Книга: Книга смеха и забвения
Назад: 7
Дальше: 9

8

Примерно двадцать пять юношей и девушек разных национальностей сидели за партами и рассеянно смотрели на Михаэлу и Габриэлу, взволнованно стоявших возле кафедры, где восседала их преподавательница, мадам Рафаэль. Каждая из девушек держала в руке несколько листов бумаги с текстом реферата и какой-то странный картонный предмет, снабженный резинкой.
— Мы будем говорить о пьесе Ионеско «Носорог», — сказала Михаэла и наклонила голову, чтобы надеть на нос картонную, облепленную разноцветными бумажками трубку и прикрепить ее на затылке резинкой.
Габриэла проделала то же самое. Затем девушки, перекинувшись взглядом, издали короткий высокий прерывистый звук.
Класс довольно легко догадался, что обе девушки хотели показать: во-первых, что у носорога вместо носа рог, а во— вторых, что пьеса Ионеско комическая. Обе эти мысли они решили выразить не только словами, но и телодвижениями.
Длинные трубки покачивались у них на лицах, и класс впал в состояние какого-то растерянного сочувствия, словно калека явился демонстрировать перед их партами свою ампутированную руку.
Одна мадам Рафаэль пришла в восторг от идеи своих любимиц, и на их прерывистый, высокий звук ответила таким же возгласом.
Девушки с удовлетворением покивали длинными носами, и Михаэла начала читать свою часть реферата.
Среди учеников была юная еврейка по имени Сара. Недавно она попросила обеих американок позволить ей заглянуть в их записи (все знали, что от девушек не ускользнуло ни единого словечка мадам Рафаэль), но они отказали ей: «Нечего таскаться на пляж во время занятий». С тех пор Сара искренне ненавидела их и сейчас наслаждалась зрелищем их несуразности.
Михаэла и Габриэла поочередно читали свой анализ «Носорога», и длинные картонные рога взывали с их лиц словно тщетная мольба. Сара смекнула, что представился случай, который было бы жаль упустить. Когда Михаэла на минуту прервала свое выступление и повернулась к Габриэле, давая ей понять, что теперь ее черед продолжать, Сара встала из-за парты и направилась к обеим девушкам. Габриэла, вместо того, чтобы взять слово, обратила к приближавшейся сокурснице отверстие своего фальшивого изумленного носа и застыла, разинув рот. Сара подошла к обеим студенткам, обогнула их (американки, словно приделанный нос слишком утяжелял их головы, не в состоянии были обернуться и посмотреть, что делается у них за спиной), размахнулась, пнула Михаэлу в зад и, размахнувшись снова, пнула и Габриэлу. Сделала все это спокойно, даже с достоинством, и пошла назад к своей парте.
На мгновение воцарилась абсолютная тишина.
Потом потекли слезы из глаз Михаэлы, потом — из глаз Габриэлы.
Потом весь класс взорвался безудержным смехом.
Потом Сара села за свою парту.
Потом мадам Рафаэль, ошеломленная, застигнутая врасплох, наконец поняла, что Сарин поступок был заранее согласованным эпизодом тщательно подготовленного студенческого фарса, цель которого — лучшее понимание изучаемого предмета (то есть трактовка художественного произведения не должна ограничиваться лишь традиционно теоретическим подходом; необходимо и современное прочтение: средствами практики, действия, хеппенинга!), и, не видя слез своих любимиц (лицом они были обращены к классу, стало быть, спиной к ней), запрокинула голову и в радостном единодушии со всеми разразилась смехом.
Михаэла и Габриэла, услышав за спиной смех своей обожаемой преподавательницы, почувствовали себя преданными. Слезы теперь текли у них из глаз, как из водопроводного крана. Чувство унижения их так мучило, что они корчились, точно от желудочных спазм.
Корчи любимых учениц мадам Рафаэль восприняла как своего рода танец, и некая сила, более мощная, чем преподавательское достоинство, в эту минуту подбросила ее со стула. Она смеялась до слез, раскидывала руки, и ее тело дергалось так, что голова на шее двигалась взад и вперед подобно колокольчику, которым ризничий, держа в руке перевернутым, рьяно названивает. Она подошла к корчившимся девушкам и взяла Михаэлу за руку. Теперь они все три стояли перед партами, извивались и обливались слезами. Мадам Рафаэль сделала на месте два шага, потом выбросила левую ногу в одну сторону, правую ногу — в другую, а плачущие девушки стали робко ей подражать. Слезы текли у них вдоль картонных носов, а они извивались и подпрыгивали на месте. Мадам преподавательница теперь взяла за руку и Габриэлу, и таким образом они втроем создали перед партами круг: держась за руки, делали шаги на месте и в сторону и кружились по паркету классного зала. Они выбрасывали то одну ногу, то другую, и гримасы плача на их лицах неприметно превращались в смех.
Три женщины танцевали и смеялись, картонные носы качались, а класс молчал и взирал на это в тихом ужасе. Но танцующие женщины в эти минуты уже никого не замечали, они были сосредоточены только на себе и на своем наслаждении.
Вдруг мадам Рафаэль топнула ногой сильнее, вознеслась на несколько сантиметров над полом класса и при следующем шаге уже не коснулась земли. Она потянула за собой обеих девушек, и вскоре они втроем кружились над паркетом и постепенно по спирали поднимались вверх. И вот волосами они уже касались потолка, который стал медленно расступаться. Сквозь это отверстие они поднимались все выше, картонные носы совсем скрылись, из отверстия торчали лишь три пары туфель, наконец исчезли и они, и до слуха ошеломленных студентов с высоты донесся сияющий и удаляющийся смех трех архангелов.
Назад: 7
Дальше: 9