Глава 12
Полдень, проведенный в гроте, уничтожил последние сомнения, которые еще оставались у Абигайль: она совершенно очарована Себастьяном Вейном.
Весь ее гнев по поводу того, как он вел себя раньше, рассеялся – не только из-за способа, которым он преподнес ей книгу своей матери, но и потому, что он расчистил подступы к гроту, даже не будучи уверенным, что она придет. Когда он рассказывал о своем отце, который медленно сходил с ума, прежде чем однажды ночью исчезнуть, а он был не в состоянии спасти его, Абигайль хотелось заткнуть уши. Как ужасно со стороны местной публики называть убийцей молодого человека, серьезно раненного на войне, столкнувшегося с потерей отца, крушением своих надежд и страдающего от увечья. Неудивительно, что мистер Вейн стал избегать соседей, считающих его злодеем.
Но Абигайль знала, что это неправда. Она отказывалась верить безосновательным предположениям окружающих и была достаточно возмущена их жестокостью, чтобы хотеть доказать, что они ошибаются.
– А почему мы не устроили обед для соседей? – поинтересовалась она на следующий день, сидя в гостиной с матерью и сестрой.
– Что ты имеешь в виду, Эбби? Мы давали бал всего лишь месяц назад и организовали пикник на прошлой неделе, – удивленно отозвалась миссис Уэстон. – Конечно, всегда приятно принимать гостей…
– Вот именно. И мы едва знакомы с ближайшим соседом, – сказала Абигайль, проигнорировав приподнятые брови сестры. – Разве нам не следует пригласить мистера Вейна? Если бы не он, Майло до сих пор блуждал бы по лесу, голодный и одичавший.
– Голодный и одичавший! – улыбнулась миссис Уэстон. – Что у тебя за манера выражаться, дорогая? Уверена, Джеймс нашел бы его, если бы там не оказалось мистера Вейна.
– Но мистер Вейн был там и действительно спас Майло, – возразила Абигайль.
– И я поблагодарила его, когда он был у нас с визитом, – ответила мать мягко, но твердо. – Не думаю, что он придет на обед. Твой отец говорит, что он замкнутый человек, который предпочитает держаться в одиночку.
– Тем более не будет вреда, если он не придет, – заметила Пенелопа. – Ты выполнишь долг вежливости, не приложив никаких усилий. К тому же на обед не нужно зазывать весь Ричмонд, как на бал.
– Конечно, – подхватила Абигайль, благодарная сестре. – Что плохого, если мы пошлем приглашение?
Миссис Уэстон откинулась на диване, устремив на нее острый взгляд и рассеянно поглаживая Майло.
– Зачем тебе это понадобилось, Абигайль?
– В знак благодарности, мама!
Мать ничего не сказала, но выражение ее лица оставалось подозрительным. Абигайль постаралась скрыть смущение, но поняла, что потерпела неудачу, когда ее мать сказала:
– Пенелопа, ты не могла бы сходить наверх и принести мою шкатулку для вышивания.
– О, она здесь, мама, на столе, – отозвалась та.
– Тогда поднимись наверх и найди моток голубого шелка.
– Я позвоню Марии, чтобы она принесла.
– Пенелопа, – сказала мать со стальными нотками в голосе, – сходи за ним сама.
Пенелопа раздосадованно поморщилась, недовольная, что ее выставляют из комнаты. Она неохотно встала, бросив на диван дамский журнал, который листала.
– Где он, мама?
– Не знаю, тебе придется поискать. – Миссис Уэстон отвела свой проницательный взгляд от Абигайль, устремив его на свою младшую дочь. – Иди, Пенелопа.
Пенелопа вышла, волоча за собой ноги.
Мать спустила на пол Майло и поманила Абигайль пальцем.
Сердце Абигайль упало. Она встала, так же медленно и неохотно, как сестра, и пересела на диван, к матери.
– Откуда такой интерес к мистеру Вейну? – прямо спросила та.
