Глава 5

НА ЧАСАХ 05:45

ВЕНЕЦИЯ

ДЭЙ ТЕПЕРЬ ОФИЦИАЛЬНО ОДИН ИЗ ЧЛЕНОВ ПАТРИОТОВ.

Я РЕШИЛА НЕ ПРИСУТСТВОВАТЬ ВО ВРЕМЯ ОПЕРАЦИИ; а Тесса, конечно же, осталась помогать Медику. Вид Дэя, лежащего на столе без сознания, с бледным лицом, слишком сильно напоминает мне ту ночь, когда я увидела тело Метиаса за зданием больницы. Предпочитаю не показывать Патриотам свою слабость, поэтому решила остаться одна в главной комнате.

Кроме того, оставшись одна, я могу еще раз обдумать планы Рэйзора на меня:

Я сдамся солдатам Республики.

Мне нужно добиться аудиенции у Электора и заслужить его доверие.

Я должна буду рассказать ему о фальшивом плане покушения на его жизнь и тогда, все мои преступления против Республики будут прощены.

А затем, я заманю его в место, где его убьют на самом деле.

Вот, в чем состоит моя роль. Думать об этом — это одно, а вот воплотить в жизнь — совсем другое. Я смотрю на свои руки и думаю, готова ли я обагрить их чьей-либо кровью, готова ли я убить человека. О чем же Метиас всегда говорил мне?

«Не так много людей, у которых для убийства есть реальные причины, Джун».

Но затем я вспоминаю, что Дэй сказал мне в ванной:

«Убийство одного человека кажется небольшой ценой за освобождение всех остальных. Как считаешь?»

Республика забрала у меня Метиаса. Я думаю об Испытании, о том, как все врали о смерти моих родителей. Генетически измененная чума. Отсюда мне хорошо виден стадион Вегаса для Испытания. Несколько человек совершают убийство по реальным причинам, но если любая причина окажется верной, значит и человек, которой убил, будет прав. Верно?

Мои руки слегка дрожат, но я беру себя в руки.

Здесь так тихо. Рэйзор снова куда-то ушел (в 03:32 в полной униформе), а Каэде спит на другом конце дивана. Сейчас я бы даже услышала, как булавка падает на пол. Спустя какое-то время, мое внимание привлекает небольшой экран на стене. Звук на нем выключен, но я легко узнаю все ту же ленту новостей. Предупреждение о возможном наводнении и штормовое предупреждение. Время прибытия и вылета воздушного корабля. Победы над Колониями. Интересно, а правдива ли информация об этих победах, и действительно ли мы выигрываем войну. Сменяются заголовки. Предупреждение о том, что любой гражданин с выкрашенной красной прядью в волосах будет немедленно арестован.

Затем выпуск новостей внезапно прерывается. Я подаюсь немного ближе к экрану, когда вижу очередной заголовок: новый Электор впервые выступит с речью перед народом.

Я смотрю на Каэде. Кажется, что спит она довольно крепко. Я встаю, подхожу к экрану и включаю звук.

Я вижу как Андэн (а точнее новый Электор) изящной походкой поднимается на подиум. Он кивает журналистам, которые как обычно стоят за ограждением. Он выглядит точно так же, как в тот вечер, когда мы познакомились, более юная копия своего отца, очки в тонкой оправе, все тот же величественный наклон головы, одет он официально, черная форма с золотыми лампасами и двойной ряд сверкающих пуговиц.

— Наступило время больших перемен. От наших решений теперь зависит наша судьба и война с нашим врагом достигла своего апогея, — говорит он. Он держится так, как будто всю свою жизнь был нашим Электором. — Мы выиграли последние три битвы на фронте и освободители три южных города от натиска Колоний. Наша победа не за горами и очень скоро, Республика раскинет свои владения до самого края Атлантического океана. Это наша судьба.

Он продолжает свою речь, убеждая людей в нашей военной мощи и обещая чуть позже рассказать об изменениях, которые хочет осуществить — кто знает как много из этого правда. Я снова изучаю его лицо. Голос у него почти такой же, как у его отца, но он кажется более искренним. Ему двадцать. Возможно, он действительно верит в то, что говорит или он слишком хорошо скрывает все свои сомнения. Интересно, как он чувствует себя из-за смерти отца и как у него выходит сохранять самообладания, выступая на таких масштабных пресс-конференциях. Без сомнения Конгресс стремится управлять таким молодым Электором, управляя страной за кулисами. По словам Рэйзора они противостоят друг другу каждый день. Должно быть, Андэн также властолюбив, как и его отец, раз отказывается подчиниться Сенату.

