Глава 12
Рука Генри лежала неподвижно, давая Люси время привыкнуть. Иногда он легонько целовал ей брови, волосы, скулы. Наконец рука пришла в движение и направилась к плечу Люси, затем лениво спустилась по боку к талии, потом к бедру и снова скользнула вверх. Там, где касалась ладонь, в кожу будто втыкались крошечные иголочки.
Генри коснулся ее живота, но значительно легче, провел кончиками пальцев по линии ребер, а затем, когда Люси издала короткий хриплый вздох, его рука замерла у нее под грудью.
Кончики его пальцев нашли вершинку ее груди, и он притянул Люси ближе. Ласковые пальцы переместились от груди к лицу — короткий ободряющий жест.
Он с нежностью поцеловал ее, вынуждая разомкнуть губы. Она ответила ему страстным поцелуем, торопливо и неумело прижимаясь губами к его губам, и его дыхание стало быстрым и неровным. Он раскрывал ей губы крепким поцелуем, а ладонь покрыла и слегка прижала ее грудь.
Взрыв ощущений внутри у нее был так велик, что из горла Люси вырвался хриплый стон. А когда его рука мягким гнездышком сомкнулась на ее груди, она застонала снова.
Дрожа всем телом, млеющая от прикосновения его рук, она опять спросила его, лишь только он на мгновение отпустил ее губы:
— Что значит вершина?
— Это противоположность, — он поцеловал ее в подбородок, — разочарованию в молодости. — Генри отстранил руку, чтобы убрать со щеки Люси прилипшие локоны. Потом снова положил руку на грудь. — Когда ты неопытна, совсем не трудно почувствовать волнение. Гораздо труднее облегчить его. Потому что твое тело не знает, что нужно делать.
Крепче сжав пальцами сюртук, она выгнулась навстречу его телу и уткнулась губами в ухо. Черный шелк его волос щекотал ей нос и губы.
— Научи меня. Научи меня, — прошептала она.
Внезапно в конце коридора снова раздались торопливые шаги. «Слушай, бутылка, — подумала Люси, — если ты устроишь мое спасение прямо сейчас, я разобью тебя вдребезги».
— Это, наверное, Шарлотта, — сказала она Генри. — Ее шаги.
Он поднял голову и прислушался. Но когда попытался убрать руку с груди, Люси решительно удержала ее.
— Если она принесла ключ, — прошептал он, улыбаясь, — ты будешь разочарована. — Генри провел рукой до бедра и задержался там, машинально поглаживая сквозь платье ногу Люси.
Из-за двери Шарлотта сказала прерывающимся голосом:
— Я умру на этой лестнице. Люси, с тобой все в порядке?
Генри увидел, что Люси не в состоянии вымолвить ни слова, и ответил сам:
— Нет, пока мы разговариваем, ее насилуют. — Он произнес это язвительно и раздраженно. — Ты бы лучше беспокоилась не о том, что происходит у нас, а о том, чем должны вы заниматься внизу.
— Вы не представляете, сколько мы всего успели, — воодушевилась Шарлотта. — Джордж спустился по веревке в колодец вместе с первой лаской, но она вернулась без ключа, зато разогнала всех крыс. Держу пари, их крик донесся до самого парламента.
— Ты не сказала о второй ласке, — мрачно оборвал ее Лэмб.
В голосе Шарлотты послышались смущенные нотки.
— Вторая принесла ключ, но удрала с ним.
— Что и следовало ожидать, — сказал Лэмб.
— Не разговаривайте со мной таким ироничным тоном, сэр, — взвилась Шарлотта. — Особенно после всех наших усилий, которые мы предприняли ради вас, в частности, моей беготни по этой чертовой лестнице вверх и вниз. Чудо, что я не свалилась замертво.
— Я глубоко тронут всем, что вы сегодня для меня сделали.
— Однако не вижу, чтобы вы предложили что-нибудь умное, — перешла в наступление Шарлотта. — Вы только сидите тут и угрожаете Люси самым неоригинальным и, на мой взгляд, мерзким поступком, отчего Джордж так расстроился, что соображает еще хуже, чем обычно.
— О Господи, — сказала Люси. — Что случилось?
