Глава 17
«Видишь эти тени в песке Долины Сумасшествия?» — прошипел Утрата. Он видел участь своих товарищей, поэтому немного опасался Веры. Хотя и не упустил случая насладиться ее ужасом.
«Что это?» — испуганно прошептала Вера.
«Это души сумасшедших, — с ликованием ответил Утрата. — Они бродят бесцельно в пыли и останутся здесь вечно…»
«Легенда об Арлекине»
Если ад и существовал на земле, Артемис Грейвс направлялась сейчас именно туда. Каблуки ее туфель заскрипели по мелкому гравию огромного и почти пустого двора. Позади остались высокие железные ворота. Перед ней возвышался выполненный в стиле барокко фасад величественного здания. Изящные белые колонны венчал купол с часами, римские цифры на циферблате которых поблескивали золотом. Верхушка купола тоже отливала золотом. Ее венчала скульптура женщины в вуали.
Артемис посмотрела на двери и вздрогнула.
Ад мог иметь привлекательный вид, но внутри бушевало пламя.
Она прошла мимо привратника, заплатив ему несколько монет. Просторный холл с высоким сводчатым потолком разветвлялся на две галереи. В столь ранний час посетителей почти не было, но это вовсе не означало, что обитатели ада спят. Они стонали и что-то бессвязно бормотали, а некоторые просто выли.
Артемис прошла мимо галерей прямо туда, где виднелись две лестницы. Она поднялась по той, что располагалась слева, придерживая прикрытую чистой тряпицей корзину. Ей вовсе не хотелось растерять по дороге добытое с таким трудом содержимое.
На лестничной площадке со скучающим видом сидел мужчина. Он был высок и худощав, и Артемис не раз сравнивала его с Хароном.
Артемис заплатила Харону два пенса, и он отпер ключом дверь, ведущую в глубины ада.
В нос Артемис ударил отвратительный запах. Он был настолько резким и густым, что ей на мгновение подумалось, что она оказалась в сточной канаве. Артемис приложила к носу смоченный лавандовой водой носовой платок и продолжила путь. Обитатели ада были в большинстве своем прикованы цепями. По обе стороны коридора располагались маленькие комнаты без дверей, похожие на стойла в конюшне. Только в конюшне было гораздо чище и пахло приятнее, чем здесь. В каждой комнате находилось по одному жильцу ада, и Артемис избегала смотреть по сторонам, ибо ей не хотелось потом просыпаться посреди ночи от мучающих ее кошмаров.
Здесь наверху было гораздо тише, нежели внизу. То ли оттого, что людей здесь было меньше, то ли потому, что большинство из них давно оставило всякую надежду на освобождение. И все же время от времени откуда-то доносились странные звуки, похожие не то на песню, не то на сдавленное хихиканье. Артемис знала, что мимо комнаты справа от нее нужно пробежать быстро. И не зря. Потому что едва только она ее миновала, оттуда вылетел ком грязи и ударился о противоположную стену.
Наконец она добралась до последней комнаты в левом ряду. Он сидел на корточках на подстилке из грязной соломы, подобно порабощенному Самсону: кандалы на ногах и еще одни — Артемис едва не лишилась чувств от ужаса — на шее. Тяжелое металлическое кольцо, обрамлявшее шею, было соединено с прикованной к стене цепью. Она была настолько короткой, что не позволяла ему полностью лечь на пол. Пленник был вынужден сидеть, скрючившись и привалившись к стене, если хотел спать, и Артемис опасалась даже думать, что случится, если он вдруг упадет вперед. Ведь он может задохнуться, а никто даже и не заметит этого.
Он поднял голову, и его лицо осветила широкая улыбка.
— Артемис.
Она немедленно подошла к нему.
— Что они с тобой сделали, мой дорогой?
Артемис опустилась перед пленником на колени и взяла его лицо в ладони. Над кустистой бровью виднелась шишка, правую скулу покрывала запекшаяся кровь, а слишком широкий нос рассекал порез. Очевидно, он был сломан.
Впрочем, так было всегда.
