Глава 17
– Я решила, что уж лучше я обрадуюсь. – Хелена Хэдли-Эттуотер, вдовствующая графиня Уотерстон, вплыла в комнату и подставила сыну щеку для поцелуя. – Тебе повезло.
Себастьян покорно поцеловал ее и спросил:
– Неужели, мама? А в чем повезло?
– Ну, в том, что я решила простить тебя за то, что ты женился, не сказав мне ни слова. И к тому же на женщине, которую я пока что не видела, хотя из того, что я знаю, она более чем подходящая для тебя жена. Судя по всему, она прекрасная партия.
Синклер встал, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
– А, мистер Синклер. – Графиня повернулась к нему.
– Леди Уотерстон. Рад снова вас видеть.
– Молодой человек, вы решили, что сможете меня опередить?
– Не хочу показаться дерзким, леди Уотерстон, но я действительно так подумал. – Глаза Синклера смеялись.
– Всего на несколько минут или чуть больше. – Она махнула рукой, не желая слушать, что он скажет. – А поскольку нам пришлось пару раз останавливаться, то я вполне могу считать, что мы приехали одновременно. – Она прищурилась. – Вы согласны?
– Абсолютно. – Синклер кивнул. – Если вычесть время на ваши остановки, то…
– Я считаю, что это справедливо, – кивнула графиня.
– …в этом случае можно сказать, что вы меня обогнали.
– Вы – умный человек, – улыбнулась леди Уотерстон. – Мистер Синклер, вы ведь не женаты?
Синклер бросил удивленный взгляд на друга. Себастьян пожал плечами.
– Нет, не женат.
– И не помолвлены?
– Нет, – медленно произнес Синклер, а Себастьян засомневался, захочет ли тот по-прежнему остаться на Рождество.
– Мне вас жаль. – Леди Уотерстон взяла Синклера под руку и повела к двери. – Я очень надеюсь, что вы проведете с нами рождественские праздники.
– С нами? – переспросил Себастьян.
– Конечно, дорогой. – Она припечатала сына решительным взглядом. – Не мог же ты подумать, что я отправлюсь в Италию и пропущу первое Рождество, которое мой младший сын встречает с женой в своем новом доме?
– Я не подумал…
– Должна заметить, что ты о многом не подумал. – Она перевела взгляд на его приятеля. – Мистер Синклер, вы останетесь, не так ли?
У Синклера был вид человека, попавшего в капкан, который сам же и установил.
– Ну, я вообще-то…
– Конечно, он останется, мама, – со злорадством заверил мать Себастьян, вместо того чтобы посочувствовать другу. – Он хочет сказать, что очень этому рад.
– Прекрасно. – Она одарила Синклера довольной улыбкой. – Значит, у нас будет время, чтобы приятно побеседовать. – И открыла дверь. – Я бы хотела узнать все о вашей семье. Вы ведь американец, верно?
– Да, но…
– Как чудесно. – Леди Уотерстон вытолкала Синклера из библиотеки и, прежде чем закрыть за ним дверь, сказала: – Не могу дождаться, когда мы с вами сможем поболтать.
– И кого ты припасла для моего бедного, ничего не подозревающего друга? – поинтересовался Себастьян.
– Пока никого определенного.
– Я думал, что в начале твоего списка стоит Порция.
– Ты знаешь про мой список? – Графиня приподняла бровь.
– Все знают про твой список.
– Это замечательный список, и предназначен он для благих целей.
– Не сомневаюсь.
– Однако мистер Синклер совершенно не подходит Порции. – Мать прошла по комнате и уселась в кресло, где до того сидел Синклер. – Он американец, а Порция никогда не позволит себе увлечься кем-то, кто не соответствует ее представлениям об идеальном браке. – Она покачала головой. – Нет, он Порции не подходит, а она ему. А Миранда менее двух лет как стала вдовой. Она еще не готова вступить в новый брак, хотя искатель приключений очень бы ей подошел. Жаль, что Бьянка не вдова… Но я, разумеется, не желаю зла ее противному мужу.
– Неужели?