— Ты вряд ли поверишь, но приехал дед Джорджа. Он обнаружил пропажу ключей и решил: что-то затевается. И не нашел ничего лучшего как примчаться сюда. Джордж пытался убедить его, что мы проходим здесь новое испытание в качестве слуг, но его дед не поверил. Он думает, что Джордж приехал сюда, чтобы подготовить… ну… место, где он будет встречаться со своей любовницей.
— У Джорджа есть любовница? — Люси была в шоке.
— О, Люси. Ты никогда не могла следить за нитью рассказа, — ласково упрекнула ее Шарлотта. — Конечно, у Джорджа нет никакой любовницы, насколько я знаю. Вряд ли бы он скрыл это от нас. Но не в этом дело.
— Шарлотта, будь так любезна, — ласково прервал ее Лэмб, — скажи мне, где сейчас дед Джорджа?
— Если Джордж — ваш кузен, значит, тот дед вам тоже дедушка? — с любопытством спросила Шарлотта.
— Да.
— Как нехорошо получилось. Джордж думал, что у деда есть вторая связка ключей, и сказал, что вы здесь наверху.
— Он назвал мое имя? — снова перебил ее Лэмб.
— Боюсь, сэр, что да, — ответила Шарлотта. — Он сказал вашему дедушке, что вы заперты в комнате и пытаетесь обесчестить девушку. А когда дедушка Джорджа бросился к карете за своим ружьем…
— Зачем?
— …Джордж понял, что совершил ошибку, поэтому, пока дедушка сыпал в ружье порох, вышел Элф и убедил, что вы сбежали. Поэтому дед вскочил в карету и помчался вас догонять.
— Я стольким обязан Джорджу, — ласково произнес Лэмб. — Пожалуйста, передай ему, что как только выйду отсюда, я собираюсь…
Шарлотта рассмеялась.
— О, он знает, он знает. Он сказал, что когда мы поймаем ласку и ключ будет у нас в руках, мы должны дать ему десять минут форы, прежде чем выпустим вас. Я бегу помогать искать ласку. — И продолжила: — Люси, Элф считает, что Лэмб не способен причинить тебе вреда. Как ты думаешь, Элф прав?
— Да, — ответила Люси, уткнувшись щекой в шею Генри.
Как только Шарлотта ушла, Люси спросила:
— Ты знаешь своего деда?
— Никогда не видел, если ты это имеешь в виду. Когда я был ребенком, мой отец прятал меня от родственников. Он всем сообщал, что я блондин с орлиным носом. С тех пор как меня увезли в деревню… ну, ты знаешь, кто я.
В ее мозгу снова мелькнуло холодное зимнее утро, покрытая снегом мостовая и молодой человек, опустошающий карманы для пары оборванных ребятишек.
Люси провела рукой по щеке Генри, и ее губы нашли его губы. Она поцеловала его долгим, глубоким поцелуем, а Лэмб запустил пальцы в волосы Люси и слегка сжал ей голову. Люси схватила его за руки и решительно передвинула их себе на грудь. И только тогда облегченно вздохнула.
— Ты довел меня до этого ужасного состояния, — сказала она. — Не оставляй меня на полдороге.
Он искренне удивился.
— Честность требует, чтобы я предупредил тебя: если мы остановимся, то ты скоро придешь в норму.
— Я так не думаю, — ответила она. — Я думаю, что, если мы остановимся, я взорвусь, как фейерверк.
Ее рука провела по его широкой груди и скользнула вниз.
— О, Люси, Люси, — прерывисто прошептал Генри.
— Ты знаешь мое имя?
— Да. Его ведь целый день выкрикивали через дверь, требовали, чтобы я убрал от тебя руки. — Он глубоко вздохнул и взял ее за запястья. — Дорогая, нет. Не сейчас. Не здесь. Я могу дать тебе облегчение, но ты не должна прикасаться ко мне так. — Он поцеловал ей пальцы. — Вспомни, ведь ты не хочешь, чтобы я вел себя как вандал.
Она рассмеялась.
— Вестгот. О да, пожалуйста, дай мне облегчение.
— Хорошо, дорогая. Но сначала поцелуй меня еще раз. — Его голос дрожал, как и у нее. — Ты такая милая. Я… — Генри не договорил, их губы слились в долгом поцелуе.
И потом она сказала:
— Ты?..
— Я обожаю тебя, — сказал он томно. — Я действительно обожаю тебя. Люси, ты уверена, что хочешь испытать это? Подумай. Очень подумай.
— Не противься, Лэмб. Покорись судьбе.
