Глава 14
«Дорогой Торн.
Прилагаю к письму счет от Томаса Шератона на несколько тысяч фунтов. Он был настолько любезен, что отдал нам мебель, сделанную им для другого заказчика, учитывая нашу спешку. Я уверена, что Вы сами захотели бы вознаградить мастера за эту потрясающую любезность, поэтому включила Вашу благодарность в счет. Мистер Шератон просил меня передать Вам его искреннюю признательность.
Индия».
«Дорогая Индия.
Счет от Шератона поистине ошеломляющий, однако ни в какое сравнение не идет со стоимостью «голубого зеркала». Рассудите здраво: нравится вам глядеть на свое голубое отражение? И понравится ли это мне? Или в этом содержится некий прозрачный намек на «голубую кровь»? Плевать мне на то, что зеркало венецианское! Я требую, чтобы Вы его вернули.
Торн».
«Дорогой Торн.
Подобные шедевры возврату не подлежат. Вы стремитесь выбиться в высший свет, так что прошу всецело мне довериться по части создания должной атмосферы в Вашем жилище!
Индия».
«Дорогая Индия.
Добром прошу: верни это чертово зеркало!
Торн».
«Дорогой Торн.
Вы, несомненно, счастливы будете узнать, что зеркало и каминная полка установлены в гостиной и выглядят потрясающе.
Касаемо прочих новостей: мне удалось нанять для Вас восхитительного повара. Я сманила его у лорда Питтлторпа, так что услуги этого мастера обойдутся Вам недешево. Однако поскольку Вы хвастливо утверждаете, что (заранее простите, но я использую право друга) Вы не просто «богатый ублюдок», то ни минуты не сомневаюсь в Вашем согласии. Ведь превосходная еда – это единственное, что может спасти прием, неприятный во всех отношениях. К слову, повар прибыл со своим штатом кухонной прислуги – разумеется, я наняла их всех. Надеюсь, лорд П. не пришлет Вам вызова на дуэль, но даже если такое вдруг случится, не сомневаюсь, что Вы одержите верх.
Индия».
«Дорогая Индия.
Я согласен оставить «голубое зеркало» – в обмен на Ваше обещание более никогда не переманивать слуг у других хозяев. Питтлторп, по слухам, крайне раздосадован…
Кстати, в школе, где мы в свое время вместе с ним обучались, его именовали «Ступка и Пестик» – за ночные развлечения определенного рода.
Торн».
«Дорогой Торн.
Решительно не понимаю, о чем Вы говорите, да и понимать не желаю.
Ваш новый дворецкий, мистер Флеминг, к сожалению, сможет прибыть лишь накануне приезда Ваших родителей. Я наняла также четырех служанок для господских покоев, двух для работы на первом этаже, работницу для буфетной и старшего конюха. Теперь нам недостает лишь чистильщика обуви и двух лакеев для холла.
Домик привратника тщательно прибран, туда завезена мебель первой необходимости – ведь мне неизвестно, намерены ли Вы нанять привратника.
Индия».
«Дорогая Индия.
В своем предыдущем письме я говорил об утехах, коим предаются порой мужчины ночью под покровом темноты и одеял. Питтлторп так неистовствовал по этой части, что о его занятиях поневоле знали все мальчишки в школе. Скажите, женщины развлекаются на тот же манер? Доводилось вам обучаться в школе для девушек?
Впрочем, полагаю, что дочки маркизов – создания чересчур утонченные, чтобы отсылать их прочь с родительских глаз. Впрочем, не знаю… Мои сестры получили домашнее воспитание, но у нас была несколько необычная ситуация, сами понимаете.
Торн».
«Дорогой мистер Дотри.
Если Вы не прекратите писать мне в подобном тоне, я оборву нашу переписку, и Вы не узнаете о том, как продвигаются дела. В таком случае я буду вынуждена просто присылать Вам счета к оплате.
Леди Ксенобия Индия Сент-Клер».
«Дорогая Индия.
