Глава 22

Едва только Оливия переступила порог особняка, так и не ставшего для нее домом, ее горло болезненно сжалось.

Нет, она не забыла, насколько темным и гнетущим он был. Таким, что даже яркому полуденному солнцу было не под силу рассеять мрак. Таким, что стены, казалось, нависали над ней, стремясь раздавить. Оливия не вспоминала о нем с тех самых пор, как закрыла за собой дверь и отправилась в Египет. Она ненавидела этот дом — эту тюрьму — с того самого момента, как впервые вошла в него. Если у нее не получится выполнить условия завещания, она до конца своих дней вынуждена будет здесь жить. Будет зависеть от адвокатов покойного супруга, выплачивающих ей мизерное содержание и контролирующих каждый ее шаг. Будет не в силах жить. Не в силах дышать.

Оливия слегка покачнулась, и Стерлинг подхватил ее под руку.

Он озабоченно посмотрел на Оливию.

— Ты очень устала?

— Думаю, да. — Она благодарно улыбнулась.

Где-то на отрезке пути между Италией и Англией они пришли к молчаливому соглашению, заключили своего рода перемирие, касающееся того, что можно обсуждать, а что — нет. Им удалось восстановить приятельские отношения, имевшие место до того момента, как в них вторглось прошлое. И вот перед Оливией вновь возник портрет двоюродной бабки Уиломины. Казалось, ее взгляд настигал повсюду, даже если Оливия не смотрела на портрет.

— Я просто… на мгновение. — Она передернулась всем телом. — Мне никогда не нравился этот лом.

Гиддингс и остальные слуги выстроились в холле, чтобы поприветствовать хозяйку. Дворецкий выступил вперед.

— Леди Рэтборн, я надеюсь, путешествие было результативным.

— В большей степени. — Оливия ощущала необходимость объяснить Гиддингсу, почему она отправилась в путешествие вместе со Стерлингом. Ей вовсе не хотелось шокировать нового дворецкого непристойным поведением. Оливия не сомневалась, что теперь ее история стала известна остальным слугам, а через них и слугам из соседних домов, равно как и их хозяевам. Она здорово удивится, если окажется, что кто-то из представителей высшего света еще не знает о том, какое испытание уготовил ей покойный супруг. Но это не имело для нее значения. Оливии не было никакого дела до того, что скажут люди о ее поведении, сочтут ли ее эксцентричной. Отныне Оливия намеревалась действовать так, как сама считала нужным и правильным. Она заслужила на это право.

— Стало быть, все в порядке? — осторожно спросил Гиддингс, не позволяя себе радоваться раньше времени.

— Пока нет. Но обязательно будет, — решительно ответила Оливия.

Гиддингс знаком приказал одному из слуг — Оливия не помнила его имени — взять багаж хозяйки. Но в тот же самый момент Оливия ощутила, как стены вновь надвигаются на нее.

— Нет. Подождите. — Она замотала головой. — Я не могу здесь остаться. — Оливия судорожно втянула носом воздух. — Я лучше пока перееду в отель. В «Клариджез», например, или в…

— Не говори ерунды, — решительно перебил ее Стерлинг. — Ты остановишься в Харрингтон-Хаусе.

— Я же не могу…

Стерлинг вскинул бровь, и Оливия тут же поняла то, чего он не произнес вслух. До сего момента все ее расходы оплачивал он. У нее не было денег ни на «Клариджез», ни на любой другой отель.

Виконтесса кивнула.

— Хорошо. Гиддингс, — повернулась она к дворецкому, — мистер Джозайя Кадуоллендер путешествовал вместе с нами и оказал неоценимую помощь. Он отправился в контору, но должен встретиться с нами здесь.

Гиддингс кивнул.

— Я отправлю его в Харрингтон-Хаус, миледи.

— Прекрасно.

— Леди Рэтборн. — Дворецкий наклонился и понизил голос так, что его могли слышать лишь Оливия и Стерлинг. — Мы все молимся за ваш успех.

