Глава 2
Ужасная жара
Крутиться, крутиться и крутиться!
Л. Да Винчи.
Секрет успеха в эпоху Возрождения
Лето во Флоренции никогда не было прохладным, но таким непрохладным оно не было никогда.
Чтобы вскипятить чайник, хозяйки просто ставили его на крышу.
Базар перенесли поближе к морю, и некоторые торговцы рыбой и морепродуктами ставили прилавки прямо в воде.
Босяки остерегались ходить по мостовой.
Только теперь Леонардо по достоинству оценил подвальное расположение своей мастерской. Кот Бестолоччи не разделял его радости. Обалдев от жары, он забился в самую глубокую тень и выл оттуда. Да Винчи изобрел беруши, но это мало помогло.
Однажды, в особенно знойный полдень, великий изобретатель лежал на полу и смотрел на улицу с помощью системы зеркал. Это позволяло вовремя заметить кредитора или недовольного заказчика и закрыть дверь — все эти дни он предпочитал держать ее нараспашку. Было так жарко, что даже гениальные идеи приходили в голову Леонардо неторопливо и не больше одной за раз.
«Нужно придумать охладитель… Холодильник… Охлаждение за счет испарения… Испаряться будет специальный газ… назовем его фреон… Будет испаряться… испаряться…»
Тут неспешный поток сознания был перебит нелепой, но тревожной мыслью: «Фреон будет уничтожать озон!»
Да Винчи пошевелил ногой, что в данной ситуации было равноценно прыжку к потолку. Он не знал ни что такое озон, ни из чего состоит фреон, на полностью доверял своей гениальной интуиции.
«Озоновый слой разрушится, — продолжила интуиция, — наступит парниковый эффект и глобальное потепление!»
От слова «потепление» изобретателя замутило. Он тут же отказался от идеи холодильника. К счастью, его внимание отвлекла фигура, изображение которой появилось в системе зеркал. К еще большему счастью, это оказался Сфорца. Следовательно, можно было не вскакивать и не бежать закрывать дверь. Но с пола да Винчи все-таки приподнялся.
Сфорца переступил порог, снял шляпу и стал обмахиваться ею как веером.
— Вот это жарища! — произнес он на удивление жизнерадостно. — У нас в Милане такой не бывает. Что, в зеркало на себя любуешься?
Лео наблюдал, как меценат восхищенно щелкает языком, рассматривая оптическую систему, и размышлял: «Это потому, что он толстый. Слой жира создает хорошую теплоизоляцию. Нужно потолстеть… Черт, а почему тогда этот жирный котяра так воет?»
— Занятная штучка, — заключил Сфорца. — Можешь продать какому-нибудь вельможе для охраны замка. Пишешь что-нибудь?
Леонардо покачал головой. Бес издал особенно истошный вопль. Сердобольный Сфорца подошел к несчастному животному и принялся обмахивать и его тоже. Котяра тут же умолк и закрыл глаза.
— А заказы есть? — спросил богач.
— Один. От мафии. Рисовать их крестную мадонну.
— Плохо дело, — сказал Сфорца. — А что не начинаешь?
— Мадонна все никак не выберется ко мне в гости.
— А ты почему к ней не хочешь съездить?
— Не просит, — ответил Лео и тут же вспомнил о трех подозрительных типах, которых он сегодня вовремя заметил с помощью системы зеркал.
«Наверное, — запоздало подумал он, — это как раз и были посланники от Моны Лизы». Эта мысль отняла у него последние силы.
Сфорца задумался и даже забыл обмахивать кота. Тот приоткрыл глаз и тяпнул мецената за лодыжку. Сфорца встрепенулся и снова замахал шляпой.
— Я бы на твоем месте, — сказал он, — все равно начал рисовать.
Лео изобразил подобие удивления.
— А зачем тебе видеть оригинал? — заметил Сфорца. — Вдруг она уродина, каких мало. Вернее, каких много. Намалюй что-нибудь посимпатичнее, она только рада будет. Мой тебе совет: начни прямо сегодня.
