Глава 1
За специями
Следи за базаром.
Из «Инструкции по
промышленному шпионажу»
— Так вы беретесь за это дело?
Серовато-синие глаза посетителя в кресле напротив изучали Лео. Лео молчал и внимательно наблюдал за котом. Кот тоже молчал и внимательно наблюдал, как посетитель изучает Лео.
— А какой мой интерес во всем этом? — Лео оторвался от созерцания кота и перевел взгляд на собеседника.
— По контракту моя доля будет составлять десять процентов от найденного. Могу предложить вам десять процентов от моих десяти… И неимущественные авторские права на идею, разумеется.
— Неимущественные… — Леонардо попробовал слово на вкус, покатал во рту и сморщился. — Я предпочел бы взять деньгами.
Посетитель моргнул, но промолчал. Стало ясно, что он предпочел бы давать не деньгами, а неимущественными правами.
— И не процентами, — добавил Лео, — кто его знает, сколько вы привезете, сколько получите…
— Неужели, — сказал посетитель, — у меня исчерпан кредит доверия?
«Ого! — подумал да Винчи. — Оказывается, не только я в кредит живу».
— Не исчерпан, — сказал он. — Но и не открыт. А что касается неимущественных авторских прав… видите ли, мне имущественные девать некуда.
Лео кивнул на недописанные картины, эскизы, чертежи, всевозможные модели и прочий хлам, заполнивший мастерскую.
— То есть вы намекаете на фиксированную сумму? — догадался потенциальный заказчик.
— Мяу, — ответил Бестолоччи за хозяина.
Посетитель недовольно глянул на хвостатого посредника, но Лео кивком подтвердил полномочия кота.
— Ну и о какой цифре может идти речь? — спросил гость.
— Идти может о любой.
— Назовите вашу цену.
— Мне будет проще отталкиваться от суммы, которая вас не обременит.
— И все-таки?
— За разумное вознаграждение я готов работать бесплатно.
Собеседники стоили друг друга, и стоили дорого. Христофор Колумб и Леонардо да Винчи отлично понимали: в любой торговле проигрывает тот, кто первым назовет конкретную сумму. Но у Леонардо было преимущество: он собирался получить свои деньги, а Христофор планировал отдавать чужие.
Поэтому Колумб сдался первым.
— Десять? — осторожно предложил он.
— Мяууу!!!
— Бестолоччи прав, — согласился Лео, — за десять золотых искать новый путь в Индию?! Да я за эти деньги путеводитель по Флоренции делать не возьмусь. Кстати…
Великий изобретатель потянулся за бумагой. Христофор уже не первый час беседовал с ним и знал, что идеи великого изобретателя нужно давить еще до зародыша. Поэтому торопливо предложил:
— Двадцать?
— Мррр… — засомневался кот.
— Почему «мррр»? Двадцать — это в два раза больше, чем десять.
Подобные выкладки на изобретателя не подействовали. Что ему какие-то «два раза»! В последнее время Лео увлекся математикой и даже придумал красивое слово «интеграл», правда, пока не решил, что назвать этим словом.
— Так сколько же вы хотите? — Христофор уже собирался ударить шапкой оземь, но вспомнил, что оставил ее у двери на чьих-то рогах (подарок одного из бывших мужей Джинни). — Учтите, сотню я не заплачу.
— Десять мало, — произнес Леонардо. — Сто много. Возьмем среднее…
— Пятьдесят? — вытаращил глаза Колумб. — Это грабеж.
— Это инвестиции в инновации, — возразил Лео.
Христофор прикусил язык. Он всегда был слаб в латыни.
— По рукам? — спросил да Винчи.
— Мяу! — почему-то вмешался кот.
— По рукам, — вздохнул Колумб. — Но оплата по факту.
Мужчины обменялись рукопожатием. Это считалось более серьезной гарантией, чем заверение договора у нотариуса (кстати, родного отца Лео), да и стоило не в пример дешевле. Бестолоччи наблюдал за этой сценой с неудовольствием. Под его сердитым взглядом высокие договаривающиеся стороны обсудили сроки исполнения договора («Неделя!» — потребовал Заказчик, «Семь дней!» — стоял на своем Исполнитель) и особые условия.
Колумб требовал соблюдения коммерческой тайны, а Лео резонно возражал, что тайна тайной, но если ему за эту же идею предложат в десять раз больше…
— Ох не советую, — Христофор вплотную приблизил свой крючковатый нос к благородному профилю великого изобретателя. — Будут проблемы.
Когда дверь за заказчиком захлопнулась, Леонардо сообщил коту:
— Не нравится мне этот Колумб. Помяни мое слово, приведут его кривые дорожки в тюрьму! Чего глядишь, полосатый?
Бестолоччи фыркнул. Хозяин занервничал.
— Да все отлично! На десять не согласился я, на сто — он. Взяли среднее…
— УРРР?
Лео задумался и быстренько пересчитал. Получилось 55.
— И что теперь, Бес? — буркнул великий математик. — Я должен броситься за этим типом вдогонку?
