ОБСТОЯТЕЛЬСТВО МЕСТА
Я вот что вам скажу: кто родился и вырос в России, у того она есть – загадочная русская душа. Будь ты русский, еврей или, там, возможно, удмурт. Загадочная русская душа – это обстоятельство. Обстоятельство места. И хотя мне об этом сказал человек не русский, я с ним согласен. Американский человек сказал. Губернатор Джим Эдгар. Он имел в виду, что если человек из России, то у него душа, как правило, шире. Ну а воруют всюду, что здесь, что там. Что там, что здесь... Очень похоже.
Вот, например, раз уж институт губернаторства вспомнили, то позвольте мне вам доложить, что за последние тридцать лет в Иллинойсе три губернатора сидели в тюрьме, а один – Род Благоевич – сейчас под подозрением. Во всех случаях компромат на обвиняемых прокуратуре предоставили их лепшие друзья, соратники, а в одном из эпизодов – даже родственники. Их арестовывали и предлагали, как водится, сделки: или они губернатора, грубо говоря, закладывают, или, мягко говоря, им предстоят нелегкие времена. И они, конечно, очень послушно «раскалывались». В 1973 году арестантскую робу надел Отто Кернер, который был губернатором Иллинойса с 1961-го по 1968 год. Он занимался всякими махинациями на скачках и биржах, а также укрывал своих приближенных и родственников от налогов. Между прочим, когда его в 73-м году посадили, тогдашний губернатор Иллинойса Дэн Уокер разразился гневной речью, в которой заклеймил своего товарища по демократической партии Кернера за все его прегрешения и выразил надежду, что отвратное поведение предшественника будет всенародно осуждено, а справедливое наказание послужит уроком для других бессовестных чиновников. «Правосудие – оно для всех!» – заключил свежевыбранный губернатор и ударил кулаком столу.
Уокер как в воду глядел: в 87-м году, после длительного расследования и громкого судебного процесса посадили и его, причем за крупные банковские махинации. Дали бывшему иллинойскому губернатору семь лет, которые он отмотал, что называется, от звонка до звонка. А потом переехал в Калифорнию, в Сан-Диего, где, кажется, живет и по сей день. Поскольку Иллинойс недолюбливает.
А третий губернатор – Джим Райан – сейчас работает библиотекарем. В тюремной библиотеке. Его выпустят только через пять лет.
Итак, за тридцать лет в этом штате было три подлых, продажных губернатора, если не считать четвертого, Рода Благоевича, которого недавно подвергли процедуре импичмента за то, что то он торговал местом сенатора, освободившимся после избрания Барака Обамы президентом. О чем это, товарищи, говорит? А говорит это, товарищи, в первую очередь о том, что жители славного Иллинойса беспечно и по-разгильдяйски подходят к процессу выборов своего губернатора.
Губернатор ведь кто нам? – отец родной! Так где ж это видано, чтоб родной отец собственную семью обворовывал? Вот газеты пишут, что Райан Иллинойс буквально распродал. За взятки, разумеется. Вот я и говорю: выбирают черт знает кого, потом жалуются. Ну, правда, нынешний губернатор Род Благоевич, кажется, человек хороший, хотя практически под следствием. Мы с ним выпивали как-то в ресторане. Не погнушался, между прочим, заглянуть в русский ресторан и выпить с народом. А кто с народом пьет, тот, знаете ли, к народу ближе становится.
И до Райана хороший был губернатор – Джим Эдгар. Мы с ним много раз фотографировались в разных местах. Ужасно он фотографироваться любил. Бывало, обнимет, замрет – улыбка на устах. У меня фотографиями этими все стены в редакции увешаны. А то, бывало, и спросит: «Это что у тебя, в руках-то?» – «А то, – говорю, – газетка моя, ”Новый Свет“ называется». Так Эдгар, душа-человек, берет газетку, разворачивает, умное лицо как сделает и фотографу говорит: «Снимай меня, как я русскую газету читаю...»
У меня про Эдгара очень хорошая история есть. Я ее в Чикаго никому не рассказывал, потому что опасался, что мне завидовать станут и, очень возможно, сглазят. А от сглазу, сами понимаете, всякая сыпь по телу может пойти или там аппендицит развиться. Тем более что я в местной общине давно живу и, на что она способна, знаю не понаслышке. Поэтому я сначала расскажу вам, к примеру, другую историю – о том, как мы с губернатором поссорились. А уж потом – ту.
