Театр теней
1. Возмужание
Тема: Окончательное решение
Виггин!
Решено отказаться от ликвидации объекта. Он будет перевезен согласно плану 2, маршрут 1. Отбытие вторник 04.00, блокпост № 3 в 06.00, время рассвета. Не забудь разницу во времени. Если он тебе нужен, он твой.
Если у тебя мозгов больше, чем честолюбия, ты его уничтожишь. Если нет, попытаешься его использовать. Ты не просил моего совета, но я видел этого человека в действии. Не оставляй его в живых.
Конечно, без противника, способного перепугать мир, тебе никогда не вернуть власть, которую когда-то давала должность Гегемона. Это будет конец твоей карьеры.
Оставь его в живых, и это будет конец твоей жизни, а после твоей смерти мир окажется в его власти. Кто же из вас чудовище? Или хотя бы чудовище № 1?
А я тебе сказал, как его взять. Так что, я чудовище № 3? Или просто дурак № 1?
Ваш покорный слуга в колпаке с бубенчиками.
Бобу нравилось быть высоким, хотя он знал, что погибнет от этого.
При той скорости, с которой он теперь рос, это случится скорее рано, чем поздно. Сколько ему еще осталось? Год? Три? Пять? Кости у него оставались как у младенца, в том смысле, что росли и удлинялись, даже голова увеличивалась, и возле гребня черепа оставался хрящевой родничок.
Все время приходилось приспосабливаться: руки доставали дальше, чем он их протягивал, ноги зацеплялись за ступени и пороги, шаги становились длиннее, и спутникам приходилось поспевать за Бобом. На учениях со своими солдатами, элитной ротой, составлявшей все вооруженные силы Гегемонии, он бежал впереди, обгоняя их.
Уважение своих людей он завоевал уже давно, но теперь, благодаря росту, они смотрели на него снизу вверх в буквальном смысле.
Боб стоял на траве, где ждали его людей два штурмовых вертолета. Сегодня предстояло опасное задание – проникнуть в воздушное пространство Китая и перехватить небольшой конвой, перевозящий заключенного из Пекина в сельскую местность. Успех операции зависел от секретности, внезапности и необычайно точной информации, которую Гегемон, Питер Виггин, получал из Китая последние месяцы.
Боб хотел бы знать источник сведений, поскольку от этого источника зависела его жизнь и жизнь его людей. Такая точность могла быть ловушкой. Хотя титул «Гегемон» стал практически пустым звуком, так как почти все население мира жило в странах, чьи правительства более не признавали легитимной эту должность, Питер Виггин умело пользовался солдатами Боба. Они были блохой под шкурой экспансионистского Китая, кусали больно, в самые удачные моменты, и самоуверенные китайские лидеры получали от Гегемона чувствительные щелчки по носу.
Внезапно исчезнувший патрульный катер, упавший вертолет, сорванная шпионская операция, ослепшая в той или иной стране разведка, – официально Китай не обвинял Гегемона в какой бы то ни было причастности к этим инцидентам, но это значило одно: китайцы не хотят делать Гегемону рекламу, не хотят поднимать его репутацию среди тех, кто так боялся Китая в эти годы после завоевания Индокитая и Индии. Но они почти наверняка знали, кто им пакостит.
Конечно, они наверняка относили на счет небольших сил Боба и обычные превратности бытия. Смерть от сердечного приступа китайского министра иностранных дел в Вашингтоне за несколько минут до встречи с президентом США – они действительно могли думать, что руки Питера Виггина дотянулись и туда или что он счел китайского министра, выпивоху и гуляку, достойным политического убийства.
А опустошительная засуха на второй год завоевания Индии, заставляющая китайцев либо закупать провизию на свободном рынке, либо пустить европейских работников служб спасения в недавно завоеванную и все еще не покоренную страну? Может, они воображают, что Питер Виггин и муссонными дождями командует?