В чем же разница между Андэном и его отцом? Какой Андэн хочет видеть Республику и, что самое важное, какой ее хочу видеть я?

Я выключаю звук на экране. Не хочу углубляться в мысли об Андэне. Я не могу думать о нем, как о реальном человеке, о человеке, которого я должна убить.

С первыми лучами солнца в комнате появляется Тесса, сообщая, что Дэй наконец-то пришел в себя.

— Он в хорошей форме, — говорит она Каэде. — Он уже может самостоятельно сидеть, а через несколько часов сможет ходить. — Затем она замечает меня и улыбка пропадает с ее лица. — Ммм. Можешь повидаться с ним, если хочешь.

Каэде приоткрывает один глаз, пожимает плечами и снова засыпает. Я выдавливаю из себя самую дружелюбную улыбку, на которую способна, делаю глубокий вдох и иду в спальню.

Дэй сидит на кровати, опираясь на подушки и натянув одеяло на грудь. Должно быть, он сильно устал, но когда он замечает меня, подмигивает с улыбкой, от чего мое сердце пропускает удар. Волосы у него рассыпались по плечам, образуя светящийся круг. На коленях у него лежат бумажные скрепки (должно быть, он взял их из коробок в углу). По-видимому, он что-то мастерил из них. Я облегченно вздыхаю, осознавая, что нога у него больше не болит.

— Привет, — говорю я. — Рада видеть тебя живым.

— Я тоже рад, что все еще жив, — отвечает он. Он неотрывно смотрит, как я подхожу ближе и сажусь на край кровати. — Я что- то пропустил, пока был без сознания?

— Да. Ты не слышал, как храпит Каэде. Для того, кто постоянно нарушает закон, эта девушка спит довольно крепко.

Дэй посмеивается. Я снова удивляюсь его хорошему настроению, уже давно я не видела его таким. Я смотрю на то место, где под одеялом скрыта его заживающая нога.

— Как нога?

Дэй отодвигает одеяло. На месте раны теперь вставлены металлические пластины (из стали и титана). Медик так же заменила его больное колено на механическое и теперь треть его ноги полностью металлическая. Он напоминает мне солдат, которые возвращаются с фронта с синтетическими руками и ногами, и металлом вместо кожи. Медик должно быть хорошо знакома с такими ранениями. Без сомнения Рэйзор хорошо ей заплатил, раз она использовала на Дэе специальную заживляющую мазь. Я протягиваю ему ладонь, и он кладет свою руку в мою.

— И как это ощущается?

Дэй безразлично качает головой.

— Легко и безболезненно. — На лице у него появляется озорная улыбка. — Теперь, милая, ты сможешь увидеть как быстро я могу бегать по зданиям. Теперь меня не сдерживает больное колено. Какой замечательный подарок на день рождения.

— День рождения? Я не знала. Поздравляю, — говорю я с улыбкой. Я перевожу взгляд на разбросанную бумагу у него на коленях. Что ты делаешь?

— О. — Дэй берет в руку свою поделку, которая сильно напоминает металлический круг. — Просто, чтобы убить время. — Он подносит его к свету, а затем берет мою руку и кладет его мне на ладонь. — Подарок для тебя.

Я внимательно изучаю его. Он сделан из четырех скрепок аккуратно соединяющихся друг с другом небольшими спиралями, образуя небольшое кольцо. Просто и аккуратно. Даже необычно. В нем чувствуется любовь и забота, которыми Дэй мастерил его, придавая каждой скрепке правильную форму. Он сделал его для меня. Я надеваю его на палец и оно идеально подходит мне. Великолепно. Я растеряна и к щекам приливает румянец. Не помню, когда последний раз, кто делал мне подарок, сделанный своими руками.

Дэй кажется разочарованным моим молчанием, но скрывает это за беспечным смехом.

— Я знаю, что у богатых свои причуды, но в бедных секторах, предложение руки и сердца делают именно так.

Предложение? Сердце начинает бешено биться в груди. Я не могу сдержать улыбку.

— Кольцом из скрепок для бумаги?

О нет. Мне просто стало любопытно все ли так делают, но я не ожидала, что мой вопрос прозвучит как сарказм.

Дэй слегка покраснел; снова злюсь на себя за свою глупость.

