Глава 8

Дэвид был так сердит, что едва удерживался, чтобы не схватить ее за плечи и не начать трясти, пока не застучат зубы.

И дело было не только в часовой прогулке, которую ему пришлось проделать второй раз за день, или том факте, что Кэролайн заставила его слишком много думать о поцелуе, который ничего не значил. Его рассердило, что подозрения относительно ее оправдались. Как можно быть такой безрассудной? Когда они танцевали, он видел ум, сверкавший в этих переменчивых глазах. Просто непостижимо, как она могла броситься в это опасное течение посреди ночи.

Впрочем, вынужден был признать Дэвид, стоя в воде, волны, плескавшиеся вокруг них сейчас, казались менее бурными, чем ему запомнилось. Собственно, по сравнению с рокочущим прибоем, который он наблюдал здесь днем, океан казался не более опасным, чем наполненная водой ванна.

Словно в подтверждение его невысказанных мыслей, Кэролайн принялась вырываться, поразив своей гибкой силой и нежностью кожи, скользкой от воды.

Как он не заметил этого раньше?

У нее была фигура пловчихи, с широкими плечами и тонкой талией. Дэвид счел ее худощавой, когда увидел этим утром, словно в течение нескольких лет она росла слишком быстро и слишком мало ела, но теперь изменил свое мнение.

Кэролайн не ценила красоту своего тела и скрывала его под жуткими платьями, но, если приглядеться – или обхватить ее руками, – невозможно не заметить изящных очертаний фигуры. Намеки Дермота за обедом на ее мужеподобность не имели ничего общего с правдой. У Кэролайн были свои секреты, но Дермот попал пальцем в небо.

И сам он оказался настолько глуп, что не увидел этого раньше.

– Отпустите меня! – выдохнула она, ткнув его локтем в ребра. – Обещаю, со мной ничего не случится.

Удар пришелся в чувствительное место, но его хватка не ослабла.

– Надеюсь, вы простите мою недоверчивость, но несколько часов назад вы уверяли меня, что леди не плавают в море.

– Так то леди! – яростно отозвалась Кэролайн, извиваясь в его объятиях. – Я не претендую на это звание. Но настоящий джентльмен не стал бы обращаться с женщиной подобным образом независимо от того, леди она или нет.

Дэвид склонил голову, пройдясь губами по ее уху.

– Если помните, я ведь тоже не джентльмен.

Он почувствовал, как она потрясенно втянула в воздух, и его хватка ослабла. Нет ничего лучше, чем напоминание о собственных недостатках, чтобы прийти в себя. Если ему не изменяет память, он также сказал Кэролайн, что ей следует избегать мужчин, подобных ему. И посмотрите на них! Раздетые до нижнего белья, насквозь промокшие, сцепившиеся – то ли в схватке, то ли в объятиях под луной.

Последние одиннадцать лет Дэвид всячески избегал ситуаций, чреватых тем, что он окажется вовлеченным в жизнь молодой невинной женщины. И что же? Он только что бросился в океан, чтобы спасти Кэролайн Толбертсон. Даже если океан не слишком бушующий сегодня. А она, похоже, не нуждается в предложенной помощи.

Кэролайн воспользовалась тем, что его объятия ослабли, чтобы повернуться к нему лицом и упереться ладонями в грудь.

– Со мной все будет в порядке, Дэвид.

– Я видел прибой сегодня днем. Вам не удастся убедить меня, что здесь безопасно плавать.

Она раздраженно вздохнула.

– Я охотно соглашусь, что при высоком приливе некоторая опасность существует: из-за узкого прохода и скалистых берегов течение бывает очень сильным, – но не сейчас. Прилив идет на убыль, к тому же полнолуние.

Одна рука Дэвида упала, но другая оказалась упрямой, не желая отпускать Кэролайн, чтобы в случае шальной волны утащить в безопасное место.

Или придушить, если понадобится.

– Ясно, что вы имеете привычку плавать в этой бухте, – заявил он. – Сегодня днем вы пришли сюда именно с этой целью, невзирая на прилив, который был гораздо выше. – Он замолк, словно предлагая опровергнуть его слова, намекавшие на ее склонность к неоправданному риску.

Кэролайн вырвалась из его ослабевшей хватки и отступила на несколько шагов, устремив на Дэвида настороженный взгляд.