Кот пошевелил кончиком хвоста, что на кошачьем языке соответствовало пожатию плечами.
Леонардо, конечно, не бросился вслед за Колумбом. В этом не было необходимости: за Христофором уже следовала одна незаметная фигура в черном.
* * *
«Далась им эта Индия! — размышлял в это время Колумб. — С ума все посходили…»
В последнее время Индия пользовалась бешеной популярностью. Почти такой же, как индийские фильмы несколько веков спустя. Все началось издалека — с переименования города Константинополя в город Стамбул. Сначала в Европе на это событие никто не обратил внимания. В ответ обиженные таким невниманием турки взяли да и перекрыли поток специй в европейские рестораны.
Европа забеспокоилась, когда первые суда возвратились из Константинополя-Стамбула несолоно хлебавши (вернее, неперчено, некорично и негвоздично). Потом пустыми вернулись вторые, третьи, четвертые корабли.
Европейцы грозили турецким властям антимонопольными законами, будущими проблемами при вступлении в объединенную Европу и прочей ерундой. Турки отвечали в обычной лаконичной манере: присылали назад парламентеров. Точнее, только их головы.
Просвещенная Европа, которая пока не догадывалась о вреде острой пищи, от беспокойства перешла к тревоге, ярости и панике. Лишенные радости ежедневного общения с любимыми перцем и корицей царственные особы просто рвали и метали волосы.
Принудительное облысение резко ускорило мыслительную активность. Некоторые особо светлые головы (начисто лишенные волос после нескольких встреч с венценосной особой) поднатужились и придумали такие невзрачные на первый взгляд вещи, как корабельный руль да косой парус. Новые типы кораблей, с романтическим названием «каравелла», имели шансы доплыть до Индии в обход Стамбула. А заодно — в обход Африки. Раньше, без руля и косых ветрил, сильные встречные ветра тупо уносили европейские суда в Атлантический океан. Но даже горячие португальцы на своих усовершенствованных каравеллах смогли добраться пока только до экватора.
Проблема оставалась острой, а блюда — пресными. Одни венценосные особы сменяли других, а специи в их блюдах появлялись через раз. Причем особы прекрасно понимали, что, пока они съедают специи, эти специи «съедают» половину их годового бюджета. Кто-то предложил возить дешевые китайские подделки, но при изучении карт выяснилось, что Китай расположен еще восточнее, чем Индия.
В конце концов лидеры Испании и Португалии объявили тендер на замещение должности Главного поставщика приправ из Индии в обход турецкой таможни — а заодно и на звание Величайшего Путешественника. Вместе с мелкими группами контрабандистов в тендере приняли участие крупные мореплаватели. «Мы готовы! — заявлял, в частности, Васко да Гама. — Только скажите, куда плыть!»
Вот эту проблему (куда плыть) и необходимо было решить Леонардо.
Но Лео этого совсем (пока) не понимал, а поэтому был спокоен. На данный момент он представления не имел, где находится Индия, вот и отправился к своему учителю Паоло Тосканелли — известному в то время математику, астроному и географу. Паоло слыл большим знатоком Индии. Во-первых, он был чемпионом квартала по индийским шахматам. Во-вторых, знал индийское слово «Камасутра», правда, никогда его не объяснял, а только краснел и хихикал. В-третьих, в доме Тосканелли всегда можно было разжиться травкой, которую, по слухам, возили как раз из Индии.
Покурив, учитель и ученик обложились картами, но все они, как назло, с востока обрывались на границах мусульманского мира. Злобные османы не любили, когда кто-то пялился на их территории, как и на жен. А загадочная Индия пряталась где-то за ними (за территориями).
— Задача намного сложнее, чем я себе представлял, — сказал Лео, рассматривая карту побережья Северной Африки. — Насколько я могу предположить, конкурент заказчика (то есть Васко да Гама) пойдет проверенным путем.
И Лео обвел по контуру не открытый пока до конца африканский континент.
— Учитель, вы сможете вычислить, насколько далеко Африка тянется на юг? — спросил Лео, тщательно вырисовывая на карте Мадагаскар.
— Нет, конечно, — ответил Тосканелли (Лео тут же зачирикал Мадагаскар), — но этот вариант мы все равно сможем втюхать Колумбу.
Лео снова нарисовал Мадагаскар и тщательно записал в блокноте: «Плыть вдоль Африки, пока она не кончится. Только нужно плыть намного быстрее, чем Васко да Гама. И все будет путем. Прямо в Индию».
— По-моему, гениально! — Леонардо затянулся еще раз. — Какие еще будут идеи?
— Плыть поперек Африки! — ляпнул Тосканелли и уставился на Лео.
«С учителя травки достаточно», — подумал да Винчи.
Учитель без труда прочитал эту мысль на лице ученика и объявил:
— Я сейчас.
Тосканелли на ощупь добрался до шкафа и извлек оттуда гору старых манускриптов,
— Где-то я это видел… Вот! Геродот. Пятый век до нашей эры. Раритетное издание. Антикварная штучка.
