Глава 11
Внизу на замковом дворе были хорошо слышны крики часовых с дозорной башни. Гэвин, следивший за воинами, упражнявшимися в искусстве владения мечом, сразу поспешил к лестнице, ведущей на стены. Дункан и Коннор последовали за ним. На полпути наверх они столкнулись с Эйданом, спускавшимся вниз.
— Дозорные заметили конный отряд, который движется к крепости, — сообщил Эйдан.
— Они вооружены? — задал вопрос Гэвин.
— Да, и среди них есть лучники, — уточнил Эйдан.
— Знамя войны развернуто?
— Что-то развевается, но пока не удалось разглядеть его как следует. Слишком далеко.
— Предупредите жителей деревни. Пусть спрячутся в лесу или сидят по домам. Объявить тревогу. Воинам и лучникам занять свои места на стенах.
Отдавая приказания, Гэвин невольно бросил взгляд на узкое окно своей спальни. На протяжении почти всей недели Фиона оставалась лежать в постели до середины дня, вставая только к полуденной трапезе. Все эти дни она выглядела очень бледной и осунувшейся. Но вчера краска опять показалась на ее щеках, а глаза снова заискрились теплым светом.
Похоже, она выздоравливает. Однако сегодня Гэвину хотелось, чтобы она подольше оставалась в его спальне, которая была самым спокойным и безопасным местом во всем замке.
— Коннор полагает, что, возможно, это знамя Маккенны. Далеко еще, не видно. — Эйдан всмотрелся в даль. — Внушительный отряд. Очень похож на отряд, сопровождавший короля, который навестил нас совсем недавно. Пожалуй, даже еще больше. По три воина в ширину, а в длину не сосчитать, даже не видать конца колонны.
— Между нами и Маккенной нет войны, — проворчал Дункан. — Какого черта его принесло к нам?
— О Боже, — простонал Гэвин. — Кажется, тут не обошлось без короля Роберта. Вопреки его утверждениям он, по-видимому, очень заинтересован в моем браке.
— Вот те раз, а мы как раз вычеркнули сестру Маккенны из списка, — присвистнул Эйдан. — Помнится, ее рыжие волосы и необузданный характер напрочь отбили у тебя желание брать ее в жены.
— Я все помню, — буркнул Гэвин и, приставив ладонь ко лбу, чтобы не мешало солнце, пристально вгляделся в колонну всадников. — О Боже! Вы только посмотрите!
— Что такое? — встревожился Дункан.
— Женщина, — объяснил Гэвин. — В середине отряда едет женщина.
— Черт побери! — Эйдан сочувственно покачал головой. — Видимо, Маккенна решил немного поторопить события и привезти для тебя невесту.
— Может, не открывать им ворота? — брякнул Коннор.
— Угу, и вызвать между нами и Маккенной вражду?
— Можно сказать, что в крепости мор, — предложил Дункан. Почесав в задумчивости щеку, он радостно воскликнул: — Придумал, скажем, что у нас чума!
Гэвин застонал от досады и поднял глаза к небу. Большей глупости придумать невозможно. Глупее всего было то, что в душе он почти принял дурацкое предложение Дункана.
— Маклендоны не трусы. Мы не будем прятаться за стеной лжи, как женщины. Найдите Хэмиша и передайте ему: пусть готовит хорошее угощение для гостей. Да, я также приказываю выкатить из подвалов бочки с нашим самым крепким элем. Пусть воины Маккенны угостятся на славу.
Коннор нахмурился:
— Ради чего тратить наш лучший эль на такую ораву?
— На тот случай, если дело примет скверный оборот. Надо угостить людей Маккенны как следует. Впрочем, я уверен, что начальник стражи не позволит воинам перепиться до бесчувствия, но слегка захмелевший воин не самый лучший воин. Реакция уже не та, и меткости у лучников тоже поубавится.
— Боже всемогущий, — проворчал Эйдан, — мне кажется, ложь насчет чумы все-таки лучше.
Гэвин вздохнул, идея в самом деле была неплохой, но, к сожалению, неприемлемой. Он слегка улыбнулся, представив себе лица Маккенны и его воинов, а главное, невесты перед закрытыми воротами замка и то, как им пришлось бы отправиться прочь несолоно хлебавши.
