Литературный процесс
До «Речного» меня вез милейший узбек на «жигуле».
В Москве он, по его словам, жил уже год. Первые полгода было плохо, потому что не было машины. Теперь машина есть — и теперь хорошо.
— Ты кто по профессии? — спросил он спустя какое-то время.
— Журналист.
— Журнали-ист… — с уважением протянул узбек. — А знаешь, что сын Лужкова отравился арбузом?
Я не знал.
— Какой же ты журналист… — Он подозрительно покосился на меня и предположил: — Ты не русский вроде.
Я подтвердил его подозрения.
— А кто? — поинтересовался он.
— Еврей, — признался я.
— Лев Толстой был еврей, — сообщил узбек. Кажется, он пытался меня успокоить.
Насчет Толстого я поверил не сразу, но узбек отмел все сомнения: еврей-еврей! И поскольку я уже второй раз оказался не в курсе, посоветовал:
— Тебе книги надо читать.
С минуту после этого мы ехали, думая каждый о своем.
Я думал о том, что надо, действительно, подтянуть образовательный уровень, а то тут, в борьбе с режимом, важные новости пропускаю. Узбек же, оттолкнувшись от Льва Толстого, вынырнул мыслями в самом неожиданном месте.
— Книгу хочу написать, — сказал он. — Книгу где издают? На Поварской Дом писателей есть — там?
— Не там.
— А где?
— В издательстве.
— А где издательство?
— А вот, например…
Мы как раз проезжали мимо одного издательства, где со мной однажды обошлись не слишком хорошо. Но отомстить издательству не удалось.
— К Путину пойду, — сообщил мне узбек о будущем книгопечатания в России.
— Зачем?
— Путин должен дать добро!
Узбек был мало похож на носителя государственных тайн, но я все-таки уточнил:
— А о чем книжка?
— О моей жизни, — просто ответил узбек. — Шесть-семь книг будет.
Владимир Владимирович! На днях к вам зайдет узбек с рукописью. Ждите.