А вот у Боба таких иллюзий не было. У Питера Виггина была масса связей по всему миру, коллекция информаторов, постепенно превращающаяся в серьезную разведсеть, но, насколько понимал Боб, Питер продолжал играть в игры. Конечно, сам он думал, что это всерьез, но лишь потому, что не видел реального мира. Не видел людей, погибавших вследствие его приказов.
А Боб видел и знал, что это не игра.
Послышались приближающиеся шаги. Не оборачиваясь, он понял, что солдаты совсем рядом, потому что даже здесь, на территории, считающейся безопасной – на террасах Минандао на Филиппинах, – они двигались как можно тише. Но Боб услышал их раньше, чем они того ожидали, потому что у него всегда были необычайно обостренные чувства. Не физические органы чувств – уши у него были вполне обычные, – но способность мозга различить даже малейшие изменения звукового фона. Вот почему он поднял руку, приветствуя своих людей, которые только выходили из леса у него за спиной.
Послышались еле заметные изменения в их дыхании: вздохи, почти беззвучные смешки – они поняли, что он опять их засек. Как будто взрослые играли в казаки-разбойники, а у Боба глаза росли на затылке.
Бойцы двумя шеренгами пошли на борт вертолетов, нагруженные тяжелым оружием, а Сурьявонг встал рядом с Бобом.
– Сэр! – обратился он.
Это заставило Боба повернуться. Сурьявонг никогда его так не называл.
Заместитель Боба, таец, старше его на несколько лет, был теперь ниже на полголовы. Отдав Бобу честь, он повернулся к лесу, откуда только что вышел.
Посмотрев туда же, Боб увидел Питера Виггина, Гегемона Земли, брата Эндера Виггина, который несколько лет назад спас планету от вторжения жукеров. Питер Виггин, интриган и игрок. Какую игру затеял он сейчас?
– Надеюсь, ты не сошел с ума настолько, чтобы лететь с нами на задание? – спросил Боб.
– Ты мне не рад, – ответил Питер. – Это у тебя наверняка пистолет в кармане.
Больше всего Боб не выносил, когда Питер пытался балагурить. Поэтому он ждал. Молча.
– Джулиан Дельфики, планы изменились, – сообщил Питер.
Еще и называет полным именем, как будто он Бобу отец. У Боба есть отец – хотя он об этом не знал, пока война не окончилась, и тогда ему сказали, что Николай Дельфики не просто ему друг, но еще и брат. Но обрести отца и мать в одиннадцать лет от роду совсем не то, что вырасти рядом с ними. В детстве никто не называл Боба «Джулиан Дельфики». Его вообще никак не называли, пока не прозвали в насмешку Бобом на улицах Роттердама.
Питер даже не понимал, насколько глупо брать с Бобом такой тон, сверху вниз. «Я, между прочим, воевал рядом с твоим братом Эндером, пока ты разводил демагогию в Сети. А пока ты исполняешь свою пустую роль Гегемона, я этих людей вожу в битвы, которые действительно что-то меняют в мире. И ты мне будешь говорить, что у нас изменились планы?»
– Отмени операцию, – сказал Боб. – Изменения в планах в последнюю секунду – ненужные потери в бою.
– Здесь такого не будет, – возразил Питер. – Потому что единственное изменение в том, что ты не летишь.
– Вместо меня летишь ты?
Бобу не надо было изображать презрение лицом или голосом. Питеру хватало ума понять, что это можно сказать только в шутку. Он ничего другого не умел, как писать статьи, ладить с политиканами и играть в геополитику.
– Командование поручается Сурьявонгу, – сказал Питер.
Сурьявонг принял у Питера запечатанный пакет, но повернулся к Бобу за подтверждением.
Питер заметил, конечно, что Сурьявонг не собирается выполнять его приказы, если Боб не скажет, что это надо делать. Будучи человеком, он не смог подавить желание ответить колкостью на колкость.
– Конечно, если ты не считаешь, что Сурьявонг не готов к такой задаче.
Боб взглянул на Сурьявонга, тот ответил улыбкой.
– Ваше превосходительство, вашими войсками командовать вам, – ответил Боб. – Сурьявонг всегда ведет своих людей в бой, так что ничего существенного не изменится.