Молодой человек пожал широкими плечами, прикрытыми лишь грязной рубашкой да засаленным жилетом.
— Это новая мода. Я слышал, все леди при дворе следуют ей.
Артемис проглотила вставший в горле ком и попыталась улыбнуться:
— Глупый. Не стоит насмехаться над ними ради забавы. Эти цепи очень тебе мешают.
Он вскинул голову, и его пухлые губы изогнулись в улыбке.
Артемис покачала головой и принялась рыться в корзине.
— Я… я принесла не так уж много. Но кухарка Пенелопы любезно дала несколько пирожков с мясом. — Артемис протянула один пленнику.
Он схватил его и принялся медленно откусывать, словно желая продлить трапезу. Артемис смотрела на него исподтишка, доставая из корзины остальное угощенье. Его лицо стало уже, и он заметно похудел. Снова похудел. Он был настоящим великаном с широкими плечами и грудью.
Чтобы поддерживать силы, ему необходимо было много еды. Его плохо кормили, а ей не удалось продать кулон, чтобы подкупить стражников.
Артемис обеспокоенно сдвинула брови, вытаскивая из корзины последнюю вещь.
— Что это такое? — спросил он, подавшись вперед, насколько это было возможно.
Артемис улыбнулась:
— Это мой подарок тебе. Надеюсь, ты оценишь по достоинству усилия, коих мне стоило раздобыть его.
Артемис развернула необыкновенно красивый стеганый халат темно-красного цвета.
Пленник ошеломленно заморгал, а потом запрокинул голову и раскатисто расхохотался.
— В нем я буду как настоящий индийский принц!
Артемис поджала губы в попытке выглядеть строгой.
— Это старый халат дяди. По ночам тебе в нем будет теплее. Вот, примерь.
Артемис помогла ему одеться и с удовлетворением отметила, что халат хоть и был немного тесен в плечах, но он вполне мог запахнуть его на груди. Молодой человек прислонился к грязной стене и в самом деле показался Артемис индийским принцем.
Только вот у индийских принцев не было синяков на лицах. А еще они не сидели на полуистлевшей соломе.
А потом пленник предложил Артемис отведать принесенной ею же самой еды, и у них получилось что-то вроде пикника. Издалека доносились ругательства и протяжные завывания, но они делали вид, будто ничего не замечают.
Вскоре Артемис поняла, что пора уходить. Пенелопа собиралась сегодня пройтись по магазинам, и ей придется помогать кузине нести покупки.
Артемис молча складывала в корзину салфетки, не желая думать о том, что ей вновь придется оставить его в этом ужасном месте.
— Ступай, — мягко произнес он, когда губы Артемис задрожали. — И не печалься. Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты печалишься.
Артемис улыбнулась и обняла его. А потом, не говоря больше ни слова, развернулась и ушла из этой ужасной комнаты. Оба знали, что она вернется сюда, как только сможет. Но не раньше, чем через неделю.
Артемис остановилась возле Харона и отдала ему все деньги, что были, — совершенно ничтожную сумму, но ее должно было хватить, чтобы охранники не забывали его кормить, опорожнять туалет и не бить до смерти, когда издаваемые им звуки станут невыносимыми.
Артемис подняла голову и прочитала надпись на табличке: «Неизлечимые».
Каждый раз, когда она видела это слово, ее сердце начинало отчаянно колотиться от гнева и страха. Ведь это было равнозначно смертному приговору для ее горячо любимого брата-близнеца Аполлона. Неизлечимо больные сумасшедшие никогда не выходили из Вифлеемской королевской больницы, известной в народе под названием Бедлам.
Спустя два часа после их занятий любовью приехал доктор, и Мэггс настояла на том, чтобы остаться в комнате. Джентльменам подобное поведение показалось странным. Годрик с Моулдером обменялись обеспокоенными взглядами, а доктор что-то неодобрительно пробормотал. Мэггс хотелось закатить глаза. Ни одна из присутствующих в доме леди не сочла бы странным ее желание остаться с раненым мужем, чтобы узнать, насколько сильно повреждена его левая рука. Мэггс едва не задохнулась от страха, горя и гнева и вынуждена была отвернуться, когда врач начал ощупывать руку Годрика. Он развязал бинт на его правой руке, потрогал длинный неглубокий порез, назвал его пустяковым и забинтовал руку снова.