А дело так было. Однажды (мы с женой только газету открыли) зазвенел в редакции телефон. Я говорю нашему выпускающему Паше Разуваеву:
– Паша, сними трубку. Это, наверное, опять хозяин овощного на Демпстере жаловаться звонит. Скажи ему, что мы его объявление сняли и вообще, раз он такой мелочный человек, что ему картошки жалко, то пущай впредь к нам и не обращается.
Тут надо сказать хотя бы несколько слов про это объявление. Пришел как-то к нам дядя один и говорит:
– Я хозяин овощного магазина. Тут рядом, на Демпстере. Хочу в вашу газету объявление дать.
– Давайте, – говорим, – за милую душу.
– Хочу, – говорит, – чтобы про магазин там всякое хорошее говорилось и чтобы купон был.
– А что, купон – дело хорошее, – говорим. – Чего в купоне напишем?
Он говорит:
– Давайте так: «При предъявлении этого купона – 10 фунтов картошки бесплатно!»
Я говорю:
– Дядя, вы кто вообще будете?
Он говорит:
– В смысле?
Я говорю:
– Ну, может, вы турок какой или грек?
– Я, – говорит, – скорее грек, чем турок. Даже, лучше сказать, киприот.
– Товарищ киприот, – говорю, – а вы хорошо подумали насчет купона?
– Хорошо, – говорит, – мы таким образом узнаем, работает объявление или нет.
– Ну, – говорю, – как знаете.
Сделали мы ему объявление с купоном. Напечатали его в газете. Наш народ, конечно, газету прочитал, объявление вырезал и пошел в магазин. Это ж понятно: кому бесплатная картошка не нужна?
Проходит, значит, время какое-то, звонит этот магазинщик.
– Алекс, – говорит, – тут какое-то недоразумение получается.
– В чем, – спрашиваю, – дело, товарищ киприот? Что, не работает объявление?
– Да нет, – говорит, – работает. Очень хорошо работает. Мы без картошки остались.
– Ну, замечательно, – говорю. – Поздравляю вас с исключительно удачной коммерческой находкой!
– Алекс, – говорит, – но они больше ничего не берут. Я говорю:
– Это как же? Что, вообще ничего?
– Нет, – отвечает, – ничего. Приходят, берут картошку, показывают кассирше купон и уходят.
– Что, – говорю, – и хлебца не покупают?
– Ни хлебца, – говорит, – ни травинки. Хватают картошку, и все!
– Это, – говорю, – неудивительно. В купоне что написано?
– «При предъявлении этого купона – 10 фунтов картошки бесплатно!»
– Ну вот, – говорю, – они купон предъявляют?
– Все как один, – говорит.
– В таком случае, все по-честному. Как в купоне и написано: предъявил – получи!
– Вы, – говорит, – русские – страшные люди. Я таких, – говорит, – еще не встречал.
– А вот тут, – говорю, – полегче. Не стоит огульно обвинять весь русский народ. Тем более что я вам намекал на идиотизм, сквозящий в вашем дурацком купоне. И тем паче, что вы находитесь в довольно русском районе под названием Скоки, и русский народ, уверяю вас, ест не только картошку. И если вы хотели с нами поругаться, то у вас получилось. Продавайте ваш товар своим киприотам. А за объявление, между прочим, рассчитайтесь. Вон у вас какой отклик. Кстати, сколько картошки унесли?
– Да три центнера точно, – плачет он.
– Можем купон поменять на худой конец, – говорю.
– Спасибо, нет, – говорит, – не надо.
– Ну, на нет и суда нет.
Да только он все звонил и просил опубликовать объявление, чтобы русские больше к нему не приходили с откопированными купонами и картошки не требовали. И конечно, извините, заколебал всех в редакции.
И вот, мы вернулись, собственно, к истории про то, как я поссорился с губернатором. Паша Разуваев, значит, берет трубку и через некоторое время протягивает ее мне со словами: «Это какой-то губернатор!»
– Слушаю, – говорю.
– Здравствуйте, – говорят на том конце. – Это Пэт Михальски из офиса губернатора Эдгара. Мы хотим пригласить вас с супругой на ужин с президентом Бушем. Вы завтра, извиняюсь, свободны? В пять часов вечера.