– Да, – признала она, все еще тяжело дыша. – Я прихожу сюда плавать. Это не настолько опасно, как может показаться, если знать течения и водовороты. Как вы понимаете, я не могу купаться на пляжах Брайтона, и потому прихожу сюда, где меня никто не увидит.

Дэвид стиснул зубы, ощутив новую вспышку гнева.

– Это смешно. Женщины каждый день купаются в Брайтоне. Для того и придуманы купальни на колесах, чтобы купаться в море. Но там, где прибой слабый. И где есть люди, которые придут на помощь, если вы попадете в беду.

– Разве это плавание, Дэвид? Это пытка. Только представьте на мгновение, каково это, когда тебе отказывают в том, что ты любишь. – Ее слова резанули его по сердцу, задев струны, которым полагалось быть мертвыми, которые он сжег и похоронил одиннадцать лет назад. – Это единственное место, где я могу плавать в открытом океане, – добавила она дрогнувшим голосом. – Как мне хочется и сколько я хочу. И чтобы не было никого, кто мог бы осудить меня.

Дэвид позволил себе задержаться взглядом на ее переменчивых глазах и полных дрожащих губах. Отчасти он мог понять ее чувства, но это не умаляло беспокойство, которое охватывало его при мысли, что она плавает здесь одна, рискуя жизнью. Он лучше других знал, каково это – оказаться в подобном месте во власти океана.

Смущенная его пристальным взглядом, Кэролайн вытащила из воды руки и скрестила на груди. Это движение привлекло внимание Дэвида, и он перевел взгляд с лица на сорочку.

Насквозь промокшую.

И точно так же, как на террасе, когда они целовались, он почувствовал вспышку интереса, несвоевременного, острого и прискорбного. Кэролайн пробуждала в нем нечто иное, чем похоть, хотя если бы он проанализировал свои ощущения, то обнаружил бы, что она тоже присутствует.

Проклятье! Он бросился в океан, чтобы спасти Кэролайн, а не для того, чтобы глазеть на нее.

Однако, вопреки доводам рассудка, его взгляд скользнул ниже, туда, где сорочка облепила бедра. Было темно, но не настолько, чтобы он не мог видеть… все. Стоя среди волн, плещущихся вокруг ее бедер, в лунном свете, отражающемся в струйках воды, стекавших по телу, Кэролайн казалась куда более привлекательной, чем он мог себе представить. Ее ноги скрывались в воде, а руки прикрывали верхнюю часть тела, которая, похоже, доставляла ей наибольшее беспокойство.

При всей ее стройности, в мягком изгибе бедер не было ничего мальчишеского.

– Пожалуйста, не смотрите на меня так! – резко оборвала ход его мыслей Кэролайн.

Дэвид судорожно сглотнул, устремив взгляд в более безопасном направлении. Наверное, ему следовало бы извиниться, но он сомневался, что его извинения прозвучат искренне, когда ему больше всего хочется продолжить рассматривать ее.

– Вам следовало сказать мне правду сегодня днем, – хрипло произнес он, пытаясь сосредоточиться на линии берега и волнах, бившихся о его тело, чтобы не дать своим мыслям и глазам устремиться туда, куда им хотелось. – Я не осудил бы вас.

Он услышал всплеск воды, свидетельствующий, что она подошла ближе, очевидно решив, что в конечном итоге он заслуживает доверия.

– Вы только что осудили меня, предположив, что я не способна позаботиться о себе и не в состоянии оценить собственные возможности.

Дэвид ощутил укол вины и сказал:

– Извините. Я был не прав.

И явно не в себе. Иначе он давно бы выбрался из воды и бросил ей платье, которое приметил на берегу, потребовав, чтобы она застегнула его на все пуговицы и никогда больше не снимала в его присутствии.

Он по-прежнему избегал смотреть на нее, глядя на серые тени скал, высившихся на берегу. Наконец усилием воли ему удалось подавить нежеланное возбуждение. В конце концов, она не относится к тому типу женщин, которые обычно привлекают его, и его взгляд больше не прикован к волнующей тени на стыке ее бедер.

Да и вода дьявольски холодная.

Он услышал ее негромкий мелодичный смех.