Мэггс едва не взорвалась от гнева, когда Годрик бросил на нее торжествующий взгляд.
Она подошла к окну и смотрела ничего не видящими глазами на утреннее солнце. Глупые мужчины. Глупые, безрассудно храбрые мужчины, отправляющиеся в самый опасный район Лондона среди ночи, чтобы нажить на свою голову приключений. Мэггс поднесла ко рту кулак и с силой прикусила костяшки пальцев.
Иногда они расставались там с жизнью.
Она не могла потерять еще одного мужчину. Она просто сойдет с ума, если такое случится.
Доктор недовольно заворчал у нее за спиной.
— Весьма неразумно с вашей стороны, сэр, снять лубки так рано. Вам очень повезло, что не сломали запястье вторично.
Мэггс повернулась к врачу, осторожно забинтовывающему руку мужа.
— Рука не сломана? — спросила она.
— Нет, — ответил доктор. — Однако она опухнет в том месте, где мистер Сент-Джон… э… упал на нее. — Эта история, придуманная для доктора, выглядела смехотворно, особенно если учесть, что порез на руке мог быть сделан только шпагой и ничем больше.
Мэггс выдохнула с облегчением.
— И она срастется ровно?
Доктор очень по-французски пожал плечами:
— Возможно. И определенно не срастется, если мистер Сент-Джон и дальше будет подвергать ее нагрузкам.
— В таком случае я прослежу, чтобы он этого не делал, — решительно произнесла Мэггс, не обращая внимания на недовольные взгляды Годрика.
Врач хлопотал возле него еще минут пять, в течение которых Годрик просто лежал с усталым выражением лица. Мэггс проводила доктора до дверей, а потом вернулась к кровати и обнаружила, что муж пытается встать.
— Что ты делаешь?
Годрик сдвинул брови.
— Встаю.
— Нет, — возразила Мэггс и, упершись ладонью в грудь мужа, заставила его лечь, — не встаешь. Доктор сказал: тебе нужно лежать, если хочешь выздороветь.
Годрик удивленно посмотрел на жену, и в его глазах промелькнуло веселье. Вообще-то она не слишком настаивала на отдыхе, когда он вернулся домой после своей вылазки. Мэггс залилась румянцем. А Годрик мягко ответил:
— Как скажете, миледи.
Мэггс с подозрением посмотрела на мужа, но Годрик действительно лег на спину и заметно расслабился. Выглядел он невероятно уставшим и измученным.
Сердце Мэггс сжалось от боли.
— Поспи, — прошептала она, осторожно коснувшись повязки на правой руке. И когда он стал так много значить для нее?
Годрик закрыл глаза, повернул голову и поцеловал ее палец.
Мэггс проглотила подкативший к горлу комок. Единственный стул стоял возле стола, поэтому она взяла его и переставила поближе к кровати, не обращая внимания на взгляды Моулдера. Затем села и стала наблюдать за спящим Годриком.
Мэггс не знала, сколько прошло минут или часов, прежде чем раздался осторожный стук в дверь. Она была немного приоткрыта, чтобы Ее Светлость могла входить и выходить, когда захочет. Мэггс подняла голову и увидела кивающую ей миссис Крамб.
Мэггс оглянулась на кровать, но Годрик крепко спал, поэтому она поднялась со стула и бесшумно вышла следом за экономкой из спальни.
— Прошу прощения, миледи, — тихо произнесла миссис Крамб, — но у нас посетитель… и он хочет поговорить с вами или с мистером Сент-Джоном.
Мэггс удивленно вскинула брови.
— И кто же он?
— Лорд д'Арк.