Что было не совсем верно: Бобу и Сурьявонгу часто приходилось менять планы в последнюю минуту, и зачастую один или другой брал на себя командование всей операцией, в зависимости от того, кому приходилось принимать неотложное решение. Все же эта операция, как бы трудна ни была, особенно сложной не являлась. Либо конвой будет там, где должен быть, либо нет. Если будет, операция должна пройти удачно. Если нет или на месте окажется засада, операция будет свернута и штурмовая группа вернется домой. С мелкими деталями Сурьявонг и солдаты разберутся в рабочем порядке.
Если, конечно, дело не в том, что Питер Виггин знает о неизбежном провале операции и не хочет рисковать Бобом. Или если Питер их предает по каким-то своим непонятным причинам.
– Прошу пакет не вскрывать, – сказал Питер, – пока не окажетесь в воздухе.
Сурьявонг отдал честь.
– Пора, – сказал он.
– Эта операция, – произнес Питер, – существенно приблизит нас к моменту, когда мы сломаем хребет китайской экспансии.
Боб даже не вздохнул. Эта манера Питера говорить о том, что скоро будет, осточертела ему давным-давно.
– С Богом, – сказал он Сурьявонгу.
Произнося эти слова, он иногда вспоминал сестру Карлотту, думая, действительно ли она теперь с Богом и, может быть, слышит, как Боб произносит слова, которые для него ближе всего к молитве.
Сурьявонг побежал к вертолету. В отличие от своих людей, он нес лишь ранец с дневным пайком и пистолет в кобуре. Тяжелое оружие не было ему нужно, поскольку ему полагалось оставаться в вертолете. Бывают случаи, когда командир должен вести солдат в бой, но на подобной операции все решает связь, и надо иногда принимать мгновенные решения, тут же передаваемые дальше. Так что он останется возле электронной карты, где видно положение каждого солдата, а общаться с ними будет по защищенной спутниковой связи.
Но это не значит отсиживаться в безопасности – наоборот. Если китайцы знают о готовящемся налете или если сумеют вовремя среагировать, Сурьявонг окажется внутри одной из двух самых крупных и доступных мишеней.
«Это мое место», – подумал Боб, глядя, как Сурьявонг исчезает в вертолете, ухватившись за чью-то протянутую руку.
Дверь закрылась, машины поднялись в воздух в вихре пыли и листьев, приминая траву к земле.
И лишь тогда из леса показалась еще одна фигура – молодая женщина. Петра.
Боб тут же взорвался яростью.
– Ты чего себе думаешь? – заорал он на Питера, перекрывая стихающий рев винтов. – Где ее охрана? Ты что, не знаешь, что ей грозит опасность повсюду вне городка?
– На самом деле, – ответил Питер уже нормальным голосом, потому что вертолеты ушли высоко вверх, – никогда в жизни она не была в большей безопасности.
– Если ты так думаешь, – отрезал Боб, – то ты идиот.
– Я действительно так думаю, и я не идиот. – Питер осклабился. – Ты меня вечно недооцениваешь.
– Ты вечно себя переоцениваешь.
– Привет, Боб!
Боб обернулся.
– Привет, Петра. – Они виделись только три дня назад, перед тем как Боб вылетел на это задание. Она помогла составить план и знала его вдоль и поперек не хуже Боба. – Что этот индюк решил сделать с нашей операцией?
Петра пожала плечами:
– Ты еще не сообразил?
Боб на миг задумался. Как всегда, его подсознание обрабатывало информацию в фоновом режиме, чего он не осознавал. В верхнем слое шли мысли о Питере, Петре и только что улетевшей на задание роте. Но фоновая часть разума уже подметила аномалии и готова была представить их список.
Питер снял Боба с операции и дал Сурьявонгу запечатанный пакет. Значит, он не хотел, чтобы изменение в задании стало известно Бобу. Питер также вытащил Петру из укрытия и все же заявил, что она в безопасности. То есть у него есть причина быть уверенным, что Ахилл ее здесь не достанет.