— Если это случится, назад ничего не вернешь. Тебе нужно… о, любимая. — Он закрыл глаза, потому что она расстегнула пуговицу у него на рубашке и провела рукой по мускулистой груди. — Я должен быть уверен, что ты понимаешь…
— Ради Бога, Лэмб, — в отчаянии прервала она его. — Да, пожалуйста.
— Прости, — он усмехнулся, — я все еще не могу поверить, — Генри запнулся, — что ты доверяешь мне. Я помогу тебе. Тебе станет легче, Люси. Правда.
Прижавшись к его уху сухими, распухшими губами, она прошептала:
— У меня болит все сильнее. Но не в груди.
Его рука скользнула под пальто, в которое завернулась Люси, под платье и нижнюю юбку.
Едва шевеля губами, она тихо прошептала:
— Ты знаешь, где у меня болит?
— Да.
— Когда ты прикасаешься ко мне под… под юбкой, я чувствую такое…
— Тебе это нравится?
— Да.
— Будет еще приятнее, — пробормотал он, гладя сквозь чулки ее бедра.
— О, не останавливайся, Лэмб, — воскликнула она с отчаянной решимостью.
— Хорошо. Обещаю. Подвинься чуть чуть, любимая…
Его мягкие опытные руки устроили ее поудобнее у него на коленях. Он поцеловал ее и развел ей ноги так, чтобы они обхватили его бедра.
Лэмб помедлил, чтобы взять руками ее лицо и нежно поцеловать в губы. Она снова почувствовала, что его руки скользнули ей под платье, на этот раз выше.
— Что у тебя под юбками, кроме этого? — пробормотал он.
— Ничего. — И затем робко: — Но ты ведь не собираешься раздевать меня?
Он улыбнулся и ткнулся губами ей в щеку.
— Честное слово, нет.
Она почувствовала, как его теплые ладони, движутся выше, за края чулок, огибают бедра.
— Нам нужно поместить твою больную часть поближе к моей больной части, — тихо сказал он.
Сжимая ей ягодицы, он направлял ее вперед до тех пор, пока ее жаркое больное место не прижалось к нему. Она вздохнула так резко, словно вскрикнула, и уткнулась пылающим лицом ему в грудь.
Его дыхание слегка шевелило кудри у нее на затылке.
— Все в порядке, Люси?
— Да, — еле слышно ответила она. — Его губы скользнули по краю ее уха. — На мгновение мне было чуть… чуть больно.
Он провел губами по пульсирующей жилке на шее, по подбородку, затылку.
— Так иногда бывает. Это пройдет.
Он прикоснулся к повязке на ее бедре и медленно спустил ее ниже колен. Потом так же медленно спустил подвязку на другой ноге.
Его губы снова припали к ее губам в глубоком, томном поцелуе, а руки снимали с нее чулки. Теперь нижняя часть ее тела была обнажена и пылала, ноющая плоть вплотную прижалась к его холодным шершавым штанам.
Глотнув воздуха, Люси прошептала:
— Лэмб, я не думаю, что… — Она не могла вспомнить, о чем она не думает, потому что его руки переместились под ее обнаженные ягодицы, чтобы поддержать ее, и он поцеловал шею, а затем сквозь платье сосок ее груди.
Лэмб убрал одну руку из-под ее бедра, чтобы прижать Люси к себе. Взяв вершинку ее груди в рот вместе с тканью, он долго ласкал ее языком.
Люси едва дышала.
Большой палец продолжил ласку ноющего томительной болью соска, а Лэмб приник к ее губам в долгом опустошающем поцелуе. Она почувствовала, что его рука снова скользнула ей под юбку, погладила обнаженное бедро, скользнула дальше, оказалась в самом низу, плотно притянула ее и ласкала, пока Люси не задрожала и пока у нее не закружилась голова. Она была открыта его поцелуям, прикосновениям, гипнотическому шепоту, которым он произносил ей на ухо нежные слова.
Словно издалека она услышала его голос:
— Ты доверяешь… это так приятно… У меня внутри все откликается.
Она крепко вцепилась в него и прошептала:
— Сделай что-нибудь внутри меня, Лэмб. — И его рот снова прильнул к ее губам, но уже не в мягком, а долгом, страстном, бешеном поцелуе.