Абигайль взмолилась, чтобы не покраснеть.
– Мы соседи, мама. – Глаза матери сузились. – И, возможно, чуть больше, – добавила она, зная, что признание выглядит более искренним, если оно делается быстро и охотно.
– Насколько больше?
Щеки Абигайль вспыхнули, однако она не отвела глаза, сцепив пальцы на коленях, чтобы скрыть нервозность.
– Что ты имеешь в виду?
– Я знаю, ты завела привычку гулять в лесу. Я также знаю, ты полюбила читать в тихом, уединенном местечке, и я никогда не считала тебя обманщицей, – сказала мать. – Но я не могу не задаваться вопросом – может, ты встречалась с этим джентльменом во время этих прогулок и прониклась к нему симпатией?
Абигайль смущенно кашлянула. В ее планы не входило признавать так много, но лгать матери в подобных вопросах было бы роковой ошибкой.
– Вообще-то мы действительно встретили мистера Вейна, когда на днях гуляли с Пенелопой. Он искал свою собаку, потерявшуюся в лесу, и, поскольку он был так добр к Майло, мы предложили ему свою помощь.
– И вы нашли собаку?
– Нет, Пенелопа свалилась в грязь, и мы вернулись домой.
Миссис Уэстон молчала, устремив на нее испытующий взгляд. Абигайль попыталась убедить себя, что она никого не обманывает – в конце концов, все, что она сказала, правда – и она ничего не выиграет, если скажет больше.
– Я всегда доверяла тебе, Абигайль, – сказала наконец миссис Уэстон. – Ты вполне здравомыслящая девушка. Но даже здравомыслящие девушки могут терять голову из-за мужчин, особенно таких красивых и таинственных, как мистер Вейн. – Она кивнула в ответ на удивленный взгляд Абигайль. – Он очень приятной наружности. Неужели ты думала, что я не заметила? Я знаю, что этот лес разделяет Харт-Хаус и Монтроуз-Хилл, и он тоже имеет полное право там прогуливаться. Просто я хочу удостовериться, что ты по-прежнему остаешься благоразумной.
Абигайль на мгновение задумалась. Она вовсе не считала, что вела себя глупо или опрометчиво. Она расспрашивала людей о Себастьяне. Леди Саманта назвала его джентльменом. Многое из того, что говорилось о нем, не имело доказательств, поэтому она считала правильным подвергнуть эти слухи сомнению. Что касается остального… Может ли любовь или влечение укладываться в рамки благоразумия? Она не знала ответа.
– Полагаю, что да, мама, – сказала она.
– Надеюсь, что так. – Мать помедлила, глядя на нее. – Он что, более обаятелен в лесу, чем в гостиной?
Абигайль вспыхнула:
– Я сказала бы, менее сдержан.
– Насколько менее?
К облегчению Абигайль, она была избавлена от ответа стуком в дверь. Впрочем, облегчение оказалось недолгим, поскольку дворецкий, вступивший в комнату, объявил:
– К вам мистер Себастьян Вейн, мэм.
Выражение лица миссис Уэстон не изменилось, но она медленно повернулась к дочери, посмотрев на нее в упор.
– Вот как? Проводите его, Томсон, – велела она и, когда дворецкий, поклонившись, вышел, добавила с легкой иронией: – Как кстати.
Глаза Абигайль расширились.
– Я не имела понятия, мама! Ты, наверное, решила, что я заговорила о мистере Вейне, потому что знала, что он зайдет!
– А ты не знала? – Миссис Уэстон встала. – Интересно.
Абигайль вспыхнула. Что за невезение! И надо было Себастьяну выбрать время для визита – после того как он столько раз отказывался прийти – как раз тогда, когда она пыталась убедить свою мать пригласить его на обед. Конечно, это совпадение выглядит как заранее спланированное. Тем не менее неловкость, которую она испытала, была вытеснена вспышкой восторга, вызванной его приходом. Охваченная предвкушением, она стояла рядом с матерью, когда дверь снова открылась.
