Глава 8
Гарет похлопал Монти по холке.
– Я скоро вернусь за тобой, приятель, – сказал он коню на прощание.
Боу, кусая губы, куталась в пальто Гарета. Отчего-то ей было не по себе от того, что они оставляли коня здесь. Словно она совершила предательство. Монти качнул головой и заржал.
– Пойдем, любимая. – Гарет протянул ей руку. Внезапно Боу овладел непонятный страх: случится что-то страшное, если она отпустит его руку. Казалось, все, что происходило прошлой ночью, ей приснилось, но прощание с Монти сном не назовешь. Присутствие хорошо знакомого верного коня придавало уверенности, и без него решительности будет недоставать.
Сэндисон потянул ее за руку прочь с конюшни. Они шли по улице, старательно обходя лужи и кучки конского навоза.
– Хозяин гостиницы сказал, что в нескольких кварталах отсюда есть ломбард. Там наверняка найдется что-нибудь подходящее из одежды.
– В ломбарде?
Гарет усмехнулся, блеснув крупными белыми зубами.
– Как ты думаешь, что делают слуги с одеждой с барского плеча? Правильно, продают. А в ломбарде платят куда больше, чем у старьевщика.
Боу едва не наступила в навозную кучу. Ей никогда и в голову не приходило задумываться о судьбе надоевших нарядов… Кое-что горничная перешивала на себя, но не все. Отчего-то при мысли, что какая-то совершенно незнакомая женщина носит ее платья, Боу передернуло от отвращения, так словно она встретила незнакомку с собственным лицом.
Они свернули за угол, и Сэндисон указал на витрину со столовым серебром. Внутри все оказалось гораздо уютнее и чище, чем можно было бы подумать, учитывая, в каком непрезентабельном окружении находился ломбард. Мужчина за прилавком поднял на них взгляд, и стекла его очков блеснули, отразив свет горящих свечей, которых в этой лавке оказалось неожиданно много.
– Продаете или покупаете?
– Покупаем, – сказал Сэндисон. – Сундук моей жены украли из дилижанса, а до дома нам ехать еще далеко. Хозяин гостиницы «Дуб и желудь» сказал, что вы – наша единственная надежда поскорее найти что-нибудь подходящее.
Лавочник кивнул.
– Думаю, найдется парочка подходящих нарядов, да и в белье недостатка нет. – Подойдя к двери позади прилавка, он крикнул: – Миссис Чандлер! Принесите вещи, которые продала нам на прошлой неделе горничная миссис Стоппс. Да, те самые платья из набивного ситца.
Обернувшись к Боу, хозяин ломбарда сказал:
– Вы бы не хотели составить список того, что вам еще требуется, а я посмотрю, что могу предложить, пока вы будете осматривать наряды?
– Да, спасибо большое, – ответила Боу и, взяв предложенный листок и карандаш, быстро составила список необходимого: одна рубашка, две пары хлопчатобумажных чулок, шляпа и шаль.
Мистер Чандлер пробежал глазами протянутый ему список. Жена лавочника принесла обещанные платья, и ее муж удалился в помещение за прилавком.
Миссис Чандлер со знанием дела взглянула на Боу.
– Да, мадам, наряды миссис Стоппс окажутся вам впору. Возможно, вам придется заколоть платья булавками в местах, где они будут вам великоваты, но выглядеть все будет вполне прилично. У вас есть булавки?
Боу покачала головой.
– Они были в сундуке, а жакет, который на мне, застегивается на крючки.
Миссис Чандлер сочувственно щелкнула языком и полезла в выдвижной ящик. Порывшись в нем, выложила на прилавок бумажный пакет с булавками.
– Взгляните, ржавых нет, хотя кое-какие погнулись.
– Мне они нужны только чтобы доехать домой, – сказала Боу, подыгрывая Сэндисону. – Не развалятся ведь по дороге.
Жена лавочника сочувственно покачала головой.
– Такая неприятность! Эти воришки совсем обнаглели. Надо же, украли сундук. Надеюсь, в нем ничего слишком ценного не было?
Боу едва не рассмеялась – столько надежды было в этом фальшиво участливом вопросе.
– Нет, ничего, – покачав головой, ответила Боу. – Несколько платьев и кое-что из белья.
– Хорошо, – разочарованным голосом произнесла миссис Чандлер, – выходит, все не так плохо, как могло быть.
– Да, не так уж плохо, – согласилась Боу, – и, если ваш муж отыщет для меня вещи по списку, то главной потерей будет сам сундук.
Миссис Чандлер кивнула; глаза ее зажглись алчным блеском.
– Так, может, мне следует подобрать для вас саквояж?
