Книга: Лето возлюбленных
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22

Глава 21

Кэролайн препроводили в гостиную и раздели до сорочки. Миссис Толбертсон и Пенелопа расположились на диване, изучая журнал с модными фасонами. Бесс получила указание подать чай, что само по себе было дурным признаком, а затем помощница модистки начала снимать с Кэролайн мерки со скоростью черепахи.
Мадам Боклер обошла Кэролайн, оглядывая ее фигуру критическим оком, сложила пальцы наподобие клюва, как будто подумывала, не отщипнуть ли кусочек.
– Эти плечи… Я никогда не видела ничего подобного. Мне придется отменить остальные дела, назначенные на сегодня, чтобы справиться с этой проблемой.
– Это обойдется дороже? – поинтересовалась миссис Толбертсон с обеспокоенным видом.
Модистка покачала головой, одновременно потрясая своей внушительной грудью:
– Я сделаю это по доброте душевной. В конце концов, не часто встречается такая острая необходимость в искусстве портнихи.
Кэролайн внутренне застонала. Итак, теперь она объект благотворительности для новой брайтонской модистки, призванный продемонстрировать потенциальным клиентам, чего может добиться отличная портниха даже в самых безнадежных случаях. Она почти слышала шепоток, слетающий с губ мисс Бакстер: «Если мадам Боклер смогла превратить Кэролайн Толбертсон в нечто приемлемое, только представьте, какие чудеса она может сотворить с любой из нас».
И все это время Дэвид ждет. Она обещала, что придет, а обещания надо выполнять. Но, как ни больно это сознавать, другое обещание позаботиться о маме и Пенелопе, которое она дала когда-то отцу, тоже требует своего выполнения. А значит, придется стоять и терпеть.
Мадам Боклер повернулась к матери и сестре, сидевшим на диване:
– Вы упомянули в своей записке, что мы должны исходить из ограниченного бюджета, верно?
Лицо миссис Толбертсон приобрело решительное выражение.
– Да. Я хотела бы снабдить обеих моих дочерей новым, более модным гардеробом за сумму в пределах тридцати фунтов.
– Мама! – ахнула Кэролайн. По собственному признанию матери, они располагали в целом не более чем сотней фунтов. Эти деньги не будут лишними, если ее нынешние потуги обзавестись состоятельным мужем провалятся. – У меня три… э-э… два вполне приличных платья, – возразила она, с раскаянием вспомнив об уничтоженном платье из синей саржи. – Мне не нужно больше.
– Если деньги могут привести к скорой помолвке, то потрачены не зря. – Миссис Толбертсон распрямила узкие плечи с непреклонным видом. – Мы не можем позволить себе приданое, так что лучше сосредоточиться на одежде.
Кэролайн подавила порыв встряхнуть матушку, чтобы привести в чувство. Если они спустят столь существенную часть своих сбережений на эту рискованную авантюру, то в случае повышения цен у них не останется денег на хлеб.
Или на ремонт, если рухнет потолок.
– Пожалуйста, не делай это! – взмолилась Кэролайн.
Если деньги будут потрачены на гардероб, у нее не останется иного выхода, кроме как поощрить одного из ее нынешних поклонников на скандально короткую помолвку, несмотря на тот факт, что ни один из них не заставляет ее сердце биться чаще и вообще не вызывает никаких эмоций.
Миссис Толбертсон выгнула бровь, твердо глядя на нее.
– Сегодня утром у тебя было три посетителя, а теперь еще есть приглашение на бал.
– Четыре посетителя, – вмешалась Пенелопа. – Мистер Гамильтон присоединился к нам позже.
И, хотя в голосе сестры не чувствовалось недовольства, Кэролайн ощутила неловкость при этом напоминании.
– И все четверо джентльмены, – уточнила мать с благоговением в голосе. – Это поражает воображение. Пришло время для действий, а тут уж не до экономии. Я хочу заказать для тебя еще два дневных платья, но начать нужно с бального, которое должно быть писком моды. Дневные платья Пенелопы несколько в лучшем состоянии, но, думаю, еще одно не помешает и ей, как, впрочем, и новое вечернее.
Мадам Боклер хлопнула в ладоши.
– Мне нужно посмотреть, какие у вас имеются аксессуары, чтобы знать, на что ориентироваться. Принесите все сюда: шляпки, туфли, вечерние перчатки, шали, сумки… все, что есть. Меня интересуют цвета, качество. Только тогда я смогу решить, в каком направлении двигаться и что нужно переделать. – Она сделала жест в сторону плеч Кэролайн. – Но бальное платье должно быть новое. Такую фигуру очень трудно показать в выгодном свете?