– Ну, вообще-то, – говорю, – завтра мы заняты, но для президента, может, и сделаем исключение. А с чего, – спрашиваем, – президенту мы вдруг понадобились?
– Так на ужине будут и другие представители этнических меньшинств. Президент Буш обратится к вам с речью и ответит на вопросы.
– Замечательно, – говорю, – я в кино такие мероприятия видел. – Записываю адрес.
И записал. Жене говорю:
– Ты надевай завтра красивое платье, потому что мы идем ужинать с президентом нашей многонациональной страны, господином Джорджем Бушем. И помни, – говорю, – что вилка с тремя зубчиками – для мяса, с двумя – для рыбы, а с одним – нож.
Ну конечно, мы вырядились – как на съезд КПСС или, может быть, свадьбу. Всю ночь книги читали: она – «Правила хорошего тона», я – «Историю революции и контрреволюции во Франции». Нервничали, конечно. Подумать только – сам президент с нами откушать пожелал! Это все равно как с Горбачевым выпить или с Брежневым позавтракать. Я лично их никогда живьем не видел. Пельше видел, а их нет. У Пельше мне пришлось интервью брать. Я его, помнится, спросил: «Арвид Янович, вы довольны своей работой в Комитете народного контроля?», а он мне отвечает: «Я не Арвид Янович...» Ну понятно, очень пожилой человек, все такое... Короче, волновался я перед встречей с президентом. Торопился, скорость превысил, полицейский мне штрафную квитанцию на 70 долларов выписал и приглашение в суд. Хотя я ему сказал, что опаздываю на встречу с президентом.
Приехали мы по означенному адресу, смотрим: ходят довольно невзрачно одетые люди, жуют сосиски, сплевывают на пол и вообще выглядят странно. Я говорю жене:
– Нас, наверное, разыграли...
Но тут появляется эта самая Пэт Михальски и говорит:
– Хорошо, что вы пришли. А то мы уже волновались. Угощайтесь пока.
Я спрашиваю:
– А президент? Он тоже, что ли, сосиски с чипсами будет?
Она говорит:
– Вот чем сегодня будет ужинать президент, я, честно говоря, не знаю. А мы – вот этим.
И показывает рукой в направлении столов, которые покрыты морковью и сельдереем.
Жена говорит:
– А что ты хотел? С тобой встречается президент Буш, а тебе еще филе-миньон подавай? Или, может быть, бифштекс с яйцом?
– Ладно, – говорю. – Просто жаль, что не поели перед выходом. А когда президент покажется?
– Минут через десять, – отвечает, – прибудет губернатор Эдгар, а за ним уже и президент.
– Хорошо, – говорю, – ждем.
Через десять минут действительно появляется губернатор. Ему все аплодируют. Губернатор говорит:
– Не надо аплодисментов. Поберегите их для президента Буша. А вот и он...
На большом экране появляется физиономия папы нашего нынешнего президента. Она говорит: «Здравствуйте, дамы и господа! Позвольте мне поблагодарить вас за то, что вы пришли на наш ужин...»
Тут поднимается просто какая-то буря аплодисментов. Я восторженно озираюсь, стараясь различить в толпе президента, которого снимают на камеру и изображение которого мы видим на экране. И как-то оказываюсь рядом с губернатором.
– А где, – спрашиваю, – президент?
– Как где, – говорит, – в Вашингтоне.
– Постойте, – говорю, – а как же ужин?
– Ужин, – говорит, – вот. А президент – вот.
– Как же так, – огорчаюсь, – нам ваши люди сказали, что будет ужин с президентом. И через это обстоятельство мы с женой ночь не спали, хорошие манеры вспоминали и вопросы готовили, не ели, не пили, потом скорость превысили и тикет получили. Это чтобы морковь поесть да на картинку президента потаращиться? Да я его каждый день по телевизору вижу! Надоел уже.
Губернатор говорит:
– Нет, вы серьезно думали, что президент лично будет присутствовать?
– А как же? – отвечаю.
Тут он как засмеется. Ну ровно конь.
Я даже обиделся.
– Очень обидно, – говорю, – наблюдать такую реакцию от любимого губернатора.
Он говорит:
– Алекс, извини. Просто очень смешно. Ты каждый раз меня веселишь.