Ахилл. Единственный человек, чья сеть могла соперничать с сетью Питера в умении преодолевать все границы. Единственная причина, почему Питер уверен, что Ахилл не достанет Петру, даже здесь, может быть только одна: у Ахилла нет свободы действий.
Ахилл в Китае сидит в тюрьме, и уже не первый день.
Значит, китайцы, использовав его для помощи в завоевании Индии, Таиланда, Вьетнама, Лаоса и Камбоджи, для организации союза с Россией и Варшавским договором, поняли наконец, что он психопат, и посадили его под замок.
Ахилл в китайской тюрьме. Пакет, переданный Сурьявонгу, несомненно, сообщает ему о личности пленника, которого надлежит выручить из китайской тюрьмы. Информация не могла быть сообщена до отбытия группы, потому что Боб не позволил бы начать операцию, ведущую к освобождению Ахилла.
Боб повернулся к Питеру:
– Ты глупее немецких политиков, которые привели Гитлера к власти, думая его использовать.
– Я знал, что ты расстроишься, – спокойно ответил Питер.
– А разве в новом приказе, который ты дал Сурьявонгу, велено убить этого пленника?
– А ты заметил, что становишься слишком предсказуем, когда речь заходит об этом типе? Одно упоминание его имени выводит тебя из себя. Это твоя ахиллесова пята, прости за каламбур.
Боб, не обращая на него внимания, повернулся и взял Петру за руку.
– Если ты знала, что он задумал, почему ты прилетела с ним?
– Потому что в Бразилии мне уже не скрыться, – ответила она, – и в таком случае лучше быть с тобой.
– То, что мы вместе, – это для Ахилла двойная причина стараться.
– Но ты пока что умудрялся оставаться в живых, что бы ни бросал против тебя Ахилл, – заметила Петра. – И я тоже хочу.
Боб покачал головой:
– Те, кто был рядом со мной, погибли.
– Напротив, – возразила Петра. – Погибали они тогда, когда не были рядом с тобой.
Что ж, это была правда, но несущественная. Как ни считай, а Проныра и сестра Карлотта погибли из-за Боба. Они допустили ошибку: любили его и были ему верны.
– Я от тебя не отойду, – сказала Петра.
– Никогда?
Она не успела ответить, потому что Питер перебил:
– Все это очень трогательно, но надо решить, что делать с Ахиллом, когда мы его привезем.
Петра посмотрела на него, как на капризного ребенка:
– Ну ты действительно тупой.
– Я знаю, что он опасен, – сказал Питер. – Вот почему надо тщательно продумать, как мы будем действовать.
– Ты послушай, – обратилась Петра к Бобу. – Он говорит «мы»!
– Никаких «мы», – ответил Боб. – Будь здоров.
Не выпуская руку Петры, он направился в лес. Петра лишь на секунду задержалась, чтобы радостно помахать Питеру, и побежала к деревьям рядом с Бобом.
– Вы смываетесь? – крикнул им вслед Питер. – Просто смываетесь, когда наконец-то мы можем все повернуть в нашу пользу?
Они даже не остановились, чтобы возразить.
Потом, в частном самолете, который зафрахтовал Боб с Минандао на Сулавеси, Петра передразнила слова Питера: «Когда наконец-то мы можем все повернуть в нашу пользу?»
Боб засмеялся.
– А была ли когда-нибудь наша польза? – спросила Петра уже всерьез. – Все это время была только одна цель: усилить влияние Питера, укрепить его власть, поднять престиж. «Наша польза!»
– Я не хочу, чтобы он погиб, – сказал Боб.
– Кто, Ахилл?
– Да нет! Его я хотел бы видеть мертвым. Питеру надо сохранить жизнь – он единственный противовес.
– Он потерял равновесие, – заметила Петра. – Сколько придется ждать, пока Ахилл организует покушение на него?
– Меня беспокоит, сколько придется ждать, пока Ахилл проникнет в его сеть и перевербует ее на себя.