С мгновение Мэггс не могла взять в толк, зачем виконт пришел к ним в дом, но потом поняла, что это как-то связано с Роджером и его смертью. Мэггс последовала за экономкой на первый этаж, испытывая странное чувство вины из-за того, что оставила Годрика одного. Но ведь ради этого она приехала в Лондон: разузнать больше об убийстве Роджера и отомстить убийце.
А потом покинуть Годрика.
При мысли об этом она едва не споткнулась.
Экономка сообщила, что лорд д'Арк ждет ее в библиотеке, и только теперь Мэггс вспомнила, как муж относится к виконту. Да, он был вежлив с ним в театре, но это вовсе не означало, что Годрик одобрит разговор Мэггс с виконтом наедине.
Мэггс посмотрела на экономку.
— Будьте так любезны, попросите мисс Сару Сент-Джон спуститься ко мне.
— Да, миледи.
Мэггс подождала, пока миссис Крамб поднимется по лестнице, а потом набрала полную грудь воздуха и вошла в библиотеку.
Лорд д'Арк изучал книги на полках, но сразу же развернулся, услышав шаги, и подошел к Мэггс.
— Миледи. — Он почтительно склонился над рукой Мэггс, но не коснулся ее губами. Когда он выпрямился, Мэггс увидела, что его лицо мрачно.
Странно. Мэггс очень плохо знала этого человека, но всякий раз, когда они встречались, на его губах играла соблазнительная улыбка. Словно это было его основное оружие.
— Милорд, — почтительно ответила Мэггс. — Что привело вас в мой дом?
Во взгляде виконта промелькнуло сомнение.
— Я надеялся поговорить с вашим супругом.
— К сожалению, он не совсем здоров.
Виконт мгновение обдумывал услышанное, а потом произнес:
— Мой визит связан с Роджером Фрейзер-Бернсби.
Мэггс кивнула, хотя и немного напряглась при звуке имени любимого.
За ее спиной отворилась дверь библиотеки, и внутрь вошла Сара.
— Мэггс?
— A-а, вот и ты, — беззаботно произнесла Мэггс. — Не припомню, ты знакома с лордом д'Арком?
— Боюсь, что нет, — ответила Сара, подходя ближе.
— Ужасное упущение с моей стороны, — протянул виконт.
Мэггс посмотрела на гостя. Вот же она, эта безнравственная ухмылка. Сара заметно напряглась. Она была не очень лестного мнения о распутниках.
— Милорд, позвольте представить вам мою любимую золовку мисс Сару Сент-Джон, — чопорно произнесла Мэггс. — Сара, познакомься с виконтом д'Арком.
— Я несказанно рад познакомиться с вами, мисс Сент-Джон, — произнес виконт, обворожительно улыбнувшись. — Должен признаться, я просто ослеплен вашей неземной красотой.
— Ваше признание немного беспокоит меня, — тихо произнесла в ответ Сара. — Надеюсь, зрение позволит вам не врезаться в мебель.
Ответ Сары явно развеселил лорда д'Арка, но прежде чем он успел сказать что-то ужасное и безнравственное, Мэггс вмешалась в разговор:
— Не желаете прогуляться по саду? — Это будет выглядеть вполне пристойно. К тому же они будут находиться в пределах видимости Сары. — Мы посадили несколько новых кустов, и думаю, милорд, вам будет интересно на них взглянуть.
Виконт кивнул, хотя Мэггс сомневалась, что он интересуется растениями.
Сара вскинула бровь и произнесла:
— О да, это будет чудесно. Принести тебе шляпу?
Мэггс благодарно улыбнулась:
— Будь любезна.
Когда Мэггс обернулась, лицо виконта вновь приобрело серьезное выражение, хотя о Роджере он больше не упоминал. Они поговорили на какие-то общие темы, а потом вернулась Сара с соломенной шляпой в руках. Все трое вышли в сад. Они немного погуляли, и Мэггс рассказывала что-то о крокусах и незабудках, а потом Сара объявила, что хочет немного посидеть. Она опустилась на мраморную скамью, отчищенную служанками, и принялась рассматривать стену, отделяющую сад от реки.