Из Вашего возмущенного письма я заключил, что истинные леди ночами под одеялом не склонны ласкать свои потаенные местечки – так вот, уверяю Вас: они очень многое теряют… Вам следовало бы это попробовать. Это весьма успокаивает – а Вы, как мне представляется, чересчур напряжены.
Торн».
«Мистер Дотри.
Прошу оплатить следующие счета: сто фунтов за восковые свечи, пятьдесят – за мыло и еще двести – за золотые шнуры.
Леди Ксенобия Индия Сент-Клер».
«Дорогая Индия.
Если Вы намерены безжалостно разрушить наши отношения, напишите хоть пару добрых слов, дабы утишить мою боль! Что такого страшного в моем последнем письме? Мне казалось, между нами зарождается крепкая дружба – пусть немного странная, но все же… Искренне сожалею, если Вы на самом деле оскорблены – видимо, леди знать не желают о вещах этого рода, и даже шутить подобным образом с ними не подобает… Кстати, какого черта нам понадобились какие-то золотые шнуры?
Торн».
«Дорогой Торн.
Я вовсе не против нашей дружбы, если Вы пообещаете хотя бы попытаться быть благоразумным и оставить Ваши вульгарные замашки! А золотые шнуры необходимы, чтобы подвязывать портьеры в столовой. Их как раз сегодня повесили – они смотрятся восхитительно на фоне обитых шелком стен.
Индия».
«Дорогая Индия.
С благоразумием у меня дело обстоит не слишком благополучно – видимо, сказывается уличное детство. Сможете ли Вы простить меня? Я же не сознался Вам, к примеру, в том, что предаюсь самоудовлетворению, думая о Вас! Я просто вежливо поинтересовался…
Торн».
«Дорогой Торн.
С какой стати Вам делиться со мной столь интимными сведениями? Вот это поистине вопрос вопросов!
Индия».
«Дорогая Индия.
Что-то в тоне Ваших посланий подсказывает мне: Вы делаете это! Поставьте сатира в ту комнату, которую соблаговолите для себя выбрать. Уверен: он будет Вас вдохновлять. Я же не желаю его видеть рядом с собой: меня вовсе не развлекает вид мужской задницы…
Жаль, что не смогу прибыть в Старберри-Корт сегодня вечером, чтобы полюбоваться новыми портьерами, подвязанными золотыми шнурами. Я снова напоил бы Вас… С величайшим удовольствием предаюсь воспоминаниям о нашей совместной трапезе.
Торн».
Индия наняла прекрасную домоправительницу, на которую положила глаз еще какое-то время назад, – девушка служила в семье, где ее достоинств в должной мере не ценили. И пусть она была моложе большинства домоправительниц, но характер имела железный, в чем была как раз под стать своему новому господину. Но, что было еще важнее, в случае семейных конфликтов она явно приняла бы сторону Лалы…
За годы работы Индия твердо уяснила себе: роль прислуги в любом браке куда важнее, нежели принято думать. И вовсе не только потому, что добрый повар, к примеру, может осчастливить всех в доме…
В комнате Лалы было все, чего, по мнению Индии, может только пожелать молодая леди. Вопреки распоряжению Торна Индия велела установить в покоях кровать с витыми столбиками, на которую сверху ниспадал роскошный полог желтого шелка, расшитый анютиными глазками. Подле окошка она установила изящный столик, сидя за которым, хозяйка поместья могла любоваться прелестным видом на лужайку и плакучие ивы на берегу реки. Эта спальня могла служить надежным укрытием для госпожи – обстановка тут вполне соответствовала милому нраву невесты…
Индия также приобрела у Шератона обширный гардероб с полками различной глубины для разнообразных платьев – вечерних, дневных и даже с особой полкой, предназначенной для особого «придворного» наряда.