Великий художник вяло пожал плечами.
— Давай-давай, не ленись! Набросай хотя бы контуры. А то я мафию знаю.
Леонардо посмотрел на гостя с интересом. Тот смутился.
— Не в том смысле, что я с ними знаком. Я хотел сказать… знаю я эту мафию! Заявятся к тебе завтра, привяжут к кровати и углей на спину.
Лео застонал.
— А нельзя лед на спину? — спросил он.
— Нельзя. А вот иголки под ногти или, скажем, пальцы в тиски, — Сфорца начал входить в раж, — это они могут. И никакие отговорки об отсутствии натуры не помогут. — Меценат спохватился. — Я чего заходил, — сказал он. — По агентурным данным в нашем городе объявился богатый иностранец. Имей в виду, он может проявить к тебе горячий интерес.
— Не нужно горячий, — пересохшими губами пробормотал да Винчи.
— Это уж ты сам выбирай. Если будет сманивать к себе, помни, что я плачу в два раза больше…. А еще у нас прохладнее, — выдал Сфорца последний аргумент, после чего заглянул в систему дальнего обнаружения кредиторов и улыбнулся. — Но мне пора. У тебя сейчас будут более приятные гости.
В зеркалах Лео разглядел легкую фигурку Джинни. Великий, но изнуренный жарой гений собрался с силами и застегнул рубашку.
— Милый! — крикнула Джиневра с порога. — А мой с мужиками укатил на рыбалку…. Ой, простите, синьор Сфорца, я вас не заметила. Я тут… это… котику рыбки принесла.
— Все мы тут исключительно ради котика, — очень серьезно ответил миланец. — Хотя вам он, кажется, рад больше.
Действительно, Бестолоччи мгновенно перестал изнывать от жары и терся под ногами у Джиневры, пытаясь половчее боднуть корзинку у нее в руках.
— Не буду мешать… кормлению котика, — Сфорца фыркнул, поклонился и откланялся.
— У меня еще веер сломался! — крикнула ему вслед неразделенная любовь великого изобретателя. — Вот индюк. Чего он тут отирается? Мы же ему ясно сказали, что пока не собираемся в его дикий Милан. Эй, мальчики, поспокойнее!
Запах духов Джинни подействовал на Лео так же тонизирующе, как и запах рыбы — на Беса. Кот получил свою рыбину, а Леонардо — свою шутливую затрещину. Он понял, что должен перво-наперво отчитаться о визите Сфорца.
— Какой-то иноземный богач объявился, — пояснил Лео. — Вот Сфорца и предупредил.
— Очень богатый? — Джиневра говорила небрежно, но Леонардо отлично знал этот блеск в ее глазах.
— Побойся бога, — сказал он, — вы же еще медовый месяц не отгуляли со своим торговцем рыбой!
— Это не медовый месяц. Это сплошной рыбный день. Рыба жареная, рыба вяленая, рыба вареная. Слушай, — забеспокоилась Джинни, — а я рыбой еще не пропахла?
Лео с энтузиазмом полез вынюхивать девушку своей мечты, но снова получил по носу. Зато Бес оторвался от трапезы и громко мяукнул. Видимо, он завидовал Джиневре.
— Я действительно на секунду, — сказала Джинни, — побегу домой. И почини мне веер.
Уже в дверях она обернулась и произнесла так, как будто это только что пришло ей в голову:
— Кстати, если иностранец появится, познакомь нас, ладно?
— Когда ты за меня выйдешь? — вздохнул Леонардо.
— Сразу, как только ты разбогатеешь и прославишься.
Леонардо повертел в руках сломанный веер, отложил его и решительно направился к мольберту. Однако в этот момент Бестолоччи прикончил рыбу, облизнулся и сыто заорал.