Первой вошла Пенелопа с подозрительно пустыми руками.
– Смотрите, кого я встретила в холле! – радостно воскликнула она. А затем вошел он. Майло пронзительно залаял и, спрыгнув с дивана, кинулся к гостю и принялся обнюхивать его сапоги. Себастьян был одет в темно-синий сюртук и серые брюки, довольно скромные, но более элегантные, чем те, что носил в лесу. Его сапоги сверкали, а белоснежный галстук подчеркивал смуглый цвет загорелого лица. На этот раз его взгляд сразу нашел ее. Абигайль прикусила щеку, чтобы не просиять улыбкой, как влюбленная девчонка, и склонила голову, присев в реверансе.
– Миссис Уэстон, – сказал Себастьян, поклонившись. – Мисс Уэстон.
– Приятно видеть вас снова, мистер Вейн, – улыбнулась их мать. – Прошу вас, садитесь.
– Спасибо. – Он бросил взгляд на Майло, уткнувшегося носом в его сапог. – Это самое теплое приветствие из всех, что я получал в последнее время.
– Вы должны его извинить. – Миссис Уэстон потянулась к звонку. – Я распоряжусь отнести его наверх.
– Нет необходимости. Собака познает мир через обоняние. – Он нагнулся и протянул к щенку руку. Майло обнюхал каждый палец, а затем принялся их лизать.
– Вы ему нравитесь, – тепло сказала Абигайль. – Если обнюхивание означает «как поживаете, сэр», то облизывание руки означает «оставайтесь на чай». – Пенелопа рассмеялась, а их мать улыбнулась.
Себастьян взглянул на нее:
– Думаю, вы правы, мисс Уэстон. Собаки намного проще людей. Все, что им требуется, это обнюхать незнакомца, чтобы определить, враг он или друг.
– Это не так умно, как звучит, – заметила Пенелопа. – Мне достаточно взглянуть на некоторых людей, чтобы сказать, станем ли мы друзьями.
– Пенелопа, – произнесла миссис Уэстон тихим, но предостерегающим тоном.
– Майло одобряет мистера Вейна, – поспешно сказала Абигайль, сделав жест в сторону щенка, который продолжал облизывать руку Себастьяна. – Я никогда еще не видела его таким восторженным.
– Пожалуй, – снизошла ее мать. – У вас есть к нему подход, мистер Вейн.
Себастьян выпрямился.
– Я рад, что мне удалось завоевать его симпатию. – Он вытащил носовой платок и вытер пальцы, которые лизал Майло. Но, когда он попытался спрятать его в карман сюртука, трость, которую он прислонил к своей ноге, чуть не упала, и, пытаясь подхватить ее, он уронил платок. Майло, радостно залаяв, тут же вцепился в него зубами.
– Майло, негодник! – воскликнула миссис Уэстон, потянувшись к щенку. Тот понесся прочь, яростно виляя коротким хвостом. Убегать от преследования было его любимой игрой. – Иногда он бывает таким несносным, – сказала она извиняющимся тоном, обращаясь к Себастьяну.
– Это не так. Просто он слишком маленький, чтобы уметь себя вести. – Абигайль поразилась при виде слабой улыбки, осветившей лицо Вейна. – Это ваша первая собака?
– По-моему, это очевидно, – сказала миссис Уэстон, добавив со вздохом: – И, похоже, последняя.
Себастьян кашлянул.
– Вы позволите научить его чему-нибудь?
В комнате повисло изумленное молчание. Раньше всех опомнилась миссис Уэстон.
– Конечно!
– Мы будем вам очень признательны, – добавила Пенелопа.
– У вас есть какая-нибудь еда, которую он особенно любит?
Миссис Уэстон удивленно моргнула.
– Он любит все, мистер Вейн: кусочки сыра, ветчины, пирожные.
Себастьян снова улыбнулся.
