В глубоко советские времена на каком-то кинофестивале сошлись и подружились два режиссера, оба фронтовики: Генрих Габай и другой, фамилию которого, увы, унесла Лета.

Всю неделю они были неразлейвода: пили, вспоминали молодость… Выяснилось, что и воевали неподалеку… И уже чуть ли не в день закрытия фестиваля Габай вдруг обнаружил друга замкнувшимся и хмуро пьющим в одиночку.

Причину разительной перемены удалось выковырять из боевого товарища не сразу.

— Мне сказали — ты еврей… Правда?

В глазах друга еще жила надежда, но Габай безжалостно разрушил ее:

— Ну, еврей. И что?

— Эх, Габай, Габай… — простонал боевой товарищ, в тоске обхватив руками голову. — Огорчил ты меня, Габай!