– Конечно, дорогой. Это было бы дурно.
– Если не считать такую мелочь, как то, что мистер Синклер не питает теплых чувств к Бьянке. Он от нее в ужасе, – заметил Себастьян.
– Глупости, – фыркнула мать. – По-моему, мистер Синклер ничего не боится. Да и Бьянке он тоже не нравится. Правда, она будет это отрицать. В любом случае это не важно, потому что она еще не свободна, чтобы внести ее в мой список. Но я здесь не из-за Бьянки. – Она пристально на него посмотрела. – Должна сказать, что я не в восторге от того, что узнаю о браке младшего сына, случайно встретив в Париже знакомую свекрови моей дочери.
– Что? – Себастьян уставился на мать.
Она вздохнула.
– Мы с Порцией ехали в Италию и собирались провести несколько дней в Париже. Мне всегда нравился Париж. В этом городе хочется задержаться, а не просто проехать мимо.
– И?
Она сдвинула брови.
– Рассказываю я, а я не люблю спешить. Нетерпение, Себастьян, не является достоинством.
– Хорошо, мама. – Он скрестил руки на груди и боком уселся на край письменного стола. – Я тебя слушаю.
– Сейчас это уже не имеет значения. Достаточно сказать, что я услышала о твоей женитьбе… как бы выразиться поточнее? Из четвертых рук. Да я больше знаю о политических скандалах, чем о свадьбе собственного сына.
– Прости. – Себастьян искренне сожалел. Список того, о чем он сожалел, рос с каждым днем. – Я собирался тебе сказать, но… ну, все произошло так внезапно. – Что было близко к правде. Да, он действительно собирался сказать матери, но после того, как женится. Все, что произошло с того момента, как он встретил Веронику, было внезапным.
– Что сделано, то сделано, – заключила мать. – Не нахожу слов, чтобы выразить свою радость. Мы все рады. Я не знакома с леди Смитсон, но о ней я слышала. И конечно, я знакома с ее семьей.
– Да?
– Да. Я знала Шарлотту Брамхолл и ее брата, виконта Брамхолла. Знала не один год, хотя лучше знала его жену, мать леди Смитсон…
– Вероники.
– Да, конечно – Вероники. Я знала ее мать. Красивая женщина. И мисс Брамхолл тоже была красива. Но мы все тогда были красивыми. А теперь, если повезет, про нас говорят, что мы хорошо выглядим. Или, что хуже, говорят, что мы интересные женщины. А это означает, что если раньше нас считали красивыми, то теперь мы просто оригиналки. И если у нас хватило сил пережить наших мужей, к нашим титулам добавилось «вдовствующие» – а это ужасное, ужасное слово. И я всегда при этом представляю себе животных на ферме, которые состарились и уже не приносят никакой пользы. Старение – малоприятное время для женщины, но уж лучше это, чем гнить в могиле, как мне кажется. – Ее передернуло. – Итак, о чем я говорила?
Себастьян подавил улыбку.
– Ты говорила о…
– А, да. Так вот – я была на балу в честь ее помолвки с… Как же его звали? А, Толливер.
– Хьюго Толливер? – Пораженный Себастьян уставился на мать.
– Теперь он сэр Хьюго Толливер, если я не ошибаюсь. Они были идеальной парой – так тогда говорили. – Мать улыбнулась. – Она была очень хорошенькой и бойкой. А он такой энергичный, жизнерадостный и неутомимый, вечно где-то путешествовал. – И многозначительно посмотрела на сына. – Как ты.
– Интересно. – Себастьян знал, что мать обожает разные слухи и пересуды, даже старые и давно забытые, но ни за что на свете в этом не признается. Пусть уж лучше она вспоминает прошлое, чем обратится к настоящему.
– Нечего больше сказать. – Она пожала плечами. – Они собирались пожениться. И в одну минуту передумали. Конечно, поползли сплетни, что-то у них не заладилось, но я не настолько хорошо знала обоих, чтобы судить об этом. Вероника, наверное, знает. Или сам спроси у мисс Брамхолл, хотя это было бы дерзостью с твоей стороны. Прошло столько лет.
