Глава 26
Утром после бала у леди Брентвуд Тристану вдруг очень многое стало ясно.
Во-первых, он понял, что должен заканчивать ремонт дома. Сейчас он пожалел, что составил такой длинный список улучшений. По его мнению, все они стоили того, чтобы потратить на них деньги, но, к сожалению, отодвигали срок окончания работ. А сейчас это стало важно. Рано утром Тристан приехал на Ганновер-сквер, прошел по всем помещениям и повсюду обнаружил недостатки. В доме еще нужно было поработать штукатурам. И малярам была работа. А деревянные части в гостиной следовало заменить. Прокладка труб закончена, и крыша снова крепкая, но система отопления еще в нерабочем состоянии. Оборудование кухни все еще прочно застряло на уровне начала восемнадцатого века, большую современную печь еще даже не доставили. Тристан взял с собой на обход дома главного подрядчика и велел ему нанять дополнительно столько рабочих, сколько нужно, чтобы в двухнедельный срок по крайней мере главные комнаты были готовы для проживания.
Во-вторых, нужно было вызвать слуг. Переехав к Беннету Тристан дал своему камердинеру отпуск, а Уильямса, управляющего, отправил в Гэмпшир следить за делами в Уайлдвуде. К этому времени фамильное поместье уже было в прекрасном состоянии, и управляющий снова понадобился в Лондоне. Тристан написал обоим записки, приказывая вернуться на Ганновер-сквер, а Уильямсу вдобавок велел по возвращении в Лондон нанять полный штат прислуги.
В-третьих, предстояло встретиться с поверенным. Когда услышал инструкции Тристана, мистер Томпкинс поднял брови, прежде чем кивнуть. Взяв перо, он спросил:
– Милорд, каковы будут подробности?
– Понятия не имею. – Увидев выражение лица поверенного, Тристан усмехнулся: – Просто оставьте эти строки пока пустыми, хорошо?
– Как пожелаете, сэр, но обычно принято до подписания контракта согласовывать детали. В случае, если вы и другой джентльмен не сможете договориться…
– Мы придем к соглашению, – заверил Тристан. – Даже если это будет стоить мне целое состояние. Просто начните готовить контракт.
И последнее – он должен был ехать в Бат. Эта часть его плана была самой важной, и Тристан хотел хорошенько ее продумать. Он снова пошел в боксерский клуб и провел несколько тренировочных боев с другими членами клуба, обдумывая, как лучше подойти к этому вопросу. Переговоры предстояли деликатные – в конце концов его собственное поведение было небезупречным, и его, вероятно, ждали твердые возражения, что еще больше усложняло задачу. Впервые за несколько недель Тристан пожалел, что Беннета нет в городе, но потом отбросил эту мысль. Вполне возможно, что друг не бросился бы ему помогать, а пришел в ярость. Иногда лучше действовать, не спрашивая разрешения, – не то чтобы у Дугласа была какая-то власть в данном случае, но Тристану было бы неприятно, если бы пришлось больно задеть друга.
Тристан вернулся в дом Беннета и, лежа в холодной ванне, позволил себе поразмышлять о приятной части своего плана: о том, как он скажет Джоан. Как это сделать? С помпой? Или без шума, не привлекая лишнего внимания? Тристан дал волю воображению, представляя, как она ответит на его предложение. А потом стал думать обо всех способах, какими он займется с ней любовью, после того как она станет его женой. Боже всемогущий, все порочные мысли о ней, какие у него только были, оказались верными. Она была сладкой и горячей, влажной и тугой, восхитительной и непредсказуемой… и она его желала. Его и раньше хотели женщины, но не так, как она. И что еще важнее, он никогда ни одну женщину не желал так, как ее. Он хотел заниматься с ней любовью в своей кровати. На своем письменном столе. В старом удобном кожаном кресле, которое он возил с собой уже больше двадцати лет, в том самом, которое когда-то принадлежало его отцу. Тристан хотел почувствовать его мягкую кожу под своей спиной, когда Джоан оседлает его, своего мужа, будет скакать на нем верхом и заставит смеяться, в то время как его кровь будет почти вскипать в венах. Последнюю фантазию он обдумывал несколько минут, гадая, как Джоан отреагировала бы, если бы он рассказал ей об этом. И прелесть заключалась в том, что он действительно не знал, как она отреагирует. Ему в ней это нравилось – в отличие от других женщин Джоан его постоянно удивляла. Иногда – к его безмерному удовлетворению, например, когда она сказала, что хочет, чтобы он занялся с ней любовью. Иногда сюрпризы были не столь приятными, но Тристан мало что так любил в жизни, как вызов. И когда будет уговаривать ее попробовать сделать нечто эротичное, он, наверное, сойдет с ума от предвкушения.