«Эк его расколбасило!» — подумал более крепкий Лео, но из вежливости взвесил в руке ветхий папирус.
— Вы предлагаете плюнуть на заказ Колумба и продать этот ваш раритет? — поинтересовался он.
Тосканелли неуверенно пожевал губами.
— Дай потянуть, — попросил он.
Лео ловко скатал пустой косяк и протянул учителю.
— Продавать не будем! — решил Тосканелли после двух ложных затяжек. — У меня была какая-то другая идея. Как у тебя с древнегреческим?
Лео пожал плечами. Он пытался в свое время посещать курсы «Древнегреческий для туристов», но тогда у Джиневры как раз случился краткий период междубрачия… Словом, с древнегреческим у да Винчи было никак. И с латынью. А еще с финансами.
«Вот поэтому, — подумал гений, — я и не вхож в высшие круги. Нужно быстренько изобрести политкорректность, тогда…»
Но изобретение политкорректности пришлось отложить до двадцатого века.
— Есть! — закричал учитель. — Я всегда говорил, что Геродот — это голова!
Лео обратил внимание на голову учителя. Она почему-то раздулась и приобрела ярко-красный оттенок. На лбу Тосканелли мерцала каббалистическая надпись: «Соса-Cola».
«Мне тоже хватит», — подумал да Винчи.
Между тем учитель вдохновенно читал:
— «Около 500 года до вашей эры царь Дарий закончил проект и засвидетельствовал в надписи на плите, что канал завершен».
— Вашей эры? — Лео закрыл левый глаз.
Надпись на лбу собеседника превратилась в «Долой министров-капиталистов!».
— «Вашей» — в смысле нашей. Для Геродота наша эра была еще не нашей, а писал он для нас… Так, что ты мне подсунул?
Учитель мутно посмотрел на пустой косяк и отобрал дымящийся окурок у ученика.
«И правильно», — подумал Лео, изучая новый вариант надписи на голове Паоло. Теперь она гласила: «Не курить. Пристегнуть ремни».
— О чем это я? — Тосканелли затянулся и просветлел (стал нежно-розовым). — Ага, о канале!
Он снова припал к книге:
— «Этот канал соединял Средиземное и Красное море, и чтобы пройти его, кораблю понадобилось бы четыре дня». Зачем плыть вдоль Африки, если можно восстановить канал на Суэцком перешейке? Как я забыл! — Тосканелли некоторое время рылся в бумагах, после чего торжественно ткнул в них пальцем. — Вот! Даже римляне пользовались им для торговли с Индией.
— Ну, мы-то не римляне… — заметил Лео. — Мы флуоресценции… филуменисты… флорентинцы!
— Водички дать? Ну-ну. Смотри сюда, — Тосканелли указал пальцем на тонкий перешеек между Африкой и Азией рядом с Суэцким заливом. — Вот канал! Правда, он уже давно не функционирует. Да и вообще — это Османская империя… Но это уже не наши проблемы. Наше дело — предложить.
— Ладно, — согласился Лео.
После чего нарисовал на новом листе римскую цифру «два» и старательно вывел своим фирменным зеркальным почерком: «Выбить османов из Малой Азии. Очень быстро прорыть Суэцкий канал. Экономия — 8 000 км чистого времени».
— Что за абракадабра? — удивился Тосканелли, заглядывая Лео через плечо. — Тебя кто писать учил?
— Во-первых, — Лео довольно оглядел результат каллиграфических трудов, — никто не догадается. Идеи в наше время знаете сколько стоят!
— Пятьдесят золотых.
— Вот-вот. А во-вторых, я все равно по-другому писать не умею.
Леонардо возвращался домой по темным и узким улочкам. В голове его светлело, и он заметил, как темно вокруг. «Неплохо было бы придумать какое-никакое освещение в городе», — подумал он без особого энтузиазма. Нынешняя власть бытовым удобством простых граждан не интересовалась, а потому вечерами город освещался только во время праздничных фейерверков.
«Кстати, это идея, — ухватился Лео, — нужно напридумывать для синьора Медичи праздников на каждый день, и проблема постоянного вечернего освещения будет решена». Он уже начал было придумывать поводы и названия для ежедневных салютов, но неожиданно его окружили темные личности в не менее темных масках.
— Слышь, брателло, — просипел один из них, — это ты, что ли, Леонардо из Винчи?
Лео еще не совсем пришел в себя, поэтому честно брякнул:
— Ну я. А в чем, собственно, дело?
Темные личности с хрустом размяли суставы.
— Давно работаем? — поинтересовался главарь.
— Не работаем, а творим! — Лео начал нервно оглядываться.
Люди в темной униформе обступили его плотным кольцом. В мозгу да Винчи откуда-то из будущего появилось слово «Сталинград».
— Ну и че ты творишь? — даже в темноте острый глаз великого художника рассмотрел не менее острый нож в руках одного из налетчиков. — Ты когда свою лавку открыл?
— Не лавку, а мастерскую, — нервно поправил Лео.
— Тем более. Уже два года работаешь. Забыл, что надо делиться?