– Плечи Кэролайн, – отозвалась миссис Толбертсон, покачав головой, – наказание всей моей жизни.
– Я принесу все, что у нас есть, в нашу комнату, – сказала Пенелопа, направившись к выходу.
– У меня полный сундук вещей, оставшихся после моего лондонского сезона, – мечтательно произнесла мать, поднявшись с дивана. Она подошла к Кэролайн и приподняла ее подбородок, хотя та была выше ее на целую голову. В ее голубых глазах стояли слезы. – О как я завидую тебе сейчас! Это твой шанс блеснуть, дорогая. Так что не грусти и наслаждайся.
– Мне не доставляет это ни малейшего удовольствия, мама. – И это была чистая правда, пусть даже произнесенная раздраженным тоном и сдавленным голосом.
– Тогда тебе придется потерпеть. – Миссис Толбертсон покачала головой и повернулась к мадам Боклер: – Вы не возражаете, если ваша помощница поможет принести указанные вещи вниз?
– Конечно, нет, – отозвалась та, жестом велев девушке следовать за хозяйкой дома.
Когда в комнате воцарилась тишина, мадам Боклер повернулась к Кэролайн с загадочной улыбкой, изогнувшей ее накрашенные губы, и, склонив голову, уставилась на нее с таким видом, словно та была объектом увлекательного исследования.
– А теперь, когда мы отправили цыплят подбирать крошки, почему бы вам не рассказать, чего вы действительно хотите, cherie?
Кэролайн переступила с ноги на ногу, смущенная таким откровенным интересом. Чего она хочет?
Ответ не заставил себя ждать. Она хочет отсрочки, шанса узнать, что такое настоящая страсть, прежде чем окажется связанной браком с благополучным мужчиной, уверенным, что его жена должна проводить время за вязанием носков для бедных.
Но вряд ли портниха имеет в виду нечто столь сокровенное.
– Я… я не тот человек, которого нужно спрашивать, – произнесла она с запинкой. – У меня нет вкуса.
– Возможно, вы хотите большего, чем нарядные платья? – Мадам Боклер снова обошла вокруг нее, оценивающе прищурившись. Она так близко склонилась к Кэролайн, что та могла видеть перламутровую пудру, собравшуюся в ложбинке на ее впечатляющем бюсте. – Вас выдают плечи. Я уже видела таких женщин и даже шила для них… – Она помахала рукой, словно искала подходящее слово по-французски, но безуспешно. – Одеяния, которые больше подходят для купания, чем обычная одежда, но тем не менее обеспечивают соблюдение приличий. Если хотите, я могла бы сшить такое же для вас.
Кэролайн с ужасом уставилась на модистку и произнесла сдавленным голосом:
– Я не совсем понимаю, о чем вы.
Мадам Боклер приподняла бровь и дотронулась пальцем до ее сорочки, прикрывавшей наготу.
– Она влажная, cherie.
Кэролайн облегченно выдохнула: ну, это легко объяснить.
– Я принимала морские ванны в купальне на колесах этим утром – вот должно быть, сорочка и отсырела.
Модистка покачала головой.
– Не думаю, что вы из тех женщин, кто проводит много времени в этих купальнях. – Она указала на ее бедро, едва прикрытое подолом сорочки. – Ваша кожа загорела в местах, куда обычно не попадает солнце. Не представляю, как брайтонские мужчины выносят вид вашей мокрой сорочки, не падая на колени в приступе желания.
Бешеная пульсация в голове Кэролайн являла разительный контраст с молчанием модистки, ожидавшей ответа.
– Я… плаваю только в уединенных местах, – сказала она, не в состоянии поверить, что признается в своем увлечении второй раз за день.
Мадам Боклер снова покачала головой, цокнув языком.
– Неудивительно. Простой белый хлопок, намокнув, не оставляет простора воображению, а фланелевые халаты, которые они выдают в этих передвижных купальнях, утянут на дно даже самую отважную женщину, если она попытается заплыть на глубину. Вам нужен настоящий купальный костюм, cherie. Тогда вы станете украшением публичных пляжей, как и полагается вашему телу. – Она придвинулась ближе. – Я могу сшить такой костюм, который превратит вас в богиню.
Кэролайн ошарашенно молчала, рассматривая фигуру портнихи и находя только пышные женственные изгибы. Что за модистка мадам Боклер, если предлагает ей столь непристойный предмет одежды?
Наверное, она и вправду француженка.
