Мы на карачках выбираемся на поверхность. Холодный воздух вибрирует от оглушающего воя самолета. Земля твердая как камень. Шасси отрываются от земли всего в дюжине футов от нас. И в этот момент происходит первый взрыв.

«Рановато ты начал, Эван», – думаю я.

Земля горбится, и мы стартуем. Сэмми подпрыгивает у меня на спине, а позади нас беззвучно рушится лестница. Выхлоп авиадвигателей бьет в левый бок, я спотыкаюсь и едва не падаю, но Бен ловит меня и толкает вперед.

А потом я взлетаю. Земля надувается, как воздушный шар, а потом резко сдувается. Ее изнутри разрывает такая сила, что мне страшно за барабанные перепонки. Сэму везет, потому что я приземляюсь на грудь, а вот мне – нет, потому что удар о землю вышибает из моих легких весь воздух. Я чувствую, что вес Сэмми исчезает у меня со спины, и вижу, как Бен закидывает моего брата на плечо. Я поднимаюсь и бегу, но все равно отстаю.

«Слабак, да? Черта с два он слабак!»

Голая земля впереди уходит в бесконечность. Позади нас ее засасывает черная дыра; край этой дыры гонится за нами; она расширяется, поглощая все на своем пути. Стоит один раз оступиться, и она перемелет наши тела в пыль.

Сверху доносится пронзительный визг, и в десятке футов от нас на землю падает дрон. От удара он взрывается, как граната размером с «тойоту-приус». Тысячи острых как бритва осколков разлетаются в стороны, они разрывают в клочья мою армейскую футболку и режут голую кожу.

Падение беспилотников идет в определенном ритме: сначала дикий вой, потом, когда дрон долетает до земли, – взрыв; после взрыва – грохот падающих обломков. И мы бежим, петляя, под этим смертоносным дождем по голой земле, а землю жадно пожирает черная дыра, расширяющаяся у нас за спиной.

Кроме дыхания, меня подводит колено. Проснулась старая рана, которую я получила от лесного глушителя. Каждый раз, когда нога становится на землю, острая боль сбивает меня с шага. Я все больше отстаю. Такое чувство, что я не бегу, а постоянно падаю вперед, и при этом кто-то снова и снова бьет кувалдой по раненому колену.

Впереди буквально из ниоткуда появляется маленький зубец на голой земле. Он увеличивается в размерах, мчится прямо на нас.

– Бен! – кричу я.

Но Бен не слышит – тонны камней с жутким воем и грохотом обрушиваются в созданную сотнями «глаз» бездну.

Приближающееся к нам расплывчатое пятно приобретает очертания и наконец превращается в ощетиненный пулеметами «хамви».

Щенки отчаянные, что же вы делаете!

Теперь Бен его видит, но мы не можем ни остановиться, ни побежать назад.

«Но зато они тоже сдохнут», – думаю я.

А потом я падаю.

Я не могу сказать почему. Я не помню момент падения. Вот я на ногах, а уже в следующий миг ударяюсь лицом о камень и думаю что-то вроде: «Откуда здесь эта стена? Может, я ногу подвернула? Или поскользнулась на собственной крови?» В любом случае я лежу плашмя и слышу, как земля подо мной воет и кричит, а черная дыра рвет ее на части, как хищник, пожирающий заживо свою жертву.

Пытаюсь встать, но земля мне не помощница, она выгибается подо мной, и я снова падаю. Бен с Сэмом в нескольких ярдах впереди. Бен продолжает бежать. «Хамви» в последнюю секунду резко тормозит прямо перед ним. Дверь распахивается, и худой мальчишка протягивает руки к Бену.

Бен бросает Сэмми этому мальчишке, тот исчезает с Сэмми в машине, а потом с силой стучит ладонью по борту. Он как бы говорит Бену: «Давай, Пэриш, уходим!»

А Бен, вместо того чтобы, как любой нормальный человек, запрыгнуть в «хамви», поворачивается и бежит ко мне.

Я машу ему: «Не успеем! Беги, беги!»

Я чувствую голыми ногами дыхание зверя – горячие тучи из размолотых в пыль камней. В земле между мной и Беном появляется трещина. Каменная плита, на которой я лежу, начинает соскальзывать в эту трещину. Я отползаю от края, и получается, что от Бена тоже. Он падает ничком, протягивает мне руку, мы касаемся друг друга только кончиками пальцев. Потом наши пальцы сплетаются. Но ему не вытащить меня на пальцах.

У Бена только полсекунды, и он решается. У него одна попытка, чтобы отпустить мои пальцы и поймать запястье.

Я вижу, как открывается рот, но не слышу, как Бен кричит, когда отклоняется назад. Он двумя руками вытягивает меня и взваливает на плечо. Но даже после этого не отпускает меня, а разворачивается и, как толкатель ядра, швыряет в сторону «хамви». Кажется, я действительно лечу.

Другая рука хватает меня и затаскивает в машину. Я спотыкаюсь о ноги тощего мальчишки и только в этот момент понимаю, что это никакой не мальчишка, а девчонка с темными глазами и черными как вороново крыло волосами. Через плечо девчонки я вижу, как Бен прыгает в кузов, но не вижу, получилось у него или нет. Водитель выкручивает руль, чтобы увильнуть от падающего беспилотника, и я отлетаю к борту «хамви».

Теперь – по газам. Черная дыра поглотила прожекторы, но ночь ясная, и я отчетливо вижу, как край бездны несется за нашим «хамви». Пасть зверя открывается все шире и шире. Водитель, который слишком мал, чтобы иметь права, мчится вперед, вихляя между взрывающимися вокруг дронами. Один оказывается прямо по курсу, нет времени уклоняться, и мы мчимся сквозь взрыв. Лобовое стекло лопается, и в нас летят осколки.

Задние колеса буксуют, мы подпрыгиваем на месте и снова набираем скорость, но теперь опережаем черную дыру всего на несколько дюймов. Я смотрю в небо, потому что просто не могу больше следить за этой гонкой.

Там безмятежно плывет корабль-носитель.

А под ним к горизонту несется еще один беспилотник.

«Нет, – думаю я, – это не беспилотник. Он светится».

Наверное, падающая звезда. Ее огненный хвост, как серебряная пуповина, уходит в небо.