На второй день солнце жарило уже с утра. Лео обмахивал кота отремонтированным веером и корил наглое животное:
— И не стыдно тебе? Твой гениальный хозяин, вместо того чтобы выполнять срочный заказ, обмахивает тебя как какого-нибудь султана. Бессердечная скотина!
Кот обиженно дернул хвостом и проурчал что-то нечленораздельное. Леонардо уже научился разбирать звуки Беса. На сей раз котяра произнес что-то вроде: «Раз ты такой гениальный, сделай солнце не таким жарким!».
— Запросто! — ответил да Винчи. — Могу предложить сразу несколько способов. Во-первых, можно купить льда и выложить им пол… Нет, абсолютно нереально. Лед теперь стоит дороже корицы.
— Мяу, — сказал кот.
Или, в переводе на человеческий: «Ты думать думай, но и махать не забывай!».
— Во-вторых, можно слегка раздвинуть Землю и Солнце… Да, этот проект более реалистичный. Сначала построим модель.
Да Винчи сбросил с себя знойное оцепенение и принялся за работу. Бес наблюдал за хозяином, периодически напоминая о необходимости обмахивать любимого кота.
Тем временем Лео раскурочил один из недостроенных вечных двигателей и установил посреди комнаты на вертикальной оси большое колесо. Оно вызвало в воображении странную картину: полный зал гостей, усатый жизнерадостный ведущий и три человека, которые вращают колесо, называя его почему-то «барабаном». Изобретатель потряс головой, чтобы развеять морок.
— Будем использовать традиционную геоцентрическую модель мира, — пояснил он коту.
Бес подошел к колесу вплотную и жадно внюхался. Пахло смазкой на свином жиру. Бестолоччи облизнулся. Лео усилил его аппетит, укрепив на ободе колеса затушенную сальную свечку.
— Это Солнце, — пояснил великий изобретатель.
Затем он установил в центре сморщенное яблоко и назвал его Землей.
— А теперь имитируем вращение Солнца вокруг Земли, — объявил Лео и что есть силы крутанул колесо.
Бес, который как раз намеревался лизнуть огарок, получил по носу и отскочил с обиженным мяуканьем. Леонардо скрестил руки на груди и уставился на геоцентрическую модель. Зрелище завораживало. Кот перестал шипеть и подсел поближе, жадно наблюдая за траекторией сального Солнца.
Колесо остановилось неудачно: огарок оказался на противоположной стороне колеса.
— Мяу! — заявил Бес.
Да Винчи очнулся.
— Ты прав, — сказал он, — эта модель неудачна. Если принять ее, то отодвигать придется не Землю (она и так в центре, куда ее отодвинешь?), а Солнце. А Солнце в миллионы раз тяжелее Земли. Зачем нам делать лишнюю работу? Попробуем гипотезу Коперника.
И Леонардо переставил свечку-Солнце в центр колеса, а яблоко-Землю — на периферию, после чего изо всех сил крутанул модель мира.
— Да, так-то проще, — Лео ловко поймал соскочившее с обода яблоко. — Достаточно чуть-чуть сдвинуть Землю вдоль спицы — и климат станет вполне умеренным, а эта толстая образина перестанет орать от жары. Слышишь, Бес?
Но кот не ответил. Он валялся непосредственно под бешено вращающимся колесом пузом вверх и блаженно щурился. Лео просунул руку под гелиоцентрическую конструкцию, да так и замер — руку приятно обдувало легким ветерком.
— А ведь я гений, — сообщил да Винчи коту. — Только что я изобрел третий способ спасения от жары. Нужно только немного его доработать, чтобы ветер был посильнее и чтобы вращалось само.
«Немного дорабатывать» пришлось до позднего вечера. Сначала Леонардо решил проблему с усилением ветра. Для этого он присобачил на потолок лопасти от чудоминимельницы. Лопасти валялись в чулане со времен увлечения Лео экологически чистыми двигателями. Бес сначала поворчал, когда увидел, что источник спасительной прохлады находится слишком высоко, но снял возражения, как только хозяин привел лопасти в движение. Поток не слишком свежего, зато движущегося воздуха поднял в мастерской небольшую бурю. Кот с наслаждением мрявкнул и растекся по полу.