— Пусть воины не покидают своих мест на стенах, — приказал Гэвин. — Лучше быть готовыми к любой неожиданности, чем быть застигнутыми врасплох.
Оставив троих братьев на стене, он спустился вниз, чтобы радушно встретить незваных гостей у дверей главного зала, но тут ему на глаза попалась Фиона, вышедшая на двор.
— Я услышала сигнал тревоги, а в окно увидела приближающийся отряд воинов. Надвигается беда?
— Не бойся, ничего страшного. А если что-нибудь произойдет, то я справлюсь со всем, что бы ни случилось.
Фиона кивнула, и выражение тревоги исчезло с ее лица. От выражения доверчивости в ее глазах у Гэвина сжалось сердце. Ее вера в него смущала и трогала до глубины души, так как он чувствовал, что не достоин столь безграничного доверия.
Но тут у Гэвина заговорила совесть, чьи уколы оказались очень болезненными. Как ни крути, но перед Фионой он был виноват. Как он будет выглядеть в ее глазах, когда она узнает, что он собирается жениться, вернее, его вынуждают к этому? Но какая здесь для Фионы разница? Да никакой! Радовало только одно: сегодня ему точно не придется жениться.
— Это Маккенна, как мы и предполагали, — крикнул со стены Дункан. Его глубокий низкий голос прокатился по всему двору, отражаясь от стен гулким эхом.
— Он твой враг? — Фиона испуганно поднесла ко рту руку и принялась нервно покусывать ноготь на пальце.
— Нет. — «И надеюсь, не станет».
Гэвин задумался, покачивая головой. Во что бы то ни стало он должен выполнить свою главную задачу — обеспечить поддержку королю Роберту. Прежде всего надо удалить Фиону подальше от глаз непрошеных гостей. Так и удобнее, и она будет в большей безопасности.
Видимо, Маккенна уже был слегка раздосадован тем, что Киркленд не торопится делать предложение его сестре. Но узнай он, что помимо этого Гэвин обзавелся любовницей-англичанкой, о, тогда бы обида Маккенны, без сомнения, переросла бы в уверенность, что ему нанесли смертельное оскорбление.
— Маккенна родом из северной Шотландии, а все горцы страшные гордецы.
— Наверное, они недолюбливают англичан?
— Недолюбливают? Не то слово!
— Может, лучше я уйду к себе в спальню?
— Нет. Ступай в мою спальню и ложись в мою постель. — Гэвин озорно подмигнул, и Фиона зарделась. Он не занимался любовью целых шесть дней, и его неутоляемая страсть начинала закипать.
— Эти непрошеные гости пробудут в замке недолго, через несколько часов они уедут.
К его удивлению, Фиона ласково обняла его лицо ладонями и поцеловала.
— Я с нетерпением буду ждать тебя, — прошептала она еле слышно.
Через минуту Гэвин как ни в чем не бывало стоял на крыльце перед входом в главный зал замка, его лицо выражало невозмутимость, смешанную с еле заметной любезностью. Со стен и из-за ворот раздавались крики: Маккенна спрашивал разрешения въехать, и ему было позволено. Заскрипели металлические цепи опускаемого моста.
Земля задрожала, над замковым двором взметнулась пыль — это внутрь вошел отряд во главе с Маккенной. Гэвин изобразил улыбку при виде спешившегося и направлявшегося к нему Маккенны.
Брайан Маккенна внешне походил на медведя: широкоплечий, широкогрудый, с руками, густо поросшими рыжими волосами. Он был молод, но тревоги и заботы главы клана уже успели оставить в уголках его глаз и между бровей морщинки. Глядя на него, можно было сказать, что это человек с сильной волей, привыкший не только повелевать, но и нести бремя ответственности за людей своего клана.
Может быть, поэтому он был вооружен до зубов. На его поясе висели два меча, боевой топор и длинный шотландский кинжал, рукоять которого украшал небольшой камень красного цвета. Такое обилие оружия невольно навело Гэвина на мысль, что, пожалуй, не зря о Маккенне ходили слухи как об очень жестоком и беспощадном противнике.
— Добро пожаловать! Я рад предложить вам наше радушное гостеприимство, — сказал Гэвин то, что полагается говорить в таких случаях.
— Я тоже благодарен за такой прием, — ответил Маккенна, и от его громоподобного голоса все вокруг затряслось.