– Будьте любезны, – вмешался Сэндисон и обнял Боу за талию. Ее бросило в жар от этого прикосновения.
Два часа, что она провела сидя у него на коленях, пока они ехали верхом до Невилс-Кросса, обернулись для нее сущей пыткой. Она не переставала думать о ночи и о том, чем еще ей так хотелось заняться.
Да, она была развратницей, как ни прискорбно в этом сознаваться. Стоило Сэндисону к ней прикоснуться, стоило ему лишь бросить на нее взгляд, как желание вспыхивало в ней с новой силой. И то, что со своими страстями Сэндисон вполне успешно справлялся, несказанно ее раздражало.
И унижало. В ней крепло желание вывести Сэндисона из равновесия.
Боу украдкой взглянула на него. Красавец, ничего не скажешь. Может, чертам его лица недоставало мягкости, но Сэндисона это отнюдь не портило, даже наоборот. Худощавый, мускулистый, он был словно сжатая пружина.
Сэндисон улыбнулся ей, и от этой улыбки у нее словно выросли крылья. Скажи ей сейчас, что им суждено пробыть вместе всего лишь несколько дней, она все равно была бы счастлива, лишь бы эти несколько дней он принадлежал только ей.
Гарет наблюдал за Боу, пока она рассматривала одно из предложенных платьев. На его вкус расцветка платья была кричащей, но размер подходил.
Жена лавочника аккуратно сложила покупки в кожаный саквояж с блестящей оловянной застежкой. В ломбарде нашлось все, что Боу хотела купить, но не было шляпы. Хозяин ломбарда любезно посоветовал им заглянуть в шляпный магазин напротив.
За приглянувшуюся Боу шляпку пришлось выложить весьма круглую сумму, что, по правде сказать, сильно его раздосадовало. Впрочем, когда Боу, водрузив на голову прелестное сооружение из итальянской соломки, украшенное цветами и лентами, ему улыбнулась, Гарет растаял. Черт возьми, за эту улыбку он не пожалел бы заплатить и вдвое больше того, что отдал.
– Послушай, детка, до ночи нам предстоит проделать немалый путь. Пора ехать, а перед отъездом тебе, наверное, захочется переодеться.
Боу согласно кивнула, и цветные перья на шляпке плавно качнулись.
– Еще как захочется!
Падриг Нолан похлопал себя по карманам, проводив взглядом пробежавшую мимо шумную стайку уличных мальчишек. Затем вспомнил, что красть у него нечего. Кошелек его забрал разбойник или леди Боудисия, кто их теперь разберет, а часы, кольцо и все, что на нем было надето, пришлось заложить. Возвращаться в Лондон ни с чем Падриг не рискнул. Он должен ее найти. Иначе Грэнби его убьет.
В тысячный раз за день Падриг пожалел о том, что вообще ввязался в эту историю. Если бы только он мог бросить все и вернуться в Белфаст! Жаль, что нельзя повернуть время вспять. Знай он все наперед, никогда бы не уехал из родного дома и уж точно никогда не стал попадаться Грэнби на глаза. Зачем он только его встретил! И зачем пристрастился к картам! Зачем, в надежде отыграться, подписывал векселя на имущество, которым не владел!
Но время, увы, не вернешь, и теперь Грэнби мог отнять у него и дом, и ферму, выгнать мать и сестер на улицу. Всех, кроме Мейв, о которой он пообещал позаботиться особо.
Падриг в ярости стиснул кулаки, но вдруг заметил на другой стороне улицы знакомую фигуру и замер, не веря своим глазам. Судьба ему благоволила! Леди Боудисия собственной персоной, да еще под руку с мужчиной. Идет и смеется, черт ее подери.
С гулко бьющимся сердцем Падриг нырнул в подворотню, в то время как парочка скрылась из виду, свернув на постоялый двор.
Все у него получится. Судьба переменчива, это верно, и ирландцам редко везет, но сегодня точно его день.
Гарет смотрел вслед Боу, пока та не исчезла из виду, поднявшись по лестнице. Она будет принадлежать ему. Вся, от макушки до пяток, до грязного рваного подола юбки. Будет, надо только быстрее добраться до Шотландии.
К тому времени как она вновь появилась в цветастом наряде миссис Стоппс, карета была уже запряжена и Гарет успел сунуть в руку мальчишке-конюху деньги за то, чтобы тот заботился о Монти, пока они не вернутся. Боу опустила саквояж на землю и отряхнула юбки. Платье было коротковато и велико, но, если не особенно придираться, выглядело прилично. Она вполне сошла бы за жену пастора, не слишком хорошо одетую, но вполне довольную жизнью.
