1

Свадьбу Леденцовы сыграли только через полгода, в октябре. Емельян Павлович был готов расписаться хоть на следующий день после помолвки, но Катенька необъяснимо - а когда у неё что-нибудь было объяснимо? - упёрлась и откладывала дату подачи заявления. Жених с трудом настоял на том, чтобы она переехала к нему жить. Катенька держалась до последнего, и Емельян Павлович впал в отчаяние. Применять к ней внутреннюю силу он не хотел. Ему не давало покоя чувство вины за ту ночь, когда он превращал Катеньку из "отбойника" в компенсатора. Логика успокаивала Леденцова, повторяла снова и снова, что он сделал только лучше, что он был хирургом, удалившим у любимой женщины злокачественную опухоль. Емельян Павлович представлял себя в роли хирурга, который режет Катенькино хрупкое тело, и содрогался.

Но к другим силу он применял спокойно. Здорово помог в этом Иван Иванович. Он учил Леденцова тонкостям обращения с "топором", объяснял - часто на примерах, с помощью Сани - как регулировать силу воздействия, точку приложения, когда лучше подождать с вмешательством. Поначалу Емельян Павлович ощущал некоторую неловкость, меняя чужие судьбы, но логика успокаивала, шептала, что он поступает во благо. Леденцов честно старался находить вариант развития событий, выгодный для всех, даже для конкурентов. Потом понял, что это невозможно, и начал конкурентам вредить.

Понемногу угрызения совести становились все тише, а доводы логики - все убедительнее. "В конце концов, - думал Емельян Павлович, - я мастер силы, мне ещё Вселенную спасать". Думал сначала с иронией, но потом привык и уже не ощущал неловкости от сочетания слов "спасение мира". Иногда даже спрашивал у Ивана Ивановича:

– Ну, где тот гад. от которого нужно спасти Вселенную?

– Ищем, - коротко отвечал Иван Иванович и продолжал обучение Леденцова.

В конце лета Емельян Павлович решился применить силу и к Катеньке. Иначе волокита с бракосочетанием никогда не закончилась бы. Ему уже не так важна была свадьба, как принцип: какой он тогда мастер силы, если не может добиться своего в элементарном вопросе. "Это для её же пользы!" - сказал себе Леденцов, уединился однажды в кабинете и представил себе брачную церемонию во всём великолепии. Только свадебное платье у него снова получилось схематичным.

На следующее утро он повёз покорную Катеньку подавать заявление.

Церемония прошла в точном соответствии с его фантазиями. А платье… Когда он увидел невесту в белом и воздушном, то понял, что представить такое у него просто воображения не хватило бы. Не было на Катеньке никаких занавесок, пышных юбок или белых искусственных роз, но смотрелась она изумительно. Впрочем, главным украшением невесты стали её глаза, в каждом из которых горело по десять карат счастья.

– Палыч, - шептала она и тёрлась о жениха ножкой под свадебным столом, - какой ты молодец, что заставил меня выйти замуж!

"Вот видишь, - говорила довольная логика, - ей действительно лучше!"

После свадьбы Емельян Павлович стал смелее применять свой дар. Он не только делал людям лучше, но и сам решал, в чём это "лучшее" заключается.

Портнов научил его, кроме всего прочего, выявлять в толпе "топоров", "отбойников", компенсаторов и трансляторов (специалистов по чтению мыслей). Только усилителей Леденцов не мог пеленговать, хотя Иван Иванович и предлагал ему разные способы. Выяснилось, что город буквально кишит паранормальными личностями, как и предупреждал Портнов. Иван Иванович, правда, утверждал, что всякого рода "дарами" обладают практически все люди, но Емельян Павлович мог обнаруживать только достаточно сильных - мастеров и "подмастерьев".

Зимой Леденцов пристрастился ходить в казино, где концентрация "топоров" и "отбойников" была максимальной. Первые ходили туда срывать банк, вторые - потому что надеялись на удачу хотя бы в игре. В игорных домах было много неплохих компенсаторов, но они в основном представляли обслуживающий персонал. Сам Емельян Павлович не делал ставок, а забавлялся тем, что давал выигрывать мастерам сглаза (они так смешно не верили собственному счастью!) и перебивал везение мастерам силы (эти потешно сердились и бросались отыгрываться). В результате он нёс радость и "отбойникам", и… казино. "Топоры" у него сочувствия не вызывали и потому проигрывались в дым.

Так прошла зима. Катенька потихоньку привыкла к своему новому состоянию законной супруги уважаемого человека. Емельян Павлович чувствовал себя все увереннее, только иногда стал раздражаться, если его "топор" не сразу прорубал дорогу в светлое будущее. Таких случаев было немного. А случаев, когда прорубаться не удавалось, не было совсем. Леденцов заметно укрепил позиции на рынке, отстроил новое семейное гнёздышко и окончательно стал готов к сражению за Вселенную. Теперь оно представлялось ему коротким и ярким действом.

Однажды мутным февральским утром на дежурный вопрос: "Когда будем бороться за спасение мира? Нашли уже гада?" Портнов неожиданно ответил:

– Почти нашли. С точностью до города.

Услышав название города, Емельян Павлович присвистнул.

– И где мы там будем его искать?

– А я решил воспользоваться вашим методом, - усмехнулся Иван Иванович. - Где больше всего "топоров"?

Так и случилось, что весь март Портнов, Катя, Саня - словом, вся дружная трансцендентная компания под руководством Ивана Ивановича провела в казино мегаполиса. Катеньке Емельян Павлович объявил, что таким образом они отмечают медовый месяц, который осенью пришлось отложить из-за напряжённой работы.