8
План Пашиных «парижских каникул» был максимально прост. Напоить, отвлечь, отпинать, обобрать до нитки и бросить на произвол судьбы. Под нашим присмотром, разумеется. Сколько Паша продержится, мы не знали. Впрочем, в ночь с воскресенья на понедельник он должен улететь в Москву, так что времени на вольное определение в роли парижского клошара у Паши было не так уж и много – меньше двух суток.
Поселила нас к себе радушная Машина подруга Кристина. Уехав во Францию лет семь назад работать по контракту моделью, она прочно осела в Париже – и уже привыкла к регулярным наездам российских друзей и знакомых.
– Ну что бы вы стали делать, если бы не мои связи по миру? – воскликнула Маша, договорившись о том, что пять человек из России поживут пару дней у Кристины дома, когда мы еще только обсуждали операцию «Банкир в Париже».
Отдав нам две комнаты из своих трех в крохотной, заваленной какими-то статуэтками, безделушками и разным тряпьем квартирке в самом начале улицы Соссюр, Кристина долго расспрашивала нас о нашем «потрясающем бизнесе», а Андрей все это время пялился на ее бесконечные ноги. Черт, везет же некоторым с генами… На том общение с Кристиной и закончилось – она укатила к какому-то Жерару на уикэнд, вручив нам два запасных комплекта ключей от квартиры. В нашем распоряжении также оказалась старая Кристинина машина – морковного цвета трехдверный «ситроен». Мега-тачка! На заднее сиденье, кажется, легче проникнуть через багажник, нежели обычным способом.
– Стукнете – не жалко, старье, я ее никак продать не могу. Надоела – ужас! – прочирикала Кристина, уже стоя в дверях. – Ну, adieu, mes amis!
И Кристина упорхнула, подмигнув Андрею на прощанье. Андрюха польщенно улыбнулся и, зыркнув на нас с Машей, тут же покраснел. Ромео…
Первая часть плана удалась блестяще. Что будет дальше – зависело от Паши. Вернее, от его мобилизовавшейся в экстремальной ситуации психики. Наша задача была – не давать его в обиду и не подпускать к российскому посольству. Впрочем, суббота, раннее утро – какое посольство?
– Есть хочешь? – спрашиваю я Пашу.
Клиент все-таки. Надо заботиться о его физическом состоянии.
– Не знаю… – говорит Паша. Но потом видит в моих руках вынутый из глубин рюкзачка небольшой батон с сосиской, завернутый в фирменную упаковку какого-то местного фаст-фуда, и глаза его загораются.
Я отламываю ему половину этого гигантского хот-дога, и мы некоторое время молча жуем, рассыпая вокруг себя крошки. На часах – почти пять утра субботы. Небо потихоньку светлеет.
– Мне надо в полицию, – говорит Паша.
– Нельзя тебе в полицию, – отвечаю я. – В тюрьму хочешь загреметь?
– Почему – в тюрьму? – удивляется Паша. Он аж жевать перестал от испуга.
– Потому что. Парижские власти еще полгода назад приняли закон, согласно которому всех бездомных либо распределяют по приютам – ну, это если кто-то больной или уже очень стар, вот-вот ласты склеит. А остальных – либо в тюрьму, если воруют или к туристам слишком пристают, либо – на исправительные работы. Ну, типа за городом, на свалках работать, мусор разгребать, еще что-то… Этих уже в ночлежки селят, кормят два раза в день… Клево, да?
Паша совершенно искренне проникается всей той чушью, что я ему поведала.
– Но я – гражданин России! Со мной просто произошел несчастный случай! Я же ничего не нарушал! – возмущается он. – И вообще… мне надо в посольство! – наконец выдает он светлую мысль.
– Посольство до понедельника закрыто, – говорю я. – Там кроме охраны – никого.
– В понедельник я должен быть на работе, у нас совещание в три часа… – растерянно произносит Паша. – И что мне делать?
– Не знаю… – флегматично отвечаю я.
– Помоги мне! – говорит, помолчав, Паша. – Юлечка, пожалуйста! У меня тут нет никого… Я же не могу до понедельника торчать на скамейке! А я тебе заплачу…
– Как? – насмешливо спрашиваю я. – Налетчики оставили тебе кредитную карту?
Надежда в Пашиных глазах угасает.
– Но ты это… ты… ты же тоже из России. А мы должны друг другу помогать.