– Как хорошо быть чистой, – сказала Боу, когда он усадил ее в экипаж. – Таз горячей воды и смена белья порой творят чудеса.
Гарет поставил саквояж на заднее сиденье, а сам сел рядом с Боу. Не успел закрыть дверь, как карета тронулась. Боу громко вздохнула и, сняв шляпку, швырнула ее назад. Шляпка приземлилась на саквояж.
– Шотландия! – почти с благоговением воскликнула Боу.
– Шотландия! – эхом откликнулся Гарет.
Боу прильнула к нему, положив голову на плечо.
– Спасибо! – прошептала она.
Это простое «спасибо» тронуло его сильнее, чем он мог ожидать. Гарет поцеловал ее в макушку, сдавленно пробормотав приличное к случаю «не за что». Уж если кто и должен был его благодарить, так точно не она. В конечном итоге он получал больше, чем могло бы привидеться ему в самых смелых мечтаниях, хотя цена вопроса может оказаться куда выше, чем они оба полагали, заключая сделку.
Гарет обнял ее за плечи, и она, прильнув к его груди, задремала под мерный стук копыт.
Внезапно карета подскочила на кочке – Боу проснулась, тихо выругалась и выпрямилась.
– Ты что-то сказала?
Боу захлопала ресницами.
– Ничего. Только помянула недобрым словом эти чертовы кочки.
– Ругаешься как сапожник.
Боу скромно потупила взгляд.
– Дурное влияние братьев и всех их друзей. Что поделаешь.
Гарет вымучил улыбку. Похоже, Боу не понимала, что, после того как она станет его женой, их дружбе с ее братом придет конец. А может, и понимала, но, как и Гарет, не хотела об этом задумываться. Словно если они будут молчать о неизбежном, то бывшие друзья не станут врагами.
Даже если Лео поймет, что друг действовал в интересах Боу, едва ли он захочет признать тот факт, что у Гарета не было выбора. В глубине души Лео все равно будет считать его предателем.
– Хватит кукситься, – решительно заявила Боу. – Если уж поспать нам не удастся, то тебе придется придумать, как меня развлечь.
У Сэндисона от удивления отвисла челюсть. Вид у него был такой, словно она ударила его бутылкой по голове, как собиралась ударить Нолана. Покусывая губу, Боу смотрела на него, ожидая предложений.
Сэндисон прищурился, ноздри его плотоядно раздулись. Молча и быстро усадив ее к себе на колени, он впился губами в ее губы.
Ладонь его легла к ней на грудь, и она прогнулась навстречу его руке. Ее словно пронзило жаром.
Вдруг Сэндисон выругался и убрал руку. Боу тряхнула головой, силясь прогнать туман. Зачем он остановился? Почему сейчас?
– Чертовы булавки, – пробормотал Сэндисон, сунув палец в рот.
Он улыбнулся ей, и от этой улыбки у нее сжалось сердце. Бедра ее задрожали. Даже сквозь несколько слоев одежды она ощутила нечто твердое.
Боу заерзала. Сэндисон нахмурился, крепко стиснув ее плечи.
– Сиди смирно. Я тут командую, детка, и играть мы будем по моим правилам.
– Это ты так решил? – Боу скользнула ладонью вниз, нащупав застежку на его бриджах. Сэндисон схватил ее за запястье.
– Мы вроде бы еще ночью все обсудили, – напомнил он.
Боу игриво прикусила мочку его уха.
– Разве? Не припомню, – сказала она. – Меня твои правила не устраивают.
Сэндисон тихо рассмеялся и снова ее поцеловал.
– Не устраивают? А мне показалось, ты осталась довольна.
– Я – да, а вот ты…
Боу отстранилась, чтобы увидеть реакцию. Зрачки его расширились и потемнели. Напряженность росла.
– Удовлетворение можно получить по-разному, – сказал он. Ладонь его медленно заскользила вверх по ее ноге. – В том, чтобы дарить наслаждение партнеру, тоже есть своя прелесть.
Боу боролась с искушением позволить ему ласкать ее. Ему нравилось чувствовать себя победителем, но и ей тоже.
– Покажи мне как, – сказала Боу. В голосе ее, вопреки желанию, звучало раздражение неудовлетворенности. А раздражение – верный признак слабости.
– Не сейчас, детка.
Боу выпрямилась и убрала его руку.
– Почему не сейчас? Ты можешь меня трогать, а я тебя нет? Это нечестно.
– Ты хоть понимаешь, о чем просишь?
– Да.
Сэндисон провел рукой по волосам, взъерошив шевелюру. Брови его уголками опустились вниз. Боу наклонилась и поцеловала его в бровь, взяв его лицо в ладони.