Ну, это он, наверное, имел в виду нашу первую встречу. Однажды поехали мы с женой и сыном в Висконсин. В графство Дор. Там, между прочим, грибы растут. В Иллинойсе грибов нет, а там – и маслята тебе, и подосиновики, и, если повезет, белые. Выехали мы после работы, под вечер. А ехать долго. Сначала мы в «города» играли. Ребенок, естественно, заснул. А за ним и жена отключилась. Еду себе, про себя пою. Стемнело уже. А еду я, нужно отметить, с небольшим превышением скорости. Ну, чтобы успеть к товарищескому ужину, который организуют наши знакомые, выехавшие туда еще утром. Водочки выпить, шашлычком закусить.
Смотрю, обгоняет меня автомобиль, белого, кажется, цвета. Я к нему в хвост пристроился. Едем. Со скоростью 75 миль в час. А можно – 55. Через минут пятнадцать я его обгоняю. Он за мной. Еще через четверть часа он вперед выходит. Я за ним. Так и менялись. По-честному. И вот, когда он впереди был, полицейский патруль случился. Короче, остановили его. А я проехал. Но только остановился за поворотом. Жена с сыном спят. А на меня, знаете ли, какая-то неловкость нашла. Думаю, два часа с человеком еду. Вполне могли меня остановить. А попался он. Нехорошо...
Вышел я из машины, покурил. Смотрю, едет белый автомобиль. Заметил меня, остановился. Подошел я к нему. Смотрю – сидит за рулем седовласый такой мужчина, а рядом на пассажирском сидении – женщина, жена, наверное.
Он открыл окно и говорит:
– Привет!
– Привет! – отвечаю. – Что, штраф?
– Штраф, – говорит. – Девяносто долларов.
– Ничего себе! – говорю.
– А ты куда едешь? – спрашивает.
– Да мне тут пару миль осталось.
– А мне, – говорит, – еще миль сорок. Ну, хорошо тебе провести выходные, и спасибо за компанию.
– Да, – говорю, – хорошо ехали.
Повернулся, чтобы уйти, да что-то дернуло меня, и я говорю:
– Слушай, а ведь меня могли остановить, если бы я впереди был.
– Да, – говорит.
– Знаешь что, – говорю, – давай я тебе половину дам.
– Какую половину?
– Сорок пять долларов. Штраф у нас как бы общий...
Тут, смотрю, он из машины выходит. И жена его тоже.
– Ты, – говорят, – серьезно?
Мне даже неудобно стало.
– Ага, – киваю. – Что тут такого?
– А сам-то откуда?
– Из Чикаго, – говорю.
– Ну а вообще? А тебя такой интересный акцент.
– Вообще, из России. Недавно. А вы откуда?
– Мы местные. Один приехал?
– Нет, вон жена с сыном в машине спят.
Тут его, наверное, супруга спрашивает:
– А что, в России все такие?
– Какие? – переспрашиваю. – Вы что, думаете, я сумасшедший? Я просто подумал, что так будет справедливо. Обидеть не хотел.
Тут мужчина начинает смеяться, потом достает из кармана бумажник, а из бумажника – визитную карточку и говорит:
– Тебя как зовут?
– Алексом, – говорю.
– Алекс, вот возьми. Мы с женой, – говорит, – глубоко тронуты твоим нехарактерным для здешних мест порывом. Деньги твои мы не возьмем. Но за предложение – спасибо. И если что когда – звони.
– Ну, как знаете, – говорю. – Будьте здоровы и счастливого пути. Вы лучше езжайте теперь аккуратно. Здесь в Америке полицейские очень беспощадные. Хуже, чем в России. Там хоть договориться можно.
– Да, здесь лучше не договариваться. До свиданья, – говорят. – Очень приятно было познакомиться.
И разъехались мы. Вечером я не сильно на водочку налегал, потому что в пять утра договорились мы выйти порыбачить. А вот с утречка, под бутербродик, посередине озера по чуть-чуть можно. Приятель Феликс даже огурчики захватил. Только вот сигареты мы на берегу забыли. Шарил я по карманам – нет сигарет. Визитку вчерашнюю только нащупал. Дай, думаю, прочитаю, что за мужик: там-то темно было. А на визитке написано: «Джим Эдгар, губернатор штата Иллинойс». И телефоны.
Феликс говорит:
– Ну что?
– Что-что? – отвечаю. – К берегу греби! Без сигарет – какая рыбалка?