Сложнее дело обстояло с самостоятельным движением лопастей. Вращать их руками оказалось довольно сложным делом. Лео соорудил хитроумную винтовую систему, которую можно было вращать ногами. Это оказалось заметно проще, но изобретатель решил пойти дальше. Он вспомнил ярмарочных белок, которые бегают в колесе на потеху публике, и соорудил такое же колесо для Бестолоччи. Эксперимент провалился. Кот оказался более умным, а главное — более ленивым животным, нежели белка. Он не стал бегать не только на потеху зрителю, но даже и для создания прохлады самому себе. Вместо этого Бес устроил показательный ор, а заодно расцарапал руки хозяину, когда тот извлекал его из колеса. Пришлось совершенствовать ножной привод.
В течение дня несколько раз заскакивала Джиневра — якобы чтобы повидать поклонника. Но Лео не обманывал себя: каждый визит Джинни заканчивала небрежным вопросом о богатом иностранце. А как только узнавала, что иностранец не появлялся, исчезала сама. Видимо, искала его по городу.
К вечеру ей надоело мотаться и выслушивать сплетни о заморском богатее, и Джиневра осела в мастерской Лео окончательно.
— У тебя, — призналась она, бросая в ротик спелые виноградинки, — самое прохладное место в городе.
— Это все от ветродуя, — объяснил да Винчи, потея и отдуваясь.
Он нашел довольно удобную форму привода: сам расположился на удобном сиденье, а ногами вращал педали, которые приводили в движение лопасти.
— Понятно. А можно эти штуки сверху чем-нибудь смазать? Очень скрипят.
Лео не успел ответить, потому что Джинни в свойственной ей непринужденной манере резко сменила тему.
— Интересно, а тот иностранец откуда? На рынке говорят, что из России, а в порту — что откуда-то с запада. Хорошо бы из России. Там холодно.
Женщина мечтательно вздохнула и попросила:
— А можно чуть побыстрее?
Лео поднажал на педали и вставил реплику:
— Лучше не ветродуй, а винтопед.
— Как скажешь, милый, — рассеянно ответила Джинни. — Я бы ходила там в соболях и пользовалась огромной популярностью. Мне знакомая рассказывала: в Москве все просто с ума сходят, увидев гостя из южной страны. Стражники на каждом шагу останавливают, адрес спрашивают…
Мечты будущей московской любимицы были прерваны приходом Медичи.
Его приход Лео обнаружил заранее, но не с помощью системы зеркал, а на слух.
— Леонардо, бездельник! — гремел хозяин города издалека. — Есть у тебя что-нибудь прохладительное? И почему ты до сих пор не изобрел что-нибудь от жа…
Медичи переступил порог мастерской и замер. Три секунды присевшая в поклоне Джиневра тешила себя иллюзиями, что Первый Гражданин очарован ее внешностью. Однако иллюзии были разбиты вдребезги восклицанием Медичи:
— Ветерок! Свежий ветерок! Лео, ты гений!
— Извините, что я к вам спиной и сидя, — ответил польщенный да Винчи, — но я должен вращать мой винтопед. Понимаете, создается разность давлений…
— Не понимаю, — честно перебил его Медичи. — Но я привел твоего коллегу, который точно поймет. Входите, синьор Иоганн.
В мастерскую вступил сухонький старичок с орлиным носом. Несмотря на жару, его черный камзол был застегнут на все крючки. В руке гость держал чемоданчик из хорошей кожи.
— Гуттен таг, — поклонился синьор Иоганн.
Иностранная речь произвела на Джинни мгновенное омолаживающее действие. Она вся подобралась, расправила плечики, приняла наиболее выгодную позу и главное — нацепила одну из самых обворожительных улыбочек.