– Строптивица и старый дурак, – пробормотал себе под нос Себастьян. – Кто бы мог подумать?
– Все считали их брак идеальным. Расскажешь мне, если узнаешь, в чем там дело. Мне всегда было любопытно. А пока что я жду не дождусь познакомиться с твоей женой. Да и ее семья наверняка хочет увидеть тебя.
– Я знаком с мисс Брамхолл, – нехотя признался Себастьян. – Что касается остальной семьи, то уверен, что мы познакомимся.
– Я считаю, что семья должна быть вместе на Рождество. И совершенно очевидно, что в это вмешалась судьба – большинство из нас здесь. Я ведь поехала в Италию с Порцией, потому что у семьи Дианы были другие планы. Эдриан и Эвелин всегда были заняты собой, но оставались Хью, Бьянка и Миранда. Но на то, что ты останешься в Англии, а уж тем более что присоединишься к нам на Рождество, нельзя было рассчитывать, да и Порцию невозможно было переубедить. Она более чем все вы нуждается во мне, пусть и не признает этого. К тому же я подумала, что, возможно, настала пора перемен. – И решительно посмотрела на сына. – Даже те из нас, кто уже не первой молодости, тоже иногда подвержены желаниям к приключениям, хоть это всего лишь новое место для встречи Рождества. Когда же я узнала, что у Дианы изменились планы из-за того, что ты наконец женился, я тут же вернулась в Англию. Судьба подсказала мне, что я уклонюсь от материнской ответственности, если оставлю свою семью на Рождество.
– Могу себе представить, как была раздосадована Порция.
– Не знаю, что на нее нашло. – Леди Уотерстон страдальчески вздохнула. – Она отказалась возвращаться со мной, заявила, что наметила провести Рождество в Италии, и больше нигде. И еще… потому что она отказывалась поверить в твой брак. Она сказала, что, должно быть, произошла какая-то ошибка, и поэтому она не собирается менять из-за этой ошибки свои планы. С чего бы такая мысль пришла ей в голову?
– Понятия не имею. – Себастьян с невинным видом покачал головой. Порция уж точно знала о желании Вероники стать любовницей, а не женой. – Порция дружит с Вероникой. Вероятно, не поверила просто потому, что все произошло так быстро…
– Возможно. – Мать сверлила его глазами, а он чувствовал себя крайне неловко.
Черт подери! Он же не ребенок, которого поймали на шалости. Но как не думать про обман, в который он оказался вовлечен, и этот обман развивается помимо его воли? Он, в конце концов, взрослый мужчина, мужчина, который оставил свой след на земле, у него есть свой собственный дом и… управляющий.
– Ну, нам ее будет не хватать – ведь у нас намечается замечательное Рождество.
А что будет после Рождества? Лучше сейчас об этом не думать. Жить сегодняшним днем… и принимать по одному нежданному гостю в день.
Вдруг ему пришла в голову ужасающая мысль.
– Если Порция не с тобой, тогда кто…
В дверь библиотеки постучали.
– Ты сказала Синклеру: «Мы пару раз останавливались…»
Дверь открылась. Голос Стоукса едва был слышен – его перекрывал странно знакомый женский голос.
Себастьян испуганно посмотрел на мать.
– Дорогой, ты бы послал за женой. Не могу дождаться, когда ее увижу. – Леди Уотерстон наклонилась и доверительным тоном сообщила: – У меня для нее приятный сюрприз на Рождество. – И с довольным видом улыбнулась. – И ты совершенно прав. Рождество будет замечательным.
Он послал за ней? Себастьян послал за ней? Как за… женой? Эти вопросы вертелись у нее в голове. Она не доставит ему удовольствия думать, что прибежит по первому же его зову. Ха-ха! Она еле сдерживалась, чтобы идти размеренным шагом, но… чем скорее она его увидит, тем скорее скажет ему – и в недвусмысленных выражениях, – что за ней нельзя вот так послать! В то же время ее разбирало любопытство. Лакей, которому приказал Стоукс, а тому – Себастьян послать за ней, был смущен. Хотя его смущение вполне объяснимо. Никто из слуг еще не привык к такому наплыву нежданных гостей, да и вообще к гостям.
