Глава 7
– Маккензи… – медленно произнесла Джорджетт, словно пробуя слово на вкус. Но, как она его ни смаковала, никаких воспоминаний это имя у нее не вызвало. Впрочем, не совсем так. Имя это пробуждало в ее теле сладостное тепло и приятную истому внизу живота.
Джорджетт вдруг поймала себя на том, что ей страшно захотелось узнать как можно больше о таинственном незнакомце, который теперь – спасибо Элси! – обрел имя. Какой он, этот Джеймс Маккензи? Добрый или жестокий? Щедрый или прижимистый?
Преданный или вероломный?
Последняя ее мысль пришла непрошеной – откуда-то из глубин подсознания. Джорджетт невольно вздохнула. Ей было всего двадцать два, когда она вышла замуж в первый раз, и ей тогда не пришло в голову задать себе этот вопрос. Муж ее, как оказалось, верностью не отличался. Но какая сейчас разница – чтил ли этот Маккензи данные у алтаря клятвы или же был самым отъявленным распутником в Мореге? Совсем не этот вопрос следовало задавать мужчине, которого она собиралась оставить.
– Ты знаешь что-нибудь о том, что я делала ночью? – спросила Джорджетт, решив пока не расспрашивать о Джеймсе Маккензи.
– О да, мисс, – ответила Элси, взяв в правую руку мочалку. Котенок сидел у нее на левой ладони и мог в любую минуту свалиться в воду. – Вы наняли себе горничную.
Джорджетт выхватила у нее мочалку.
– С этим я и сама справлюсь, – заявила она. Ее желание узнать побольше о событиях минувшей ночи боролось со стыдливостью. Она указала на зачехленный стул, на спинке которого прежде висело полотенце. – Пожалуйста, сядь. И расскажи мне, что я еще, возможно, сделала.
Элси церемонно уселась на краешек стула и бережно расправила свою ветхую юбку. Котенка же положила на колени. Она снова наморщила нос, но на сей раз удержалась, не чихнула. Дождавшись, когда приступ пройдет, со смехом проговорила:
– Так вы ничего не помните, да? Если честно, я не удивлена. Вчера около восьми вы принялись колотить в дверь черного хода «Синего гусака». Крепко набрались, если вы понимаете, о чем я. А я тогда как раз кружки мыла и подумала: «Вот умора!»
Джорджетт оторвалась от процесса намыливания мочалки и, недоверчиво посмотрев на Элси, спросила:
– Неужели все так и было?
Элси кивнула:
– Да, именно так. Знаете ли, леди редко заходят в «Синий гусак», особенно – с черного хода. Обычно им пользуются господа, рассчитывающие перепихнуться по-быстрому.
– Перепихнуться?.. – в ужасе повторила Джорджетт.
Щеки Элси приятно порозовели: румянец был ей к лицу.
– Простите, мисс. Иногда я забываю, что вы леди.
Джорджетт, залившись краской, принялась оттирать ноги. Очевидно, она сама не всегда помнила о том, что она леди. Но как же так?.. Почему Джорджетт оказалась в «Гусаке», когда должна была находиться в это время в церкви с Рандольфом?
– Я была одна? – спросила она.
– Нет, не одна.
Джорджетт подняла на Элси полные ужаса глаза. Неужели Рандольф вместо церкви привел ее в трактир?!
– Значит, я была не одна? Но кто же…
– По крайней мере долго вам одной быть не пришлось, – перебила горничная. – Наши постояльцы живо заинтересовались хорошенькой юной дамочкой, которая с такой радостью плюхалась на колени всем подряд. – Элси в очередной раз наморщила нос, а чихнув, продолжила: – Ну, может, не всем подряд, но двоим-троим – точно. И, конечно, вы говорили со мной. Ни разу не видела леди, которая бы изъявляла желание поговорить с прислугой, но вам хотелось не просто говорить, а поговорить по душам. К тому времени как пришел Маккензи, весь трактир гремел от смеха, а я уже была вашей новой горничной.