– Я не стану кормить его пирожными, собакам нужно что-то, что можно жевать. Если у вас найдется кусочек сыра… – Он бросил взгляд на Абигайль, напомнив ей о Борисе. – Моя собака просто обожает сыр, – пояснил он. – Ничего не делает ее такой послушной, как ломтик сыра.
– Пенелопа, позвони, пусть сейчас же принесут сыру, – воскликнула миссис Уэстон. – Я обязательно должна это видеть!
Не прошло и нескольких минут, как сыр был доставлен. Майло, пока внимание было отвлечено от него, ретировался со своим трофеем под диван. Себастьян отрезал от куска сыра, который принесла горничная, маленький ломтик, а затем опустился на свое здоровое колено и щелкнул пальцами.
– Майло, – произнес он тоном, в котором слышались командные нотки.
Собака гавкнула, откликнувшись, но осталась под диваном.
– Иди сюда, – твердо сказал Себастьян. Он не сдвинулся с места, только постучал по полу перед собой. – Сюда, Майло. – И положил ломтик сыра на то место, по которому постучал.
Майло показался из-под дивана, принюхиваясь. Он по-прежнему держал платок в зубах и вилял хвостом, но в его глазках, устремленных на Себастьяна, светилось любопытство. Миссис Уэстон с надеждой наблюдала за происходящим.
Майло встряхнул головой, не выпуская платка, а затем потрусил через комнату, остановившись в двух шагах от Себастьяна. Но когда тот не предпринял попытки схватить его, щенок подобрался ближе. Его нос задергался, потянувшись к сыру. В конечном итоге он бросил платок, схватил сыр и съел.
Миссис Уэстон испустила облегченный вздох и сделала движение, чтобы взять своего любимца, но Себастьян остановил ее, подняв руку. Не отрывая взгляда от щенка, он протянул ему другой ломтик сыра, держа его кончиками пальцев. Когда Майло попытался схватить его, Себастьян поднял руку. Майло задрал голову, следуя за лакомством, и наконец сел, завороженный кусочком сыра.
– Хорошая собака, – сказал Себастьян и твердым тоном скомандовал: – Сидеть! – Выдержав короткую паузу, Вейн дал щенку сыр, потрепал его по голове и поднялся на ноги. Майло сразу же вскочил и поднялся на задние лапки, выпрашивая добавку, но Себастьян оставил без внимания его умильные взгляды.
Абигайль поспешила подобрать платок, обнаружив порванный краешек.
– Мне очень жаль, но Майло прогрыз дырку…
– Мистер Вейн, я пришлю вам большую коробку носовых платков, – сказала миссис Уэстон, в восторге глядя на щенка, который теперь обнюхивал пол в надежде обнаружить новую порцию сыра. – Если бы вы могли научить Майло, как себя вести…
Себастьян покачал головой:
– Вы должны сами научить его, миссис Уэстон. Вряд ли вас устроит, если он будет слушаться только меня. Вы все по очереди должны научить его подчиняться, чтобы он усвоил, что это общее правило, а не что-то связанное с одним человеком. – Он отрезал еще одни ломтик сыра и пересек комнату. – Майло, сюда.
Щенок гавкнул и понесся за ним.
– Сидеть, Майло. – Себастьян снова опустил сыр на такую высоту, что песику ничего не оставалось, кроме как сесть, если он хотел приблизить пасть к сыру. – Хороший мальчик. – Майло выхватил сыр из пальцев Вейна и удостоился еще одной ласки – его потрепали по голове. Себастьян выпрямился и отошел, встав рядом с Абигайль. – Майло, сюда. – И снова щенок побежал за ним и сел, на этот раз без подсказки. – Хороший мальчик. – На этот раз он только потрепал собаку по голове.
– Вы забыли дать ему сыр, – сказала Пенелопа, глядя на Майло, продолжавшего сидеть, задрав голову в ожидании лакомства и высунув язык.
