Бэя осветилось озорством, когда он увидел Шарлотту. Она стиснула свой зонт и молитвенник, гадая, чем бы лучше стереть с его физиономии эту противную ухмылку.

— А! Миссис Фэллон! Цветы, как всегда, прелестны, — пророкотал мистер Кембл. — Вот и джентльмен только что отметил это. Я сказал ему, что у вас один из самых красивых садов в деревне. Даже саду миссис Кембл с ним не сравниться, да.

— Б-благодарю вас, мистер Кембл, — заикаясь, пробормотала Шарлотта.

— Мне хотелось бы взглянуть на ваш сад. Сады представляют для меня особый интерес, — вкрадчиво проговорил Бэй, — Они из меня просто веревки вьют, если можно так выразиться.

— Н-но ведь дождь льет! — Шарлотта бросила на него испепеляющий взгляд, и пусть мистер Кембл думает что угодно.

— Что ж, дождиком меня не испугать. Мне довелось пережить и кое-что похуже, уверяю вас. Похищение. Пытки. Я человек военный. Мистер Кембл, не могли бы вы оказать мне честь и представить этой юной леди?

У Шарлотты так и чесался язык устроить ему хороший нагоняй: юная леди! Да после ее лондонских злоключений у нее еще прибавилось седых волос, и все по его вине. Ему больше не удастся обаять ее.

— Разумеется, сэр. Сэр Майкл, не так ли? Боюсь, имена плохо удерживаются у меня в голове — недостаток при моей работе, но миссис Фэллон-то я знаю. Опора церкви. Это она сделала алтарную завесу, да. Миссис Фэллон, позвольте представить вам сэра Майкла… — Викарий беспомощно взглянул на, Бэя.

— Сэр Майкл Ксавье Байяр. Приятно познакомиться с вами, миссис Фэллон.

Шарлотта покраснела и нервно затеребила край ленточки, которой была завязана шляпа.

— Как поживаете? — спросила она свои ноги.

— Прекрасно. Умоляю, скажите, что проведете меня по своему саду. Быть может, у вас найдется время прямо сейчас? Доброго вам утра, мистер Кембл. Отличная служба. — Бэй положил руку в перчатке Шарлотте на локоть и практически вытолкал ее в дверь. Одним стремительным движением он подхватил ее зонт и раскрыл его над их головами. У Шарлотты не было возможности отпроситься с занятий в воскресной школе. Оставалось лишь надеяться, что мистер Кембл извинится за нее перед миссис Кембл, поскольку ее буквально утащил прочь властный и сильный мужчина с доселе дремавшей страстью к садоводству.

— Зачем ты здесь? — выпалила Шарлотта.

Он взял ее под руку. Уют и тепло этого жеста были крайне тревожащими.

— Лондон мне несколько прискучил, захотелось ненадолго съездить домой. В Байяр-Корт. Знаешь, он прямо на побережье. Июнь. Лето. Купание в море и катание на лодке. Я надеялся уговорить тебя поехать со мной.

Шарлотта вырвала свою руку.

— Не будь смешным! Наша связь закончилась. Окончательно и бесповоротно. — Шарлотта наступила в лужу и покачнулась в сторону. Бэй притянул ее к себе, не дав упасть в грязь.

— Не вижу почему.

— Ах, не видишь? К твоему сведению, я говорила правду, сказав, что я — респектабельная женщина! Это мой дом, и я не намерена давать деревенским кумушкам повод для сплетен. Как ты посмел явиться в церковь?

— Осмелился, потому что беспокоюсь о своей бессмертной душе. И твоей. Я часто хожу в церковь.

Шарлотта фыркнула.

— Это так, и можешь не фыркать. Моя бабушка настаивала на этом. Ты все еще считаешь меня злодеем, да?

Шарлотта решила, что лучше промолчать. Она не была уверена, что сможет говорить членораздельно. Они пошли по тропинке. Похоже, Бэй точно знал, куда идет, что заставило Шарлотту занервничать еще сильнее.

Бэй прищурился, вглядываясь сквозь завесу дождя.

— Малые Грязи — квинтэссенция английской деревни. В солнечный день здесь, должно быть, очень мило. Крытые тростником коттеджи. Плетистые розы. И ты, расставляющая цветы у алтаря и плетущая кружево. Как уютно, по-домашнему. Есть еще и кошки, насколько я помню?

Шарлотта не удержалась и ткнула его локтем в ребра.