Кое-что в поместье так и осталось нетронутым – по крайней мере до тех пор, пока в имении не появится хозяйка. Маслобойня и пивоварня все еще пребывали в прискорбном запустении, детская была тщательно отремонтирована, но совершенно пуста. Индия лишь мельком осмотрела библиотеку – и распорядилась докупить всего пару удобных стульев да несколько коробок книг. Она намеревалась еще прибраться на полках, но не более того…
Уборные были теперь до блеска вычищены, однако Индия уже распорядилась начать переоборудовать их по системе ватерклозетов Брамы, с бачком для воды и хитроумной системой смыва. Ей пока не приходилось видеть подобного, но она про них читала – и хотя это было новшество, к тому же весьма дорогостоящее, Индия решила, что в поместье такие ватерклозеты непременно должны быть, пусть даже они заработают лишь по окончании приема.
Проработав десять лет и все эти годы пребывая в промежуточном статусе между хозяевами и прислугой, Индия успела твердо усвоить: отсутствие необходимости ежедневно опорожнять ночные горшки волшебно изменило бы к лучшему участь горничных.
Ввиду отсутствия каких-либо пожеланий со стороны Дотри относительно ливрей для лакеев Индия сначала мстительно решила облачить их в темно-красное, но в конце концов остановилась на голубых ливреях итальянской шерсти, слегка темнее, чем яйца малиновки.
Поскольку в саду все еще царило запустение, цветов для украшения дома там было не сыскать. И Индия придумала хитрый план: пообещать щедрое пожертвование приходской церкви от лица мистера Дотри – в обмен на разрешение взять любую рассаду и цветы с клумб, расположенных за домом викария. А церкви на самом деле отчаянно необходим был новый шпиль…
Впрочем, дом и без цветов выглядел великолепно: сверкающий, элегантный, роскошный – и при всем этом необычайно уютный.
«Дорогой Торн.
Я предложила сатира в дар приходской церкви, следуя Вашему пожеланию. Викарий был так глубоко оскорблен, что Вам придется пожертвовать кругленькую сумму на ремонт церковного шпиля. Может быть, шедевр Челлини разумно поместить в Банк Англии, где он спокойно будет ждать Ваших распоряжений?
Индия».
«Дорогая Индия.
А как обстоят дела с домиком вдовы? Полагаю, Роуз понравилась бы лошадка-качалка. Девочка сообщила мне сегодня, что Антигоне не по нраву новая гувернантка (а это уже вторая по счету!), и когда у меня случилось время разобраться, что там к чему, то оказалось, что леди и сама решила уволиться. Так что мы прибудем лишь с няней и нашей обожаемой Антигоной.
Торн».
«Дорогой Торн.
Я закончила обставлять спальню госпожи, а это означает, что дом почти готов. Я не смогла нигде отыскать лошадку-качалку – может быть, Вы сможете найти игрушку в Лондоне? Домик вдовы готов к приезду Роуз.
Индия».
«Дорогая Индия.
Я приеду через три дня вместе с девочкой. Я распорядился, чтобы мой дворецкий купил лошадку, но он нашел лишь корову. Роуз считает, что корова тупая – к слову, у меня те же подозрения насчет нового дворецкого. Девочка назвала корову «Лютик».
Торн».
«Дорогой Торн.
Добрая молочная коровка – недурная инвестиция. Тем более что она может понравиться Вашим будущим деткам.
Вы, несомненно, рады будете узнать, что уборные теперь исправно функционируют, а все спальни достойно меблированы. Завтра мы с леди Аделаидой переезжаем из гостиницы в Старберри-Корт.
Индия».
«Дорогая Индия.
Не помню, писал ли я Вам уже, что пригласил моего друга Вэндера, будущего герцога Пиндара, на мой прием? Вы с ним просто потрясающе подходите друг другу – у обоих самая что ни на есть голубая кровь. Правда, я все чаще думаю, что мне следует предупредить друга о том, насколько Вы опасны. Это самое меньшее, что диктуют мне законы мужской дружбы. Это все равно что надеть ему на шею чеснок, чтоб защитить его от вампира…
Торн».
«Дорогой Торн.