От подобной перспективы Тристану стало невтерпеж двинуться в путь, и он быстро вылез из ванны. Дорога до Бата займет два дня, и столько же потребуется на обратный путь. Он надеялся, что его предложение будет принято быстро, если же нет, то придется провести в Бате лишний день, потратив его на увещевания. Для начала Тристан хотел произвести наилучшее впечатление, какое только возможно, поэтому велел Мердоку почистить его лучшую фрачную пару, положить в дорожный сундук рубашки и прочее. Тут выяснилось, что у него закончилось мыло для бритья и что ему нужны новые чулки. Он послал слугу купить и то и другое.
Не успел Мердок уйти, как стук дверного молотка разнесся эхом по всему дому. Тристан выругался под нос, надеясь, что хорошо это не тетя Мэри, явившаяся просить еще денег или, хуже того, требовать, чтобы он разрешил ей с дочерьми поселиться в его доме. Он был в прекрасном настроении, и у него не было ни малейшего желания терпеть сейчас ее вечное недовольство. Но дверной молоток загремел снова – очень похоже на тот раз, когда Джоан чуть не выбила им дверь. Она тогда пришла, чтобы поднять с постели Беннета, а вместо этого ворвалась прямиком в его, Тристана, жизнь и сердце. Вспомнив ошарашенное выражение ее лица, когда он открыт ей дверь в одних бриджах, Тристан усмехнулся, спустился вниз и театральным жестом распахнул дверь.
К его огромному удивлению, на ступенях стоял сэр Джордж Беннет, мрачный как туча.
– Вы еще здесь, – сказал отец Джоан. – Это хорошо.
Тристан расправил плечи и стал чуть выше.
– Да, сэр. Войдете в дом?
Баронет вошел в узкий холл и стянул перчатки.
– Полагаю, вы догадываетесь, почему я здесь.
У Тристана было три возможных объяснения. Первое: Джоан рассказала родителям, что произошло между ними на балу леди Брентвуд, и сэр Джордж пришел потребовать удовлетворения. Судя по тому, что он слышал от Джоан и видел сам, это казалось маловероятным. Второе: леди Кортни решила вмешаться и вызвала старших Беннетов в Лондон, чтобы сэр Джордж мог потребовать удовлетворения. Судя по тому, что сэр Ричард Кэмпион приказал ему держать рот на замке, а брюки застегнутыми – после того как леди Кортни почти силой увела племянницу из дома Брентвуда, – такой вариант тоже не казался вероятным. Ну и третье объяснение: кто-то еще, не в меру любопытный и с чересчур болтливым языком, по какой-то причине проболтался о случившемся, и сэр Джордж пришел потребовать удовлетворения.
Как бы то ни было, Тристана это не обескуражило.
– Нет, сэр, честно говоря, не знаю, но тем не менее я рад вас видеть.
Баронет бросил на него острый взгляд.
– В таком случае, надеюсь, у нас не будет никаких проблем.
Он повернулся и прошел в маленькую гостиную, стуча каблуками по паркету. Тристан последовал за ним. Приход сэра Джона было событием одновременно и хорошим, и плохим. Хорошим потому, что, похоже, ему не придется спорить, чтобы Джоан отдали ему в жены. И плохим потому, что он, кажется, уже попал в немилость к своему будущему тестю. Это не должно было его удивлять, но Тристан искренне намеревался сделать все, как положено.
– Завтра я отправляюсь в Бат, – сказал Тристан. Он все еще надеялся перевести разговор в более доброжелательный тон. – Но прежде хотел бы обратиться к вам с предложением деликатного свойства.
Баронет повернулся:
– Интересно, это предложение возникло до или после того, как Лондон захлестнули слухи, что на балу в доме Брентвуда вы скомпрометировали мою дочь?
Каждое слово сэра Джорджа было, казалось, сковано морозом. К своему стыду Тристан почувствовал, что краснеет, как нашкодивший мальчишка.
– Я даже не знал об этих слухах.
– Это потому, что вы не матрона средних лет, с непомерным интересом следящая за поведением гостей на всех балах сезона. – Сэр Джордж бросил на него грозный взгляд. – Не желаете ли сказать мне, это правда или нет?
Тристан почувствовал себя загнанным в угол. Такую неловкость он в последний раз испытывал много лет назад, когда случайно разбил крикетным мячом несколько предметов из нового чайного сервиза тети Мэри. Все убедительные слова, которые он так тщательно подготовил, мгновенно испарились из его головы.
– Я бы предпочел не говорить.
Баронет собирался что-то сказать, но потом передумал. Уперши кулаки в бедра, он прошелся по всей комнате, сделав полный круг.
– Моя жена будет довольна, если я вернусь домой и принесу вашу голову на острие копья, – грозно заявил он. – И мне такая перспектива начинает казаться привлекательной.