В комнату ввалилась Пенелопа с охапкой вещей.
– Здесь все, что я могла найти, – сказала она, чуть ли не дрожа от возбуждения. – Хотя теперь, когда я вижу, как мало у нас приличных вещей, это кажется безнадежным делом.
Мадам Боклер улыбнулась.
– Я сделаю из вас обеих картинки, cherie. Не сомневайтесь.
– Боюсь, в моем случае это невозможно, учитывая, что одежда должна хорошо сидеть, – возразила Кэролайн. – У меня слишком широкие плечи…
– Все дело в фасоне, – перебила ее портниха. Подняв руку, она потянула хлопковую ткань на плече Кэролайн. – Заниженный рукав, такой модный в этом сезоне, работает против вас. Он слишком расширяет плечи. Если мы оставим больше ткани здесь…
– Я хочу, чтобы она была одета по последней моде, – напомнила миссис Толбертсон, входя в гостиную со своей охапкой предметов одежды. – Нам не обойтись без приспущенных рукавов на бальном платье.
– Это слишком банально, – парировала портниха, так воодушевившись, что грудь ее бурно вздымалась. – Мы должны создать собственный фасон. – Она вернулась к сорочке Кэролайн, демонстрируя на ней свои идеи. – Вырез надо сделать ниже, а рукава поднять, так чтобы они начинались выше линии плеча. Даже ленты будет достаточно, чтобы создать нужный эффект. Ну и, думаю, бледно-зеленый шелк – это то, что нужно, чтобы подчеркнуть необычный цвет ваших глаз.
Миссис Толбертсон склонила голову набок, изучая облаченную в сорочку фигуру Кэролайн, и постепенно на ее лице отразилось понимание.
– Я даже не задумывалась, насколько современная мода преуменьшает ее достоинства.
– У нее изящная длинная шея, – указала Пенелопа, словно речь шла о призовой телке на сельской ярмарке.
Мадам Боклер кивнула.
– И прекрасная осанка.
На лице миссис Толбертсон отразилось беспокойство.
– Вы успеете сшить бальное платье для Кэролайн к завтрашнему вечеру?
Портниха задумалась, поджав губы.
– Нам понадобится еще одна примерка завтра, после того как я сметаю раскроенные куски ткани. Слишком мало времени остается, чтобы закончить платье.
– Но должен же быть какой-то выход… – настаивала миссис Толбертсон. – Если мы заплатим за услуги еще одной швеи, которую вы могли бы привлечь к работе…
При упоминании дополнительной оплаты черты мадам Боклер смягчились.
– Полагаю, за три фунта сверху я смогла бы закончить платье к завтрашнему вечеру.
Миссис Толбертсон просияла, не подозревая, что мир Кэролайн дал трещину и начал разваливаться.
– Несколько лишних фунтов не проблема, мадам Боклер. У меня такое чувство, что наше финансовое положение скоро улучшится.
* * *
Солнце уже клонилось к закату, когда Дэвид одолел последнюю сотню ярдов тропинки, но все его мысли были заняты Кэролайн. Она так и не пришла в бухту, и теперь он был вне себя от беспокойства.
Он прождал ее несколько часов, причем весь первый час его естество оставалось твердым от желания, как следствие их опрометчивого свидания в купальне. В конечном итоге Дэвид заснул на нагретой солнцем скале под крики чаек, которые носились в высоте, словно насмехаясь над его проблемой. Когда тени начали удлиняться, он провел беспокойные полчаса, расхаживая по берегу и перебирая в уме всевозможные несчастья, которые могли случиться с Кэролайн. Она могла подвернуть лодыжку, споткнуться на узкой тропинке или попасть под камнепад с высокой скалы. Эти мысли заставили его поспешить назад, терзаясь тревогой.
Но когда впереди показался Брайтон, а он, к счастью, так и не обнаружил на тропинке ее распростертого тела, его мысли обратились к другим тревожащим возможностям. А что, если Кэролайн одумалась и поняла, что опыт, который ей не терпится приобрести с его помощью, не только опрометчивый, но и опасный?
Или – эта мысль встревожила его гораздо больше, чем первая, – решила поймать его на слове и сберечь свои томные вздохи и пылкий отклик для партнера, который предложит ей вожделенное замужество? Мысль о Кэролайн в чьих-либо, вроде Бренсона, объятиях так расстроила, что Дэвид не мог сосредоточиться на дороге домой.