— Джинни, — проворковала она и произвела контрольный всхлоп ресничками.
Иностранец судорожно сглотнул.
— Херр Иоханн Гуттенберг, — произнес он внезапно охрипшим голосом.
— Видите, — сказал Медичи, — очень простой язык: гуттен таг, гуттен берг. Думаю, вы быстро поладите. Джиневра! Я вообще-то Лео имел в виду!
Но Джинни уже вела стрельбу глазками на поражение. Тело гостя пришлось оттаскивать насильно.
— Я говорю, — крикнул Медичи Иоганну в ухо, — пообщайтесь с коллегой!
— Яволь, — пробормотал тот, очумело глядя на Джиневру.
— Этот херр, — пояснил глава государства, — тоже изобретатель. И такой же неисправимый романтик. Хочет втюхать нам какую-то печатную машину. Друк, да, Иоганн?
— Я! Я! — иноземец никак не мог оторваться от созерцания Джинни. — Друкмашине!
— Друк? — переспросил Лео. — Джинни, это точно русский! «Друг! Товарищ! Балалайка! Дыба!»
Да Винчи с трудом вспомнил несколько русских слов, которые он слышал когда-то от одного беглого со странным славянским именем Диссидент.
Иноземец почему-то никак не прореагировал на родную речь, только перевел непонимающие глаза с Джинни на Лео.
Но лишь потому, что, услышав «тоже изобретатель», Джинни тут же потеряла половину своей соблазнительности.
— А я Леонардо, — ответил да Винчи, не прекращая вращать педали.
Джиневра тем временем увлекла Медичи в сторону:
— Он что, действительно изобретатель?
— Самый известный в Германии.
— Такой же, как Лео?
— В точности.
— А в материальном плане, — спросила Джинни без особой надежды, — он тоже…
— Тоже.
Джиневра огорченно сморщила носик.
— Ну и ладно! — заключила она. — Все равно у них там в России дикость и медведи.
— Вообще-то он из Германии.
— Даже и не уговаривайте! Ладно, пойду рыбака ублажать.
Вернувшись к изобретателям, глава республики обнаружил, что они действительно нашли общий язык.
— Доннерветтер! — возмущался Иоганн. — Люфтваффе нихт!
— Ветер нормальный! — парировал Леонардо. — А люфт мы сейчас уберем.
После чего они перешли на вовсе непонятную смесь итальянского и немецкого, упорно принимаемого Лео за русский. Но большая часть общения состояла из выразительных жестов и не менее выразительной мимики. Какое-то время Медичи наслаждался общением гениев, но когда Лео слез с винтопеда и пошел убеждать оппонента врукопашную, решил вмешаться.
— Полегче, — попросил он да Винчи, — мне только международного скандала тут недоставало.
— Да я же наоборот! — воскликнул Леонардо. — Я же ему руку пожать! Он идею подсказал. Понимаете, тут разность давлений: снизу высокое, сверху низкое. Это же летать можно!
— Летайт нихт, — покачал головой Иоганн. — Нихт арбайтн!
— Мяуууу! — напомнил о себе Бес.
— Твой кот прав, — заметил Медичи, — ты лучше педали-то крути. А то от перегрева глюки начинаются, как у твоего обдолбанного учителя.
— Ничего вы не понимаете, — горько сказал Лео, но на место вернулся, — это же будет новое слово в технике. Летающий аппарат на винтовой тяге. Я назову его ветролет!
Немец насмешливо пфукнул.
— Ладно-ладно, — сказал Медичи, — не горячитесь. И без того жара неимоверная.
— Кстати, Лео, а сколько ты хочешь за эту штуку для создания искусственного сквозняка?
— Это прообраз ветролета, — угрюмо возразил да Винчи.
— Ну хорошо, сколько хочешь за прообраз ветролета для создания сквозняка? — хозяин Флоренции извлек мешочек с золотыми.