— С кем это? — учитывая хроническое финансовая несостоятельность, перспектива делиться с кем-то Лео не радовала. Ему вполне хватало кота.
— О Моне Лизе слышал?
— Нет, — Лео лихорадочно продумывал варианты спасения.
В голове вертелись гениальные, но несвоевременные идеи о ранцевых реактивных двигателях, кнопках вызова полиции и каких-то Робокопах.
— Ничего. Придет время, и о ней узнает весь мир, — главарь явно гордился своей неведомой хозяйкой.
Наконец Леонардо в вихре мыслей выловил рациональную.
— Мальчики, я не понял, что за проблемы? У меня крыша — сам Лоренцо Медичи!
Обычно имя всенародно избранного диктатора наводило священный трепет на жителей Флоренции, но, видимо, эти были не местные.
— Медичи нам не указ, — просипел главный, однако личности по бокам все-таки отступили на шаг, и это позволило Лео занять оборону у ближайшей стены. — Короче. Денег с тебя пока мы не требуем. Нарисуешь портрет хозяйки.
— Ээ, ну это… — Лео был явно обрадован переходом разговора в безопасное русло и тем, что грабить его (хотя и пока) не собираются. — Можем обсудить. Обычно за индивидуальный портрет я беру…
— Ты тупой? — сиплый сипел уже почти над ухом.
— Я гений, — без особой уверенности возразил да Винчи.
— Так вот, Гена, ты не понял. Эта работа является гарантом твоей личной безопасности на первое время, — главарь с заметным трудом произнес явно заученную фразу. — Нарисуешь портрет, и трогать тебя никто не будет… пока, — злорадно добавил он через паузу. — Так что завтра к тебе придет человек и сообщит, когда мадонне Лизе будет удобно посетить тебя.
— Я буду жаловаться Медичи! — едва успел крикнуть Лео, но сиплый лишь рассмеялся, и темные личности растворились в ближайшем переулке.
«Нет, — подумал Леонардо, — нужно срочно обсудить с правителем Медичи вопрос освещения улиц». Великий изобретатель решил даже предложить лозунг из своего золотого запаса (так уж и быть, безопасность — дело всенародное, как выяснилось) «Диктатура — это власть Медичи плюс электрификация всей страны». Лоренцо человек самолюбивый, наверняка клюнет.
Бес привычно встретил голодным мяуканьем.
— Эх ты, животина, — Лео потрепал кота по загривку. — Мы с учителем хорошо сегодня поработали. Так что (Лео достал из заначки неприкосновенные запасы колбасы) можем позволить себе некоторые излишества.
— Мяу! — кот был явно не против излишеств. — Мяу!.. — еще более явственно подтвердил он свое согласие.
Отломав коту половину колбасы из НЗ и откусив от своей половины, Лео задумался.
— Вот уроды!
Непонятно, к кому конкретно была обращена эта фраза. Кот вопросительно посмотрел на Лео, но тот никак не прокомментировал.
— А что, — продолжал Лео обращаться непонятно к кому, — если придумать штуку для мгновенного выполнения таких вот обременительных заказов?
— Урр, — проурчал кот, занятый поглощением неприкосновенных запасов.
— Наставил ящик на Мону Лизу, — продолжал Лео, размахивая остатком колбасы, — и чик! «Внимание! Сейчас отсюда вылетит птичка!»
Бес вздрогнул, но не перестал жевать. Он справедливо рассудил, что лучше колбаса в зубах, чем птичка в воображении хозяина.
— А называться такая картина будет очень романтично, — воодушевленно продолжал да Винчи, — «нарисованная светом». Или, если поумному, «графияфото».
«Ого, — подумал гений, — а я, оказывается, кое-что из греческого помню! Странно, я же на курсах все время спал. Может, изобрести обучение во сне?.. Так, не отвлекаться!»
— Графияфото, — он еще раз повторил это слово, пробуя его на слух. — Коряво как-то… Может лучше «светом нарисованная»? И зачем птичка нужна?
— Мурр, — облизнулся Бес.
Он считал в этой затее птичку единственным полезным компонентом.
Без предупреждения мозг Лео вспомнил, что давно хотел изобрести машину для полетов. Да Винчи подбежал к мольберту и уже стал лихорадочно придумывать и зарисовывать, как и за счет чего она будет махать крыльями, но уснул. Прямо за столом.
* * *
До боли знакомые губы коснулись его щеки.
«Странно, — подумал Леонардо сквозь сон, — почему „до боли“?»
— Ай! — вскрикнул он, просыпаясь. — Джинни! А кусаться было обязательно?
— У меня мало времени, — Джиневра ласково отбивалась от любимого. — Зайчик, я принесла кое-что вкусненькое.
Тут же ей пришлось с удвоенной энергией отбиваться и от урчащего кота, видимо среагировавшего на слово «зайчик».
— Мой нынешний вернулся сегодня из Стамбула, поэтому я не могу задержаться, — Джинни быстро раскладывала завтрак на столе. — Но я приготовила экзотическую пиццу с индийскими пряностями. Ешь, пока горячая.