Слуги, работавшие во дворе, испуганно оглянулись по сторонам, как если бы крепостные стены начали рушиться.
— Я велел прислуге накрыть для вас стол с угощением.
— Еще раз благодарю. Мы выехали на рассвете, и за день пути в горле у нас пересохло от жажды. Кроме того, со мной моя сестра. Как известно, юные девушки тяжело переносят дорожные тяготы. Было бы очень хорошо, если бы она смогла отдохнуть несколько часов, прежде чем мы отправимся к себе домой.
Гэвин прищурился. Ему стало весело от мысли, что его собеседник то ли нарочно, то ли безотчетно недооценивает его сообразительность. Пускай Маккенна рассказывает свои небылицы кому-нибудь другому, но только не ему. Разумеется, Маккенна не просто так упомянул о своей сестре, едва приехав в замок. Гэвину сразу стало ясно, к чему клонит гость. Однако это был достаточно ловкий ход. Ему, как радушному хозяину, ничего больше не оставалось, как подать руку гостье, чтобы провести в дом и предложить отдохнуть.
Ему не хотелось никоим образом обострять отношения с Маккенной, тем более что тому, как хорошо знал Гэвин, вскоре придется уехать несолоно хлебавши: то есть не заключив помолвки.
Девушка спрыгнула с лошади, и Гэвин протянул ей руку. Она робко вздохнула, и маленькая дрожащая ручка слегка оперлась о его ладонь. Гэвин присмотрелся: она в самом деле вся дрожала от волнения.
Хрупкая, нежная, ростом не выше его плеча, она больше походила на подростка. Пройдя через весь зал, они приблизились к почетному месту — столу на возвышении, за которым трапезничал вождь клана.
Гэвин внимательно посмотрел ей в лицо и поразился тому, как она походила на своего брата: такой же широкий рот, те же серые глаза. Ее волос не было видно, но несколько прядей, выбившихся из-под головного убора, оказались темно-рыжего цвета.
Но больше всего Гэвина удивил ее возраст. Казалось, ей едва минуло пятнадцать лет. Неужели это та самая вредная сестра Маккенны, прославившаяся своим острым языком и насмешками. В это невозможно было поверить.
Кроме юности, в девушке поражала манерность, свойственная воспитанницам женских монастырей. Очевидно, то, что рассказывал о ней Коннор, являлось досужим вымыслом. Впрочем, как Гэвин предвидел, впереди его поджидали другие сюрпризы.
— Прошу прощения, милорд, но я предпочитаю трапезничать вместе со своими спутниками, — тихо сказала девушка, останавливаясь возле обычного стола.
Это было на руку Гэвину. Гораздо проще и удобнее говорить с ее братом без нее. Они все обсудят по-мужски вдвоем. Ведь речь пойдет о политической сделке, в которой в роли товара будет выступать она, что вряд ли ей понравится.
Внезапно Гэвин поймал себя на мысли, что слишком заботится о чувствах девушки, совершенно ему незнакомой. Боже мой, что это на него вдруг нашло? Раньше он никогда не забивал себе голову подобной ерундой. Встряхнув головой, чтобы избавиться от ненужных и глупых мыслей, Гэвин кивнул, соглашаясь на ее просьбу.
Сестра Маккенны робко и неуверенно уселась на самый край сиденья и опустила глаза. Пожав плечами, мол, как вам будет угодно, Гэвин поднялся на свое возвышение и, сев в кресло, подал знак Маккенне занять место рядом с ним.
Маккенна с благодарностью принял предложение Гэвина и тут же расположился слева от него, небрежно раскинувшись в кресле как у себя дома. Облокотившись о спинку кресла и вытянув далеко перед собой ноги, в одной руке он держал кружку с элем, а другой небрежно помахивал, упершись в подлокотник.
Однако небрежность позы, как и само поведение гостя, не могла обмануть Гэвина. По внимательному, цепкому взгляду, которым Маккенна время от времени окидывал зал, было заметно, что он о чем-то напряженно думает.
Похоже, гость готовился к серьезному разговору, и этот разговор начался. Выпив до дна эль и налив себе еще полную кружку, Маккенна задал вопрос:
— Скажи мне, ты по-прежнему поддерживаешь короля Роберта Брюса?
— Да, поддерживаю. А что скажешь о себе? Разве ты не собираешься поддержать своего короля?