— Не насмехайся надо мной! Я здесь очень счастлива! А ты все испортишь! — Они свернули на ее улочку. Она не впустит Бэя в свой дом, ни за что не впустит. Он может хоть целый день бродить под дождем по саду, дабы подтвердить свою выдумку насчет того, что он заядлый садовод. Ее соседи не увидят сэра Майкла Ксавье Байяра, переступающего ее порог.

— Я был в высшей степени осмотрителен. Вчера вечером я поселился в «Свинье и свистке» и был умерен в выпивке, хотя, должен сказать, местный эль весьма хорош. Даже когда хозяин — мистер Брэддок, да? — попытался выведать у меня историю моей жизни, я не поддался на провокацию. Я попросил вашего викария представить нас друг другу. Никто нипочем не догадается, что мы уже знакомы.

— Знакомы?! — Шарлотта топнула ногой, еще больше забрызгав юбки грязью. — Ты шантажом вынудил меня стать твоей любовницей! Надеюсь, ты вернул ожерелье?

Они уже были у ее калитки. Один из котов метнулся под куст. Бэй вручил Шарлотте зонт, сунул руку в карман и вытащил ожерелье с рубинами и бриллиантами, великолепнее которого она никогда и ничего не видела. Зонт выпал из ее рук. Шарлотта захлопнула рот.

— Полагаю, ты понимаешь, почему я так хотел вернуть его. Мистер Малгру отдал мне его три дня назад.

— О!.. — Как глупо с ее стороны. Как будто драгоценности что-то значат для нее. Она же не Дебора. Вот уж нет! Ей не вскружить голову сверкающими, холодными камнями…

Слова из письма Бэя незваными гостями прокрались в ее мысли.

Она мысленно вычеркнула слова «дражайшая Дебора» и почувствовала, как по телу побежали мурашки. Это просто от сырости, заверила она себя, ничего больше. Она читала эти глупые письма слишком часто, если с такой готовностью может цитировать их. Почему она положила их к себе в сумку, а не оставила на Джейн-стрит, наглухо заперев в темном ящике? Она сегодня же сожжет их в печке. Да, сожжет.

Бэй стер дождевую каплю с кончика ее носа и поднял зонт.

— Мы насквозь промокнем, Шарли. Как думаешь, могу я выпросить у тебя чашечку чаю? И возможно, кусочек хлеба? Трудно поверить, что сейчас лето.

Он говорит о погоде, нахал этакий. Как будто их отношения можно хотя бы отдаленно назвать нормальными. Как будто они не основываются на запугивании, греховном соитии и чистейшем ужасе.

Губы Шарлотты вытянулись в тонкую линию.

— Ты должен уйти. Насколько мне известно, у Брэддоков прекрасно кормят.

Бэй поцокал языком.

— Я проделал такой путь, чтобы увидеть тебя, а ты не чаешь от меня избавиться. Признаюсь, Шарли, я уязвлен.

— Вот и прекрасно! Ты был бельмом у меня на глазу, сэр Майкл, с той самой секунды, как ты… ты…

— Унес тебя в рай под всеми теми херувимами? О да, я помню, Шарли. Ни про какое бельмо и речи не было, зато было много вздохов наслаждения и учащенного дыхания. И любовных укусов. — Он выглядел таким самодовольным, что ей хотелось закричать.

— Предлагаю начать сначала, — продолжил он. — Как будто той недели, которую мы провели вместе, никогда и не было. Я только сегодня утром познакомился с тобой в церкви и заинтересовался твоим садом. Садоводство — мое увлечение.

— Ты никогда раньше не упоминал об этом, — пробормотала Шарлотта.

— Ты еще очень многого обо мне не знаешь, — улыбнулся Бэй. — Идемте же, миссис Фэллон, иначе вы совсем промокнете и простудитесь. Вы же не пожалеете для меня кружки горячей воды и несколько чайных листиков?

— Если я напою тебя чаем, ты обещаешь оставить меня в покое?

Бэй покачал головой:

— Никогда не даю обещаний, которые не могу выполнить. — Он толкнул калитку и зашагал к двери. — Веселенький красный цвет. Подходит к твоим розам. Ты сама красила дверь? Полагаю, она не заперта. Знаешь, я хотел прийти вчера вечером, но это бы слишком напомнило наше первое знакомство, а мы начинаем заново.

Шарлотта поймала себя на том, что бежит за ним следом. Он повернул ручку раньше, чем она успела притвориться, будто достает из кармана ключ.

— Ага, я был прав. — Бэй нырнул под притолоку. Ее потолки были недостаточно высокими для его роста. Она надеялась, что он как следует треснется своей упрямой головой. — Восхитительно. Все это кружево. Полагаю, ты сплела его сама?