Джорджетт в ужасе зажмурилась. Какой стыд! Узнавать такие вот подробности от служанки, которая к тому же потешалась над незадачливой хозяйкой! Увы, сбывались ее самые худшие опасения…
А Элси тем временем продолжила:
– Разумеется, когда вы положили глаз на Маккензи, все мы сразу поняли, что вам прямая дорога к алтарю. Право же, с того времени, как вы уселись к нему на колени, до того, как он водрузил вас на стол и представил всем присутствующим как будущую миссис Маккензи, и двух часов не прошло.
– Я была… на столе? – стремясь уйти под воду с головой, пролепетала Джорджетт. Собравшись с духом, спросила: – То есть он представлял меня как будущую жену? – Она цеплялась за последнюю надежду. – Так, значит, мы все же не поженились?
Элси с усмешкой покачала головой:
– К тому моменту – нет. Но глава магистрата не заставил себя долго ждать, будьте уверены. Он встал и предложил оформить все как положено, официально. А все, кто тогда был в трактире, выступили свидетелями. – Элси одарила хозяйку восторженной улыбкой. – Не так часто в «Гусаке» бывают свадьбы. Но тут все вышло замечательно! Вы даже позволили нам вымазать ваши ноги в смоле и обвалять в перьях. Я сама перья принесла. Честное слово, целый ворох гусиных перьев из кухни!
Джорджетт тяжко вздохнула. Теперь картинка начала складываться. Стало понятно, откуда взялись порхающие по комнате перья и что это за черная липкая дрянь была на полу и у нее на ногах.
Но что же творилось в ее голове, когда она решила выйти замуж за шотландца неизвестного происхождения, за человека, которого в первый раз в жизни увидела? Этот вопрос так и оставался без ответа. Но было ясно: та дама, которую описывала Элси, не имела с настоящей Джорджетт, Джорджетт сегодняшней, ничего общего. Вчерашняя Джорджетт была веселой и уверенной в себе. Такой женщине наплевать, что думают о ней люди и в какой постели кувыркался ее муж, прежде чем явился домой. Элси описывала ту женщину, которой Джорджетт давно мечтала быть, но никогда не была.
Так что же с ней случилось? Что произошло вчера? Что заставило превратиться в полную свою противоположность? Что или кто сделал чудо возможным? Джорджетт подозревала, что во всем виноват мужчина. Тот самый, зеленоглазый, с бородой и телом греческого бога.
– А что за человек мистер Маккензи? – Джорджетт не сразу поняла, что задала этот вопрос вслух.
Элси заерзала на стуле.
– О, он замечательный! Красивый, черт, и на язык острый. И у него такие глаза… Зеленые… Они не то чтобы тебя раздевают, но делают так, что самой хочется перед ним раздеться. – Элси вздохнула. – Жаль, что вы не помните. Было бы чем согреться холодными зимними ночами.
Элси, похоже, не так ее поняла. Джорджетт и сама прекрасно помнила, как выглядел тот шотландец, и отдавала себе отчет в его привлекательности. Она даже помнила, что именно чувствовала, когда его зеленые глаза смотрели на нее. О том, что этот Маккензи мог любую по уши в себя влюбить, она знала по собственному опыту, без напоминаний горничной. Нет, она спрашивала вовсе не о цвете его глаз.
Немного помолчав, Джорджетт спросила:
– Он тоже, как ты выражаешься, крепко набрался? – Если они оба были сильно пьяны, то ей легче будет добиться признания этого брака недействительным.
– Угу… – в задумчивости протянула Элси. – Маккензи не выглядел особенно свежим, но он мужчина крупный и выпить может побольше многих.
– Крупный мужчина… – как бы про себя повторила Джорджетт, размышляя о том, насколько же он велик. Судить о габаритах человека трудно, когда он лежит. Рубашка его доходила ей до середины икр, так что он, наверное, довольно высокий.
И тут Джорджетт пришло на ум такое, что она попыталась тут же выбросить из головы. Но вопрос упорно возвращался. Отличался ли он большими размерами… интимных частей тела? Джорджетт сжала кулаки под водой, представляя, как сжимает пальцами его мужское естество. Хотя вода уже почти остыла, Джорджетт бросило в жар.
