Когда Тихону исполнилось год, Марина послала подруге Кате его фотографию. Она писала: «Назвали – Тихон Теодор. Здесь принято давать несколько имен. Мне очень непривычно. Как будто у меня два сына, один видимый, другой – нет. Вот уже несколько лет я здесь живу, а пролетели как один день. Иногда со страхом думаю: а ведь мы с Орти-сом могли и не встретиться! Например, если б его поселили в обычное общежитие. Или если б он не ходил на танцы, а сидел один в номере. А если бы даже и ходил, ему ведь могла понравиться другая. Я и не думала, что меня кто-нибудь полюбит. Мечтала, конечно, но казалось, что просто сойдусь с кем-нибудь, у кого с другими не получилось. Страшно представить: если бы я уже с кем-то гуляла, когда Ортис приехал – и так бы с ним и не познакомилась!

За что мне счастье? Ведь у меня бесцветные волосы, ресниц совсем не видно – и всегда плохо училась. Как Ортис меня выбрал? Прошел бы мимо – и никогда я бы не увидела ни пальм этих, ни птиц с огромными клювами. Я, кстати, купила веер, обмахиваться от жары. Тут почти все женщины с веерами. А мужчины ходят в шляпах и приподнимают их, когда завидят даму.

Муж уходит утром на работу, а я сажусь и жду его. Я не бездельничаю – каждая минута занята тем, что жду. Руки сцепляю, кладу ногу на ногу и считаю минуты. Вылавливаю их, как рыб из воды, и отпускаю. Перед глазами стоит муж: я рассматриваю каждый волос, каждую родинку, ибо чем пристальнее я буду в него вглядываться – мысленно – тем скорее он тоже подумает обо мне. Главное – не расслабляться. Знаешь, почему индейцы приносили в жертву людей? Потому что богов нужно было все время кровью кормить – иначе небо на землю свалилось бы. Вот так и мы с мужем. Отпусти на секунду руку, отведи глаза – и небо упадет».

Тут она сама удивилась своей серьезности и нарисовала смеющуюся рожицу, чтобы Катя, если б захотела, могла бы обернуть ее слова в шутку.

«Когда муж приходит с работы, птицы кричат громко. Кстати, я тебе писала, что здешние мартышки – орут? Солнце к вечеру уже и не жаркое совсем, а просто красный круг. Ребенок настораживается, как будто знает, что скоро придет отец. О Тихоне я тебе в следующий раз подробнее напишу, а то у меня уже рука устала.

Неужели так хорошо будет до самой смерти? А может, и смерти не будет. Потому что – это по секрету, ты никому не говори – Ортис не совсем человек. Он – что-то другое. Я только недавно догадалась. Ему ничего пока не сказала. До встречи! Марина».