Он стоял посреди ее маленькой гостиной, руки в карманах, без сомнения, проверяет, на месте ли его проклятое ожерелье. Зачем он вообще носит его с собой? По-видимому, не доверяет постояльцам «Свиньи и свистка», что просто смешно. Приезжие в Малом Иссопе чисты, как первый снег. За исключением Бэя.

— Где твоя жена? — язвительно поинтересовалась она.

— Леди Уитли на континенте. Надеюсь, она не столкнется с твоей сестрой. Вы так похожи, что у нее может случиться помрачнение рассудка.

— Как будто ее рассудок уже не помрачен! Она держала пистолет возле моей головы! И наняла головорезов, чтоб тебя избили и похитили! — Шарлотта еще могла разглядеть слабые следы синяков под подбородком Бэя и вокруг левой щеки.

— Я очень сожалею. Искренне, Шарли. — Взгляд его черных глаз был пронизывающим и тревожащим, Шарлотта отвернулась.

— В кухне теплее. Если это не уронит твоего достоинства, то можешь позавтракать там.

— Не уронит, — мягко отозвался он. — Сестра миссис Келли всегда была рада видеть меня на своей кухне.

— Ну, теперь ты вырос. Осторожнее, не ударься головой. — Как будто ей не все равно, ударится он или нет, хотя будет нелегко вытаскивать из дома его тело.

Бэй поднырнул под балку и оказался в уютной квадратной комнатке. Старая печь источала приятное тепло. Отвратительная погода следовала за ним из самого Лондона. Он горячо надеялся, что когда доберется до Байяр-Корта, наконец, выглянет солнце, и ноги будут утопать в мягком песке. После маленького приключения в Лондоне пора сменить обстановку.

Он представил пикник с Шарли, как ее черные волосы, освобожденные от этого кошмарного чепца, развевает морской бриз. Уединенная бухточка у основания скалистого утеса идеальна для купания. Жемчужная кожа Шарли мерцает на солнце, восхитительные груди подпрыгивают в воде. Она — его собственная русалка, и он ждет не дождется, когда сможет прижать ее к теплым камням и порезвиться с ней в воде.

— Ты умеешь плавать?

Она, упрямо сдвинув брови и сжав губы, со стуком выставляла на стол чайные чашки и сахарницу.

— Конечно. Но я, — она отрубила полбуханки хлеба угрожающего вида ножом, — не поеду с тобой ни в Байяр-Корт, ни куда-либо еще.

— Я дам тебе пять тысяч фунтов.

Нож с грохотом упал на стол. Он понимал, что это чистое безумие. План заключался в том, чтобы добиваться ее согласия постепенно, с помощью ухаживаний и уговоров, а он взял и с наскоку предложил ей целое состояние — совершенно немыслимую сумму, в пять раз больше той, что он дал Деборе, когда они заключали договор. Что на него нашло? Не что, а кто — Шарли. Она завладела им полностью, телом и душой. Он хочет ее так, как не хотел после Анны ни одну женщину. Ему не удалось избавиться от мыслей о Шарли, а, видит Бог, он пытался.

Сначала ему никак не удавалось прогнать из памяти ее испуганное лицо. Он видел, как она, оцепеневшая, сидит на том стуле, и ее красное платье, как мазок крови. В тот день прошел не один час, прежде чем его сердце стало биться нормально, но потом он был по горло занят тем, чтобы убедить Анну отправиться на континент. Последующее чувство вины перед Шарли оказалось подавляющим, и он решил, что должен предпринять что угодно, чтобы возместить ей все, что пришлось пережить по милости свихнувшейся Анны. Шарли приняла от Фразьера лишь ничтожную сумму, хотя за все те беды, которые принесло ей их знакомство, она заслуживает гораздо большего. Бэй проконсультировался со своим банкиром, планируя успокоить чувство вины солидной суммой наличных.

Но потом Бэй мысленно представил ее, не напуганную, но розовую, теплую и сладко тающую в его объятиях, трепещущую от наслаждения, всхлипывающую его имя. Этот образ быстро перехлестнул первый и несколько ночей преследовал его в одинокой постели. Бэй решил сам увидеть ее и убедиться, что с ней все в порядке. Это было по-джентльменски.

Вот только его обуревали совсем неджентльменские мысли. Даже несмотря на отвратительное серое платье и угрюмое лицо, ему хотелось отыскать ближайшую мягкую кровать и зацеловать Шарли до потери сознания. Всю, с головы до ног.