Чмокнув Лео и потрепав напоследок довольного кота, Джинни упорхнула.
— Бес, согласись, итальянская и индийская кухни несовместимы, — спустя некоторое время провозгласил Лео, поглощая пиццу, обильно и бессистемно сдобренную черным перцем, гвоздикой, корицей, имбирем и еще непонятно чем. — Правда?
Кот не ответил, он старательно поглощал свой кусок завтрака. С его желудком была совместима любая кухня.
— Вкусовые добавки! — неожиданно закричал Лео и вскочил.
Кот доел свою порцию и подозрительно покосился на порцию Лео. Значило ли странное поведение хозяина, что он уже наелся? И можно ли, пользуясь его экстазом, стянуть недоеденное?
«Предложение номер три, — старательно записывал Лео своим фирменным почерком, — никуда не едем. Заменяем все ароматизаторами, идентичными натуральным».
Ему очень понравилось выражение «ароматизатор, идентичный натуральному», оно звучало как музыка — и смысл его был так же туманен. От размышлений изобретателя оторвал властный стук в дверь.
Так стучать имел право только «всенародно избранный», «всенародно любимый» и «набравший более 75 %» диктатор Лоренцо Медичи.
— Ты один? — спросил лидер нации, когда Лео открыл дверь.
Не дожидаясь ответа, диктатор быстро вошел, быстро осмотрел мастерскую, быстро отпихнул ногой кота, не сообразившего, что пришел настоящий хозяин.
— Что же ты, щенок, поперек батьки-то лезешь? — Лоренцо подошел вплотную к Лео и аккуратно взял его за грудки.
— Я… э… не понимаю…
Да Винчи был заметно выше диктатора, поэтому Медичи перестал его поднимать за грудки и начал пригибать за грудки же. Вчерашнее курево снова ударило Лео в голову, и мозги стали затягиваться едким дымом.
— Сколько раз я тебе говорил; — процедил Лоренцо, — квод лицет Йови, нон лицет бови![]
— Я… э… не понимаю, — повторил Лео свое предыдущее утверждение буква в букву.
На курсах латыни он не обучался даже во сне.
— Что дозволено мне, то не дозволено такому барану, как ты! Колумб у тебя был вчера? — диктатор отпустил наконец художника и похозяйски уселся в кресле. — Ладно, сам знаю, что был. Небось про Индию тебя спрашивал?
Леонардо понял, что Медичи и так все знает, поэтому поднялся с пола и кивнул тяжелой головой с легким сердцем. Договоренность о конфиденциальности с Колумбом нарушил не он, а кто-то другой.
— А знаешь ли ты, мальчик мой, что у меня определенные финансовые ресурсы вложены в продажу шерсти? Знаешь ли ты… бови безрогий, что у меня крупные инвестиции в производство наших тканей? Пусть не таких качественных, как индийские, но зато своих! Ты что, не хочешь поддерживать отечественного производителя?
Лео пораженно молчал. Вот так политика однажды и навсегда приходит к вам в дом, когда ее совсем не ждешь.
— Скажи, умник ты гениальный, зачем мне здесь привезенные Колумбом индийские шелка по демпинговым ценам?! Разорить меня хочешь?
Медичи встал и подошел вплотную.
— Или, может, это измена экономическим интересам республики Флоренция? — сказал он вкрадчиво.
Да Винчи вздрогнул. Республика Флоренция славилась самым справедливым и спорым судом.
— Да нет… я не подумал… я не хотел.
— Верю тебе, мальчик мой, — диктатор неожиданно смягчился, — верю, что не по недоброму умыслу, но по неопытности позволил ты втянуть себя в столь опасную политическую авантюру.
Медичи прошелся по комнате.
— Только политическая незрелость объясняет твое поведение. В общем, у тебя есть возможность исправить ситуацию.
— Какая?
— Мяу? — спросил кот из-под кровати. Он уже давно понял, что дело пахнет греческим огнем, и предпочел воспользоваться укрытием.
— Укажи Колумбу неправильный путь, — Медичи был тверд, но непреклонен.
— То есть как? А куда же он приплывет? — опешил Леонардо.
— Да куда угодно! В Гренландию! В Австралию! В Атлантиду, наконец, — туда ему и дорога! Мой Лео, мой великий и глупый Лео, неужели ты хочешь погибели родной Флоренции? — диктатор говорил вдохновенно, словно на открытии нового пешеходного маршрута «По местам боевой и другой славы Лоренцо Медичи».
Погибели Флоренции Лео, конечно, не хотел, о чем тут же сообщил:
— Ээ…
— Ну вот и замечательно, красноречивый ты мой, — Медичи окончательно успокоился. — Так что давай, ора эт лабора.[]
Да Винчи почувствовал, что его опять обидели, и спросил:
— А как же великие географические открытия? Как же движение вперед прогресса?
— Против движения прогресса вперед я ничего не имею, — строго, но справедливо возразил всенародно избранный, — однако пусть твой прогресс движется в противоположную от Индии сторону. Лады?
