Курточка
Весной 91-го я выступал на рижском фестивале «Море смеха». Заключительный концерт проходил в Доме офицеров, в двух шагах от вокзала, что было для меня очень кстати. Я попросил, чтобы меня выпустили на сцену пораньше, и, выступив, рванул на московский поезд.
И в спешке оставил в гримерной комнате — куртку!
Курточка была кожаная, дорогая сердцу и подходящая телу.
Из Москвы я дозвонился своему рижскому приятелю, и через какое-то время тот меня успокоил: куртка цела, вот телефон начальника Дома офицеров. Я не понял, зачем мне начальник Дома офицеров, но оказалось: товарищ подполковник хочет со мною поговорить.
Видимо, он решил удостовериться, что куртка моя, подумал я — и с легким сердцем набрал номер. Но все оказалось серьезнее.
— Скажите, — спросил начальник Дома офицеров, — это вы вчера читали «Письмо солдата»?
И я понял, что не увижу своей курточки никогда.
ПРИЛОЖЕНИЕ
«Дорогая мамочка!
Пишу тебе из воинской части номер (вычеркнуто) , где два года буду, как последний (вычеркнуто) , исполнять свою (вычеркнуто) почетную обязанность.
Живем мы тут хорошо. Так хорошо, что (вычеркнуто до конца фразы) . Сержанты любят нас, как родных, и делают это, мама, круглые сутки.
Ты спрашивала о питании. Ну что тебе сказать? (Вычеркнуто две страницы.)
В увольнение мы ходим по городу (вычеркнуто) , по улице Карла (вычеркнуто) и Фридриха (вычеркнуто) , возле которых на горе (вычеркнуто) и стоит наш (вычеркнуто) полк.
С этой (вычеркнуто) горы через прицел хорошо видно границу нашей (вычеркнуто) Родины, и за ней, как сама понимаешь, (вычеркнуто) — и как они там бегают, за голову схватившись. Но мы, мамочка, в них не стреляем, потому что наш (вычеркнуто) полковник сказал: «(вычеркнуто) с ними, пускай еще побегают!».
Так что ты, мама, за меня не волнуйся, а пришли мне лучше (вычеркнуто семь страниц) .
С боевым приветом, твой сын, рядовой (вычеркнуто) ».
— Это читал я, — признался я.
В трубке повисела тишина, а потом вкрадчивый подполковничий голос спросил:
— Зачем же вы клевещете на Советскую армию?
Если бы не несчастный заложник — моя легкая, кожаная на подкладке курточка — товарищ подполковник был бы послан мною, самое близкое, в Забайкальский военный округ, на акклиматизацию. Но уж больно хотелось встретиться с курточкой.
— Это не клевета, — сказал я, стараясь сохранять достоинство, но не сжигать мосты.
— Как же не клевета?
— Это шутка, — сказал я самое глупое, что можно было сказать в этой ситуации. Но мой минус неожиданно помножился на минус в голове собеседника, и на том конце провода наступила тишина.
— Шутка? — переспросил наконец начальник Дома офицеров.
— Конечно! — боясь спугнуть свое счастье, сказал я.
— Точно шутка?
Информацию о том, что шутка — это заостренная разновидность правды, до товарища подполковника еще не довели.
— Ну разумеется… — И я достал из головы довод убийственной силы. — Ведь это был вечер юмора!
Подполковник еще подумал и сказал:
— Тогда ладно.
И вернул мне куртку.
