Глава 35
Торн не мог, да и не желал отделаться от мыслей об Индии и своих чувствах к этой женщине – так страдающий зубной болью то и дело трогает языком ноющий зуб. Он никогда не предполагал, что в нем проснется столь неистовое чувство собственника.
Из Пигглтона он поехал прямиком домой, наслаждаясь чувством величайшего облегчения, и прибыл в Старберри-Корт тотчас после полудня. Ему нужны были ответы. На множество вопросов…
– Где отец? – выпалил Торн, не дав Флемингу и рта раскрыть.
– Его светлость в библиотеке, но, сэр…
– Не теперь, Флеминг! – И Торн едва ли не бегом устремился в библиотеку.
Его светлость был один. Он сидел напротив шахматной доски, несомненно, обдумывая некую хитрую стратегию. Он поднял глаза на вошедшего сына. Черт подери, машинально отметил Торн, в его лице нет и тени раскаяния! Кажется, герцога даже забавляет все происходящее!
– Что, черт возьми, все это значит? – спросил Торн, пытаясь обуздать желание заорать и замахать кулаками. Кричать на герцога было занятием абсолютно бессмысленным – Торн затвердил этот урок с детства. – Ты прекрасно знал, что Летиция Рейнзфорд для меня ровным счетом ничего не значит! И послал меня в погоню за призраком!
– Ты не получил удовольствия от прогулки в Пигглтон?
Торн лишь молча устремил на отца тяжелый взгляд, которому научился у Вилльерза – а точнее, унаследовал. Под этим убийственным взором герцог вдруг беспечно улыбнулся:
– По праву родителя я счел необходимым преподать тебе наглядный урок. Любовь – это в высшей степени непросто, сын. Этот урок тебе пригодится.
– Но еще задолго до того, как тебе взбрело на ум поучить меня, я знал, что хочу жениться на Индии!
– Полно, так ли это?
Слова герцога повисли в воздухе. Да, Торн уже решил просить руки Индии, однако лишь в те самые томительные предрассветные часы в карете, летящей в Пигглтон, он в полной мере ощутил, каким кошмаром станет его жизнь без любимой…
И дело тут было вовсе не в желании обладать ее телом. Да, она была словно плоть от плоти его, а еще – второй половинкой его души…
– Ты истинный мой сын. – Глаза герцога потеплели. – И я не без оснований полагал, что ты унаследуешь заодно и мою глупость. Кстати, вчера Индия отказала лорду Броуди, который просил ее стать его супругой.
– Откуда тебе это известно? – На щеках Торна заиграли желваки.
– Когда он в отчаянии топил горе в коньяке, я составил ему компанию, – объяснил герцог. – Полагаю, бедняга проспится лишь к вечеру…
– Но это не означает, что Индия согласится стать моей… С чего ей, право слово, принимать мое предложение? – горько усмехнулся Торн. – Ведь не в моих силах предложить ей что-то, чего бы у нее не было! По правде говоря, у нее есть куда больше, чем у меня…
– Она тебя любит, – спокойно возразил отец. – Хотя любви самой по себе недостаточно. В свое время Элеанор полюбила меня, однако к тому моменту я уже совершил столько ошибок, что она знать меня не желала…
– Но я даже не герцог, – холодно промолвил Торн.
– Что-то подсказывает мне, что ты обошелся с ней как самый настоящий ублюдок… каковым ты на деле и являешься. Ты помнишь, как я ухаживал за твоей мачехой? Как добивался ее?
– Ты купил ей в подарок кольцо с камнем величиной с ласточкино яйцо, ты надел черный сюртук и разыграл роль собственного кузена…
Герцог ухмыльнулся:
– Я разыграл роль истинного джентльмена, каковым я не являюсь – и плевать, герцог я или нет! Тебе надлежит проделать то же самое.
– Но у меня нет даже черного сюртука…
– Для того чтобы изобразить джентльмена, сын, сюртук вовсе не надобен. Скажи ей, что она прекрасна, словно роза на заре, сделай ей предложение руки и сердца по всем правилам. Но сперва поезжай к Ранделлу и Бриджу , да не забудь сказать, что это я тебя прислал. Кстати, Индия уехала в Лондон, так что ты можешь убить разом двух зайцев…
– Не уверен, что Индия любит бриллианты…
– Хорошо. Как полагаешь, какой камень она предпочитает?
Торн вспомнил про исчезнувшие драгоценности ее покойной матери, навеки погребенные на илистом дне Темзы.
– Камня, достойного этой женщины, я не в силах купить. Она, как и Элеанор в свое время, достойна того, чтобы отдать свою руку самому блестящему аристократу Англии. Ты являлся таковым, когда делал предложение будущей супруге, так что тут я не могу с тобой равняться…
– Но Индия только что отвергла наследника герцога Пиндара, – возразил Вилльерз и с неожиданной страстью прибавил: – Самый блестящий аристократ – это ты, Тобиас! У тебя и в голове, и в штанах куда больше, нежели у всех английских пэров, вместе взятых! И эта женщина прекрасно об этом знает!
Торн слабо улыбнулся:
– Ты забыл прибавить, что и в этом я твой истинный сын…
– И без слов ясно, что все вышеупомянутое ты унаследовал от меня, – удовлетворенно заметил отец.