— Лады, — понуро согласился Лео.
— Ну вот и славно!
Медичи хлопнул Лео по плечу, подошел к двери, на пороге неожиданно обернулся.
— Жалобы-пожелания есть?
— Нет… то есть есть… — Лео путано рассказал повелителю о вчерашней встрече с людьми Моны Лизы.
— Ну положим, кто она, знать тебе не положено, — заметил Медичи. — Трогать тебя не будут, можешь не беспокоиться. Если на следующих выборах победит справедливость в моем лице. Но картину Лизке нарисовать все-таки придется. Дикси.[]
И Лоренцо царственно удалился.
«Сегодня же куплю латино-итальянский разговорник», — подумал да Винчи.
Черная тень на сей раз подслушивала под окном. То есть над окном подвальчика великого изобретателя.
После ухода «набравшего 75 %» озадаченный Лео начал готовить холст под картину загадочной Лизы, но другой характерный стук заставил его прерваться.
Если стук самого демократичного диктатора Европы звучал по-хозяйски уверенно, то стук нового гостя звучал по-хозяйски расчетливо. Лео без труда распознал в нем своего частого гостя, миланского правителя, а по совместительству известного в высших сферах олигарха и мецената Людовико Сфорца.
Сфорца давно славился привычкой скупать все, что шевелится, везде, где что-то пошевелилось. А Лео давно был для него лакомым куском, но пока устойчиво противостоял все более соблазнительным предложениям от Сфорца переехать в Милан.
Честно говоря, немалую роль в этом сыграл отказ Джинни переехать вместе с ним. «Ты что, — сказала она. — Это же нужно искать какого-нибудь миланского богатея, выходить за него замуж, а у меня еще пол-Флоренции не охвачено!»
На вторую половину у Джиневры должно было уйти года три. Поэтому Леонардо подошел к двери с твердым намерением вежливо отказать гостю.
— Семен Семеныч! — как обычно, Сфорца был весел, румян и упитан. — Какие люди!
Лео терпеливо прошел процедуру троекратного целования, а также похлопывания по спине, после чего пропустил гостя в дом.
— Как здоровье? Как отец? Как Джинни? — бодро расспрашивал меценат, показывая своими вопросами немалую степень осведомленности о личной жизни великого мастера.
После того как вежливые вопросы кончились, Сфорца посерьезнел.
— А ведь я к тебе по делу, самородок. Ты знаешь, я — человек серьезный и всегда думаю на два шага вперед.
И гость сделал два строевых шага вперед. Лео согласно кивнул. Лео знал.
— Скажу сразу, — продолжил Сфорца, — что я в курсе этой дурацкой испано-португальской кампании по поиску альтернативных путей в Индию.
— Почему «дурацкой»? — осторожно поинтересовался Лео.
Кот, кстати, так же осторожно выбрался из-под кровати.
— Ну как почему! — Сфорца азартно достал из-за пазухи карту и разложил на столе. — Медичи был у тебя? Ладно, не ври, знаю, что был. Во все времена есть люди, которые хотят перемен, и люди, которые перемен боятся как черта. Медичи из последних, и это понятно, у него налаженный бизнес. Зачем ему перемены?..
Да Винчи и его кот внимательно следили: первый — за мыслью, второй — за тенью от шпаги Сфорца.
— Ты спросишь меня, наконец, к какому типу людей отношусь я, или будешь смотреть на меня как баран? — поинтересовался Сфорца.
— Да… в самом деле… а вы к какому?
— Ни к первому, ни ко второму, ни к третьему! — объявил Сфорца. — Я отношусь к особенной касте людей. Я принимаю жестокий мир таким, каков он есть. Если перемены неизбежны, а они неизбежны, нужно уже сейчас извлечь из них максимальную выгоду. И поможет мне в этом один очень талантливый человек, — Сфорца хитро прищурился. — Догадываешься, кто?
— Я, что ли? — обреченно спросил Лео.
— Догадливый, черт! Я всегда в тебя верил! — Сфорца подскочил к Лео и стал радостно хлопать его по плечам. После чего плюхнулся в кресло. — Короче. Для меня время — деньги. В смысле — его постоянно не хватает. Поэтому ты прямо сейчас проанализируешь и изложишь мне все возможные выгоды из этой авантюры с Индией.
Время пошло, — и Сфорца положил на стол пару золотых.
У Лео в голове тут же затикал таймер, он начал лихорадочно размышлять. Кот забрался на стол и понюхал золотые. На него никто не обращал внимания, и он спокойно уселся на карте. Сфорца в свою очередь развалился в кресле — он верил в великого изобретателя.
— Ну… доплывем до Индии… наверное, — предположил Лео. — Узнаем хоть, где она находится.
— Наверняка, — согласился Сфорца и добавил на стол еще золотой.
— Ну… — Лео покосился на карту. — По пути изучим африканский континент. В перспективе освоим продажу сумочек из крокодиловой кожи, малярию, а также промышленную добычу алмазов.
— Алмазы — это интересно, — заметил Сфорца, добавляя еще пару золотых. — Еще что-нибудь?