– Я никому ничего не должна, – говорю я. – Мне здесь ни одна собака не помогла, вот и я не должна.
Паша растерянно смотрит на меня, думая, какие еще аргументы он может привести. За неимением денег аргументов у банкира практически нет.
– Я тебе могу денег дать. На метро, – говорю я. – Хочешь? Там тепло, можно неплохо устроиться… если полиция не прицепится.
– Я не хочу в метро! – говорит Паша. – А к тебе домой можно?
Я вскакиваю со скамьи.
– Ко мне домой? Клево! С ума сошел? У меня дочери четыре года, я и так у подруги комнату снимаю, стараюсь быть тише воды…
– Но… ты клиентов куда-то же водишь!
– Это клиенты меня водят. В дешевые отели. Ясно? А домой я ни одного мужика не приволоку. Много чести!
Я выбрасываю остатки упаковки в урну и с остервенением застегиваю рюкзак, давая понять, что разговор окончен. Паша тоже вскакивает со скамьи и начинает приплясывать рядом.
– Ну пожалуйста, сделай что-нибудь! Помоги мне, а я тебя обратно в Россию заберу. Хочешь?
– Да на хрен мне твоя Россия сдалась? И вообще, я не знаю, кто ты такой. Может, ты мне сейчас тут с три короба наврал, лишь бы в доверие втереться. Ко мне домой!.. Ага! Сейчас! А приедем ко мне домой, так ты мне горло перережешь и вынесешь все, что дороже одного евро! Merde!
Отчего я не выучила еще парочку французских ругательств?
– Нет! – хватает Паша меня за руки. – Клянусь, это все правда! Я работаю в банке, прилетел сюда с другом, в командировку, а заодно и просто отдохнуть. Я же не знал, что у вас тут в Париже надо с охраной ходить, чтобы люлей не отхватить! И вообще, кто такая эта Яна, еще надо понять! Может, она этих козлов на нас специально навела, Вадик там ей напел, что у меня свой бизнес. А бабы сейчас – через одну аферистки! Если не каждая… Я не виноват, я тебе не вру!
Я выслушиваю весь этот монолог молча. Паша умолкает, увидев выражением моего лица.
– Ты чего? – спрашивает он.
– Знаешь, ты меня сейчас на одну интересную мысль натолкнул… – говорю я. – А что, если это и вправду была какая-то подстава?
Тут уже у Паши вытягивается лицо.
– В смысле?
Я смотрю на него – кажется, еще секунда, и он расплачется. Гулящая девушка Юля делает глубокий вдох, потом надувает щеки – как это делают все французские актрисы в моменты раздумий или переживаний – и решает смилостивиться над своим неудачливым земляком. Тем более что уже почти светло, и Юле, то есть мне, очень хочется кофе. А потом – выспаться.
– Пошли, тут недалеко кафешка есть круглосуточная. Я тебя кофе напою, так уж и быть…
Париж – город контрастов. Вот на бульваре может располагаться пафосный ресторан, а напротив – крохотное кафе «Le sable», в котором араб непонятного возраста сунет вам под нос стакан с кофе. Но это будет отличный кофе – и еще неизвестно, хуже ли он того, что через дорогу вам предложат в том самом ресторане…
Наверное, мы смешно смотримся со стороны – девица в развратных ботфортах и светлом коротком парике и приличного вида молодой мужчина в несусветном тряпье. Бомж и проститутка. Вернее, нет – банкир и виджей музыкального канала. Вы вообще задумывались, что большинство людей вовсе не являются теми, за кого вы их принимаете?
– Я не понимаю, – говорит Паша, озябшими пальцами обхватив стакан. – Как они могли все знать с самого начала?
– Ха! – говорю я. – Вадик этой своей Яне звонил, что приедет? Звонил. По телефону про тебя рассказывал? Рассказывал! Ты понимаешь, что вас пасли уже от самого аэропорта?
– Не может быть! – переходит на шепот Паша.
– Думаешь, ты единственный турист из России, которого тут обобрали и избили? У меня дружок знакомый в восемнадцатом участке работает, в полицейском архиве, у него родители из эмигрантов, сам на четверть русский. Так вот, он мне однажды такую статистику привел – закачаешься! Пару сотен за сезон. Это живьем. А сколько тел неопознанных? Скажи спасибо, тебе голову не проломили до смерти! Тут же везде мафия, разве не понимаешь?