– По твоим словам выходит, я вволю повеселилась вчера, – сказала Джорджетт и, судорожно сглотнув, принялась смывать мыло с конечностей. Приятно запахло вербеной и лимоном. Джорджетт вдруг поймала себя на мысли, что ей так хотелось поскорее найти таинственного шотландца вовсе не ради того, чтобы уладить все необходимые формальности и вернуться в Лондон в прежнем статусе, а ради того, чтобы вспомнить все о той ночи. Чтобы, по выражению Элси, было чем согреваться долгими зимними ночами.
– О да! – со смехом воскликнула Элси. – Вы славно провели время. Ну, конечно, до того как началась драка. Похоже, вам не очень понравилось то, что происходило во время драки.
– Я с кем-то подралась?
– Нет, это Маккензи подрался. Из-за вас.
– Из-за меня? – Джорджетт от удивления уронила мочалку. Она не относила себя к той категории женщин, из-за которых дерутся мужчины.
– Ну, сказать по правде, добрая половина парней в «Гусаке» хотела поцеловать новоиспеченную миссис Маккензи. А ваш муж, как нам всем известно, делиться не любит. Вот он и раскидал всех желающих поцеловать новобрачную по углам, а сам поцеловал вас взасос, подхватил на руки и вынес за дверь.
– Он вышел через заднюю дверь? – слабым от невыразимого стыда голосом спросила Джорджетт. Не может быть, чтобы она пала так низко! С другой стороны, если верить Элси – а не доверять ей у Джорджетт основания не было, – она вышла замуж в трактире самого низкого пошиба. И потому торопливое соитие в темном проулке на задворках сомнительного заведения не представлялось таким уж невозможным.
Элси встала, держа полотенце в широко разведенных руках. Котенка она предварительно положила на сиденье. Джорджетт послушно поднялась и позволила горничной обмотать ее полотенцем.
– Вы вышли через парадную дверь, – успокоила ее Элси. – И с тех пор я вас больше не видела.
Джорджетт в задумчивости молчала, пока Элси надевала на нее чистую рубашку и нижнюю юбку. Потом она послушно терпела, пока горничная пыталась расчесать ее волосы. После чего пришла очередь чистого платья – тоже серого, но не шелкового, а шерстяного, будничного, в котором удобно гулять на свежем воздухе. Увы, без поддержки корсета оно уже не казалось столь удобным. В который раз за сегодняшний день Джорджетт мысленно отругала себя за то, что не подумала прихватить с собой корсет. И она ни на мгновение не переставала думать о том, как будет искать Джеймса Маккензи и как убедить его расторгнуть брак.
– Вы хотите расторгнуть брак? – неприятно резко прозвучал у нее над ухом голос горничной.
Джорджетт болезненно поморщилась. Она даже не заметила, что размышляла вслух.
– Я… Вчера вечером я была не в себе, – ежась под пристальным взглядом Элси, говорила Джорджетт. – Я не хочу замуж. – «Не хотела раньше и не хочу сейчас», – мысленно добавила она.
– Как же так?.. – изумилась Элси. – Все хотят замуж за Маккензи. Он… Он такой…
– Все, но не я! – отрезала Джорджетт. Управление всеми ее финансами по условию завещания переходило к мужу, в случае если она решит выйти замуж вторично. Было бы верхом беспечности отдать все свои средства тому, о ком тебе ничего не известно. Впрочем, кое-что ей все же было известно о Маккензи со слов Элси. Он любил выпить и очень любил женщин. А Джорджетт хватило опыта первого брака, и дважды совершать одну и ту же ошибку она не собиралась. Будь этот Маккензи хоть трижды красавчиком!
Имелась и еще одна причина, заставлявшая ее как можно скорее отправиться на поиски мистера Маккензи. Не следовало забывать о Рандольфе, который, ослепленный ревностью или завистью – кто его знает? – чего доброго, вызовет Маккензи на дуэль, не задумываясь о последствиях. В общем, пора было возвращаться в Морег. Чем быстрее, тем лучше.
Элси опустилась на колени, чтобы зашнуровать хозяйке ботинки.