Не отпуская ее губы, он уложил Люси спиной на кровать, и она с восторгом ощутила теплоту и тяжесть его тела. Затем Генри чуть приподнялся над ней. Она почувствовала, как его пальцы гладят ей живот, внутреннюю поверхность бедер, с благодарностью почувствовала, что он прикоснулся там, где она больше всего желала.
Она высвободила губы и, вздрогнув, спросила:
— Лэмб… Что теперь?
— Твое тело само подскажет. — Он припал щекой к ее щеке. — Обещаю тебе.
Сложные и уверенные движения его пальцев ввели ее в новый мир. Все казалось как в сказке.
Люси вцепилась в него так сильно, что оторвала пуговицу на рубашке. Она целовала его так страстно, что поранила губы о край зубов. Она подавалась всем телом навстречу его пальцам и наконец почувствовала огонь и в горячем центре, и в груди, и в распухших губах.
— Лэмб, пожалуйста, помоги мне, помоги мне, помоги мне, — слышала она собственный шепот.
— Люси, любовь моя, — промолвил он и осторожно скользнул длинным пальцем в глубь нее.
И тут она узнала, что он имел в виду, говоря «достичь вершины». Это в некотором роде походило на скачку верхом на лошади, когда ветви деревьев хлещут тебя со всех сторон.
«Это лучше, чем рыбалка», — вдруг пришло на ум Люси.
Когда она смогла (а это случилось нескоро) взглянуть в его удивительные зеленые глаза, ее губы прошептали:
— Спасибо.
Уголки его красивого рта загнулись в улыбке.
— Пустяки. — И он залился смехом.
Она тоже рассмеялась, хотя от затраченных усилий чуть не лишилась чувств, поэтому ей было нелегко подняться на локтях, когда она вдруг услышала в углу слабый скрежет. С трудом сев, Люси уставилась на маленькую мышиную норку, которую не заметила. Затем она увидела, как из отверстия показался остренький носик маленькой коричневой ласки с чем-то сверкающим в зубах. Ласка проковыляла по полу и с легким стуком бросила ключ от комнаты перед железной дверью.
«Бутылочка, — подумала Люси, — точна, как швейцарские часы».
Когда ласка снова исчезла в мышиной норе, Люси вытащила из кармана пальто часы Генри Лэмба и вручила ему. Генри Лэмбу, похоже, понадобилось совсем не много времени, чтобы прийти в себя. И это заставило ее подумать, что достижение вершины, по-видимому, было односторонним.
Она видела, что он воздерживается от комментариев по поводу зверька.
Люси вставила ключ в замок, повернула его и распахнула железную дверь.
— Тебе нужно спешить, — сказала она.
Генри не сводил с нее глаз. Улыбка померкла на его лице, во взгляде появилась озабоченность.
— Люси, — сказал он, — если я позабочусь о том ребенке, ты оставишь затею бороться с лордом Кендалом? Она скинула его пальто.
— Мне придется поставить это на голосование.
— Боже упаси, — воскликнул Генри Лэмб. Он встал с кровати и взял у нее пальто. Потом запечатлел последний нежный поцелуй на ее губах, все еще волнующе влажных от жаркой страсти.
— Ты идешь искать своего итальянца? — спросила она.
— Да, — с улыбкой ответил он. — И учить сонеты.
* * *
Члены Общества справедливости, должно быть, притомились за день. Они просто заверили друг друга, что с Люси ничего не случилось, недолго поохали вокруг нее и с неистребимым энтузиазмом потащились ловить лорда Кендала.
Генри Лэмб, судя по всему, ни в малейшей степени не преувеличил злобный характер Кендала. Даже Элф вряд ли мог вспомнить, когда еще слышал, чтобы человек так ругался в присутствии девушек. Все были рады, что Рупа догадалась прихватить у отца Шарлотты наручники, чтобы надеть их на Кендала.
У членов общества было много планов относительно Кендала, но в это время вернулся дед Джорджа, прекратив погоню за Генри Лэмбом. И тут все признали: да, Шарлотта действительно голова, потому что ей пришла мысль сказать старому герцогу, что Джордж ошибся. Это лорд Кендал пытался обесчестить девушку, а не Генри Лэмб.
Дедушка Джорджа сбросил Кендала в колодец.
Элф отправил ласк в крысиные норы, из которых снова тут же с писком выбежали крысы.
Когда они вытащили лорда Кендала наверх, тот был белый, как саван.
И подписал все документы, которые положил перед ним Элф.