— Чем-то, что сделано своими руками, — поправляет он меня. Он выглядит расстроенным, смущенным и я чувствую себя ужасно, что поспособствовала этому. — Прости, это выглядит глупо, — говорит он тихо. — Хотел бы я подарить тебе что-то более ценное.

— Нет, нет, — прерываю я его, стараясь исправить то, что наговорила. — Мне правда нравится. — Я пробегаю пальцем по крошечному кольцу, не отводя от него взгляд, стараясь не смотреть Дэю в глаза. Неужели он решил, что я считаю его неподходящим для меня? Скажи что-нибудь, Джун. Что угодно. — Неметаллизированный проволочное покрытие. Это очень хороший материал. Крепче чем любой другой сплав и не ржавеет. Это…

Я останавливаюсь, увидев каким отстраненным взглядом, смотрит на меня Дэй.

— Оно мне нравится, — повторяю я.

Глупый ответ, Джун. Почему бы тебе еще не ударить его по лицу. Я вспоминаю, что раньше уже приставляла пистолет к его голове. Очень романтично.

— Всегда пожалуйста, — говорит он, убирая оставшиеся скрепки себе в карман.

Молчание длится слишком долго. Я не знаю точно, что он хотел услышать от меня в ответ, но точно не физические свойства скрепок. Я неуверенно прижимаюсь головой к груди Дэя. Он резко вдыхает воздух, как будто я застала его врасплох, а затем нежно обнимает меня. Так гораздо лучше. Я закрываю глаза. Одной рукой он проводит по моим волосам, от этого прикосновения по телу у меня разливается тепло, и я позволяю себе немного пофантазировать — я представляю, как он проводит рукой по моему лицу и прижимается губами ко мне.

Дэй склоняется к моему уху.

— Что ты думаешь по поводу плана? — шепчет он.

Я пожимаю плечами, отгоняя от себя чувство разочарования. Глупо с моей стороны мечтать о поцелуе с Дэем в такое время.

— Кто-нибудь рассказал тебе в чем твоя роль?

— Нет. Но я уверен, что он транслируют на всю страну новость о том, что я жив. Предполагается, что я снова создам им неприятности, верно? Сделаю так, чтобы люди впали в безумие? — Дэй сухо смеется, но на лице нет и намека на радость. — Думаю, я сделаю все что угодно, лишь бы найти Идена.

— Я тоже так думаю, — говорю я.

Он поднимает меня, и я оказываюсь с ним лицом к лицу.

— Я не знаю, позволят ли они нам общаться, — говорит он. Он говорит так тихо, что я едва его слышу. — План вроде бы хороший, но если что-то пойдет не так…

— Я уверена, они глаз с меня не спустят, — прерываю я его. — Рэйзор — офицер Республики. Он сможет найти способ вытащить меня, если план провалиться. Что же касается общение.... — Обдумывая, что сказать, я нервно кусаю нижнюю губу. — Я что-нибудь придумаю.

Дэй касается моего лица, притягивая ближе к себе, пока мы не касаемся друг друга носами.

— Если что-то пойдет не так, если ты передумаешь или тебе понадобиться помощь, ты предупредишь меня, слышишь?

От его слов по шее у меня появляются мурашки.

— Хорошо, — шепчу я.

Дэй коротко кивает в ответ, затем ложиться обратно на подушки. Я с трудом выдыхаю.

— Ты готова? — спрашивает он. Он хочет добавить кое-что еще, но не произносит этого. Хотя и так знаю. Готова ли ты убить Электора?

Я выдавливаю из себя улыбку.

— Как никогда.

Мы сидим так еще очень долго, пока сквозь окна не начинает пробиваться утренний свет, а на улицах по громкоговорителям транслируют клятву. Наконец я слышу, как открывается входная дверь, а затем голос Рэйзора. Его шаги приближаются в сторону спальни, я прямо сажусь на кровати, как раз в тот момент, как он заходит.

— Как твоя нога? — спрашивает он Дэя. Лицо у него спокойное как обычно, а глаза за очками ничего не выражают.

Дэй кивает:

— Хорошо.

— Превосходно. Рэйзор сочувственно улыбается. — Я надеюсь, вы провели достаточно времени с вашим молодым человеком, мисс Ипарис. Вы выдвигаемся через час.

— Я думал, Медик говорила, чтобы я отдыхал…— начинает Дэй.

— Извини, — отвечает Рэйзор, повернувшись к выходу. — Дирижабль уже прибыл. Не перенапрягай пока ногу.