– Не то чтобы я не оценила попытку – и тот факт, что вы, похоже, владеете впечатляющим стилем плавания, хотя и несколько академическим, – но неужели вы действительно думаете, что смогли бы спасти меня, если бы я в этом нуждалась?

Дэвид рискнул посмотреть на нее и обнаружил, что губы Кэролайн изогнулись в лукавой усмешке, преобразившей ее черты в нечто весьма привлекательное. При виде ее веселья остатки его гнева рассеялись, и он улыбнулся.

– Академическим? Я добрался до вас, не так ли?

– Едва ли это можно назвать вызовом, учитывая, что там, где мы стоим, уровень воды не выше талии. – Ее глаза сузились, хотя на губах по-прежнему играла улыбка, и в следующее мгновение она нырнула в волны.

Кэролайн проделала это так быстро, что Дэвид глазом не успел моргнуть. Не считая погружения в воду, которое так испугало его несколькими мгновениями ранее, он не видел, как она плавает, с того памятного дня одиннадцать лет назад. Но тогда он был слишком пьян, чтобы замечать детали. Дэвид помедлил, наблюдая за движениями Кэролайн. У нее не было четко выраженного стиля, которым она только что поддразнила его. Сказать по правде, она поднимала слишком много брызг, когда ее руки врезались в воду.

Но, милостивый боже, двигалась она как молния!

Необычный стиль Кэролайн, когда руки и ноги работают поочередно, наподобие ножниц, придавал ее продвижению скорость, какой он никогда не видел. Он сам был неплохим пловцом. Отец заботился не только о том, чтобы сыновья метко стреляли и успешно учились четыре года в Кембридже, но и настоял, чтобы овладели таким мощным и хорошо отработанным стилем плавания, как брасс.

Но Дэвид привык плавать в пресной воде озера Морег, а не в открытом океане. Несмотря на низкий прилив, он с трудом продвигался вперед, следуя за Кэролайн. Синхронные движения его рук сбивались в беспорядочных волнах, бурливших у близлежащих скал.

Но Кэролайн это нисколько не замедлило.

И Дэвиду ничего не оставалось, кроме как догонять ее.

Кэролайн сжалилась над ним, только добравшись до скалистого основания песчаной косы.

Она ждала там, пытаясь успокоиться. Океан был единственным местом, где она чувствовала себя спокойно и непринужденно, но сегодня вечером у нее было такое ощущение, словно под кожей скачут блохи.

Если бы только он не выглядел таким мужественным! Его плечи с рельефными мускулами, бугрившимися при каждом движении, свидетельствовали о годах, проведенных в армии. Кэролайн выросла на брайтонском побережье и видела достаточно мужчин в рубашках, но Дэвид Кэмерон не имел ничего общего с мистером Дермотом и другими щеголями, приезжавшими каждое лето из Лондона и снимавшими сюртуки, когда становилось жарко. Собственно, предположила она, если Дермота раздеть и сравнить обнаженным мужчиной, который сейчас плыл к ней, тот будет выглядеть как зеленый юнец.

Кэролайн приветствовала Дэвида, плеснув в лицо водой и поддразнив:

– Не слишком впечатляющая попытка.

Он ухмыльнулся, сверкнув в темноте белыми зубами, и заявил, смахнув воду с глаз:

– Вас никогда не спасут, если будете плавать лучше своего спасителя.

А затем поднырнул под нее и, схватив за лодыжку, дернул. Кэролайн плюхнулась в воду, подняв сноп брызг и захлебываясь от смеха. Удовольствие, которое она испытывала в этот момент, грозило затопить ее так же верно, как это проделал Дэвид только что.

Впервые после смерти отца она плавала не одна, а с тем, кто не осуждал ее за то, с тем, кто заставлял смеяться… и возбуждал в ней желание.

Но прежде чем она разобралась в своих чувствах, Дэвид обхватил ее за талию и поплыл к берегу, увлекая за собой.

Кэролайн задыхалась. И не потому, что он слишком крепко обнимал ее, а потому, что ее горло сжалось от удивления и подавленных желаний. Будь ее воля, она оставалась бы в таком положении вечно, даже если это делалось исключительно в демонстрационных целях. Но не прошло и нескольких минут, как их ноги коснулись дна, а затем и ее ягодицы, когда Дэвид вытолкнул ее на мелководье.