Вероника замедлила шаг. Себастьян не тот человек, который станет посылать за женой подобно Петруччо в «Укрощении строптивой». Себастьян принадлежит к типу мужчин, охотно прислушивающихся к совету женщины, он считает, что она может лучше его разбираться в некоторых делах. Правда, брак меняет мужчину. Господи, о чем она? Себастьян не женат, а она не замужем.
Стоукс стоял перед закрытыми дверьми в библиотеку, словно часовой. Он был прекрасно вышколен, но не смог скрыть облегчения, когда увидел ее. Вероника подумала, что, возможно, все не так поняла. Наверное, Себастьян послал за ней, потому что она ему необходима. Она не могла вспомнить случая, чтобы она была нужна. Чарлз любил ее, но необходимости в ней у него не возникало. Веронику охватило теплое, приятное чувство.
– Тучи сгущаются, миледи, – еле слышно произнес Стоукс и открыл дверь.
Что имеет в виду дворецкий? Вероника вошла в библиотеку и замерла.
Врожденное чувство юмора помогло ей оценить фарс, в который она угодила: ее взгляду предстала живая картина. Около письменного стола в креслах сидели бабушка и дама возраста тети Лотте, а сама Лотте стояла рядом. Отец внимательно рассматривал книжные полки, что для него вполне естественно, а Себастьян стоял с таким видом, будто не мог поверить, каким образом попал в эту ловушку. Если бы она сидела в театре, то ей было бы интересно узнать, что произойдет дальше. И впервые в жизни слов у нее не нашлось.
– Почему же ты нам не сказала? – Тетя Лотте быстро подошла к ней и поцеловала. – Я понятия не имела, что ты собралась выходить замуж.
– Мы очень удивились. – Отец искоса на нее посмотрел. – Но ты никогда не поступала по правилам.
Вероника, понимая, что выглядит не менее потрясенной, чем ее «сценический» муж, все же овладела собой, подошла к отцу и поцеловала в щеку.
– Добрый день, папа.
– Добрый? – В его глазах промелькнула усмешка. – И, понизив голос, добавил: – Сомневаюсь.
– И я тоже, – так же еле слышно произнесла она и, повернувшись к остальным родственникам, как можно любезнее спросила: – Что вы здесь делаете?
– Мы здесь из-за сливового пудинга, – ответила бабушка, словно это было очевидно. – Мы приехали из-за сливового пудинга.
Так, ясно. У бабушки одно из ее особенных настроений.
– Из-за пудинга? – осторожно переспросила Вероника.
– Да, – кивнула бабушка. – У вас ведь будут его подавать? Я безумно люблю сливовый пудинг. – И повернулась к даме на соседнем кресле: – Вы сказали, что сливовый пудинг будет обязательно.
– О, я уверена, что будет, леди Брамхолл. – Дама улыбнулась и похлопала бабушку по руке.
– Мама, Бог с тобой, – недовольно произнесла Лотте. – Мы приехали не для этого. – И повернулась к племяннице: – Но пудинг мы тоже ждем.
Вероника не знала, что на это сказать.
– На рождественском обеде, – подсказала ей Лотте.
– Сливовый пудинг. На рождественском обеде, – машинально повторила Вероника.
Лотте сдвинула брови.
– Ты не сошла с ума, надеюсь?
– Хорошо бы, – пробормотала Вероника.
– Мы, разумеется, приехали на Рождество.
– Вероника, они приехали на Рождество, – обрел голос Себастьян, с трудом улыбаясь.
– Зачем? – вырвалось у нее.
– Когда леди Уотерстон сказала нам, что ты вышла замуж за ее сына и что вся семья едет в деревню в твой новый дом, мы решили, что и твоя семья должна тоже быть здесь. – В голосе тети Лотте звучала укоризна. – Тебе следовало нас пригласить.
– Мы никого не приглашали, – поспешно вмешался Себастьян. – Просто… все приехали.
– Ради сливового пудинга, – вставила бабушка.