– У вас, похоже, семь пятниц на неделе. То вы хотите замуж, то не хотите. Ночью на вас женится самый желанный холостяк в городе, а утром вам уж невтерпеж с ним развестись. – Элси сдула упавшую ей на глаза темно-рыжую прядь. – Я вот что думаю… Вы просто решили, что вам, леди, этот парень не пара.
Джорджетт задумалась над словами Элси и пришла к удивительному для себя выводу: разница в статусе, общественном положении между ней и таинственным шотландцем не очень-то ее волновала.
– Дело совсем не в этом, – возразила Джорджетт. – Я едва сняла траур по покойному супругу и наконец получила возможность жить так, как хочу сама, а не по указке мужа. – Она глубоко вздохнула. – И я не хочу лишаться вожделенной свободы из-за пьяной беспечности!
Элси посмотрела на нее снизу вверх, и во взгляде горничной Джорджетт прочла сочувствие.
– Тут я вас понимаю, миледи. – Элси с трогательной неловкостью похлопала Джорджетт по лодыжке. – Наверное, вы хотите отправиться в Морег? У вас есть обувка попрочнее этой?
– А как ты здесь оказалась, Элси? – спросила Джорджетт в тайной надежде, что идти в Морег пешком ей все же не придется.
– Приплыла на корабле из Ирландии. Примерно лет пять назад. – Она окинула критическим взглядом скромное платье Джорджетт с высоким наглухо застегнутым воротом. – Вы, кажется, говорили, что сняли траур. Если собираетесь встретиться с мистером Маккензи, я бы посоветовала надеть что-нибудь поживее.
«Терпение, только терпение», – сказала себе Джорджетт.
– У меня нет ничего поживее. Я же сказала: мой траур закончился совсем недавно. И я спрашивала тебя о том, как ты добралась сюда, в этот дом. На лошади?
– Нет, пешком. Здесь всего четыре мили от города.
Четыре мили! Немыслимо! Джорджетт в жизни своей так далеко пешком не ходила, и подходящей для этой цели обуви у нее попросту не было. Лайковые же ботиночки на двухдюймовых каблуках, что сейчас шнуровала Элси, были хоть и прочнее, чем туфельки на тонкой подошве, в которых Джорджетт веселилась накануне ночью и расхаживала по городу утром, все равно для столь длительного перехода не годились. Да и стоили эти нарядные ботиночки, купленные в Лондоне, целое состояние. На каменистой дороге они попросту развалятся где-нибудь на второй миле пути.
Размышляя о непригодности взятой с собой обуви для жизни в Шотландии, Джорджетт пришла к неутешительному выводу: она была плохо подготовлена для жизни в целом – будь то Шотландия или любое другое место.
Так что же она собой представляла как женщина? И какой женщиной ей хотелось бы быть?
– Но если траур закончился, почему вы одеваетесь так, словно он все еще продолжается?
Вопрос Элси поставил Джорджетт в тупик. Они в этот момент уже спускались по лестнице, где с висевших на стене портретов на них смотрели бородатые шотландцы. Действительно, почему? Еще месяц назад она должна была бы убрать подальше эти скучные мрачные платья и с головой окунуться в радостный водоворот светской жизни. Но не тут-то было. Она предпочла сбежать в Шотландию. Свое желание укрыться в Шотландии Джорджетт объясняла тем, что хотела немного пожить для себя. Но тогда почему она ничего не стала менять в своем образе жизни? Ведь даже гардероб остался прежний…
Джорджетт вывел из задумчивости громкий стук во входную дверь. И обе женщины разом вздрогнули.
– Кто бы это мог быть? – пробормотала Джорджетт. Неужели Маккензи? Или угрюмый слуга? А может, Рандольф? Но Рандольф не стал бы стучать. Да и слуга, по совместительству конюх, если уж и решил бы зайти в дом не через кухню, как обычно, так громко колотить в дверь не стал бы.
«Остается только Маккензи», – подумала Джорджетт. Ужасно волнуясь, она дрожащей рукой пригладила волосы. Хорошо, что она все-таки переборола брезгливость и приняла ванну после служанки. И хорошо, что позволила Элси ее расчесать, как бы ни было ей при этом больно. По крайней мере она предстанет перед своим новоиспеченным мужем в относительно опрятном виде. Ей почему-то хотелось, чтобы он пожалел о том, что теряет, когда она потребует аннулировать брак.