– Я не забыл, – возразил Себастьян. – Настоящая награда – это привязанность. Он должен научиться подчиняться только ради этого. Если вы натренируете его слушаться, только когда у вас есть сыр, он не станет слушаться, когда сыра нет. Если он будет получать сыр не каждый раз, когда ему что-то приказывают, он будет даже более послушным, поскольку он не знает, получит он награду на этот раз или нет, и не захочет упустить шанс.
Открылась дверь, впустив мистера Уэстона. При виде Себастьяна он резко остановился.
– Мистер Вейн? – удивленно выговорил он.
– Сэр, – отозвался Себастьян, вежливо поклонившись.
– Мистер Уэстон, вы никогда не догадаетесь, что мистер Вейн только что проделал, – воскликнула его жена. – Он научил Майло прибегать на зов.
Тот приподнял брови.
– Как удачно, что вы посетили нас, Вейн. Воистину, бесценная услуга!
– Я только показал миссис Уэстон, как дрессировал свою собаку, когда она была щенком, – объяснил Себастьян. – Надеюсь, это поможет вашей супруге обучить Майло.
– У вас тоже терьер?
– Нет, огромная черная гончая.
Мистер Уэстон одобрительно кивнул:
– А, нормальная собака.
– Мистер Уэстон, – упрекнула его жена, – как вы можете?
– А что такого? – Он развел руками с невинным видом. – Я всего лишь имел в виду, что гончую трудно перепутать с раскормленным котом. – Он скорчил гримасу в ответ на протестующие возгласы жены и дочерей. – Да, да, я знаю, что он восхитительный, милый и все такое, что требуется от домашнего любимца.
– Давайте выпьем чаю, – твердо сказала миссис Уэстон. – Можно научить Майло другим трюкам позже. – Она отнесла щенка на диван, позвонив горничной, которая вскоре принесла поднос с чайными принадлежностями. Абигайль удалось занять место напротив Себастьяна, но подальше от матери. Она с душевным трепетом напомнила себе, что нужно выглядеть, как обычно, не выдавая своего интереса, но ее выручил отец. Он пришел поговорить с женой о яхте, и, как и в истории с домом, оказалось, что он ее уже купил.
– Мистер Уэстон, вы очень щедры, – сказала миссис Уэстон с улыбкой. Покупка яхты явно пришлась ей по душе больше, чем покупка дома.
Он подмигнул:
– Я еще не нашел египтян, чтобы они катали тебя на ней, дорогая. – Он повернулся к их гостю. – Вейн, здесь должно быть немало интересных местечек, куда можно сплавать. Вы не могли бы посоветовать миссис Уэстон, с чего начать?
На мгновение Себастьян, казалось, опешил, словно ему было неловко оказаться в центре внимания. Затем его черты расслабились в полуулыбку, которая так нравилась Абигайль.
– Полагаю, было бы чудесно просто плыть по реке. Здесь великолепные виды, особенно после поворота на Хэмптон-Корт.
– Отличная идея, – заявил отец. – Как вы считаете, миссис Уэстон?
Та улыбнулась.
– Я бы не отказалась. Мистер Вейн, вы составите нам компанию?
Его взгляд метнулся к Абигайль.
– Буду счастлив, мэм.
К тому времени как Себастьян поднялся, чтобы откланяться, все детали предстоящего плавания были обсуждены. Мистер Уэстон, разумеется, предложил пригласить сестер Леннокс. Абигайль, все еще заинтригованная слухами о романтической привязанности между леди Самантой и Себастьяном, взглянула на последнего, но тот не выказал никаких признаков расстройства. Это успокоило ее. Возможно, леди Саманта еще цепляется за былые чувства, но, учитывая, что Себастьян не изменился в лице при упоминании ее имени, Абигайль не видела необходимости тревожиться по этому поводу.
Когда мистер Вейн ушел, она снова взяла в руки вышивание, стараясь вести себя так, словно это был обычный визит.