Маккенна склонил голову набок. В таком положении он очень походил на большой вопросительный знак.
— Почему бы и нет, но с некоторыми условиями.
Гэвин удивленно приподнял брови.
— Разве свобода от англичан не достаточная награда для тебя?
Маккенна пожал плечами.
— Для того чтобы освободиться от английского ярма, потребуется много времени и усилий. Если в конце войны окажешься не на стороне победителя, тогда хлебнешь немало горя. Начнутся преследования, и тогда можно будет потерять все, что у тебя есть, и даже поплатиться за это жизнью.
— Согласен, ставки в этой игре очень высоки. Вот поэтому мы просто обязаны победить.
Маккенна поглубже уселся в кресле и скрестил руки на груди.
— Брюс очень властолюбив. Кто знает, как он поведет себя, став королем? Почему я должен верить, что он будет обращаться с нами лучше, чем сейчас англичане?
— В его и наших жилах течет одна и та же кровь, — стараясь не горячиться, возразил Гэвин. — Да, между жителями Нижней и Верхней Шотландии много различий, но их все-таки меньше, чем между шотландцами и англичанами. Да и нитей, связывающих нас, шотландцев, воедино, намного больше.
— Ты веришь, что он принесет Шотландии благо, а я вот сомневаюсь, — резко заявил Маккенна. Воткнув нож в кусочек сыра, он поднес его ко рту и, схватив зубами, начал жевать. Прожевав сыр, Маккенна без всяких обиняков заметил: — Хотя союз между нашими кланами может разрушить все мои сомнения.
Прежде чем ответить откровенностью на откровенность, Гэвин минуту раздумывал:
— До меня долетали кое-какие слухи… гм-гм… о странностях рыжеволосых девушек из рода Маккенны.
— Однако ты же открыл перед нами ворота и впустил всех нас внутрь, — громко рассмеялся Маккенна. — Неужели ты такой отчаянно смелый, что ничего не боишься.
— Это далеко не так, — сухо ответил Гэвин и бросил взгляд на сестру Маккенны. Она уже поела и сидела, переплетя пальцы рук, словно молилась. Одновременно выражение лица Маккенны как бы говорило: все правильно, молодец, сестра, ты ведешь себя как следует.
— Расскажи поподробнее о ней.
— А что рассказывать? Все, что ты слышал о ней, — все это правда, — весело и как-то беспечно начал Маккенна. — Она настоящая ведьма, а не женщина. Непокорная, сварливая, упрямая. Ее муж потеряет голову от злости, когда попытается переубедить в чем бы то ни было. Откровенно говоря, такую жену я не пожелал бы своему злейшему врагу.
Подобная откровенность не могла не вызвать удивления. Маккенна не слыл глупцом, поэтому такое поведение не только удивляло, но и настораживало.
— Несмотря на это, ты предлагаешь мне ее в жены?
Маккенна улыбнулся во весь рот, выставив напоказ крупные белые зубы.
— Моя сестра Кейтлин, дикая кошка, сбежала с французским рыцарем, жалким нищим наемником, которого, как она призналась, полюбила всем своим сердцем. — Маккенна фыркнул, презирая подобную глупость. — Ничего, посмотрим, что она запоет, когда ее возлюбленный узнает, что она ничего не получит в наследство, поскольку нарушила волю брата, выйдя замуж без его согласия. Интересно будет посмотреть на этих нищих голубков.
Гэвин отпил эля и вопрошающе посмотрел на Маккенну, ожидая продолжения.
— Юная девушка, которая сидит неподалеку от нас, — это моя младшая сестра, Грейс. Она воплощение женской скромности и послушания. Она собиралась стать монахиней, но так как Кейтлин с подмоченной репутацией не оправдала тех надежд, которые возлагал на нее клан, ее место заняла Грейс. Я забрал ее из женской обители «Сердце Иисуса» три дня назад. К счастью, она не успела дать окончательные обеты для того, чтобы стать невестой Христовой, зато теперь может стать невестой шотландского лорда.
У Гэвина от услышанного перехватило дыхание. Поступок Маккенны был отчаянным, едва ли не богопротивным. Во всяком случае, он точно считался оскорбительным для церкви. За отказ выполнять обещание, данное перед Богом и церковью, полагалось очень серьезное наказание, вплоть до отлучения. Не говоря уже о наказании, которое ожидало согрешившую душу на том свете.