– Ради тебя. – Отец посмотрел Веронике прямо в глаза. – Мы сочли, что раз ты будешь в окружении новой семьи, то тебе будет приятно и наше присутствие.
У Вероники едва не остановилось сердце.
– Спасибо, папа.
Отец с любовью смотрел на нее. А она вновь почувствовала себя маленькой девочкой. Отец, бабушка и тетя, возможно, и не совсем обычные люди, но они – ее родные. И даже если порой она не осознает, что они ей нужны, они это осознают… по-своему.
Себастьян кашлянул и произнес:
– Вероника, я хочу представить вас моей матери – Хелене, леди Уотерстон.
Не в силах скрыть страх, Вероника вымолвила:
– Я очень рада.
– Я тоже очень рада, моя дорогая девочка. – Леди Уотерстон поднялась с кресла, подошла к Веронике и, взяв ее руки, расцеловала в обе щеки. – Эвелин называет меня Хелена, и я бы очень хотела, чтобы вы тоже так меня называли. Я почти потеряла надежду на то, что Себастьян перестанет наконец переезжать с места на место, не говоря уже о том, чтобы встретить подходящую женщину. – Она улыбнулась и сжала Веронике руки. – Не могу выразить, как я счастлива.
Веронике сделалось так стыдно, что она едва не призналась во всем, но… вовремя взяла себя в руки.
– В результате мама решила не ехать в Италию, – сказал Себастьян. – Поэтому она будет с нами на Рождество. Разве не чудесно?
– Конечно, чудесно. – Если мать Себастьяна не уехала в Италию… – Значит, Порция с вами?
– Нет, к сожалению, – вздохнула леди Уотерстон. – Когда мы узнали, что вы с Себастьяном поженились… в общем, Порция этому не поверила.
– Как странно. – У Вероники внутри все сжалось. – А она сказала почему?
– О, она произнесла какую-то ерунду о том, что ни вы, ни Себастьян не горите желанием вступать в брак. – Хелена закатила глаза. – Полная нелепость, конечно, поскольку вы уже поженились.
– Да, разумеется. – Вероника помолчала. – И тогда вы отправились к моим родным…
– Мы с Хеленой были подругами, – объяснила тетя Лотте.
– Господи, Лотте, я надеюсь, что мы ими и остались, – улыбнулась Хелена. – Правда, наши пути за эти годы разошлись. – И повернулась ко всем. – Лотте борется за справедливость, а я за интересы моих детей. Хотя сейчас им это едва ли нужно.
– Глупости, мама, – не очень уверенно возразил Себастьян.
– Не важно. Что касается меня, то я с радостью проведу Рождество со старыми друзьями и новым членом моей семьи, которая по меньшей мере сделает вид, что я ей нужна. – Хелена улыбнулась Веронике. – А теперь я бы очень хотела пройти в свою комнату, если вы не возражаете. Путь был долгий.
– Мы все устали, – согласилась Лотте.
Вероника направилась к двери.
– Я дам указания миссис Бигелоу, как вас разместить.
– В этом нет нужды. – Бабушка встала. – Мы сообщили твоим слугам, когда приехали, что остаемся ради сливового пудинга.
– И они, кажется, очень расторопны, – сказала Лотте.
– Надеюсь, что так, – пробормотала Вероника. Хотя бы об этом можно не беспокоиться.
– Вам, я уверена, надо перемолвиться парой слов с вашим мужем, – сказала Хелена.
– О да. Нам есть о чем поговорить. – У Вероники вырвался сдавленный смех.
– Себастьян, ты молодец, – сказала Хелена и подхватила под руку Лотте. – И нам с тобой есть о чем поговорить.
– Сколько же прошло времени! Я помню…
Обе дамы выплыли за дверь, а бабушка задержалась и, прежде чем тоже уйти, понизив голос, сказала Веронике:
– Проверь, чтобы кухарка не забыла добавить в пудинг достаточно бренди. Бренди никогда не бывает чересчур много, но если его не хватает… – Она покачала головой. – Это уже будет не праздник, а сейчас все-таки Рождество.