У Иоганна реакция оказалась лучше. Увидев мешочек, он схватил Медичи за руки и затараторил с необыкновенной скоростью.
«Лихо! — невольно восхитился Леонардо. — Вот если бы стрелы с такой Скоростью вылетали. Или, еще лучше, ядра».
Но додумать идею опять не дали. Медичи повернулся к Лео и пояснил:
— Кажется, у него есть идея лучше твоей. Я пока не понял, какая. Пойду с толмачом побеседую. А ты, чем вертолеты изобретать…
— …ветролеты!
— Тем более. Ты бы лучше для Моны Лизы портрет начинал писать. Мафия шутить не любит. А если шутит, то это еще хуже. Счастливо оставаться. Можешь не вставать.
Наступившая ночь особой прохлады не принесла. Приходилось писать картину, не вставая с винтопеда. Пока речь шла только о самом общем наброске, но линии на картине получались слегка кривоватыми, а мазки хаотичными. Лео набросал общие контуры фигуры, овал лица, задумался и принялся вычерчивать линию горизонта. Мысли Леонардо постоянно возвращались к будущему ветролета, поэтому горизонт получился тоже какой-то странный: с одной стороны ниже, с другой — выше.
— Потом переделаю, — решил да Винчи, слез с седла, которое уже натерло ему седалище, и направился к столу.
Ноги ныли, как после долгого бега. Леонардо почувствовал, что весь покрыт потом. «А ведь мой винтопед, — подумал изобретатель, — не только для обдува использовать можно. Это же отличное средство против избыточного веса! Надо Сфорца предложить».
— Ммммяу! — напомнил о себе Бестолоччи.
Он сообразил, что хозяин больше не собирается создавать ему уютную прохладу, и был этим не то что возмущен — поражен.
— Помяукай еще у меня, — огрызнулся Лео. — И так целый день тебя ублажаю. Чего таращишься? А для кого я ветродуй… то есть винтопед построил?
— Уррр? — уточнил кот.
Да Винчи подумал и рассмеялся.
— А ведь и верно. Из-за тебя, наглая морда, пришлось и винтопед изобретать, и ветролет, и эту штуку для похудания. Так и быть, топить тебя сегодня не буду.
Бес наклонил голову набок. «Топить-то ладно, — говорил его укоризненный взгляд, — а как насчет покормить?»
— Там от Джиневры корзинка осталась, — сказал Лео, — поройся. А мне пока не мешай.
Бестолоччи еще немного потаращился на озабоченного хозяина, потом подошел к корзинке, поточил о нее когти и еще раз глянул на Лео. Великий изобретатель что-то азартно вычерчивал на бумаге.
Кот одним движением лапы опрокинул корзину, понюхал вывалившуюся из нее рыбину, прерывисто, почти по-человечьи вздохнул и принялся ужинать.
Утром Леонардо разбудил Медичи.
— Дрыхнешь? — поздоровался герцог и отхлебнул что-то из запотевшего бокала.
Да Винчи моментально очнулся от дремы.
— Что, завидно? — хохотнул хозяин города. — Холодненькая!
— Кальтес вассер! — подтвердил херр Иоганн, выглядывая из-за спины Медичи с самодовольной улыбкой.
— Квас? — Леонардо облизал губы.
— Хочешь, небось, хлебнуть? — Медичи еще раз приложился к бокалу. — Нет проблем! Всего один золотой.
— За бассейн? — осведомился Лео.
— За стакан. Иоганн собрал установку для охлаждения, но она получилась какая-то очень дорогая.
Гордый иностранец снова вступил в беседу:
— Кляйнес вассер — нихт солотой. Маркетингскомпанье.
— Это он говорит, — перевел Медичи, — что один глоток можно дать тебе бесплатно. В рекламных целях. Ну смотри, Иоганн, за счет твоей прибыли.