Но он не был обычным, по крайней мере, для нее – и сердце Абигайль пело от восторга, что Себастьян был здесь. На этот раз это был не визит вежливости, он пришел к ней! Она воткнула иголку в ткань и протащила сквозь нее ярко-голубую шелковую нитку, чувствуя себя счастливой, как птица, которую вышивала.
– Так, так. Признаться, я не ожидал увидеть в этой гостиной Себастьяна Вейна, – заметил мистер Уэстон.
Абигайль покраснела, не поднимая глаз от вышивания, пытаясь угадать, не предназначалась ли эта реплика для нее.
– Полагаю, что мы его еще увидим, – сказала миссис Уэстон.
– Вот как?
Чувствуя на себе острый взгляд отца, Абигайль подняла глаза, изобразив удивление.
– Во время поездки на яхте, очевидно. Ведь мама пригласила его, а он принял приглашение.
Мистер Уэстон удивленно приподнял брови.
– Действительно. Хотя, судя потому, что я слышал, он никогда не принимает приглашений. И не наносит визитов.
– Возможно, он увлекся одной из нас, – вставила Пенелопа. – Тебе следует быть довольным, папа. Разве не для этого ты купил этот дом?
Мистер Уэстон усмехнулся.
– Я купил этот дом совсем для других целей.
Пенелопа выразительно взглянула на отца.
– Мы слышали, как ты говорил маме именно это! «Только подумай обо всех достойных джентльменах, которые выстроятся в очередь, чтобы сопровождать наших дочерей на бал», – процитировала она, понизив голос и придав лицу плутоватое выражение, заставившее миссис Уэстон прижать руку к губам, чтобы скрыть улыбку. – Нам нужно купить этот дом ради наших внуков! Собственно, у нас, возможно, не будет внуков, если мы не купим этот дом!»
– Хватит, – велел отец, но в глазах его прыгали смешинки. – Я понял, почему дамы носят эти кудряшки на висках – чтобы скрыть размер их очень любопытных ушей.
Пенелопа пожала плечами, поглаживая Майло, который забрался ей на колени.
– Я не подумала, что это секрет. Но если ты хочешь, чтобы мы вышли замуж, тебе следует привечать каждого потенциального жениха, тебе не кажется? Кто знает, возможно, это единственный шанс Эбби.
– Большое спасибо! – воскликнула Абигайль в притворном негодовании. – Постараюсь не попадаться на пути твоих поклонников, которые исчисляются… дай подсчитать. Ах да, ни одного.
Пенелопа фыркнула:
– В этой деревне не найдется достаточно привлекательных джентльменов, чтобы заполнить коляску.
Отец погрозил ей пальцем:
– Мне следует выдать тебя замуж за первого попавшегося сельского викария, который попросит твоей руки.
– Только если он окажется загадочным брюнетом и будет читать очень короткие проповеди.
– Достаточно, – вмещалась миссис Уэстон. – Ни один мужчина не может считаться поклонником, прежде чем не попросит разрешения у вашего отца. Пенелопа, где мой голубой шелк? Я же просила принести его!
– Я не смогла его найти.
– Тогда давай поищем вместе. – Миссис Уэстон встала, подождав, пока Пенелопа неохотно сделает то же самое, и они вышли. Абигайль могла слышать, как сестра принялась отнекиваться от поручения, как только за ними закрылась дверь.
– Что ж, – сказал мистер Уэстон, хлопнув себя по колену. – Ты не против пройтись по парку, Абигайль?
Миссис Уэстон, должно быть, что-то сказала мужу – либо раньше, либо благодаря секретной взаимосвязи, которая, казалось, существовала между супругами, когда один взгляд мог сказать больше, чем длинная речь. Абигайль отложила вышивку и последовала за отцом.
Они вышли наружу и мгновение помедлили, любуясь видом. День был прекрасный, с чистого неба лился мягкий свет. Лужайки, плавно спускаясь к реке, выглядели как зеленый бархат. Это была тихая и мирная картина, и Абигайль сделала глубокий вздох, позволив себе немного расслабиться.
– Тебе нравится Ричмонд, Эбби?