– Конечно, – выдавила Вероника, с трудом улыбнувшись.
– Если позволите, то я позже повнимательнее познакомлюсь с вашей библиотекой, – сказал отец Себастьяну. – У вас превосходные книги.
– Пожалуйста, сэр. Они все в вашем распоряжении.
– Замечательно. – Отец ободряюще взглянул на Веронику, улыбнулся и последовал за дамами.
Стоукс закрыл за ними дверь, и Вероника уставилась на Себастьяна.
– Что нам делать?
– Я прямо сейчас последую совету вашей бабушки. – Он подошел к столику с графином бренди, налил спиртное в бокал и выпил почти половину.
– Это не поможет. – Вероника забрала у него бокал и допила остатки. Бренди обожгло ей горло, но надо же прийти в себя.
– Но и не помешает, – пробурчал он и снова наполнил бокал.
– А теперь скажите, каким образом ваша матушка узнала эту радостную весть? Я-то думала, что ее нет в Англии.
– Так и было. – Он сделал глоток. – Она встретила в Париже кого-то, кто знаком со свекровью Дианы…
– В Париже? Я не ослышалась? – Вероника повысила голос.
– Да, в Париже.
Ее охватил настоящий ужас.
– Вы понимаете, что это значит?
– Много чего значит, но вы о чем?
– Если ваша матушка узнала об этом в Париже, то можете себе представить, что говорят в Лондоне!
Он пристально на нее посмотрел, потом налил в бокал бренди и протянул ей. Она сделала большой глоток. Не помогло.
– Все, кого мы знаем, все, кто восхищается знаменитым сэром Себастьяном Хэдли-Эттуотером, будут думать, что мы женаты. Женаты!
– Ну да, но…
– Но мы не женаты! Боже мой, Себастьян, когда люди узнают, что мы не женаты… Вы представляете, какой будет скандал?
– Я думал, что скандалы вас не волнуют.
– Не волнуют, когда это чей-то скандал! И когда это… – она поискала нужное слово, – когда это умозрительный скандал! Меня не волнует скандал как забавная тема для разговора. Но этот скандал – совсем другое. – Вероника выпила бренди до дна и отставила бокал. Сейчас ей больше всего хотелось напиться. – Это – наш с вами скандал, и мы увязли в нем по уши!
– Нужно было подумать об этом, прежде чем решить стать любовницей, а не женой.
– Признаю, что это мое упущение! – Она сердито сверкнула на него глазами. – Но я и любовницей пока что не стала, разве не так?
– Вы заперли дверь на ключ! – возмутился он.
– А джентльмен не совращает женщину, на которой намерен жениться! – получил он в ответ.
– А это мое упущение!
– Дурацкий спор!
– Соответствует дурацкой ситуации. Я в таком идиотском положении не был никогда!
– И по чьей же вине?
– По моей! – Он запустил пятерню в волосы. – Мне следовало знать, что вы ни за что не выйдете за меня.
Она хмыкнула.
– Я и не вышла.
– Тогда почему же сейчас?..
– Потому что я не могу представить свою жизнь без вас!
– Не можете? – Он уставился на нее.
– Выходит, что не могу. – Она скрестила руки на груди. – Но это ничего не меняет.
Он засмеялся.
– Это меняет все.
– Это… – Она на секунду задумалась. – Это меняет характер спора, и только. Расширяет рамки, если хотите. И нам с вами сейчас не до спора. – Она отвернулась и начала ходить по комнате. – Сейчас нам необходимо найти выход из этой неразберихи.
– Мы могли бы пожениться.
– Если только не обвенчаемся тайно и не сделаем это в ближайший час-другой. – Она продолжала ходить взад-вперед. – Надо что-то придумать. Мы же оба умные люди, хотя я начинаю сомневаться в вашей сообразительности.
Он расхохотался.
Она остановилась как вкопанная.
– Это не смешно.
– Ну конечно, нет. – Ему никак не удавалось подавить смех.
– Чему вы веселитесь?
– Ничему, абсолютно ничему. – Он поставил бокал, подошел к ней и обнял.