— Интересно, что вы скажете о моей «подопечной»? — произнесла Мэггс, когда они с виконтом продолжили путь.
Лорд д'Арк безразлично посмотрел на яблоню.
— Она засохла. — Он остановился. — Миледи, вы как-то спрашивали о моем друге Роджере Фрейзер-Бернсби.
— Да. — Мэггс принялась внимательно рассматривать дерево в попытке обнаружить почки. Оно вовсе не высохло.
— Полагаю, — осторожно начал виконт, — у вас с Роджером были… довольно близкие отношения.
Мэггс взглянула на стоящего перед ней лорда д'Арка. В его глазах не было фальши, лишь неприкрытая боль. И тогда Мэггс приняла решение рассказать все начистоту.
— Мы с ним любили друг друга.
Виконт склонил голову.
— Я рад, что перед смертью он нашел вас.
В глазах у Мэггс защипало, и она отчаянно заморгала, чтобы прогнать непрошеные слезы.
— Благодарю вас.
Виконт кивнул:
— Я много думал о том разговоре с вашим мужем в театре. Что, если мы объединим информацию о его смерти, которой владеем, чтобы понять, как он погиб и кто его убийца?
Мэггс глубоко вздохнула и снова посмотрела на яблоню.
— Когда я видела его в последний раз, Роджер сделал мне предложение.
Виконт удивленно вскинул голову.
— Вы были помолвлены?
— Да.
— Тогда почему никому не сказали об этом?
Мэггс провела пальцем по грубой коре.
— Это была наша тайна. Ведь он еще не просил моей руки у моего старшего брата. Думаю, Роджер хотел доказать, что он чего-то стоит. Он рассказывал о каком-то деловом предложении, о том, что сможет заработать много денег на содержание семьи. И вот тогда…
Лорд д'Арк тихо вскрикнул, и Мэггс с любопытством посмотрела на него.
— Что такое?
— Примерно за полгода до смерти Роджера один наш общий друг спросил меня, не хочу ли я поучаствовать в прибыльном деле. Речь шла об очень большом доходе.
Мэггс нахмурилась:
— Что за дело?
— Не знаю. — Лорд д'Арк пожал плечами. — Мне показалось, что дело, сулящее море денег, обычно заканчивается тем, что инвестор теряет все. Я всегда старался избегать участия в подобных авантюрах. Я сразу отверг предложение, поэтому так и не узнал, что это за дело.
— Кто подходил к вам с этим предложением?
Лорд д'Арк немного помялся, а потом ответил:
— Граф Кершо.
Годрик открыл глаза и увидел, что Мэггс сидит рядом с его постелью. Он посмотрел в окно: начинало смеркаться. Похоже, он проспал весь день. Годрик с минуту наблюдал за женой. Она сидела, наклонив голову, и смотрела на свои переплетенные пальцы. Мэггс была погружена в какие-то мысли, но ее присутствие странным образом согрело душу Годрика.
— Ты сидела здесь с самого утра? — тихо спросил он.
Мэггс вздрогнула от неожиданности и подняла голову.
— Нет, я спускалась к ленчу. А еще утром у нас был посетитель.
— Да? — Годрик зевнул, потянулся, и боль в левой руке тут же напомнила ему о том, почему он оказался в постели. Правда, теперь, выспавшись, он чувствовал себя гораздо лучше. Он даже задумался над тем, чтобы пригласить Мэггс присоединиться к нему.
— Приезжал лорд д'Арк.
Годрик замер.
— Зачем?
Мэггс закусила губу, и на ее лице возникло какое-то потерянное выражение.
— Он хотел поговорить о Роджере.
Мэггс пересказала мужу содержание беседы с виконтом, а когда упомянула, что прибыльное дело предлагал ему лорд Кершо, Годрик прикрыл глаза от ужаса.
— Что такое, Годрик?
Могли он ей рассказать? Годрик открыл глаза, чувствуя, как его переполняет желание защитить Мэггс. Он никогда не желал причинить ей боль. А полученная им информация ничуть не облегчит ее горя. Но Мэггс не ребенок, и он не вправе решать, что ей нужно знать, а что — нет.