Он непринужденно растянулся рядом с ней, полулежа в прибое, набегавшем на берег. В отличие от него у Кэролайн было ощущение, словно она ведет безмолвную битву, притворяясь, что ее чувства затронуты меньше, чем на самом деле.

– Ну как, я достаточно хорошо ответил на вызов, русалка? – хмыкнул Дэвид.

– Что ж, это было неплохое представление для тех, кто только недавно научился плавать, – отозвалась она, бросив на него взгляд из-под ресниц.

– Это было отличное представление, мой друг. – Он выглядел чрезвычайно довольным собой, словно спасение тонущих девиц было для него обычным делом. – И должен вам сказать, что я плаваю с детства.

Это сообщение явилось для Кэролайн неожиданностью. Как и беспечное обращение к ней как к другу. Ее сердце упало. Вот, значит, как Дэвид относится к ней: считает другом, и не более того.

Но ради бога, неужели ему необходимо указывать на это так часто?

Не желая поддаваться раздражению, вызванному этим фактом, Кэролайн попыталась разобраться в воспоминаниях о том дне, когда он чуть не утонул. Она всегда считала, что Дэвид попал в опасную ситуацию, потому что полез в океан, не умея плавать, под влиянием ложной бравады, которая часто обретается на дне бутылки. Но, с учетом новых сведений, ее прежние выводы нуждались в пересмотре.

Дэвид вывел ее из задумчивости, подтолкнув плечом.

– Вы говорили, что вас научил плавать отец. Откуда он узнал о таком необычном стиле?

Кэролайн нахмурилась, очнувшись от размышлений над загадкой, которой был Дэвид Кэмерон.

– Кажется, от американца, который прожил несколько лет в Брайтоне. А тот, видимо, научился у аборигенов собственной страны. Наверное, он выглядит не слишком впечатляющим, но…

– Неважно, как он выглядит, – перебил ее Дэвид. Его освещенное луной лицо посерьезнело. – Вам следует поделиться своим мастерством, Кэролайн. Показать кому-то. Научить. Подозреваю, что, владея таким стилем, можно переплыть пролив между Европой и Англией.

Она покачала головой. Как будто у нее хватит смелости!

– Брайтонские мужчины считают меня достаточно странной и без плавания.

– Не стоит принижать себя, – возразил Дэвид. – Я нахожу в вас немало привлекательного.

Кэролайн издала смущенный смешок, проведя рукой вдоль тела, хотя весь вечер всячески старалась уклониться от его взглядов.

– Привлекательного? Посмотрите на меня, Дэвид. Я выше мистера Дермота. Мои руки более привычны к работе, чем к разливанию чая. Сегодняшняя вечеринка была редким событием в моем мире. Моя мать надеялась, что она приведет к другим приглашениям, и посмотрите, что из этого вышло.

Его взгляд стал пронизывающим.

– Зачем вы вообще путаетесь с этим молодняком? У меня сложилось впечатление, что вы не слишком наслаждаетесь их компанией. Не может быть, чтобы вы хотели выйти замуж за одного из них.

Этот мужчина чересчур проницателен. В тусклом свете Кэролайн не могла разглядеть цвет его глаз, но хорошо представляла их пронзительную голубизну.

– Мой отец не ожидал, что так рано умрет. Перед смертью он просил меня позаботиться о маме и Пенелопе, и я не вижу другого способа сдержать свое обещание. Выйти замуж за кого-нибудь из джентльменов, которые приезжают сюда на лето, значило бы, что моей семье больше не придется беспокоиться о деньгах.

– Но быть привязанной к мужчине, который, возможно, не заслуживает доверия, который может причинить вам вред, и все это ради финансовой безопасности… неужели это стоит такого риска?

Взгляд Кэролайн упал на его крепко стиснутые челюсти. Он говорил о браке так, словно много размышлял на эту тему и не обнаружил ничего заслуживающего рассмотрения. В его описании брачные обеты выглядели как оковы. А как же любовь и привязанность?

– И почему вы? – поинтересовался он почти сердито. – Почему не ваша сестра?

Кэролайн покачала головой.

– Вы слышали сегодня вечером, как Пенелопа заикается. Для здешнего бомонда не важно, что у нее, возможно, добрый характер или живое воображение. Как бы меня это ни огорчало, вынуждена признать, что это мне нужно выйти замуж, чтобы сделать приличную партию. Для моего собственного блага и для благополучия моей сестры.