Опасаюсь, что когда Летиция узнает Вас получше, то предпочтет Вам местного доктора – кстати, он весьма красивый молодой человек. К тому же я уже вызвала доктора Хардфилда, уведомив, что прибывает леди Рейнзфорд. Как Вам, должно быть, уже известно, эта леди нуждается в ежедневной врачебной помощи – ведь у нее такая уйма недугов! Я посулила Хардфилду по два фунта за каждый день, что он вынужден будет вытанцовывать вокруг нашей недужной леди.
Индия».
«Дорогая Индия.
Это, кажется, первая трата, на которую я пойду с величайшей радостью! От души надеюсь, что этот Хардфилд сумеет приглядеть за леди как должно. Я встречался с ней всего дважды, но всерьез опасаюсь за ее здоровье.
Торн».
«Дорогой Торн.
Не пристало Вам столь язвительно говорить о будущей теще! Полагаю, Вам стоит всерьез приняться за изучение хороших манер. В противном случае, боюсь, леди Рейнзфорд всерьез Вас возненавидит – по крайней мере если вы незамедлительно не возьметесь за ум.
Индия».
«Дорогая Индия.
Моя козырная карта – это Вы. Всерьез подозреваю, что, оставив ваше ремесло, Вы сделаетесь в скором будущем первостатейной свахой. Как бы там ни было, я только что вернулся из Кенсингтон-Гарденс, где виделся с Летицией. И сейчас я слишком благодушно настроен, чтобы пикироваться с Вами. Я чувствую себя вполне счастливым.
Всего наилучшего, Торн».
Повинуясь некоему безотчетному чувству, Индия бережно хранила все письма Торна. Ей нравился его твердый почерк, даже его шутливый стиль. У нее уже скопилась внушительная стопка писем. Однако последнее Индия бестрепетно кинула в камин библиотеки…
…Разумеется, она рада, что он счастлив… Она просто в восторге! Уж кто-кто, а Лала сумеет сделать так, что ямочка на щеке Торна будет появляться ежедневно… Лала – совершенно прелестное создание, подобное младенцам, крольчатам и прочим сладким существам – ну сплошное умиление!..
А вот в себе самой Индия в последние дни ровным счетом никакой прелести не находила. Лицо ее осунулось. Она чувствовала такое изнеможение, словно ее переехала лошадь. Куда бы Ксенобия ни взглянула, везде видела мелкие недоделки. Вот и теперь, глядя, как корчится в огне письмо Торна, она машинально отметила, что на стену над камином нужно повесить картину…
Идеально подошел бы семейный портрет: Лала с детишками в саду, а за ними – могучая фигура Торна, прислонившегося к дереву, со свойственным ему ироничным взглядом…
Индия тряхнула головой, отгоняя навязчивое видение, и выбежала из библиотеки. Нет, на это письмо она не станет отвечать!
На самом деле их переписке, похоже, пришел конец…
«Дорогая Индия.
Вы рады будете узнать, что проблему с гувернанткой я благополучно разрешил. Вместо нее я нанял для Роуз учителя – молодого человека по имени Твинк. Он окончил Кембридж без году неделю назад, но производит самое приятное впечатление. А еще умеет заразительно смеяться, что совершенно необходимо для малышки.
А нянюшку Роуз зовут Клара. Милая девочка из горной Шотландии – пари держу, она без памяти влюбится в Твинка! Увы, с этим я ничего поделать не могу… Оба они будут сопровождать нас в Старберри-Корт и расположатся в домике вдовы.
Торн».
Индия весь вечер провела в библиотеке, сортируя купленные книги, чтобы расставить их по полкам – а работы все еще оставалось порядочно. Она считала, что библиотека – это сердце любого дома. Полки, полные книг, создавали впечатление, что в доме жило множество поколений, кропотливо собирая книги для своих потомков.
Но разумеется, Торн этого лишен…
Похоже, ничем подобным не мог похвастаться и покойный Джапп. Либо он никогда не увлекался книгами, либо некий особенный вор-книгочей разграбил библиотеку: большинство полок пустовало.