– Что вы делаете? – рассердилась она.
Он улыбался.
– Вы же без памяти в меня влюблены.
– Какая чушь! Вы самый противный из всех, кого я когда-либо знала.
– И тем не менее вы без памяти в меня влюблены. – Он поцеловал ее в изгиб шеи.
Она вздрогнула и попыталась освободиться из его объятий.
– Сейчас же прекратите. Нашли время…
– Время для этого есть всегда, – прошептали он прямо ей в шею.
– Мало того что вы надоедливы, вы еще и самонадеянны.
– Вы без ума от меня.
– Я от вас в бешенстве. – Боже, что он с ней делает? – Из-за вашей самонадеянности мы попали в эту историю.
– Знаю и весьма сожалею.
– Не ощущаю вашего сожаления в данный момент.
Его губы обрисовали ей щеку.
– Я глубоко, глубоко сожалею.
– Ох… – Она не смогла удержаться от стона. – Мне не понравилось лгать вашей маме.
Он приподнял голову.
– Вам не кажется, что говорить о матери мужчины в такой момент неуместно, потому что…
– Потому что?..
– Ну, потому что, и все тут. – Он со вздохом отпустил ее. – И вы ей не лгали.
– Она считает, что мы женаты.
– Да, но вы же ей этого не сказали. Поэтому и не лгали.
– Я не сказала, что мы не женаты.
– И это тоже не ложь.
Вероника покачала головой.
– Мне приходилось говорить неправду, когда это было необходимо. И я порой бывала весьма изобретательна, но лгать матери… У меня нет матери, но мне представляется, что матери не лгут. И даже матери поддельного мужа.
Он хмыкнул.
– Матерям лгут сколько угодно. Есть вещи, о которых им лучше не знать. Как вы думаете, моя мать спала бы спокойно, если бы знала в точности, какие у меня были планы до того, как я отправлялся в путешествие?
– Наверное, нет.
– Точно нет. Ну, вранье матери… это можно считать добрым поступком, чтоб оберечь ее.
– Себастьян, вы очень хитро все переиначиваете.
– Это природный дар. – Он озорно улыбнулся ей и тут же сделался серьезным. – Насколько я это вижу, у нас с вами два варианта. Мы можем признаться во всем. А это испортит Рождество обеим семьям.
– Или?
– Мы можем смело продолжать в том же духе.
– Я не могу лгать своей семье.
– Моей семье вы лгали. И… – он сделал многозначительную паузу, – и моей матери.
– Согласно вашей теории, для ее же пользы. Тем не менее… – Она покачала головой. – Я не могу лгать своей семье.
Он долго на нее смотрел.
– Делайте так, как считаете правильным.
– И вы не попытаетесь меня переубедить? – удивилась она.
– Нет. – Он помолчал, потом сказал: – Я никогда не попрошу вас сделать что-нибудь для вас неприемлемое. Хотя, как мне помнится, это была ваша мысль – продолжить обман.
– Да, я признаю, но…
Он поднял руку, прерывая ее.
– Сейчас эти разговоры нас никуда не приведут. Я верю в вас, Вероника. Я верю в ваш ум и в вашу рассудительность. Говорить или не говорить правду вашей семье – это ваше решение. С последствиями я справлюсь. Но знайте вот что. – Он шагнул к ней, а она не отстранилась и позволила себя обнять. Он заглянул ей в глаза. – Не важно, что произойдет потом, для меня это не имеет значения.
– Не имеет значения? – Она, не мигая, смотрела на него.
– Нет. Вы – единственное, что имеет значение.
– И вы мне доверяете?
– Доверяю свое будущее. – Он кивнул. – И свою жизнь.
Она охнула. Второй раз за сегодняшний день она не знала, что сказать.
Он усмехнулся.
– Я лишил вас дара речи?
– Нет. – Она вздохнула. – Наверное.
– А вы знаете почему?
– Понятия не имею.
– Потому что… – Он чмокнул ее в кончик носа. – Потому что вы без ума от меня.
Она внимательно на него посмотрела и со вздохом произнесла:
– Или просто без ума.
