Я не боюсь проиграть в драке. В Стэнфорде у нас каждый день были спарринги с одноклассниками. Меня больше беспокоит, не убью ли я кого случайно.

Но если сейчас попытаться сбежать, мне не жить.

Мысленно я себя ругаю: как можно было позволить вовлечь себя в эту игру? Сначала, увидев толпу игроков, я хотела уйти. Мне совсем не хотелось ввязываться в уличную драку. Сейчас не время попадать в руки полиции и возвращаться в центр города для допроса. А потом я подумала, что в подобной компании смогу получить ценную информацию, ведь здесь так много местных, возможно, кто-то даже знаком с Дэем лично. Разумеется, у Дэя есть друзья в секторе Лейк, и уж кому, как не участникам незаконных игр, знать о нем.

Но я не должна была вступаться за худенькую девочку, которую вытолкнули на ринг. Пусть отбивалась бы сама.

Но сейчас уже поздно.

Когда мы сходимся на ринге, девушка по имени Каэдэ наклоняет голову и улыбается мне. Я глубоко вздыхаю. Каэдэ уже начала обходить меня, подкрадываясь, словно к жертве. Я изучаю ее лицо. Каэдэ ступает вперед с правой ногой. Она левша. При схватке с другими соперниками это дает ей преимущество, но меня специально тренировали для таких случаев. Я тоже двигаюсь с места. Шум вокруг оглушает.

Я позволяю Каэдэ ударить первой. Она скалит зубы и на полной скорости кидается вперед с поднятым кулаком. Но я вижу, когда она хочет ударить. Отступаю в сторону. Кулак Каэдэ проносится мимо меня. Пользуясь моментом, я изо всех сил ударяю ее в спину. Каэдэ теряет равновесие и почти падает. Толпа кричит.

Каэдэ снова поворачивается ко мне лицом. На этот раз она не улыбается. Мне удалось ее разозлить. Каэдэ снова бросается на меня. Мне удается блокировать два удара, но третий приходится в челюсть. У меня кружится голова.

Каждый мускул моего тела хочет покончить с дракой. Но я остужаю свой пыл. Если я буду драться слишком хорошо, люди заподозрят неладное. У меня слишком четкий стиль для драки с простой бродяжкой.

Я позволяю Каэдэ ударить меня в последний раз. Толпа ревет. Вернув себе уверенность, Каэдэ снова начинает улыбаться. Я жду, когда она в очередной раз нападет на меня. А потом бросаюсь вперед, приседаю и ставлю ей подножку. Каэдэ такого не предвидела. Она тяжело падает на спину. Из толпы слышатся одобрительные возгласы.

Каэдэ пытается подняться, хотя, согласно правилам, раунд она все равно уже проиграла. Каэдэ вытирает рот от крови. Еще не успев отдышаться, она кричит от гнева и снова бросается на меня. Я должна была разглядеть небольшой блик света у ее запястья.

Каэдэ тяжело ударяет меня в бок кулаком, и я чувствую сильную острую боль. Я отталкиваю Каэдэ.

Она мне подмигивает и снова обходит вокруг. Я чувствую у себя на талии что-то теплое и влажное. Смотрю вниз.

Колотая рана. Такую мог оставить только нож с зазубренным лезвием. Я прищуриваю глаза, глядя на Каэдэ. В уличных драках запрещено использовать оружие… Однако наша схватка уже превратилась в битву, где толпа согласна на все.

Мои глаза застилает красная пелена, от боли кружится голова и закипает злость. Раз нет никаких правил, пусть будет так.

Когда Каэдэ бросается на меня снова, я уворачиваюсь, хватаю ее за руку и выкручиваю, ломая одним движением. Каэдэ кричит от боли. Она пытается вырваться, но я заламываю сломанную руку ей за спину, пока по лицу Каэдэ не начинают течь слезы. Из-под ее майки выскальзывает нож и со стуком падает на землю. Нож с зазубренным лезвием, как я и думала. Каэдэ не просто уличная бродяжка. Она обладает качествами, которые помогли ей раздобыть такое хорошее оружие. А значит, они с Дэем, возможно, занимаются одним и тем же бизнесом. Не будь я под прикрытием, тотчас арестовала бы Каэдэ и допросила. Моя рана горит огнем, но я стискиваю зубы и держу Каэдэ.

Наконец она неистово лупит меня второй рукой. Я отпускаю ее. Каэдэ падает на землю, опираясь о колени и здоровую руку. Толпа сходит с ума. Я как можно крепче зажимаю рану и вижу, как люди вокруг обмениваются деньгами. После того как двое уводят Каэдэ с ринга (прежде чем отвернуться, она бросает на меня полный ненависти взгляд), оставшиеся зрители начинают скандировать:

— Выбирай! Выбирай! Выбирай!

Возможно, это острая боль сделала меня безрассудной. Больше я не могу сдерживать свой гнев. Не говоря ни слова, я поворачиваюсь, закатываю рукава рубашки и поднимаю вверх воротник. Потом ухожу с ринга и пытаюсь пробиться сквозь толпу.

Крики толпы меняются. Раздаются недовольные возгласы. Мне хочется включить микрофон и попросить Томаса выслать солдат, но гнев вынуждает меня молчать. Я обещала себе не обращаться за помощью, пока у меня останется иной выход, и, уж конечно, не намерена срывать с себя маску из-за какой-то уличной драки.

Выйдя из здания, я набралась смелости обернуться. За мной следуют шесть зрителей, и лица большинства из них выражают ярость. «Это игроки, — думаю я. — Те, кто больше остальных заинтересован в драках». Я сжимаю зубы и продолжаю идти.

— А ну, вернись! — кричит один из игроков. — Ты не можешь просто так уйти!

Я срываюсь на бег. Проклятая рана. Добежав до мусорного бака, прыгаю на него, чтобы добраться до карниза на втором этаже. Если я смогу взобраться достаточно высоко, меня не успеют поймать. Я прыгаю как можно выше и хватаюсь одной рукой за карниз.

Но рана снизила мою скорость. Кто-то хватает меня за ногу и с силой дергает вниз. Я срываюсь, обдираю руки о стену и падаю на землю. Сильно ударяюсь головой, отчего мир перед глазами начинает кружиться.

А потом они хватают меня, ставят на ноги и возвращают кричащей толпе. Я пытаюсь прояснить сознание. Перед глазами вспыхивают пятна. Я пытаюсь включить микрофон, но язык стал непослушным и ватным. «Томас», — шепчу я, но на самом деле выходит: «Метиас». Я слепо протягиваю брату руку и лишь потом вспоминаю, что его рядом нет.

Внезапно раздается взрыв и крики, и в следующую секунду меня отпускают. Я снова падаю на землю. Пытаюсь подняться, но спотыкаюсь и падаю на колени. Откуда здесь столько пыли? Я прищуриваюсь, пытаясь что-либо разглядеть. Все еще слышу шум паники среди зрителей. (Должно быть, кто-то взорвал пылевую бомбу.)

Рядом раздается чей-то голос. Поворачиваю голову и вижу парня, протягивающего мне руку. У него ярко-голубые глаза, по лицу размазана грязь, на голове старая кепка. Наверное, самый красивый парень, которого я когда-либо встречала.

— Давай же, — поторапливает он.

Я беру его руку.

В пыли и суматохе мы выбегаем на улицу и исчезаем в сгустившихся тенях.