Весной сначала тают сугробы. Потом начинается ледоход на Урале. Такого ледохода я еще никогда не видел. Это, я вам скажу, поинтересней, чем в кино.

Когда лед тронулся, мы, мальчишки, канешно, дунули на реку. И никто про уроки и не вспомнил.

Красотища! На больших льдинах можно даже покататься, пока они вдоль берега скребут. Но, кроме Котика, на это жуткое дело никто не пошел. Все-таки Кот у нас самый смелый из всех!

К весне дядя Яша наконец дописал свою книгу про танки и тетя Ира ее напечатала на своем «ундервуде». Печатала она на папиросной бумаге. Другой бумаги не хватало даже для школьных тетрадей.

Мы писали на серой шершавой бумаге пером номер 86 — другим было нельзя, — диктанты расплывались, и разлетались по всей тетрадке большие кляксы. Но все равно, у дяди Яши получилась толстая книга. Правда, ее пока никто не читал, потому что не хватало времени.

Я в этот момент сам стал читать про Дубровского, хотя в школе его не задавали, и у меня тоже не было свободного времени. Но я думаю, что дядя Яша и не дал бы мне свою книгу почитать. Не из вредности, а потому что я все ж таки еще плохо разбираюсь в военной стратегии. А современная война — это «война моторов», и про кавалерию надо совсем забыть. Это дядя Яша доказал как дважды два четыре.

Но военный комиссар послал его к «чертовой матери», хотя и сражался с ним вместе еще в Гражданскую войну. И велел не показываться на глаза маршалу Буденному.

Хотя живого Буденного в нашем городе не было, а просто в магазине стоял гипсовый бюст главного кавалериста, пока его не раскупили к празднику. Лично я все-таки убрал из своей коллекции оловянных солдатиков на лошадях, которые привез в эвакуацию из Москвы. Так, на всякий случай.

В нашей семье очень верили дяде Яше. Потому что «Совинформбюро» только вешало всем лапшу на уши.

Так говорили на кухне, когда думали, что я уже сплю. А на самом деле я не спал, а сидел в уборной, не зажигая света.

Серьезные вещи, зарубите себе на носу, узнаёшь только через щелочку в уборной. Хотя риск большой — вдруг кто-нибудь после чая захочет по-маленькому? Тут надо ухо держать востро и, как только скрипнет стул, вовремя смыться.

На какие только хитрости приходится идти, пока взрослые считают тебя ребенком!

Дядя Яша по-прежнему ночевал на столе. Вот здесь, в коридоре.

Спал не раздеваясь, только сняв свои сапоги на высоких каблуках и укрываясь шинелькой с двумя рядами пуговиц, которую теперь никто не носит. Под голову он клал вещевой мешок. Чтобы сразу, как только придет повестка, вскочить и бежать на фронт.

Но повестка так и не приходила, а дядя Яша сам ходил в военкомат каждое утро как на работу. Потом он приходил и молчал. Это значит в «очередный раз» его послали к чертовой матери.

И книжку, которую он всегда таскал с собой в военкомат, опять отказались принять и послать в Москву.

Мы с Борькой решили товарищу Сталину сами написать. И даже сели после школы, выдрали листок из тетрадки в косую, и Борька вывел: «Москва, Кремль, товарищу Сталину от пионеров третьего класса второй школы города Чкалова…»

Борька вообще был в курсе дела и тоже верил в книгу дяди Яши. Соображалка у него не всегда работала, потому что был эвакуирован из какого-то Мариуполя, но за диктанты получал повыше отметки, чем я. И дорогу писал только через букву «о».

Дядя Яша всегда острит. Может, потому что голодный? Ведь карточку ему так и не дали. Он не делит людей на евреев и неевреев.

— Человеки бывают «существительные» и «прилагательные». «Существительные» знают, зачем они родились на свет, а «прилагательные» даже не догадываются. Ясно, что надо стараться изо всех сил стать «существительным».

И еще он делит людей на полезных и бесполезных. Есть даже вредные люди. Но они в нашем доме не живут.

И еще он сказал, что Христос — хороший человек, а Иуда — плохой. Потому что — «стукач». «Стукачей» дядя Яша не любит. «Стукачей» любят только «органы». Дядя Павлуша считает, что в театре больше стукачей, чем где бы то ни было. Я пока не выяснил, как они стучат. По-морскому — азбукой Морзе или молотком в стенку.

Бабушка Адельсидоровна сказала:

— Ходи сюда. Никогда не слушай, что говорят взрослые, и не задавай лишних вопросов. Детям не надо вмешиваться в политику.

Но товарищу Сталину мы так письмо и не написали, потому что вопрос решился самым неожиданным образом.