– Пойди и открой, – приказала она Элси, слегка подтолкнув служанку локтем.
– О, нет-нет. – Элси энергично покачала головой. – Я двери открывать не нанималась. Я и дома-то двери никому не открываю. Откуда мне знать, кого черт принесет?
– Не болтай чепуху! – в раздражении бросила Джорджетт и шагнула вперед.
Визитер, очевидно теряя терпение, снова стукнул в дверь – да так, что весь дом задрожал. Джорджетт левой рукой нажала дверную ручку – правой она прижимала к себе котенка, – и дверь распахнулась перед рыжеволосым парнем с кепкой в одной руке и собакой на веревке – в другой. И эта собака злобно скалила зубы (долговязому же парню с неопрятной клочковатой щетиной на подбородке на вид было не больше восемнадцати). Увидев котенка, черно-белый пес бросился к нему с отчаянной решимостью, сравнимой лишь с той, с которой голодные уличные мальчишки в Лондоне дерутся за сдобную булочку.
Джорджетт отпрянула, защищая котенка.
– Что вам угодно? – пробормотала она, придя в себя.
Парень расплылся в улыбке.
– Я доставил его вам. Как вы и просили.
Джорджетт в изумлении смотрела на странную пару – улыбающегося юношу и оскалившегося пса – и гадала: будет ли у нее хоть какой-то шанс спастись, если хозяин пса вдруг отпустит веревку?
– Да неужели сам Джозеф Ротвен к нам пожаловал?! – раздался у Джорджетт за спиной голос Элси. Горничная храбро выступила вперед, улыбаясь парню, и скромный юноша, краснея, ответил ей улыбкой. – Что тебя к нам привело? Очень хочется верить, что ты принес пирожки с крыжовником, которые так вкусно печет твоя матушка. В этом проклятом доме с голоду помереть можно.
– Я… Я привел собаку леди Торолд, – запинаясь, ответил молодой человек. Щеки его сделались краснее, чем покрывавшая подбородок чахлая растительность. – То есть я привел одну из собак моего отца.
Элси наклонилась вперед, и это не слишком удачное движение привело к тому, что и Джорджетт, и соответственно котенок приблизились к явно недружественно настроенной собаке.
Джорджетт с ужасом смотрела на молодого человека, а тот взирал на нее с робкой, но дружелюбной улыбкой.
– С чего вы решили, что мне нужна собака? – спросила наконец Джорджетт. В дополнение ко всем ее недавним приобретениям в виде похотливого супруга, полуживого котенка и нахальной горничной ей предлагали еще и злобного пса.
Лицо юноши приобрело выражение полной растерянности.
– Мы же заключили сделку, верно? Вы сказали, что, проживая здесь, с кузеном, не прочь обзавестись большим сторожевым псом. Сказали, вам нужен пес, который не побоится его укусить, если что.
– Я так сказала?.. – Джорджетт ничего подобного не помнила, что, впрочем, ее уже не удивляло. И все же парень прав: ей действительно было не по себе в этом стоявшем на отшибе доме. Потому она и наняла Элси, хотя потом об этом позабыла. Возможно, она и насчет собаки договорилась.
– Когда же эта сделка имела место? – спросила Джорджетт. Голова ее, не в силах вместить такое количество нелепиц, начала нещадно болеть. Ох, что она станет делать с этим псом?! Оставь его наедине с трехнедельным котенком – и от бедняги даже шерсти не останется.
– Когда вы мне показывали, что надо делать, в переулке позади «Синего гусака», – ответил Джозеф и густо покраснел. – И я не могу взять с вас за пса плату. Не могу после того… Вы были со мной очень терпеливой. И не смеялись. Хотя я совсем не знал, что делать… – добавил парень.
Джорджетт лишилась дара речи. И готова была сквозь землю провалиться. Неужели она опустилась до растления малолетних? В темном переулке, на задворках трактира? Ох, она ничего не помнила!