Черт побери!
– Я хочу жениться на вашей дочери! – выпалил Тристан.
– Это было второе пожелание леди Беннет, менее предпочтительное. – Сэр Джордж скрестил руки на груди. – Я должен вбить в вас немного здравого смысла, прежде чем позволю вам заполучить мою девочку.
Последняя часть фразы прозвучала обнадеживающе. Тристан осторожно сказал:
– Как пожелаете, сэр. При условии, что это такой способ утвердительно ответить на мое предложение.
Сэр Джордж фыркнул.
– У вас всегда была железная выдержка! – Он вздохнул, потом плюхнулся в одно из разнокалиберных кресел и взмахом руки указал на другое. – Рассказывайте, как, дьявол вас раздери, это все получилось.
Тристан сел. Он был все еще насторожен и держался прямо, как доска, не опираясь на спинку кресла.
– С чего мне начать?
– Что вас попросил сделать мой сын?
Ну что же, это по крайней мере достаточно невинно. Тристан немного расслабился, радуясь, что ответить на этот вопрос очень легко.
– Он попросил меня присматривать за мисс Беннет, пока вас и леди Беннет не будет в городе.
– И танцевать с ней?
– Да. – Это Тристан помнил очень отчетливо.
– Что-нибудь еще?
Баронет вперил в него пристальный взгляд. К сожалению, у него было точно такое же саркастическое выражение лица, какое иногда бывало у Джоан, и это несколько выбило Тристана из колеи. Он ответил:
– Э-э… пить с ней чай и следить, чтобы она время от времени развлекалась.
Тристан старался не думать о последнем, чем они с Джоан занимались, – это Дуглас Беннет совершенно точно не имел в виду.
– Все это звучит совершенно невинно. Скажите на милость, как от чаепитий и редких танцев дело дошло до скандального поведения, красочными рассказами о котором мне сегодня все уши прожужжали?
Тристан и сам толком не знал, когда все изменилось. Вначале она была злобной Фурией, и его главной целью было взять над ней верх. Но потом он обратил внимание на ее губы, на ее грудь и на то, как ее глаза мечут золотые искры, когда она отпускает какое-нибудь язвительное замечание в его адрес. И вскоре все его мысли были только о ней: смеющейся, дразнящей, серьезной, задыхающейся от желания. Когда он перестал думать о ней, как о ходячей неприятности?
– Думаю, поворотным пунктом стал день, когда я уговорил ее подняться со мной на воздушном шаре. – Баронет сдвинул брови, но Тристан продолжал: – Я частично финансирую мистера Чарлза Грина, это он организовал полет воздушного шара на торжествах по случаю коронации его величества. Мисс Беннет как-то заметила мельком, что кататься кругами по парку, как все остальные, – скучно и заурядно, вот мне и пришла в голову мысль устроить прогулку на воздушном шаре. Я надеялся, что это отвлечет ее мысли от беспокойства о здоровье матери. Канаты от шара постоянно держали десять человек, – быстро добавил он. – Мы не покидали пределы Лондона и могли спуститься в любой момент.
– Гм, ей это понравилось?
Тристан представил лицо Джоан, когда они поднимались в холодном утреннем воздухе.
– Понравилось, – негромко сказал он. – Ее глаза так и сияли, а когда мы поднялись настолько высоко, что можно было видеть все – от собора Святого Павла до Гринвича, – она вскрикивала от восторга. А ведь сначала пришлось уговаривать ее на эту затею, и у меня были опасения, что она никогда мне этого не забудет. Но когда мы поднялись в воздух, она пришла в такой же восторг и возбуждение, что и я. Это был первый раз, когда мы могли разговаривать не споря. – Тристан немного помолчал, потом сказал: – Думаю, что мы с ней хорошо поладим, если поженимся. Вы дадите благословение на наш брак?
Баронет откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и подпер рукой подбородок.
– У вас ведь нет сестер, Берк?
– Нет, сэр.
– И ваша мать, насколько мне известно, давно умерла.
– Да, сэр.
На лицо гостя набежала легкая тень сочувствия.
– Я всегда думал, что вам выпали в жизни плохие карты. Ваш дядя был хорошим человеком, хотя и напрочь лишенным чувства юмора, но тетя… Ребенку, которому пришлось расти под ее надзором, можно только сочувствовать.
– Я старался избегать его при любой возможности, – признался Тристан.
– Да, я так и понял, – сухо заметил баронет. – О вашем приезде в Хелстон-Холл ходили легенды.
Тристан почувствовал, что у него горят уши.
– Я приношу за это глубочайшие извинения.
