Фантазия

Как-то раз на заседании Президиума Академии наук СССР, обсуждавшего очередной пятилетний план, нобелевский лауреат академик Петр Леонидович Капица рассказал такую историю. Приступая к подготовке Второго пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР, тогдашний Председатель Совета Народных Комиссаров Вячеслав Михайлович Молотов попросил Академию наук дать научный прогноз — какого наивысшего технического достижения следует ожидать в XX веке? Хорошенько поразмыслив, академики сообщили главе Советского правительства, что главным техническим достижением XX века будет доведение КПД паровоза с 8 процентов до 12 процентов.

Что же изменилось в нашем мире, в коренном фундаменте человеческой цивилизации всего за несколько десятилетий настолько, что прежние прогнозы превратились в анекдоты? Если попытаться ухватить главное, то, вероятно, все дело в изменении соотношений между основными составляющими процесса производства — сырьем, машинами, рабочими руками и потребными знаниями. На передний план вышли знания.

Во второй половине XX столетия стал моден термин «информационный взрыв», под которым понимается переизбыток информации. Между тем в мире явно ощущается острая ее нехватка. Нерешенных проблем накоплено гораздо больше, чем рецептов их решения, в особенности в области взаимоотношений цивилизации с природой. И это в эпоху, когда культурный уровень населения многих стран позволяет участвовать в выработке новой информации и ее приложении к производству уже не одиночкам, как в прежние времена, а многим тысячам и даже, возможно, миллионам людей.

Известен, например, такой эксперимент. Осенью 1970 года Астонский университет в Бирмингеме обратился через городскую газету к населению города с просьбой присылать новые идеи, которые можно было бы использовать в промышленности. За первые полтора месяца было прислано более двух тысяч предложений, из которых двести сорок оказались патентоспособными.

Если еще в первой половине ХХ века наибольшую выгоду предпринимателям давал захват новых колоний, то есть сырья и рабочих рук, то во второй половине — захват новых идей. Американский бизнес организовал усиленную откачку мозгов из Европы, Азии, Латинской Америки. Японский — сделал ставку на скупку патентов и лицензий плюс рост образованности населения своей страны и почти стопроцентное вовлечение в изобретательскую деятельность работников предприятий. В результате, имея вдвое меньше людей, в двадцать раз меньшую территорию и в сотни раз меньшее количество сырьевых ресурсов, чем Соединенные Штаты, Япония вплотную приблизилась к ним по объему производства.

Однако для того чтобы создать нечто воистину новое, одних только знаний еще недостаточно. Первый нобелевский лауреат по химии Якоб Гендрик Вант-Гофф однажды прочел в Амстердамском университете лекцию под названием «Фантазия в науке», в которой утверждал: «Факт это фундамент, фантазия — строительный материал, гипотеза — план строительства». Еще круче полустолетием позже, выразился наш Капица: «Лучше ошибочная работа, которая содержит оригинальную мысль, чем правильная с тривиальной идеей».

Общественная необходимость в развитии фантазии вызывается не только потребительской нуждой производителей новых идей, в неменьшей степени она способствует ускорению реализации этих идей в науке и практике, потому что быстрота их реализации зависит от способности к их восприятию не только специалистами, но и самыми широкими массами людей. А способность к восприятию, в свою очередь, зависит от того, насколько развито воображение у воспринимающего. Тут важно попасть в резонанс.

Никогда еще в истории человечества не бывало так, чтобы общество в чем-то остро нуждалось, а этот спрос не удовлетворялся. Можно только удивляться тому, что в многочисленных попытках анализа одного из культурных феноменов второй половины XX столетия — взрывоподобного роста выпуска фантастической литературы именно этот коренной аспект был обойден вниманием. Конечно, были и иные причины того, что властителями дум в СССР в 60—70-е годы стали братья Стругацкие, — например, засилье так называемого соцреализма. Но ведь и в тех же Штатах, не знавших цензуры, возникли подобные гиганты научной фантастики — Рей Брэдбери, Роберт Шекли, Клиффорд Саймак.

И дело не ограничилось одной литературой. Общественный спрос на развитие воображения поднял высокую волну фантастических кинофильмов, театральных постановок, телевизионных программ, фантастического художества, фантастической музыки.

В XXI веке фантастика достигла новых высот. Достаточно упомянуть «Гарри Поттера».

В наше время оригинальное важнее правильного.