— Ты просто ненормальный. Тебе не удастся купить меня ни за какую цену. — Она стала носиться по кухне с еще большим раздражением, чем раньше, начав скучное перечисление его недостатков. Бэй откинулся на спинку стула, с восхищением наблюдая за ней. Не каждая старая дева откажется от пяти тысяч фунтов. К тому же такая красноречивая, хотя он перестал слушать где-то после девятого или десятого «злодея». Шарли — крайне необычная женщина. Он правильно сделал, что приехал, даже если его благородные побуждения были сейчас засунуты подальше, а все мысли переместились в штаны.

— Ну? — несколько визгливо спросила она.

Бэй не без труда вырвал себя из фантазий.

— Прошу прощения… Что ты спросила?

— Молоко или лимон? Если лимон, у меня его нет. Уверена, что в «Свинье и свистке» лимоны есть. Целый ящик. — Она шлепнула на стол белую керамическую кружку. В кухонном шкафу стояли красивые бело-голубые тарелки и чашки, но ему дали эту грубую, уродливую кружку с отколотым краешком.

— Просто сахар, Шарли. Мне понадобится что-нибудь сладкое, если придется сидеть здесь и выслушивать бес конечные нотации.

— Бесконечные? Да я еще даже не начала! — Шарли буквально швырнула ему сахарницу, а следом за ней — щипчики. — Ты погубишь мою репутацию! Не удивлюсь, если все соседи сейчас смотрят в свои окна, дожидаясь, когда ты выйдешь. Не знаю, зачем я впустила тебя, просто не знаю! — Она резко села и закрыла лицо руками.

Они были немножко шершавые, заметил он, возможно, от работы в саду и в доме. В ту первую ночь, когда он почувствовал их на своей спине, ему следовало бы понять, что это не руки изнеженной любовницы. Но он был слишком занят, чтобы думать.

— Шарли, — осторожно проговорил Бэй, — у тебя нет причин расстраиваться.

— Нет причин? Да меня из-за тебя чуть не убили!

— Ну, — отозвался он, бросая маленький кусочек сахара в свою кружку, — полагаю, я мог бы сказать то же самое. Но вот мы здесь, целы и невредимы, мирно пьем чай. — Он сунул в чай палец и помешал, поскольку она не соизволила дать ему ложку. Чай в лучшем случае был чуть теплым. Она, должно быть, пытается прогнать его отсюда.

Шарли встала и подошла к буфету. Взяла чашку с блюдцем и, все еще обеспокоенно хмурясь, налила себе холодного чаю. Бэю хотелось разгладить крошечную морщинку, которая появилась между темных бровей, прогнать тучи из ее голубых глаз, заставить розовые губки улыбаться.

— Шесть тысяч, — сказал он.

Шарли поперхнулась чаем. Она со стуком поставила свою чашку.

— Ты не слышал ни слова из того, что я говорила?

Бэй улыбнулся:

— Боюсь, что нет. Я был слишком занят, наблюдая за тем, как ты в возмущении носишься по кухне. Ты такая обворожительная, когда злишься.

Шарли фыркнула.

— Ох, Бога ради, придумай что-нибудь пооригинальнее.

— Но это правда. Ты так полна возмущения и страсти, ты произвела на меня неизгладимое впечатление. Иначе меня бы здесь не было.

— Давай посмотрим, правильно ли я тебя поняла. Ты уплатишь мне шесть тысяч фунтов, если я поеду с тобой в Дорсет?

Бэй сложил руки на груди и кивнул. Не совсем так он хотел убедить ее поехать с ним в Байяр-Корт на романтические каникулы. Предлагать деньги — это так грубо и пошло. Но он нуждается в утешении, и, похоже, Шарли единственная, кто может ему в этом помочь. Чем скорее он сотрет из своего сознания Анну Уитли, тем счастливее будет.

— Ты правда намерен выбросить шесть тысяч фунтов за несколько дней любовных утех?

— Вообще-то я надеялся, что ты проведешь со мной лето, — спокойно молвил Бэй.

Шарли поднялась, двигаясь, словно лунатик. Она вернулась к столу с банкой золотистого сливового джема, водрузив ее перед собой. В животе у Бэя заурчало. Не собирается же она есть, не предложив ему? Нож все еще лежал на полу. Бэй встал, поднял его и отрезал еще ломоть хлеба.

— Где у тебя посуда?

Она молча указала на кухонный шкаф. Он выдвинул ящик и взял ложку из скромной коллекции дешевого серебра и олова. Схватив две тарелки, вернулся к столу и стал делать бутерброды с джемом. Он проглотил бутерброд в три приема, а она таращилась на свой так, словно не понимала, что перед ней.