– О да. Здесь нет стольких развлечений, как в Лондоне, но мне по душе здешний покой.
Он хмыкнул:
– Я рад, что хоть кому-то тут хорошо. Подозреваю, твоя мать всегда будет предпочитать город.
– А тебе больше нравится здесь?
– Это приятная перемена. Я буду рад перебраться в Лондон зимой и с радостью вернусь сюда летом. – Он искоса взглянул на нее. – И что, только покой привлекает тебя?
Она удивленно расширила глаза:
– Что ты имеешь в виду?
Мистер Уэстон подмигнул дочери:
– Мистера Вейна, так называемого отшельника из Монтроуз-Хилла, оказавшегося сегодня в моей гостиной. Не думаю, что он пришел сюда встретиться со мной или твоей матерью.
Абигайль медлила с ответом. Отец не глуп и видит насквозь все ее увертки. В конечном итоге она решила, что лучше всего ничего не отрицать, но и не подтверждать.
– Он тебе не нравится, папа?
Мистер Уэстон, вздохнув, двинулся вперед. Они пересекли террасу и гравийную дорогу, ступив на траву.
– Когда я купил Харт-Хаус, многие предупреждали меня насчет мистера Вейна. Он сумасшедший, говорили мне, он разорен дотла и изувечен. Постройте высокую стену вокруг поместья, если не хотите, чтобы этот безумец напал на одну из ваших дочерей. – Абигайль сердито нахмурилась, но отец продолжил все тем же дружелюбным тоном: – Я встречал его несколько раз и не заметил никаких признаков безумия. Не знаю, разорен мистер Вейн или нет, но он по-прежнему владеет домом и поместьем, которые нельзя назвать незначительными. – Он помедлил. – Но это меркнет перед другими сведениями, которые я слышал.
– Ты имеешь в виду обвинения, будто он убил своего отца и пошел на воровство?
– Что-то в этом роде, – подтвердил отец.
Абигайль узнала этот тон, спокойный и как будто безразличный, но на самом деле это было не так. Отец пытался узнать, что у нее на уме, не возбуждая ее недовольства. В детстве этим тоном ему удавалось заставить ее признаться во всех проказах. Абигайль попыталась воспользоваться тем же приемом.
– Он рассказывал мне обо всех этих слухах.
Отец бросил на нее удивленный взгляд:
– Вот как?
Абигайль кивнула:
– Он уже наносил визит маме, но довольно быстро ушел, когда прибыла миссис Хантли.
– Едва ли это признак безумия – скорее здравого ума, – пробормотал мистер Уэстон.
– Именно так я и подумала. – Абигайль сморщила нос и рассмеялась, когда отец усмехнулся. – Так что я перекинулась с ним словом после его поспешного ухода, чтобы убедиться, что мы его ничем не обидели, и он рассказал мне, что о нем говорят местные жители – включая миссис Хантли, полагаю.
– Хм. – Мистер Уэстон остановился и повернулся к ней. – Это серьезные обвинения, Эбби.
– Но, похоже, без всяких доказательств, – сказала она. – Иначе мистера Вейна арестовали бы, ты не находишь?
Ответ дочери пришелся не по вкусу мистеру Уэстону.
– Отсутствие доказательств не означает, что человек невиновен, – заметил он.
– Но и не означает, что он виновен.
Это, казалось, понравилось мистеру Уэстону еще меньше. Он помолчал, усердно размышляя, судя по его нахмуренному лбу.
– Одно дело терпеть пренебрежение общества из-за своего происхождения, – сказал наконец мистер Уэстон, – и совсем другое – страдать из-за собственных действий. Ты подумала, как это отразится на твоей репутации, если ты будешь поощрять ухаживания этого мужчины? Несмотря на поддразнивания, твоя сестра права – я действительно надеялся повысить статус моей семьи покупкой Харт-Хауса. Мне известно, что вам с Пенелопой приходится терпеть пренебрежение светской публики из-за обстоятельств моего рождения, но я питаю большие надежды относительно вас обеих.