Столп государства и права милостиво протянул почти полный бокал Леонардо. Неизвестно, на какой глоток рассчитывал Иоганн, но лучше бы ему было сначала проконсультироваться у хозяина соседней таверны. Да Винчи втянул в себя содержимое бокала одним мощным движением гортани. Это был не квас, а ледяная вода. Но она показалась ему вкуснее всех вин, которые он пил в своей жизни — даже тот бочонок марочного греческого, который достался Лео на халяву.
Но принципы были дороже.
— Ничего особенного, — сказал Леонардо, утираясь. — Вода как вода, только прохладная. Прогорите вы с этим проектом.
В глазах Медичи проскочила тревога, однако голос остался уверенным.
— Ничего, — сказал он, — если жара не спадет еще три дня, мы все расходы отобьем, и еще поднимемся. Ты лучше скажи: Мону Лизу написал?
— Начал, — Лео кивнул на мольберт. Набросок был выполнен в стиле «Палка — палка — огуречик».
— Ну, смотри, — заметил Медичи, — я тебя предупредил. А нам с сеньором Иоганном пора. Нужно производство налаживать, торговые места организовывать.
— Я-я! — подтвердил немец. — Цигельцигель. Арбайтн!
— Вот человек! — восхитился Медичи. — Так сказать, экце хомо.[]
Леонардо напрягся и выдал латинскую фразу, которую зубрил до этого в течение недели:
— Хомо хомини люпус эст![]
— Ну-ну, — сказал хозяин города и помахал на прощание бокалом.
После ухода гостей Леонардо в разобранном состоянии духа бродил по мастерской. Несмотря на все требования Беса, в седло винтопеда он не сел — хватило вчерашнего.
— Какое свинство! — говорил великий изобретатель. — Во-первых, нельзя наживаться на чужом горе! Во-вторых, холодильник я еще два дня назад придумал! Это моя идея! Ну, допустим, не совсем идея, но предположение об идее. А он взял и упер идею. А почему я-то ею не воспользовался?.. А, ну да, фреон разрушает озон… Природу пожалел! Иностранец этот не пожалел, хозяин города ухом не повел, один я как лох…
Леонардо остановился и торжественно объявил:
— Вот организую экологическую партию, будете знать! Станем ходить вокруг с красными знаменами и скандировать: «Лапы прочь от озонового слоя!».
Да Винчи задумался.
— Нет, красные слишком кричаще. Оранжевые? Под оранжевыми пусть ходят восточные варвары. Может, синие? Нет, придумал, зеленые! Если что, маскироваться в лесу будет удобнее. Как тебе, Бес — «партия зеленых»? Бес, зараза, ты что с зеркалами сделал?
В ответ кот красноречиво удрал под кровать. Леонардо подошел к перекошенному зеркалу, но не стал его поправлять, а пристально всмотрелся. Теперь он видел не подходы к мастерской, а небо до самого горизонта. И вид этот коренным образом изменил настроение изобретателя.
— Урра! — завопил он. — Я же говорил! Прогорите, коммерсанты херровы! Анчоус вам с апельсином, а не маркетингскомпанье! Ишь, придумали — золотой за стакан! Уррррра!
Бестолоччи решил выглянуть, чтобы узнать причину столь бурной радости хозяина, и немедленно за это поплатился. Лео подхватил кота на руки, принялся его тискать, целовать и танцевать какие-то дикие танцы. Когда Бес потерял способность сопротивляться, хозяин поднес его к зеркалу и воскликнул:
— Смотри, Бестолоччи! Смотри, наглая морда!
На Флоренцию шла гроза. Темные, даже на вид холодные тучи неумолимо приближались к городу.
— Смотри! — кричал Лео. — Не пройдет и часа, как на Флоренцию обрушится целый водопад! Горы холодной воды! И все это — совершенно бесплатно!
Бес послушно смотрел в зеркало. Он понимал, что изобретение холодильника и партии «зеленых» временно откладывается.