Но Индия не стала унывать: она купила три ящика «разрозненных томов» в книжном магазине под названием «Храм муз», что на Финсберри-сквер. Полки были отскоблены и пропитаны олифой, и теперь сияли на июньском солнышке, ожидая, пока на них расставят книжки. Индия начала с того, что опорожнила все ящики сразу и принялась раскладывать книги на полу по темам: литература и поэзия (таких оказалось немного), затем военная история и тому подобное (томов около пятидесяти), затем домоводство и фермерство (три высоких стопки). Тут были и сборники эссе, и молитвенники, и целых четырнадцать Библий. Похоже, продавец даже не предполагал, что Индия станет рассматривать свою покупку…
Когда же она наконец рассортировала их все, принялась рассматривать книги, составлявшие личную коллекцию покойного Джаппа, с целью рассортировать и их тоже. Именно тогда – и, возможно, удивляться тут было решительно нечему – обнаружила она его «озорные книжонки».
Первая, которая попалась Индии на глаза, именовалась «Мемуары любительницы наслаждений». Следующая – «Венера в монастыре», «Монахиня в рясе», «Похищение сабинянок» и «Любовные похождения Тилли Такета».
Тилли Такет? Ну что за ужасное имя! Индия опустилась на пол и раскрыла томик наугад. Тотчас наткнулась на гравюру, изображающую весьма игривую парочку. Девушка ахнула, словно какая-нибудь глупая горничная, и захлопнула книжку, но тут же вновь открыла ее и стала рассматривать картинку.
Щеки ее тотчас обдало жаром. Возможно, стоит приобрести еще один шкафчик, запирающийся на ключ? Бегло просмотрев «Похищение сабинянок», Индия брезгливо бросила ее в стопку, предназначенную на выброс. Туда же последовали и все прочие, не менее ужасные…
И вот она взялась за «Подлинные и захватывающие приключения легкомысленного джентльмена» и открыла первую страничку. Книга живописала приключения молодого человека по имени Фрэнсис Фэйзер. Первая же картинка обескуражила девушку: она представления не имела, что некоторые… ммм… части тела мужчины могут быть столь впечатляющих размеров. Это была некая явная анатомическая бессмыслица!
Книга была богато иллюстрирована, и в этих иллюстрациях определенно было нечто притягательное. На одной картинке, например, изображены были Фэйзер и его возлюбленная, которые занимались любовью на столе. Видимо, стол был обеденный, поскольку на полу валялась разбитая чашка и две тарелки, чему явно поспособствовала резвость любовников. Что ни говори, шокирующая была картинка…
Аделаида в свое время объяснила ей, что это происходит под одеялом и в темноте. И лишь изредка… Что ж, Аделаида, возможно, всю жизнь добросовестно заблуждалась на сей счет. Вот Фэйзер, например, был начисто лишен подобных предрассудков: на другой гравюре любовная сцена происходила на речном берегу, а если герой и оказывался в постели, то по обе стороны от него возлежали дамы, своей наготой напоминающие греческие статуи, убранные в чулан…
Тут Индия перешла непосредственно к чтению – и опомнилась лишь полчаса спустя, когда за окнами библиотеки начинало уже темнеть. Заправляя за уши выбившиеся из прически пряди, она почувствовала вдруг, что пальцы ее дрожат…
Интересная книжка, призналась себе Индия. Весьма занятная. Она захлопнула книгу, пытаясь забыть «веселые картинки». Дело было в том, что гравюры оказались необычайно… эротичными, и изображенные на них женщины отнюдь не выглядели стыдливыми. Напротив, им было, похоже, очень весело! Им явно нравилось все происходящее!
Но как такое может быть? Нет, это физически невозможно! Однако… взять хоть картинку с обеденным столом: голова женщины свешивалась со столешницы, а распущенные волосы достигали пола… при этом на лице у нее был написан явный восторг!
Чтобы окончательно в этом удостовериться, Индия вновь раскрыла книгу и перевернула изображение вверх ногами, чтобы получше разглядеть лицо дамы.
Рот ее был широко раскрыт в безмолвном крике. Неужели ей так больно?… Или она испытывает такое наслаждение?