Когда тропинка свернула на покрытый галькой пляж, тянувшийся вдоль набережной, Дэвид обнаружил, что полюбоваться закатом вышла из отелей и окрестных домов модная публика, и рассевшись по берегу, созерцала расцвеченный красками горизонт. Приглушенно выругавшись, он обошел пожилую пару, сидевшую на складных стульях, а затем чуть не наступил на маленького мальчика, который носился по пляжу, зажав в пухлых кулачках ракушки. В воде барахтались несколько спущенных с поводков собак, один особенно восторженный щенок, встряхнувшись, забрызгал Дэвида водой.
Черт знает что! Неудивительно, что Кэролайн предпочитает уединение своей бухты. Он помедлил, стряхивая капли воды с пиджака, и его взгляд притянуло к первому ряду домов, высившихся на восточной оконечности Брайтона. Проклятье! Почему она не пришла?
И что теперь ему делать?
Даже сейчас, при одном лишь воспоминании о поцелуе в купальне, его тело напряглось. Боже, этот поцелуй… такой неожиданный и совершенно несоответствующий образу трогательной невинности, который он пытается к ней приклеить. Ему хотелось овладеть ею прямо там, прижав к стене купальни, с влажными досками за ее спиной и ритмичными ударами волн, которые раскачивали бы хлипкое сооружение в такт его движениям. Кэролайн творила прискорбные вещи с его телом, заставляя забыть о чести. Как, впрочем, и с его мозгом. Иначе он никогда не согласился бы на то, что ни один вменяемый человек не стал бы даже рассматривать.
И тем не менее, как бы ни пьянила ее близость, как бы она его ни искушала, до сих пор Дэвид имел наивность думать, что может держать эти чувства в узде, но после отчаяния, которое испытал при мысли, что она пострадала или находится в объятиях другого, он не мог более утверждать, что невосприимчив к загадке, которую представляла собой Кэролайн Толбертсон.
И это делало игру, которую они затеяли, намного более опасной.
Здание в георгианском стиле, с красными ставнями, притягивало его так же верно, как веревки, привязанные к ступням. В это время семья Кэролайн наверняка собралась за обедом, а возможно, и заканчивала его. Правила приличия требовали, чтобы он вернулся в отель и извинился перед матерью за опоздание к обеду, но все дело в том, что он никогда не относился к числу тех, кто их беспрекословно соблюдает. И если он не может сжимать Кэролайн в объятиях, мокрую и трепещущую от желания, то хотел бы по крайней мере получить объяснение, почему она не пришла.
Он уже подходил к ее дому, незаметный среди прогуливающейся публики, когда передняя дверь распахнулась, выпустив стайку оживленно щебечущих дам. Дэвид различил высокую фигуру Кэролайн и узнал, как ему показалось, ее белокурую сестру, но остальные женщины, столпившиеся на крыльце, были ему незнакомы.
Его ушей достиг голос, похожий на голос Кэролайн, но более высокий и принадлежавший даме в черном:
– Значит, договорилась. Мы ждем вас завтра, около полудня, на следующую примерку Кэролайн, мадам Боклер.
– Мы приложим все усилия, чтобы закончить платье к указанному сроку.
Взгляд Дэвида устремился на лицо Кэролайн. С ее губ не слетело ни звука. Никаких попыток перенести примерку на другое время, никаких упоминаний о том, что у нее уже назначена встреча. Более того, она согласно кивнула.
В глазах Дэвида потемнело.
Глубоко уязвленный, он резко отвернулся, хотя и понимал всю неразумность своей реакции. Его пальцы сжались в кулаки, и если бы Бренсон или Дермот проходили мимо, ему пришлось бы приложить усилия, чтобы удержаться от драки. Будь он в Мореге, отправился бы с друзьями пропустить пару-тройку пинт в местном трактире, но, увы, здесь не Шотландия.
И его единственный друг в Брайтоне только что отверг его.
Дэвид заставил себя повернуть к центру города, где располагался «Бедфорд» с его вышколенной прислугой, к матери, ожидавшей его к обеду, и, если повезет, к прежней вменяемости. Он целеустремленно шагал, обходя отдельных прохожих, семейные группы и счастливые, смеющиеся пары, и все это время кипел от негодования.
И это та самая девушка, которая однажды сказала ему, что самое важное в жизни – это всегда выполнять обещание. Сегодня Кэролайн поцеловала его, убедила согласиться на ее возмутительное предложение и пообещала встретиться с ним в бухте. А потом не пришла, причем не по какой-то веской причине: как, например, высадка военного флота Франции или эпидемия оспы, – а всего лишь… из-за примерки платья.
Он не мог понять лишь одного: почему это тревожит его до такой степени.
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22