Лео рассеянно наблюдал, как кот наступил в чернильницу, и теперь активно отряхивал лапу. В результате карта покрылась россыпью черных пятен. Особо красочно эти пятна смотрелись на синем фоне западного океана.
— Ну конечно! — сказал Лео. — Открытие новых земель! Планово или по ошибке, но оно будет происходить. А это наверняка приведет к появлению новых, неизвестных доселе товаров!
Сфорца торжественно поднялся с кресла и подошел к Лео.
— Я ждал от тебя чего-нибудь подобного, мой самородок, — произнес он дрогнувшим голосом, — я верил в тебя. Кстати, сам додумался или подсказал кто?
— Мрау! — сказал Бестолоччи.
— Конечно, сам, — поправил его Лео.
Кот обиженно чихнул и посадил на карту особенно большую кляксу.
— Ну, сам так сам, — Сфорца добавил на стол еще несколько золотых и сверился с записями. — Известно, что Васко да Гама пойдет классическим путем, а потому наверняка успешно реализует первые два пункта твоих предсказаний. Какой отсюда следует вывод?
— Какой? — спросил Лео.
В голове у него крутилась идея нового изобретения под названием «пятновыводитель».
— А такой! Честно говоря, открытие Индии мне тоже не в пять и не в десять: рынок наполнится дешевыми индийскими товарами, одни убытки, в общем. С другой стороны, помешать Васко да Гама мы никак не сможем. Какой отсюда следует еще один вывод?
— Какой?
К идее «пятновыводитель» добавилось еще две: «Тайд» и «кипячение».
— Ты должен отправить Колумба в другую сторону! Пусть лучше потрудится на поприще поиска новых источников доходов. Хорошо было бы открыть какой-нибудь кофий, какао, табак или, на крайний случай, картошку.
— В другую сторону, — как сомнамбула, повторил да Винчи.
«„Тайд“ или кипячение, — сосредоточенно думал он, — кипячение или „Тайд“?»
— По моим сведениям, — продолжил Сфорца, — точно такое же задание тебе дал твой непосредственный начальник. Так что у тебя есть уникальная возможность и пиццу съесть, — он кивнул на недоеденную пиццу, — …ну и все остальное, — и он кивнул на стопку золотых.
Леонардо еле дождался, пока жизнерадостный Сфорца скрылся за дверью. Великий изобретатель тут же принялся стремительными штрихами набрасывать чертеж.
— Вертикальная загрузка… — бормотал он, — 1 200 оборотов!.. Нет, лучше 1 600! Брысь, Бес! Режим ручной стирки!.. Бес, отвали!
— Я не бес, — раздался над ухом голос Тосканелли, — я наоборот, сам Господь…
Что-то в голосе заставило Лео оторваться от бумаги. Тосканелли стоял над ним в одной простыне.
— Нашел! — закричал старый учитель и замолчал.
Леонардо осторожно помахал перед его носом ладонью.
— Нашел! — вновь закричал Тосканелли и вновь замолчал.
Да Винчи выждал почтительную паузу и сказал:
— Учитель, у меня к вам два вопроса…
— Нашел! — в третий раз закричал великий географ и, очнувшись, побежал к столу, размахивая какими-то бумагами и простыней.
— Во-первых, как вы сюда попали?
— Через дверь! — Тосканелли судорожно раскладывал карты на столе.
— Во-вторых, где вы берете индийскую травку, если у нас проблемы с турками?
— Индийскую? — географ спихнул со стола упирающегося Беса. — Почему индийскую? Обычная конопля… Да бог с ней! Лео! Ученик мой! Это открытие века! Да какого века — тысячелетия! Я всегда утверждал, что древние папирусы — это не только источник макулатуры!
— А чего еще? — на всякий случай Лео отодвинулся.
Местное происхождение конопли не делало ее менее опасной.
— Мальчик мой, присядь, а то сейчас упадешь, — Тосканелли улыбнулся и торжественно поднял палец. — Я нашел!
Но тут произошла неувязочка: чем выше поднимал палец ученый, тем бледнее становилась его улыбка.
— Я нашел, — наконец сказал он безжизненным голосом. — Я нашел… Но я забыл, что именно.
И Тосканелли опустился на пол рядом со столом.
Из уважения к сединам Леонардо опустился рядом. Он мобилизовал свои познания в древнегреческом и посоветовал:
— Попробуйте крикнуть «Эврика».
— Эврика, — послушно сказал учитель и прислушался к себе. — Не берет.
Мужчины замолчали.
Кот, которому надоело это бездарное времяпрепровождение (есть не дают, пузо не чешут, не играют с котиком), решил развлечь себя сам. Он выкатил из руин ткацкого станка клубок ниток и принялся гонять по полу.
Да Винчи и Тосканелли безмолвно следили за Бесом.
Вдруг Лео заметил, что на лицо учителя возвращается робкая улыбка.
— Нашел? — спросил себя Тосканелли. — Нашел… Опять нашел!
Ученый на четвереньках бросился к коту.