Годрик тяжело вздохнул:
— Два года назад Призрак Сент-Джайлза — другой Призрак, не я, — убил Чарлза Сеймора. — Годрик посмотрел на жену. — Сеймор воровал маленьких девочек — не старше двенадцати лет — для изготовления шелковых чулок.
— Для работы в мастерских, о которых ты мне рассказывал. — Мэггс кивнула. — Но какое отношение это имеет к Роджеру?
— Мы думали, что мастерские прекратили свое существование со смертью Сеймора. Но недавно они вновь начали деятельность в Сент-Джайлзе. Прошлой ночью я обнаружил последнюю мастерскую и освободил девочек. Эту рану… — Годрик поднял левую руку, — я получил, когда на меня напал один джентльмен.
Мэггс вопросительно посмотрела на мужа.
Годрик вздохнул:
— Это был Кершо.
Губы Мэггс слегка приоткрылись, а изящные брови сошлись на переносице.
— Лорд д'Арк сказал, что Кершо предложил ему вложить деньги в выгодное предприятие, но не сказал, в какое именно. Если граф сделал Роджеру такое же предложение… — Мэггс порывисто встала и принялась взволнованно ходить по комнате. — Он хотел поправить свое материальное положение, прежде чем просить моей руки. Если он принял предложение, не выясняя, что это за предприятие… — Мэггс остановилась и ошеломленно посмотрела на Годрика. — Если он отправился в Сент-Джайлз и увидел мастерскую, где работали похищенные девочки… Господи, Годрик! Роджер был хорошим человеком. Он никогда не смирился бы с подобным ужасом!
Годрик кивнул:
— И им пришлось убить его, чтобы он никому ничего не рассказал.
— Вот и ответ, — прошептала Мэггс. — Нужно сообщить властям. Нужно…
— Нет.
Мэггс вздрогнула, и в ее глазах отразилась боль.
— Что?
Годрик сел на кровати и подался вперед.
— Он граф, Мэггс. К тому же у нас нет никаких доказательств. Одни только догадки. Мы подозреваем, что Роджера убил Сеймор или кто-то другой. Непохоже, чтобы граф согласился марать руки самостоятельно.
Пальцы Мэггс сжались в кулаки.
— Все равно он виновен в убийстве. Он приказал убить Роджера.
— И этого мы не знаем наверняка, — устало возразил Годрик. — Все это домыслы.
— Если я расскажу об этом лорду д'Арку…
— Если ты расскажешь виконту и он тебе поверит, что, ты думаешь, произойдет? — сурово спросил Годрик. — Д'Арк будет вынужден вызвать Кершо на дуэль.
Мэггс заморгала, открыла рот, чтобы возразить, но потом закрыла его снова. Дуэли были запрещены. И даже если д'Арк выживет на дуэли — в чем Годрик сильно сомневался, — его вышлют из страны.
— Дай мне немного времени, — мягко произнес Годрик. — Я проведу расследование и раздобуду побольше информации.
Мэггс закусила губу и прошептала:
— Я не перенесу, если он выйдет сухим из воды, в то время как Роджер лежит в могиле.
— Мне жаль. — Годрик протянул жене руки. — Иди ко мне.
И Мэггс пошла к нему неуверенно, точно ребенок. Годрик взял жену за руки и уложил рядом с собой, хотя и почувствовал легкое сопротивление.
— Ш-ш-ш… Я просто хочу полежать с тобой рядом, не более.
Годрик боялся, что Мэггс придумает какое-нибудь оправдание и уйдет. Он не испытывал слишком сильной боли. Любовью они тоже не собирались заниматься. Так что у нее не было причины оставаться рядом с ним. Но она все же осталась, окутав его ароматом апельсинов. Годрик чрезвычайно обрадовался тому, что она положила руку ему на грудь и задышала глубоко и размеренно.
А сам он долго еще лежал и смотрел в потолок, думая, просчитывая возможности, пытаясь найти способ наказать графа.