— Спасибо вам, Гиддингс. — Теплая волна прокатилась по телу Оливии. Всех этих людей, которых она едва знала, нанял Гиддингс или она сама. Но это ее люди, и они ей преданы. Слуг в доме всегда было не много, так что если она проиграет, они все равно останутся у нее в услужении. Но то, что все они желают ей добра… в горле Оливии застрял ком.

— Мы очень ценим это, Гиддингс, — с искренней теплотой в голосе произнес Стерлинг. — Очень ценим.

Дворецкий был слишком вышколен, чтобы дать волю эмоциям, и все же в его взгляде промелькнуло удивление. Очевидно, и он понял, что перед ним уже не тот граф Уайлдвуд, что встречался ему прежде.

Спустя несколько минут кеб увозил их домой к Стерлингу. В уголках губ графа затаилась улыбка.

— Что тебя так развеселило?

Стерлинг тихо засмеялся.

— Дворецкий.

— Он очень хороший дворецкий.

— Не сомневаюсь. — Улыбка на губах графа стала шире. — Кажется, я его удивил.

— Ты уже не тот человек, что отправлялся со мной в путешествие.

— Да, ты права.

Оливия задумчиво посмотрела на Стерлинга.

— А теперь, когда мы вернулись, как думаешь, ты станешь прежним?

— Уравновешенным, чопорным и скучным? О Господи, надеюсь, что нет. — Стерлинг улыбнулся, а потом посерьезнел. — Нет, я уверен, что никогда уже не стану прежним. Я попробовал приключения на вкус. Не в такой степени, как мои братья, но все же. Я увидел такие страны, в которых не только не надеялся побывать, но и никогда не задумывался о подобном путешествии. Поездки на дальние расстояния никогда меня не вдохновляли. Но теперь…

— Теперь?

— Теперь я хочу увидеть больше. Сделать больше. Боюсь, что я не смогу усидеть на месте, чтобы стать прежним собой, и, возможно, это поможет мне стать лучше. Если мне хватит мудрости… — Он, задумавшись, замолчал. — С момента смерти моего отца я только и делал, что выполнял возложенные на меня обязанности. Долгое время я очень гордился тем, что мне все так здорово удается. Но с другой стороны, кажется, прошли годы с тех пор, когда я последний раз… мечтал. С тех пор как открыл для себя многочисленные возможности, которые предоставляет жизнь. Я бездарно тратил время, ожидая чего-то. Но теперь я знаю, что жизнь слишком быстротечна, чтобы тратить ее попусту. Я чувствую себя иначе. — Стерлинг вновь замолчал. — Я чувствую себя живым.

— Значит, ты не жалеешь о том, что поехал со мной?

Стерлинг посмотрел на Оливию, и у нее перехватило дыхание. Он взял ее за руку.

— Я не упустил бы такой возможности ни за какие богатства мира.

«Я тоже». Эта мысль внезапно поразила Оливию. Несмотря на поставленное на карту наследство, бесчисленные вопросы, страхи и треволнения, она тоже не упустила бы этого шанса.

На этот раз она не забрала у Стерлинга свою руку.

Оливия ощутила мощный приступ ностальгии, едва только ее нога ступила на порог Харрингтон-Хауса. Именно таким в ее понимании и должен быть дом: теплым, гостеприимным, хотя и не совсем идеальным. Полным жизни.

Их со Стерлингом поприветствовал дворецкий.

— Мы не ожидали вас сегодня, милорд.

— Жизнь полна неожиданных поворотов, Эндрюс, — бодро ответил Стерлинг.

Глаза дворецкого еле заметно округлились, как если бы он боялся, что хозяин вот-вот ударит его по спине. Оливия с трудом сдержала улыбку.

— Где все, Эндрюс? Мои братья, сестра, тетя Элис?

— Я отослала Элис домой. — По ступеням спускалась Миллисент с приветственной улыбкой на лице. — А где вы были, скажите на милость? Мы вернулись в Лондон несколько дней назад, и я думала, что встречу вас здесь.

Виконтесса подошла к сыну и подставила щеку для поцелуя, но вместо этого Стерлинг заключил мать в объятия. Когда же он ее отпустил, в глазах Миллисент читалось неподдельное любопытство.