— Мряук! — сказал Бес, что на кошачьем диалекте означало: «Наконец-то мы побарахтаемся!»
Началось невообразимое.
— Нашел! Нашел! — орал Тосканелли и тискал кота.
— Мяк! Мурмяк! — сопротивлялся Бес, который был уже не рад такому резвому партнеру по играм.
— Что нашли? Что? — кричал Леонардо. — Говорите быстрее, пока не забыли!
— Нет, — сказал учитель, отпуская Беса на волю. — Теперь точно не забуду. Земля — шар! Земля — шар!.. Ты представляешь? А я всегда это подозревал.
Лео долго слушал не перебивая, пока у него что-то не щелкнуло в мозгу. Все сегодняшние встречи, все противоречия интересов сомкнулись в одной точке. Он понял, как убить трех зайцев сразу. Лео не стал кричать и рвать на себе рубаху. Он просто встал и произнес историческую фразу.
— Мы пойдем другим путем!
Да, именно так он и сказал.
Черная тень, которая притаилась за входной дверью, что-то пометила в блокноте.
На следующий день в гости к Колумбу Леонардо отправился в сопровождении Паоло Тосканелли.
— Я все рассчитал, — увлеченно убеждал великий географ, — и приблизительную длину земного меридиана, и примерную длину экватора, и даже предварительную длину азиатского континента! Направляясь на запад от берегов Испании, Колумб проплывет не более чем шесть тысяч миль и не более чем через месяц достигнет восточной Индии!
Видя чрезмерный энтузиазм учителя, Лео доверительно спросил:
— Курили сегодня?
— Нет! — поклялся тот. — Ни затяжки!.. Разве что пару страниц Аристотеля.
Не успели они отойти от мастерской, как едва не угодили под золоченую карету.
— Алле, изобретатель! — крикнул из транспортного средства Медичи. — Ну что, есть идеи?
— Так точно, ваша всенародно избранная светлость! — ответил Леонардо. — Есть идея установить на вашей карете синий или красный проблесковый маячок. И сирену.
— Какую еще сирену? — возмутился «всенародно избранный, и ежегодно набирающий все больший рейтинг». — Я про секретную миссию Колумба говорю!
— Все в порядке, — отозвался да Винчи. — Я отправил Колумба строго в противоположную сторону. На запад.
— Отлично! — просиял диктатор. — Будут проблемы с Моной Лизой, обращайся. Но портрет лучше все-таки нарисуй, — добавил он и захлопнул дверцу.
Как только карета скрылась за поворотом, из какого-то дворика появился Сфорца.
— Ну? — нетерпеливо произнес супербизнесмен.
— Все в порядке. Я отправил его за новыми открытиями. На запад.
После этого Лео и Тосканелли добрались до офиса Колумба уже без происшествий.
— А это кто? — вместо «здрасьте» спросил Христофор, кивнув на престарелого ученого.
— Это человек, который нашел решение нашей проблемы, — и Леонардо торжественно поведал Колумбу гениальный план открытия Индии на западе вместо востока.
— Ладно, — сказал мореплаватель, — но на будущее учтите, что вся операция должна остаться между нами.
— Между нами! — кивнул да Винчи.
Он не стал уточнять, что «нами» включает в себя как минимум Медичи и Сфорца. Ну и еще десяток прохожих, которые слышали гневные крики диктатора из кареты.
— Самое удачное в данной ситуации то, — подал голос Тосканелли, — что, Во-первых, этот путь намного короче, чем через всю Африку, как хочет Васко да Гама. Во-вторых, он посмотрит, что вас нет на горизонте, подумает, что вы безнадежно отстали, расслабится и не будет особо торопиться. А это, согласитесь, дает определенное преимущество.
— Кстати, — сказал Лео, — о преимуществах. Как насчет полтинника, который вы обещали?
— А если я открою не Индию? — Колумб с неохотой полез за кошельком. — Кто мне тогда заплатит?
— Что-нибудь да откроете, — уверенно ответил географ. — Останется только убедить заказчика, что это именно Индия. А проверить ваши слова будет крайне проблематично.
— Как-то это непорядочно, — протянул Христофор.
— Хорошо, — сказал Тосканелли, — не хотите денег, берите славой. Назовите новую землю Колумбией.
— Колумбией плохо, — Леонардо закончил пересчет гонорара и готов был дарить идеи бесплатно, — на колумбарий смахивает.
— Ладно, — не сдавался ученый, — назовите Христофорией.
— Стоит обдумать, — произнес польщенный, но пока не успокоенный мореплаватель.
Когда да Винчи и его энергичный учитель ушли, Колумб несколько раз прошелся по офису, сделал из бумаги кораблик и написал на его борту: «Санта-Мария». Полюбовавшись, он взял шляпу и отправился прогуляться — на ходу ему всегда лучше думалось,
И никто не видел, как от стены напротив вновь отделилась черная тень и последовала за ним. А если бы и увидели, то ни за что не признали бы в этом темном силуэте молодого и — пока — праздношатающегося Америго Веспуччи.