– Покажи мне.
– Я мужчина, Боу, а не святой.
– И что с того?
– А то, что ты меня заводишь, как не заводила ни одна женщина. Понимаешь?
Боу кивнула, стараясь сохранять серьезное выражение. Она чувствовала – его оборона дает сбой. В глазах ее появился озорной блеск.
– Больно признаться, но я не вполне джентльмен, и если тебе позволю, не смогу гарантировать, что все не зайдет слишком далеко. Все кончится тем, что лишу тебя девственности в этом чертовом тарантасе.
– Смотри на это как на вызов или пари. Мужчины азартны, верно? – Боу не выдержала и улыбнулась. – Итак, Гарет Сэндисон, я предлагаю вам пари. Ставлю полпенни, если вы, что бы я ни делала, не станете трахать меня, пока мы не доберемся до Шотландии.
У Сэндисона округлились глаза.
– Где ты таких слов нахваталась?
– В книжной лавке Аккермана, – честно призналась Боу.
Сэндисон, усмехнувшись, покачал головой.
– А тебе не приходило в голову, что я предпочту проиграть?
– Чтобы я всю жизнь тыкала тебе в нос той монетой? Нет, ты не из тех, кто предпочитает проигрывать.
Гарет смотрел на Боу, борясь с желанием проиграть пари прямо сейчас.
– Ты родилась с душой куртизанки.
Боу озарила его триумфальной улыбкой. А потом стала целовать, задействовав и губы, и язык, и зубы. Руки ее, казалось, были одновременно везде. Она устроилась на нем верхом, и Гарету ничего не оставалось, кроме как крепко стиснуть ее бедра, чтобы она не упала во время своих рискованных упражнений.
Боу прервала поцелуй.
– Ты не должен ко мне прикасаться. Обопрись ладонями о сиденье.
Гарет нехотя исполнил приказ. Он всегда знал: ей по душе командовать, – но до последнего момента не догадывался, насколько желанной делает женщину эта неженственная черта характера.
Пальцы его впились в обивку сиденья. Боу, придавив его всем весом, медленно покачивалась.
– Ну как? – поинтересовалась она.
Гарет застонал. Она его убьет.
– Сними перчатки, – попросил он.
Боу принялась медленно стаскивать перчатки зубами. Палец за пальцем. К тому времени как обе перчатки оказались на сиденье, Гарет уже изнемогал от желания.
– Слезай на пол, – приказал он.
Боу вопросительно на него посмотрела.
– Клянусь, Боу, если продолжишь на мне сидеть, я не выдержу. Слезай.
– Ты проиграешь, – напомнила Боу о пари, натолкнув на мысль, что поражение бывает слаще победы.
– И правильно сделаю, – сказал Гарет, спихнув ее с колен. Боу не вполне удачно приземлилась на пол.
– Это нечестно, Гарет, – воскликнула Боу, глядя на него недобрыми глазами.
– Очень даже честно, детка, – возразил Гарет.
Настроение Боу явно изменилось к лучшему. С довольной улыбкой она провела ладонями вверх по его ногам. Он чувствовал ее ноготки сквозь ткань бриджей. Боу наклонилась, и он почувствовал тепло ее дыхания на раздувшемся члене.
– Плюнь на ладонь, – приказал Гарет.
Боу, преодолев отвращение, выполнила приказ.
– А теперь обхвати его рукой.
Она держала крепко, но пальцы ее скользили по твердому члену с опаской, неуверенно. Гарет, стиснув зубы, старался не потерять рассудок.
– Сведи указательный и большой палец, чтобы получилось кольцо. Потяни вверх до головки. Сжимай сильнее. – Она сделала так, как он просил, и Гарет едва не упал с сиденья. Казалось, вся кровь из тела прилила к члену. – Теперь ослабь и скользи вниз… Повтори…
Гарет с такой силой вцепился в сиденье, что пальцы занемели. Боу погладила головку ладонью и потянула вниз. Гарет зажмурился. Он старался целиком сосредоточиться на ощущениях.
Как, черт возьми, удалось его на это подговорить?
Он застонал, и Боу разжала пальцы. Гарет открыл глаза, встретился с ней взглядом и накрыл ее руку своей, показывая, что надо делать. Их пальцы крепко сплелись.
Он кончил с хриплым стоном. Гарет отпустил ее руку, но она совершила еще одно движение вверх и вниз, заставив его стонать от непереносимого наслаждения. Он перехватил ее запястье, и Боу откинулась спиной на сиденье напротив.
– Все еще твердый, – констатировала она.
– Дай ему время понять, что с ним покончено.