– Ваша сестра показалась мне достаточно разговорчивой, несмотря на наше непродолжительное общение.

Кэролайн вздохнула.

– Просто она выпила вина, расслабилась, и заикание стало почти незаметным. Но когда проспится, все вернется на круги своя. Я бы не променяла Пенелопу ни на кого на свете, но у нее так же мало шансов на удачный брак, как у меня, если не меньше. В этом вся проблема. Я последняя надежда нашей семьи, но едва ли кто-нибудь станет ухаживать за мной, не говоря уже о том, чтобы сделать предложение. Мистер Дермот позаботился об этом.

Последовало короткое молчание.

– Мистер Дермот не произвел на меня впечатления молодого человека, достойного вашего внимания. Что заставляет вас чувствовать себя так неловко в его обществе?

Кэролайн пожалела, что берег не может разверзнуться и поглотить ее.

– Я… Я позволила ему меня поцеловать. Только один раз, но этого оказалось достаточно. Это он сказал, что я плохо целуюсь, и, к сожалению, не только мне, а всем, предположив, что причиной тому не только моя неопытность. – Она покачала головой, испустив протяжный вздох, который прозвучал страдальчески даже для нее самой. – Светская публика считает меня… эксцентричной, скажем так.

Дэвид выдержал долгую паузу, и к тому времени как заговорил, ее сердце было готово выскочить из груди.

– Значит, наш поцелуй был всего лишь вторым для вас?

– Да, – отозвалась она шепотом. – Моим вторым неудачным поцелуем.

Дэвид пошевелился, сдвинув гальку, на которой она сидела.

– С чего вы взяли, что наш поцелуй был неудачным?

Она осмелилась посмотреть на него.

– Вы оттолкнули меня. И посмеялись надо мной.

Он покачал головой, угрюмо подняв губы.

– Вы неправильно истолковали мою реакцию, Кэролайн. Просто вы напомнили мне… кое-кого, и это вызвало у меня чувство неловкости. И поскольку мне не хотелось оживлять эти воспоминания, я счел за благо установить между нами дистанцию. Но, уверяю вас, я не смеялся над вами.

Кэролайн молчала, обдумывая его слова.

– К тому же, – продолжил он, – это был не настоящий поцелуй.

Она издала сдавленный смешок.

– Уверяю вас, мне он показался более чем настоящим. Но это жестоко – насмехаться надо мной. Я не собираюсь повторять этот опыт.

– Едва ли подобное решение способствует поискам мужа, если вы еще не передумали. И потом, нельзя принимать столь важные решения, не располагая всеми фактами.

– У меня есть все факты, в которых я нуждаюсь. – Кэролайн уставилась на луну, висевшую над горизонтом, удрученная оборотом, который принял разговор. Она чувствовала себя гораздо непринужденнее, когда они говорили о плавании.

Впрочем, плавание – это то немногое, в чем она преуспела.

– Возможно, мистер Дермот прав, – произнесла она чуть слышно. – Возможно, во мне действительно есть что-то мужеподобное.

Его плечо снова коснулось ее плеча. На этот раз он не спешил отстраниться, и плоть Кэролайн будто горела от соприкосновения с Дэвидом. Исходившее от него тепло, казалось, проникало ей под кожу и согревало кровь.

– Забудьте вы об этом хлыще Дермоте. Лучше скажите: вы испытываете влечение к мужчинам? Или к определенному джентльмену, который привлек ваше внимание?

Милостивый боже, не может быть, чтобы она вела подобные разговоры! Причем ночью.

Да еще с ним.

Кэролайн крепко сжала губы, не отрывая взгляда от сияющего диска луны, окруженного оранжевым ореолом. Вместо ответа она ограничилась осторожным кивком, потрясенная до глубины души.

– Тогда посмотрите на меня.

Кэролайн повернулась к нему лицом. В скудном свете луны его глаза мерцали, но с таким же успехом они могли быть освещены факелом. Она не могла отвести от них взгляд.

– Вы непременно должны узнать, какой тип мужчин – и какой тип поцелуев – вам нужен, – произнес он. – Так что давайте сделаем еще одну попытку.

И прежде чем она сообразила, что он имеет в виду, его губы приникли к ее губам.