– Меня не волнует мнение этих людей, – заявила Абигайль, но отец покачал головой.
– Не волнует, потому что ты избавлена от большинства последствий. Неприятно говорить об этом, но правда в том, что деньги многое меняют. Даже люди, которые содрогаются при мысли о своих сыновьях, танцующих с дочерью адвоката, будут скрипеть зубами, но улыбаться, если эта дочь – богатая наследница. Я знаю, что ты представляешь собой истинное сокровище, – добавил мистер Уэстон при виде выражения лица Абигайль. – Но далеко не каждый это понимает. Ты хоть представляешь, что начнется, если ты свяжешься с мужчиной с такой скверной репутацией и без средств?
Абигайль понадобилось мгновение, чтобы овладеть своим голосом.
– Любой, кто осуждает человека только потому, что у того нет состояния и вообще не повезло в жизни, – болван!
– Абигайль. – Мистер Уэстон положил руку на локоть дочери. – Ты, случайно, не преследуешь этого мужчину?
Она вспыхнула.
– Нет! – Конечно, нет. Или да?
Испытующий взгляд не дрогнул.
– Ты весьма благоразумна, и мне трудно поверить, что моя дочь способна на такое. Я всегда думал, что если кто-нибудь из вас двоих доставит мне неприятности в этом смысле, то это будет Пенелопа, – сказал мистер Уэстон, заставив Абигайль улыбнуться. – Твоя мать устроит мне скандал, если я не учту твои предпочтения при выборе мужа, но она придет в ужас, если ты станешь жертвой негодяя. Я готов отнестись критически к сплетням, которые ходят о Вейне, но тебе отлично известно, что дыма без огня не бывает. Если я приду к выводу, что он способен на что-нибудь, хоть отдаленно похожее на то, что говорят люди…
– Они говорят, что его собака – оборотень, папа. – Абигайль решила действовать. – Я видела собаку, это такой же милый пес, как и Майло.
Губы мистера Уэстона дрогнули в улыбке:
– Надо признать, он научил эту чертову крысу полезному трюку!
– Не думаю, что репутация мистера Вейна основана на его характере и поступках, – мягко сказала Абигайль. – Надеюсь, ты достаточно меня знаешь, чтобы сомневаться, что я учту этот факт.
– И каково конкретно его поведение по отношению к тебе? – поинтересовался мистер Вейн, склонив голову набок и скрестив руки на груди.
Абигайль нервно сглотнула.
– Сдержанное, папа. Вежливое, но настороженное. Он даже не сказал мне, как его зовут, в тот вечер, когда помог поймать Майло, не говоря уже о том, что предупредил меня о своей репутации. Если он охотник за приданым, то проделал очень плохую работу. Леди Саманта рассказывала, что до того, как он вернулся с войны раненый и обнаружил, что его отец сошел с ума, он считался в Ричмонде весьма достойным молодым человеком. Я видела, как обращалась к нему, едва сдерживая презрительное нетерпение, миссис Дрисколл, и он вытерпел это без единого проблеска гнева. Думаю, он привык, что к нему относятся с опаской и неодобрением и просто замкнулся в себе, чтобы избежать этого. Разве ты не замкнулся бы, если бы люди говорили о тебе такие ужасные вещи? Мне кажется, он порядочный человек, пытающийся сохранить свое достоинство.
– Возможно. – Мистер Уэстон покачал головой. – Надеюсь, это так. Я признаю, что он не похож на злодея. Но, Абигайль… – Он положил руки на ее плечи. – Как я уже сказал, я не буду спешить с выводами. Но и ты не позволяй своим чувствам и желаниям делать тебя слепой к недостаткам мистера Вейна.
– Не позволю, – пообещала Абигайль. Не бывает людей без недостатков. Она достаточно разумна, чтобы помнить об этом.
Просто она не верила, что недостатки Себастьяна включают убийство и грабеж.