– А мы не приписываем Ахиллу сверхъестественных сил? – спросила Петра. – Он же не бог. Даже не герой. Просто больной ребенок.
– Нет, – ответил Боб. – Больной ребенок – это я. А он – дьявол.
– Ладно, – согласилась Петра. – Тогда он – больной ребенок дьявола.
– Так ты говоришь, что нам надо все еще попытаться помочь Питеру?
– Я говорю, что, если Питер выживет после своего романа с Ахиллом, он будет более склонен к нам прислушиваться.
– Вряд ли, – усомнился Боб. – Если он выживет, он решит, что он умнее нас, и еще меньше станет интересоваться нашим мнением.
– М-да, – произнесла Петра. – Он, похоже, ничему не научится.
– Первое, что нам надо сделать, – решительно сказал Боб, – это расстаться.
– Нет.
– Я это уже умею делать, Петра. Уходить в укрытие. Оставаться непойманным.
– А вместе нас слишком легко узнать, бла-бла-бла.
– От твоего «бла-бла-бла» это не перестает быть правдой.
– А мне плевать, – сообщила Петра. – И этот момент ты в своих расчетах упустил.
– А мне не плевать, какой момент упускаешь в своих расчетах ты.
– Давай я поставлю вопрос так, – предложила Петра. – Если мы разделимся и Ахилл меня найдет первой и убьет, у тебя на совести будет еще одна женщина, которую ты глубоко любил и которую не защитил.
– Запрещенный удар.
– Имею право, я девчонка.
– Если ты останешься со мной, мы наверняка погибнем оба.
– А вот и нет.
– Я же не бессмертен, и ты это знаешь.
– Но ты умнее Ахилла. И везучее. И выше. И красивее.
– Новый, усовершенствованный человек.
Она задумчиво на него посмотрела:
– Знаешь, теперь, когда ты такой высокий, мы можем путешествовать как муж и жена.
Боб вздохнул:
– Я не собираюсь на тебе жениться.
– Только для прикрытия.
Ее желание выйти за него сначала проявлялось намеками, а теперь уже стало открытым.
– Я не собираюсь иметь детей, – сказал Боб. – Мой вид кончится на мне.
– Это с твоей стороны слишком эгоистично. Если бы так сказал первый гомо сапиенс? Мы бы остались неандертальцами, и жукеры бы разнесли нас в клочья. Тем бы дело и кончилось.
– Мы не из неандертальцев развились.
– Что ж, хорошо, что мы хоть этот фактик твердо установили.
– А я так вообще не развился. Я был изготовлен. Генетически создан.
– И все же по образу Божию.
– Сестра Карлотта могла бы такое сказать, а от тебя мне это даже не смешно слышать.
– Еще как смешно.
– Только не мне.
– Знаешь, я не уверена, что хочу от тебя детей, если они могут унаследовать твое чувство юмора.
– Приятно слышать.
Но на самом деле не было приятно, потому что его к ней тянуло, и она это знала. Более того, он действительно неровно к ней дышал, любил быть рядом с ней. Она была его другом. Если бы не то, что он должен умереть, если бы он хотел завести семью, если бы его интересовал брак, единственным человеком женского пола, с которым он мог бы связать судьбу, была бы она. Но вот беда: она была человеком, а он – нет.
Чуть помолчав, она положила голову к нему на плечо и взяла его за руку.
– Спасибо, – тихо выдохнула она.
– За что?
– За то, что дал мне спасти тебе жизнь.
– Это когда же было?
– Пока ты вынужден присматривать за мной, – объяснила Петра, – ты не умрешь.
– Так что ты поехала со мной, увеличив риск, что нас раскроют, дав Ахиллу возможность избавиться от двух главных врагов одной удачной бомбой, только чтобы спасти мне жизнь?
– Правильно, вундеркинд!
– Ты же мне даже не нравишься, сама знаешь.
К этому моменту она так его достала, что слова эти были почти правдой.
– Пока ты меня любишь, мне это безразлично.
И он подумал, что эта ее ложь тоже может быть почти правдой.