Индия как раз билась над этой загадкой, когда услышала какой-то звук и подняла глаза. В дверном проеме стоял Торн и пристально наблюдал за ней. Индия захлопнула томик и вскочила на ноги, чувствуя себя словно ребенок, которого застигли за кражей конфет.
– Что, черт побери, ты тут делаешь? Ты же должен был приехать через два дня!
Торн вздернул бровь:
– Ты не ответила на два моих последних письма. Я счел разумным навестить тебя – вдруг ты лишилась чувств от изнеможения?
– Ничего я не лишалась! – вскричала Индия, тщетно пытаясь спрятать книжку в складках юбки.
– Я целый день провел на фабрике, так что заехал сюда по пути в Лондон. – Он оглядел книжные стопки. – Боже, неужели ты сортируешь книги?
Индия прокашлялась.
– Ну, лишь в первом приближении… просто хочу поместить беллетристику на одну полку, исторические очерки – на другую…
– Полагаю, библиотека – одно из наипервейших преимуществ владения загородным имением. – Торн подошел к столу и взял книгу по животноводству. – Я могу перевезти сюда книги из моей лондонской резиденции. Они заполонили все полки и уже лежат стопками вдоль стен, что приводит в отчаяние мою домоправительницу.
Индия украдкой положила «Захватывающие приключения» на стопку книг о путешествиях. Торн тем временем взял очередной томик из другой стопки:
– Что, это все сплошь молитвенники?
– Боюсь, что так, – сказала Индия. – Эта стопка, да еще вон та, и там, на столе…
– Джапп не перестает меня изумлять. Избавься от этого хлама, хорошо? Тогда освободится место для моих лондонских книжных запасов.
Индия кивнула, соглашаясь, и спросила:
– А какие книги ты любишь?
– Практически любые, за исключением молитвенников. А что тут есть еще?
Индия тотчас подумала про «озорные книжки», но не представляла, как о них заговорить.
– Сейчас взгляну… тут учебники грамматики – два греческой, и три немецкой, и еще…
Торн зажег настенные лампы, потом еще одну, над камином.
– Думаю, их следует презентовать Роуз. Эта серьезная маленькая особа проштудирует их все в течение недели.
– Я нашла и несколько детских книжек, они могут ей понравиться. Их уже перенесли в домик вдовы.
– Мы с ней уже предприняли два налета на книжный магазин Хатчарда, – рассеянно отвечал Торн, вертя в руках какой-то путеводитель.
У Индии перехватило дыхание. Если он взглянет на соседнюю стопку…
– Вот уж не думал, что ты возьмешь на себя такие хлопоты…
Индия тем временем незаметно приближалась к запретному томику, она уже оперлась бедром на стол. Еще чуть-чуть – и она, подхватив злосчастную стопку, сунет ее на дальнюю полку…
– Новая гувернантка Роуз еще не успела распаковать свои пожитки. Но теперь ездить с девочкой по книжным лавкам будет Твинк. Знаешь, ты просто могла бы пока распихать книги по полкам как попало… – Увидев выражение ее лица, Торн расхохотался: – Полагаю, это выше твоих сил: ведь ты отчаянная перфекционистка!
– Не будь я таковой, я не достигла бы в своей профессии успеха!
– Мне до сих пор странно, что нежные уста леди произносят слово «профессия», – сказал Торн, взяв очередную книгу.
– Ну, тебе нечасто доводилось беседовать с истинными леди, – саркастически произнесла Индия. – Хотя тебя окружают женщины, много и тяжело работающие…
– Но они вовсе не леди, – изрек Торн чистейшую правду. Склонив голову, он взглянул на Индию из-под густых ресниц: – А помимо того, что они не леди, они еще и не дочери маркизов…
– Но отцовский титул вовсе не делает меня неспособной к работе!
– Твоих способностей никто не оспаривает. Но не пытайся доказать мне, что ты – это не исключение из правила. – Рука его легла на книжную стопку. – Это уже третья книга об Италии. Начинаю подозревать, что Джапп купил своего Челлини во время путешествия.