— Все благополучно?

— В полном порядке, мама. Более того, я никогда еще не чувствовал себя лучше.

— Это… прекрасно. — Миллисент с мгновение смотрела на сына, а потом переключила свое внимание на Оливию и протянула ей руки.

— А как вы, моя дорогая? Как продвигаются поиски?

— Тоже прекрасно. — Оливия с улыбкой пожала руки виконтессы. — Мы добыли второй артефакт.

— Это, — просияла Миллисент, — чудесно. Ужасно хочется обо всем узнать.

— Я думала, вы собирались остаться в Египте, — произнесла Оливия.

— Предпочла вернуться домой. — Миллисент улыбнулась. — Я посмотрела пирамиды, покаталась на верблюде и решила, что с меня хватит жары, песка и проживающих в нем насекомых.

— А где все, мама? — Стерлинг огляделся по сторонам, словно ожидал, что остальные члены семьи бросятся его приветствовать. По его лицу пробежала еле заметная тень разочарования.

— Натаниел, Габриэла и ее родители обсуждают приготовления к свадьбе. Или же, наоборот, пытаются избежать обсуждения. Возможно, они пошли в музей или… — Она покачала головой. — Понятия не имею, где они. Куинтон повез Реджи на вечеринку к леди Уиллистон.

— Куинтон? — скептически переспросил Стерлинг. — Мой брат Куинтон?

— Он самый. Ты ведь оставил его вместо себя. Я поехала бы сама, но… — Миллисент фальшиво закашляла. — Не слишком хорошо себя чувствую.

Стерлинг рассмеялся.

— Просто тебе не нравится леди Уиллистон.

Миллисент пропустила замечание сына мимо ушей.

— Куинтон слишком серьезно воспринимает временные обязанности главы семьи. — Она просияла. — Я очень им горжусь. Впрочем, я никогда не сомневалась, что у него это получится. Кроме того, у нас гостит сэр Лоуренс со своими коллегами.

— Сэр Лоуренс здесь? — Брови Стерлинга удивленно взметнулись вверх.

Миллисент невинно захлопала ресницами.

— А где же еще ему быть?

— Не знаю. В Египте. В отеле.

— Вздор. — Виконтесса фыркнула. — Он оказал нам такой теплый прием у себя в Каире, что я не могла не ответить ему тем же. Кроме того, — она решительно посмотрела на сына, — я еще не решила окончательно, но, очевидно, выйду за него замуж.

Оливия порывисто обняла виконтессу.

— Как это чудесно.

— Ну говорю же, я еще не решила. Он сделал предложение. И не раз. Но теперь, когда вы вернулись, думаю, я очень скоро дам ему ответ. Итак? — Виконтесса прищурилась и посмотрела на сына. — Ты ничего на это не скажешь?

— Если честно, мама, — медленно произнес Стерлинг, — я удивлен, что ты все еще не замужем.

Виконтесса озорно улыбнулась.

— Лоуренс тоже. — Она взяла Оливию под руку и направилась вместе с ней в гостиную. — Я хочу знать все. Куда вы направились из Каира?

— В Венецию, — ответил Стерлинг, следуя за дамами.

— Точно. Как чудесно. — Виконтесса наклонилась к уху Оливии и понизила голос: — И как романтично.

— Было несколько моментов, когда… — пробормотала в ответ Оливия.

— Я не знаю, что вы с ним сделали, моя дорогая, но он вернулся домой совсем другим человеком. — Виконтесса пожала руку Оливии. — И я очень вам за это благодарна.

— Я все слышу, мама, — со смехом произнес Стерлинг.

— Я и не сомневаюсь, мой дорогой, — холодно ответила Миллисент.

Женщины расположились на диване. Стерлинг же стоял, опершись о каминную полку, как если бы действительно не мог усидеть на месте, и время от времени бросал взгляды на дверь. Оливия подумала, что ему не терпится увидеть родных, и в ее душе шевельнулась ревность.

Они болтали более четверти часа. Миллисент постоянно прерывала рассказ возгласами восхищения умом и находчивостью путешественников. Оливия считала, что им просто повезло, но слышать похвалы было все равно приятно.