Но отсутствие воспоминаний не могло служить оправданием тому страшному, что она, по всей видимости, совершила.
Нет-нет, она, должно быть, неправильно его поняла. А что, если правильно? Увы, она не могла заставить себя задать тот вопрос, который разрешил бы ее сомнения. Стыд сдавил ей горло.
– Господи, – простонала Джорджетт, переводя взгляд с молодого человека на пса и обратно. Что же делать? Извиниться перед юным Ротвеном? Принести извинения его родителям? И еще этот пес… Что она будет с ним делать? Наверное, пес все же не такой злобный, как кажется. У парня руки и ноги вроде бы целы… И он, похоже, совсем не боится этого зверя. Впрочем, спускать пса с поводка она все же не рискнула бы. Может, стоит запереть его в комнате, которую Рандольф использует в качестве кабинета?
Голос горничной прервал нить ее размышлений.
– Если ты хотел получить урок, почему ко мне не обратился?! – с возмущением воскликнула Элси. – Почему не пришел ко мне вчера ночью?
– Я… – Взгляд паренька метался между двумя женщинами. – Я хочу сказать… Мне показалось, что леди Торолд в этом должна разбираться. Она же в Лондоне живет. – Наклонившись к Элси, он громким шепотом добавил: – Опыта в таких делах ей не занимать.
Элси закатила глаза.
– Ха, открыл секрет! Да весь Морег об этом знает. Она уж постаралась вчера…
Джозеф переминался с ноги на ногу.
– И она решила мне помочь. Увидела, как я сам пытался справиться в переулке за «Синим гусаком».
На лбу у Джорджетт выступили бисеринки пота, но она не могла даже пальцем шевельнуть, чтобы их смахнуть. Горничная услужливо вытерла ей лоб.
– Слушай меня, Джозеф. В следующий раз, когда тебе понадобится опытная партнерша, обращайся ко мне. – Элси, прищурившись, оглянулась на хозяйку и добавила: – Уж мне-то в переулке за «Гусаком» точно равных нет. Куда до меня какой-то лондонской дамочке!
Парень судорожно сглотнул.
– Я вам очень признателен, мисс Элси. Теперь, когда я попробовал это с леди Торолд, мне уж точно захочется и с другими женщинами. Может, сегодня вечером и попробуем? – предложил он с надеждой в голосе.
Элси захихикала как шкодливая школьница и многозначительно подмигнула юноше.
– Ну вот и договорились.
Джорджетт сосредоточилась на дыхании: глубокий вдох через нос – и столь же глубокий выдох… Но как же… О боже, как могла ее новоиспеченная горничная делать такие непристойные предложения юнцу, у которого еще и молоко на губах не обсохло? Не говоря уж о том, что при этом ухитрилась еще и унизить свою хозяйку, усомнившись в ее способностях.
– Как ты можешь предлагать ему встретиться вечером, если нам не на чем выбраться отсюда? – спросила Джорджетт у горничной.
Элси в очередной раз закатила глаза.
– Если бы не ваша склонность к истерии, миледи, вы бы сами ответили на этот вопрос, – сказала наглая горничная, кивнув в сторону открытой двери. – Сегодня удача на вашей стороне.
Джорджетт тотчас выглянула за дверь, скользнув взглядом по пунцовому лицу Ротвена и по собаке, – та наконец перестала дергать веревку, но по-прежнему с хищным блеском в глазах смотрела на котенка. За дверью же ярко светило солнце, на небе ни облачка. Такая чудесная погода – редкая гостья в здешних краях, и Джорджетт, как и многие ее соотечественники, всегда радовалась погожим денькам. Вот только…
Увы, очередное и, пожалуй, самое сильное потрясение, выпавшее на ее долю за сегодняшнее утро, мешало ей вволю наслаждаться безоблачным небом и весенним солнышком.
– О чем ты? – пробормотала Джорджетт. – В чем же моя удача?
– Раскройте глаза. – Элси выглянула за порог. – Похоже, Джозеф привез вам нового домашнего любимца в телеге своего папаши – в той, что картошку с поля возит. А это, моя забывчивая хозяйка, и есть наш экипаж.