– Нет, нет. – Сэр Джордж отмахнулся. – Я точно знаю, как было дело. Мой сын считал вас самым замечательным парнем во всей Британии, и я за два дня понял почему. Мальчик, выросший без родителей и без постоянного дома, не имеет понятия о границах, он готов без малейших колебаний отправиться на поиски приключений, не боясь получить нагоняй от родителей. – Сэр Джордж помолчал, на мгновение его взгляд стал более строгим. – Надеюсь, все это осталось в прошлом.
– Я никогда не подвергну вашу дочь опасности, – быстро сказал Тристан. – Никогда.
– Будет намного хуже, если вы ей наскучите. – Встретив удивленный взгляд Тристана, баронет кивнул: – Я тридцать лет состою в браке и больше двадцати из них воспитываю дочь, и я вам прямо скажу – величайшую на свете опасность для душевного мира мужчины представляет скучающая женщина. Женщинам нужны какие-то занятия. Еще им необходимы внимание, уважение и нежность и по меньшей мере две новые шляпки в год, но больше всего им нужно что-нибудь важное, чем они могли бы занимать свои дни.
Тристан нахмурился.
– Значит, мне нужно найти, чем ей заниматься?
Сэр Джордж фыркнул:
– Упаси вас бог говорить ей, что делать! Нет, вы должны дать ей некоторую свободу, чтобы она сама нашла себе занятие. Моя мать быта увлечена своим садом, моя жена посвятила себя детям и моде. Надеюсь, что у моей дочери когда-нибудь тоже будут дети, которым она себя посвятит, но в любом случае советую, как мужчина мужчине, пользоваться словами «запрещаю» и «не разрешаю» очень ограниченно. Женщины в нашей семье известны своей железной волей, и горе тому мужчине, который рассчитывает согнуть эту волю по своему желанию. Куда более вероятно, что она разогнется и ударит его по лицу, и он останется с глубокой вмятиной на черепе.
– Спасибо за предупреждение, – сказал Тристан и добавил вполголоса: – Хотя вы могли бы сказать об этом раньше.
Глаза баронета блеснули.
– Значит, она уже продемонстрировала свою волю? Что ж, моя Джоан – умная девочка, решительная и быстро соображает. Но у нее доброе, любящее сердце, и если она отдала его вам, то я мало что могу сказать. – Он пожал одним плечом. – Я уже говорил, что женщинам Беннет не очень-то легко отказать?
– Значит, мы договорились?
– Да. – Баронет протянул руку, и Тристан ее пожал. – Я велю моему поверенному обратиться к вашему, чтобы составить брачный контракт.
– Отлично! – Тристан улыбнулся, от восторга его сердце громко стучало. – Я уверен, мы придем к справедливому соглашению.
– Мальчик мой, я намереваюсь получить с вас по максимуму. Не таким я хотел видеть замужество моей дочери.
Тристан усмехнулся.
– Можете попытаться. – Баронет изогнул одну бровь, и Тристан стер с лица усмешку. – Нет, сэр. Я прошу прощения за любые неприятности, которые мои действия могли причинить вашей семье.
– Скоро это будет ваша семья, – напомнил сэр Джордж.
Об этом Тристан уже думал, но даже леди Беннет в самые трудные моменты не может быть хуже тети Мэри. И он очень надеялся, что после того как он покажет себя хорошим мужем, оба родителя Джоан смягчатся по отношению к нему.
– Да, сэр.
Сэр Джордж хмыкнул.
– Не хотелось бы, чтобы я об этом пожалел. – Он смерил Тристана оценивающим взглядом. – Не сомневаюсь, что на кулаках вы меня разобьете в пух и прах, но я все еще отличный стрелок.
– А… да. Я это прекрасно понимаю.
– Хорошо. Сделайте мою дочь счастливой. – Он хлопнул Тристана по плечу и наконец-то доброжелательно улыбнулся. – Если в качестве напоминания мне придется нанести вам парочку телесных повреждений, это всех очень расстроит.
– Э… да, сэр.
Баронет окинул взглядом комнату.
– Джоан говорила, что вы напичкали свой дом на Ганновер-сквер всяческими новшествами. Вы мне их покажете?
Тристан во второй раз опешил от удивления.
– Вы хотите посмотреть дом?
– Конечно. – Сэр Джордж встал. – Знаете, я предвидел, что мы закончим этим. Как только моя дочь стала восторженно распространяться о ватерклозетах и подъемнике для угля, я понял, что она вас одобрила и этот разговор обязательно состоится, это лишь вопрос времени. – Он склонил голову набок. – Как я понял, вы даже советовались с ней по поводу окраски стен и цвета ковров.
– У нее прекрасный вкус, – пробормотал Тристан.
– Как и у ее матери. – Баронет достал из жилетного кармана часы, посмотрел время и убрал их обратно. – Пойдемте, молодой человек. Я думаю, у нас обоих это последнее спокойное утро до самой свадьбы.