Вскоре приехал Джозайя, и одного взгляда на его лицо хватило, чтобы настроение тотчас же испортилось.

— Ну что? — спросила Оливия, затаив дыхание. — Только не говорите, что нас не посвятили еще в какие-то подробности завещания.

— Нет-нет. — Джозайя замолчал, подбирая слова. — На следующий день после нашего отъезда из Египта… Не знаю, как сказать.

— Ну же, Джозайя, продолжайте. — Оливия тщетно пыталась скрыть нетерпение. — Насколько все ужасно?

— То, что я сейчас скажу, может все изменить. — Стряпчий набрал полную грудь воздуха. — Лорд Ньюбери скончался. Ваш отец умер.

Оливия смотрела на Джозайю, и его слова эхом отдавались у нее в ушах. Стерлинг встал у нее за спиной и положил руку на плечо.

— О Боже, — выдохнула Миллисент. — Так неожиданно.

— Ну не так уж и неожиданно, — произнес Стерлинг. — Он говорил мне, что очень болен, хотя об этом, наверное, мало кто знал.

— Думаю, он давно уже был мертв, — тихо сказала Оливия. — После замужества я с ним не разговаривала. — Она сцепила пальцы и, прижав руки к груди, попыталась изобразить на лице приличествующие событию эмоции. Она не чувствовала ни ненависти, ни обиды, ни сожаления. И уж конечно, не чувствовала любви.

Будучи ребенком, Оливия считала, что отец любит ее лишь потому, что он ее отец. Став старше, она поняла, что он предпочел бы иметь сына, а то, что она изначально принимала за безразличие, на деле оказалось разочарованием. Когда же он променял ее на собственную жизнь, стало ясно, что Оливия была для отца всего лишь предметом, имеющим определенную ценность.

— Моя дорогая девочка. — Миллисент накрыла руку Оливии своей. — Примите мои соболезнования.

Сначала умер Рэтборн, теперь отец. Оливия испытывала какое-то странное ощущение. Она словно долго задерживала дыхание и вот теперь смогла наконец вздохнуть полной грудью.

— Вы сказали, что это может все изменить, — обратился Стерлинг к стряпчему. — Что вы имели в виду?

— Лорд Ньюбери оставил после себя весьма солидное состояние и недвижимость. — Джозайя посмотрел на Оливию. — Вы единственная наследница.

Оливия коснулась лба дрожащей рукой.

— И что я должна сделать, чтобы получить все это?

Джозайя пожал плечами, как если бы сам не верил в то, что говорит.

— Ровным счетом ничего.

Оливия с минуту смотрела на молодого человека, а потом медленно покачала головой.

— Я не хочу этого наследства.

— Не говорите чепухи, — фыркнула Миллисент. — Оно принадлежит вам по праву.

— И тем не менее. Я ничего не хотела от него, когда он был жив. — Оливия гордо вздернула подбородок. — И не хочу ничего теперь, когда он мертв. — Она посмотрела на Миллисент. — Полагаю, вы знаете множество благотворительных обществ, которым могло бы быть полезно имущество моего отца.

— Вообще-то знаю, но… — Миллисент замолчала, чтобы подобрать нужные слова. — Иногда мы больше узнаем о человеке после его смерти. Ваш отец мог бы иначе распорядиться своим состоянием, но, очевидно, хотел, чтобы оно досталось вам.

— Оливия. — Стерлинг обошел вокруг дивана и опустился перед Оливией на колено. — Наследство может тебе понадобиться.

— Но оно мне не нужно. — Оливия повысила голос вопреки своим намерениям.

— Ливи. — Во взгляде и голосе Стерлинга сквозила решительность. — Нет необходимости принимать решение сейчас. Ты заслуживаешь этого наследства наравне с тем, что оставил Рэтборн. И даже больше. И если нам не удастся выполнить условия завещания…

— Удастся, — непреклонно перебила Стерлинга Оливия.

— Теперь вовсе не обязательно выполнять условия вашего покойного супруга, — вступил в разговор Джозайя. — Наследство вашего отца, хоть и не такое большое, как у Рэтборна, позволит вам жить так, как вы хотите.