Паша давится кофе и долго кашляет. Затем опять оглядывается по сторонам, как в кино про шпионов. В шестом часу утра кафе безлюдно, а официант-араб в фартуке за стойкой если и смахивает на мафиози, то только весьма отдаленно.
– А ты… ты этого своего друга, ну, из полицейского архива, можешь попросить… оказать мне посильную помощь? За деньги, разумеется!
– Опять ты про свои деньги! – морщусь я. – Во-первых, их у тебя нет, а во-вторых, знаю я таких, как ты. Банкир, говоришь? Ага… Вы же все жадные, за копейку удавитесь. Наобещаете с три короба, а потом в кусты. Был у меня один такой… Сука…
Пожалуй, не стоит мне вдаваться в подробности биографии своей вымышленной героини. А то, не ровен час, ляпну что-нибудь не то…
– Юль, я тебя Христом Богом молю, придумай что-нибудь! Я же вижу, ты хорошая!
Паша оставляет пустую чашку и берет меня за руку. Похоже, банкир отошел от полученного шока и теперь пытается меня обаять. Я смотрю в его кошачьи зеленые глаза – вокруг зрачков рассыпаны коричневые крапинки… Встревоженное, умоляющее лицо, сильные, немного шершавые ладони… Мизансцена хороша для начала какой-нибудь мелодрамы. «Они встретились в мае на берегу Сены. Прошлое каждого скрывало страшную тайну, но огонь любви помог им преодолеть все преграды! Смотрите на видео новый романтический фильм “Париж как средство от скуки”».
Вот только я не люблю мелодрамы.
А Юля?
Юля смущается, вынимает свою ладонь из крепких мужских рук, улыбается и говорит не без кокетства:
– Смотри, а то я еще влюблюсь в тебя, красавчик.
Паша торжествующе улыбается в ответ. Кажется, он поверил в то, что его обаяние возымело действие.
Угу!..
– Слушай, я правда не могу взять тебя к себе… подруга выкинет меня с дочерью на улицу, – шепчу я тоном заговорщицы. – Но ты… ты далеко из этого района не уходи. Встретимся здесь же, часов в…
«Сколько мне нужно, чтобы выспаться?»
– Шесть вечера. Да. В этом же кафе. Не опаздывай, хорошо? Вот тебе… – я роюсь в карманах и достаю мятую бумажку в пять евро. – Это так, съешь что-нибудь. И не подходи к полицейским.
Паша смотрит на меня, по его лицу вдруг пробегает тень сомнения.
– Ты точно придешь? – он опять начинает трястись и хватать меня за руки. – Ты меня не обманешь?
– Да не обману я тебя, клянусь! Я буду здесь, в шесть вечера. А до этого времени постараюсь узнать какую-то информацию у Поля… ну, это мой полицейский. У них каждые сутки – новые сводки преступлений по городу. Наверняка что-то будет ясно, что там с твоим этим… Вадимом, и с этой блондинкой. Может, нападавших давно уже арестовали. И, кстати, если Вадика действительно убили, в городском морге лежит его тело, для опознания. Все, мне пора!
Я оставляю Пашу за столом, с совершенно безумным взглядом (вероятно, он представил тело Вадика, накрытое белой простыней), и выхожу на улицу. Уже совсем светло, и где-то на деревьях переругиваются невидимые парижские воробьи.
На другой стороне улицы в маленьком морковном авто сидит Леха. Я незаметно машу ему рукой, и, оглянувшись на вход в кафе, в котором остался сидеть Паша, иду вдоль улицы. Когда я сворачиваю за угол, за моей спиной слышен шум мотора. Леха обгоняет меня и притормаживает.
– А кто следит за банкиром? – спрашиваю я, забираясь внутрь.
– Андрюха. Там, на лавочке, книжку читает. Под студента, блин, косит. В шесть утра…
– А ты… ты доедешь до Кристины сам? – спрашиваю я.
– А GPS-навигатор на что? – ухмыляется Леха, кивая на закрепленный на подставке прибор. – Вчера купил, перед вылетом. Да здравствует технический прогресс!
Мы добираемся до нашей штаб-квартиры примерно через полчаса, и я, сдернув с головы надоевший парик и разбросав в коридоре сапоги, прямо в одежде заваливаюсь на широченную Кристинину кровать, накрытую каким-то плюшем «под тигра».
И блаженно вырубаюсь.