– Однако все эти книги я заказала в лавке, – сказала Индия. – А здесь я обнаружила всего двадцать-тридцать книг, так что мне пришлось пополнить твою библиотеку…
– Так ты купила этот хлам в лавке книготорговца лишь затем, чтобы у гостей создалось впечатление, будто мои предки были обучены грамоте? – захохотал Торн.
– Никто не пытается создать ложное впечатление о тебе и о твоем имении, – возразила Индия.
Торн лишь скептически фыркнул в ответ.
– Просто мы пытаемся продемонстрировать, что ты знаешь толк в литературе…
И тут, прежде чем Индия смогла хоть что-то предпринять, Торн протянул руку и схватил «Захватывающие приключения» и пролистал книжонку с ехидной улыбкой.
– О, вижу, что я и впрямь на редкость разборчив в чтении! Вы не устаете поражать меня, Индия!
– Благодаря покойному лорду Джаппу у вас в коллекции множество подобных сочинений, сэр Дотри. – Индия указала на стопку, лежащую на полу. Щеки ее снова предательски багровели.
– Черт возьми, – воскликнул Торн, листая страницы, – да это презанятнейшая книжка!
– Еще несколько подобных шедевров лежат в мусорной корзине, – торжественно объявила Индия.
– Прекрасно.
Поколебавшись, она спросила:
– А вам не любопытно узнать, о чем эти книги?
– Этот мир весьма развращен, Индия. Я нагляделся на разврат, когда был мальчишкой, и, увы, увидал много чего похлеще, став мужчиной… Так что этой гадости не место в моем доме, особенно поблизости от Роуз.
Индии очень нравилось то, как он оберегает девочку, и она лучезарно улыбнулась Торну. Ксенобия просто просияла. Это была необычная для нее улыбка…
Торн нахмурился:
– Индия…
– Что?
– Неудивительно, что мужчины ползают у твоих ног, умоляя тебя дать согласие на брак, – такая улыбка способна соблазнить и святого. – Он вновь посмотрел на книгу и перевернул страничку. – Тебе по нраву пришлись приключения Фэйзера?
– Я просто взглянула на книжку и…
Губы Торна искривила усмешка.
– Я простоял в дверях не менее пяти минут, прежде чем ты соблаговолила меня заметить! Я смотрел издалека, разумеется, но мне почудилось, что именно эта картинка привлекла тебя более всех прочих…
Щеки Индии обдало жаром. Приличия требовали, чтобы она стремглав выбежала из библиотеки, но она не сдвинулась с места. А Торн перевернул книжку вверх ногами, как давеча сделала она сама.
– Ну и что тут такого уж поразительного? Кроме размера мужского достоинства Фэйзера, разумеется, – но это, уверяю тебя, всецело из категории воспаленных девичьих грез…
Индия решила, что над смыслом этих слов она поломает голову позже. И в самом деле, какая женщина захочет, чтобы нечто столь устрашающее хотя бы приблизилось к ее сокровенным местечкам?…
– Так что же тут так привлекло тебя, Индия? – Торн уже откровенно потешался над ней.
– Я пыталась понять, вправду ли она… ну, испытывает удовольствие, – мрачно созналась Индия.
– Погляди, как взметнулись ее руки. По моему мнению – а я кое-что в этих делах смыслю, – ей весьма и весьма хорошо. Полагаю, она даже кричит…
Теперь нешуточный жар охватил низ живота Индии, подбираясь к промежности.
– Кричит?
Она не знала, ужасаться или завидовать…
– От наслаждения, – уточнил Торн, переворачивая страничку. – Фэйзер, похоже, вполне удовлетворил ее аппетиты. Черт возьми, ты только взгляни сюда! – Он взглянул на Индию, глаза его издевательски поблескивали. – И вот здесь она кричит!
Индия глядела на очередную гравюру не менее минуты, прежде чем поняла, что именно делает Фэйзер, зарывшись лицом в пену кружевных юбок партнерши, меж ее раскинутых ног. И Торн, похоже, не ошибался – женщина была на верху блаженства! И рот ее на самом деле был распахнут в безмолвном крике…
Усилием воли Индия заставила себя опомниться.