— Ты же хотела независимости, Ливи. — Стерлинг заглянул Оливии в глаза. — Твой отец сделал это возможным. Он наконец освободил тебя от Рэтборна.

На короткое мгновение Оливию охватила печаль. Она печалилась не о том, что потеряла, а о том, чего у нее никогда не было.

— Это ничего не меняет. — Оливия покачала головой. — Кроме того, я не хочу начинать новую жизнь с проигрыша. Я не допущу, чтобы мой покойный супруг одержал надо мной последнюю победу. — Она судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться. — Но ты прав. Я не стану принимать решение сейчас. С моей стороны было бы глупо действовать в порыве гнева.

— Да. — Губы Стерлинга изогнулись в еле заметной улыбке. — Это действительно было бы глупо. — Он перевел взгляд на Джозайю. — У вас есть информация, касающаяся третьего артефакта?

Молодой человек немного помедлил, а потом кивнул. Он поставил свой саквояж на стул, открыл и достал последний конверт. Поморщившись, он передал конверт Оливии.

Оливия тут же его распечатала и впервые почувствовала, что вид почерка покойного мужа больше ее не беспокоит. В самом начале всей этой истории ее обуревали сомнения, хотя Оливия никогда в этом не призналась бы. Нет, она сомневалась не в исходе всего предприятия, а скорее в самой себе. Оливия не знала, кто она такая и хватит ли у нее сил стать той, кем она всегда хотела стать. Независимо от того, проиграет она эту последнюю схватку с покойным мужем или выиграет, он уже никогда не возымеет над ней прежней власти. Очевидно, путешествие изменило не только Стерлинга.

— Печати Амбрории, — прочитала Оливия, а потом взглянула на Стерлинга. — Знакомое название.

— Неудивительно. — В голосе Стерлинга послышались мрачные нотки. — Существует набор из трех древних цилиндрических печатей, который якобы служит ключом к месторасположению пропавшего города Амбрория, называемого еще «Секретом девственницы».

Оливия удивленно вскинула бровь.

— Откуда тебе это известно?

— Одна из этих печатей принадлежала брату Габриэлы, но была у него украдена.

— Помню, — кивнула Оливия. — Они с Натаниелом рассказывали мне об этом незадолго до смерти моего мужа.

— Пытаясь отыскать пропавшую печать, Габриэла выяснила, что еще одна принадлежит Рэтборну, а третья находится в коллекции Лондонского общества антикваров. Когда печать нашлась, Габриэла передала ее в коллекцию общества, так что обе печати теперь там.

— Стало быть, для завершения коллекции моего мужа нужны эти две печати? — Оливия взглянула на Джозайю, ища подтверждение своим словам.

Джозайя кивнул.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но печать Габриэлы…

— Теперь известна как печать Монтини, — закончил Стерлинг.

— Она была найдена после смерти моего мужа?

Стерлинг кивнул.

— Да.

— Стало быть, он не мог знать, что местонахождение обеих печатей станет известно. — Оливия на мгновение задумалась. — А это значит, что он был уверен: эту последнюю коллекцию мне не собрать.

— Существует свидетельство того, что он пытался добыть печать Монтини не совсем законным способом. — Стерлинг замолчал, словно не хотел продолжать. — Он признался Габриэле в том, что нанял человека для того, чтобы тот украл печать, однако его попытка не увенчалась успехом. Но ты права: он был уверен, что собрать коллекцию печатей тебе не под силу.

— Понятно. — Губы Оливии медленно растянулись в улыбке. — Судьба — весьма интересная дама, и, кажется, теперь она на моей стороне. — В душе Оливии бурлила радость. По ее подсчетам, у нее в запасе оставалось двадцать два дня. — Мы знаем, где находятся необходимые нам артефакты. И кроме того, — она посмотрела на Стерлинга, — ты являешься членом правления Лондонского антикварного общества.

— Так и есть. — Стерлинг и стряпчий переглянулись. — И за восемьдесят с лишним лет своего существования, общество не рассталось ни с одним из предметов своей коллекции.