Но похоже, загробные страдания волновали молодого Маккенну гораздо меньше, чем насущные житейские трудности.
Гэвин внимательно и одновременно вопросительно посмотрел на юную девушку. М-да, теперь вместо ведьмы ему предлагали святую, но ни тот, ни этот варианты его не устраивали.
Маккенна еще внимательнее всмотрелся в лицо Гэвина. Тот немного смутился, но порадовать гостя ему было нечем. С трудом он выдавил из себя комплимент.
— Грейс очаровательна.
Маккенна вскинул голову и резко спросил:
— Ну и?
— Прошу извинить, не понял?
Маккенна недовольно фыркнул.
— Ты сказал слишком мало. Для того чтобы все стало на свои места, надо сказать чуть больше. Мне нужен прямой и честный ответ. Я простой воин и не привык к разным хитростям и уловкам.
— Я тоже не люблю хитрить. — Гэвин говорил медленно, взвешивая каждое слово из боязни обидеть Маккенну, бешеный нрав которого был хорошо ему известен.
— Грейс очень юна.
— Нынешней зимой ей исполнилось пятнадцать.
Гэвин едва не вскрикнул от удивления, но вовремя сдержался.
— Она годится мне в дочери. Кому охота выглядеть смешным в глазах посторонних, когда все станут судачить, что я женился на ребенке?
— Угу, я понимаю тебя, — пробурчал Маккенна. Он сощурился, и его лицо стало жестким. — Позволь мне напомнить, что в таком возрасте женщины намного податливее. Они словно мягкий воск, из них можно вылепить все, что захочешь. Они послушно будут выполнять все желания и прихоти, какие у тебя только есть.
От подобной откровенности дрожь пробежала по спине Гэвина. Доводы Маккенны явно не попали в цель. Жениться на ребенке Гэвину совсем не хотелось. Не хватало ему еще воспитывать ее, а ведь именно об этом чуть ли не открыто заявил Маккенна. Нет, ему нужна настоящая женщина — зрелая, умная, мужественная.
Гэвин решил зайти с другой стороны.
— А нет ли у тебя еще одной сестры, чуть постарше Грейс?
Задавая свой вопрос, Гэвин очень рисковал. Если бы таковая нашлась, ему под каким-нибудь благовидным предлогом пришлось бы отказаться и от нее.
Маккенна злобно оскалился:
— В роду Маккенны достаточно женщин. Да, у меня есть еще сестра, Беатриса, но она самая младшая. И я обещал ее церкви вместо Грейс. В монастыре мне любезно пошли навстречу, не чиня препятствий. Взамен я дал твердое обещание, что внесу должный вклад, а Беатриса станет монахиней.
Гэвин изобразил, как умел, разочарование, хотя его сердце быстро забилось от радости. Он отдавал должное предприимчивости молодого Маккенны, его энергичности в достижении своих целей, но ничем не мог ему помочь. Увы, ни юная Грейс, ни тем более малышка Беатриса не годились ему в жены. А сварливая Кейтлин, Господи благослови ее взбалмошный характер, все устроила наилучшим образом, сбежав с французским рыцарем.
Вздохнув с облегчением, Гэвин откинулся на спинку кресла. Похоже, для него все обошлось благополучно. Он отклонил предложение Маккенны под благовидным предлогом, который никак не мог служить оскорблением. Но тут Маккенна резко встал. От его порывистого движения кресло чуть не опрокинулось назад.
— Благодарю за гостеприимство, но нам пора в путь, пока еще светло.
Услышав громоподобный голос вождя и поняв намек, его воины торопливо побросали в рот то, что оставалось еще на блюдах, запивая еду элем, и тоже начали вставать из-за столов. Грейс взглянула на брата влажными от слез глазами, потупилась и встала. Затем вскинула голову и расправила плечи. Как бы ей ни было тяжело, но ей удалось сохранить и величие, и решимость. Несмотря на юность, теперь было отчетливо видно, что в ее жилах бежит кровь гордого рода Маккенна. Гэвин не мог не отдать должного ее самообладанию и твердости.
Во дворе поднялись шум и суета, отряд Маккенны готовился к выступлению. Прежде чем взобраться на лошадь, Грейс величественно кивнула Гэвину — в знак прощания.