— Почему?

Бэй проглотил последний кусок. Джем оказался невероятно вкусным, просто пальчики оближешь. Он видел сливы у нее в саду, он ведь действительно интересуется садоводством. В конце концов, он же внук Грейс. Эта банка, вероятно, последняя из запасов прошлого лета. Еще несколько таинственных стеклянных емкостей стояли в ряд на полке буфета. Наверное, Шарли сама консервировала.

— Что — почему?

— Ты мог бы выбрать любую куртизанку Лондона. Ты же владеешь домом на Джейн-стрит, а это гарантия того, что ты можешь заполучить лучшую из лучших. Я знаю, что говорю, потому что немножко познакомилась с соседками. Они… они просто изумительные.

Бэй улыбнулся, представив Шарли среди куртизанок. Он знал про регулярные развлечения на Джейн-стрит, но просто не мог вообразить, что его Шарли будет присутствовать на них.

— Я предпочитаю тебя, Шарли. Мы уже неплохо приспособились, привыкли друг к другу и, должен добавить, отнюдь не в скучном смысле. Если ты беспокоишься о своей репутации, то не стоит. Байяр-Корт довольно изолирован. Обслуживать нас будут Фразьер, миссис Келли и Ирен — проверенные слуги, которые умеют держать язык за зубами. Большую часть бабушкиной челяди я распустил, когда закрывал дом, и всем им нашел работу, поэтому можете стереть с лица эту свою презрительную ухмылку, миссис Фэллон. Соседи с уважением отнесутся к тому, что я в трауре, и не будут ждать от меня участия в светской жизни. У нас будет время лучше узнать друг друга.

— С чего ты взял, что я хочу узнать тебя лучше? — Лицо Шарли опять покраснело — не слишком добрый знак.

Бэй пожал плечами.

— Ты должна признать, что под конец мы неплохо ладили. Знаешь, в ту ночь, когда меня похитили, я ведь шел к тебе.

— Чушь! Ты собирался во Францию, чтобы увидеться с моей сестрой.

— Нет. Я передумал. Я решил дать мистеру Малгру отработать свой гонорар. Я не хотел оставлять тебя, Шарли. Не хотел покидать твою постель.

Она молчала, и руки, держащие чашку, дрожали. Должно быть, она услышала искренность в его голосе, должно быть, поняла, что он пока не готов навсегда оставить ее в Малых Кущах. Летняя идиллия — именно то, что нужно им обоим. Они пережили трудное время и заслуживают некоторого восстановления духа. Даже если это будет стоить ему кучу денег.

Он оглядел простую комнату, большую часть которой занимала внушительная печь. Полоска сажи на побеленной стене показывала, что печь дымит, но в остальном кухня была безупречно чистой. На плите стоял до блеска начищенный медный чайник. Даже без намека на какие-либо украшения кухня радовала глаз, как и гостиная, в которой он с трудом мог выпрямиться в полный рост. Возможно, ее голову не вскружить деньгами — она совсем не такая, как ее сестра.

— Ты искушаешь меня, — наконец сказала Шарли.

— Это хорошо. — Он широко улыбнулся.

— Ох, не ты! — негодующе фыркнула она, снова раздражаясь. — Почти невозможно отказаться от такой суммы денег. Я могла бы сделать для деревни много хорошего.

— Но эти деньги для тебя, Шарли, для твоего будущего.

— Малый Иссоп и есть мое будущее. Ведь ты же не предлагаешь мне брак.

Холодок тревоги пробежал у него по позвоночнику. Конечно, он не может предложить ей выйти за него, хотя это не значит, что она не сделает какого-нибудь мужчину счастливым мужем. Судя по состоянию коттеджа, она отличная домохозяйка, хотя, разумеется, его жене не пришлось бы шевелить и пальцем об этом позаботился дед, денежный мешок. И Бэй по опыту знает, что ее поведение в спальне — мечта каждого мужчины. Каждую ночь с тех пор, как они расстались, он мучился, терзался по ней.

Она собрала и отнесла тарелки в оловянную раковину. Он отодвинул от себя холодный чай и встал.

— Подумай о моем предложении, Шарли. Я буду в «Свинье и свистке» до тех пор, пока ты не дашь мне знать о своем решении.

Она продолжила мыть посуду, как будто его тут и нет. Что ж, прекрасно. Пусть поварится в собственном соку день, неделю, сколько потребуется. А он побродит по окрестностям, изучая местные сады, покуда она не образумится и не придет в его объятия.