– Нам с тобой нельзя беседовать об… об этом. Это вызывающе непристойно!
Но Торн отрицательно покачал головой:
– Ничего непристойного тут нет ровным счетом, Индия. Ведь мы с тобой друзья.
Эти его слова слегка отрезвили ее.
– Друзья? Так ты рассматриваешь подобные книжонки со своими друзьями?
Это было ужасно!
– Нет, исключительно с тобой. Ты погляди только, что они вытворяют! Я такого никогда не пробовал…
– Я не желаю на это смотреть!!!
Торн подошел к ней так близко, что едва не касался ее плечом. Индия ощутила его запах – такой пряный, такой мужской запах… она даже слышала, как он дышит…
– Подозреваю, милая, что тебе пришлось жить монашкой, лишь бы общество не отвергло тебя! Это так? Сколько тебе лет? – Он оглядел Индию с головы до ног. – Двадцать два?
– Двадцать шесть, – вздохнула Индия.
– И тебе пришлось до двадцати шести лет хранить свою девичью честь! Неудивительно, что тебе это порядком надоело. Потому что это невыносимо.
Улыбка его представляла очевидную опасность для ее рассудка. И для добродетели тоже. Индия робко кашлянула.
– Мне нужно работать, Торн. Ты меня отвлекаешь. И еще… этого разговора не было.
– Хочешь сказать, что монашкам непозволительно глазеть на причиндалы Фэйзера? – ухмыльнулся Торн. – Мне лично картинка нравится. А тебе?
Индия взглянула на гравюру: юная дева восседает верхом на Фэйзере, и их тела соединяет лишь… это самое. И парочка, похоже, расположилась на древесном суку…
– Нет! – воскликнула девушка.
Торн захлопнул книжку и зашвырнул ее на полку, при этом его рука едва не коснулась головы Индии.
– Все эти картинки из разряда сильных преувеличений. Ты ведь это осознаешь, не правда ли, Индия?
– Это никакого значения не имеет! – выпалила она.
– Нет, имеет. Поскольку ты собралась замуж. Когда я обучался в Итоне, повидал множество мужских достоинств. И вот что скажу тебе, Индия: за кого бы ты ни вышла, с Фэйзером по этой части никто не сравнится…
Индия почувствовала вдруг, что обязана защитить своего будущего супруга:
– Ты этого не можешь знать! Уверена, он будет… у него будет все, что положено иметь настоящему мужчине! – От улыбки Торна по всему телу ее медленно разливалась жаркая волна. – И вообще, это тебя не касается!
– Может быть, когда ты выберешь себе жениха, мне стоит сходить с ним искупаться в пруду и удостовериться? Будет просто ужасно, если ты ляжешь на брачное ложе в первую ночь, воображая себе этого самого Фэйзера, и обнаружишь вдруг, что у твоего благоверного инструмент не больше наперстка…
– Такого не будет!
– Тебе-то откуда знать? Если из-за этой дурацкой книжки ты сдуреешь и не сможешь сполна насладиться супружеской жизнью, мне не будет прощения!
Индия слегка толкнула Торна в грудь:
– Уйди с дороги, пожалуйста! Я иду к себе в комнату.
– Знаю-знаю, ты снова хочешь сказать мне, что этого разговора не было. Да знаешь ли ты, что до тебя у меня не было друзей женского пола?
– Вот уж сомневаюсь, что мы друзья, – хмуро сказала Индия.
– Хорошо, а кто тогда мы?
Вместо ответа Индия поднырнула под его руку и молча направилась прочь. Ответа на этот вопрос она просто не знала… Когда она была уже возле самых дверей, Торн окликнул ее:
– Индия!
Девушка обернулась.
– Ты забыла книжку для вечернего чтения!
Томик прочертил в воздухе дугу, Индия инстинктивно протянула руку и схватила его.
И вновь Торн многозначительно улыбнулся ей.