Гэвин, прощаясь с Маккенной, дружески похлопал его по плечу и в заключение после того, как пожелал ему счастливого пути, сказал:
— Скоро начнется борьба, так что пора решать, на какой ты стороне. Надо прислушаться к тому, что тебе подсказывают совесть и сердце настоящего шотландца, и тогда ты поймешь, как сейчас нужна Роберту наша поддержка.
— Обещаю как следует подумать над этим.
— Вот и хорошо.
Ответ Маккенны не очень понравился Гэвину, впрочем, это был и не откровенный отказ.
— Честно скажу, Роберту будет намного труднее, если такие воины, как ты, не поддержат его.
Маккенна вскочил на коня.
— Обязательно передай эти слова, когда встретишься с ним в следующий раз.
После отъезда Маккенны хозяйские дела задержали Гэвина, и он попал к себе в спальню только вечером, решив лично пригласить Фиону на ужин. Он взлетел по лестнице наверх, прыгая через одну-две ступеньки, как влюбленный юноша, и только перед самыми дверями спальни придал своей походке неторопливую важность.
К его удивлению, спальня была погружена в темноту. Гэвин уже собирался выйти, чтобы постучаться в ее комнату, как вдруг тихий вздох, донесшийся с постели, подсказал ему, где Фиона. От звука ее голоса он весь задрожал от радости и сладостного предвкушения. После напряженного разговора с Маккенной, после обсуждения того, что произошло, после хозяйских хлопот встреча с Фионой, в этом Гэвин стыдился признаться самому себе, была именно тем, о чем он мечтал весь день.
Он осторожно присел на край постели. Видимо, почувствовав его присутствие, Фиона зашевелилась, повернула в его сторону голову и открыла глаза. Ее лицо осветила улыбка.
— Гости уже уехали? — спросила она сонным голосом.
— Да, несколько часов назад.
Он склонился над ней и нежно обнял за талию. Каким наслаждением было держать в своих руках это теплое и мягкое тело.
— Я не слышала никаких воинственных криков. Значит, все обошлось и вы разошлись с миром?
— Похоже, что так.
Фиона ласково провела пальцами по его волосам, от чего ему стало еще радостнее, более того, ее ласка приятно волновала его. В этот миг Гэвину захотелось послать куда подальше свои обязанности вождя клана и отдаться страсти, которую Фиона возбуждала в нем.
— Но у тебя обеспокоенный вид, Гэвин. Что-то случилось?
Гэвин тяжело вздохнул: надо было говорить правду.
— Маккенна хотел выдать за меня свою сестру.
Рука Фионы застыла, она вся замерла и напряглась.
— И что?
— Зато я не захотел.
Он рассказал только половину правды, но оставалась еще и другая, менее приятная. Момент, как казалось Гэвину, был довольно удачный. Следовало только набраться смелости и честно сказать, что в ближайшем будущем ему придется жениться, и скорее всего его невестой станет Эйлин Синклер, поскольку союз с кланом Синклера очень выгоден для его клана.
Такова воля короля, он должен послушно ее выполнить, это его долг. В глубине души он не сомневался, что Фиона поймет, войдет в его положение, но как он ни пытался начать говорить, необходимые слова застревали в его горле и никак не хотели слетать с языка.
«Трус!» — мелькнуло в его голове. Однако колебания и даже тревога сыграли ему на руку, его возбуждение улеглось. Между тем Фиона тесно прильнула к нему, спрятав голову на его сильной груди. Ее нежная доверчивость трогала до глубины души. Все остальное, каким бы важным и значительным оно ни было, в тот же миг потеряло свое значение. Все то, что волновало и тревожило Гэвина, отошло куда-то вдаль. Как приятно было держать ее в своих объятиях! От нее буквально веяло покоем, миром, тишиной: Фиона успокаивала его лучше самого крепкого виски.
— Может, я сумею тебе чем-нибудь помочь? — спросила она.
От ее слов у Гэвина защемило сердце.
— Ты и так уже помогла мне, — прошептал он, мягко кладя ее спиной на постель. Она послушно легла, открытая, доступная, любящая, что не могло не трогать его. Фиона сама искала близости с ним, шла навстречу его страстности, разумеется, он не мог отказать ее просьбе или ее желанию. Они оба слились в одно целое, и это было столь же чудесно, как и в первый раз.
