Родители надеялись, что после колледжа Павлик продолжит образование в юридической школе, станет обладателем престижного адвокатского диплома. Но школа эта требовала больших денег. Чтобы подзаработать, Павлик решил на пару лет сделать перерыв в учебе. Пройдя краткосрочные курсы, он стал полицейским. Кстати, опыт работы в полиции будет немаловажен и в его будущей адвокатской практике. Работа оказалась не такой и трудной – патрульная служба на скоростных шоссе, где надо было следить за порядком, штрафовать водителей, нарушающих правила, составлять протоколы и оказывать помощь при автомобильных авариях.

Сегодня Пол Белкин патрулировал на автостраде номер девяносто, что, начинаясь в центре Бостона, прямой линией уходит на запад, в сторону Олбани, столицы штата Нью-Йорк. Заканчивался без особых происшествий утренний час пик, когда в восемь пятьдесят шесть поступил приказ – срочно следовать к станции сабвея «Парк стрит». Полицейская машина Пола резко набрала скорость, над широкой автострадой в ясном осеннем воздухе поплыл тревожный вой сирены. Идущие впереди автомобили торопливо принимали вправо, освобождая левую полосу…

Возле станции «Парк стрит» уже стояло несколько полицейских машин. С включенными мигалками на крыше подъезжали машины «Скорой помощи». По ступенькам на поверхность выбирались шатающиеся, бледные пассажиры. Санитары выносили тех, кто сам уже не мог идти. У выхода, на тротуаре, стояли в ряд носилки. На них лежали пострадавшие, дышали часто, судорожно. Кое-кто уже не дышал.

Всем распоряжался рыжеволосый крепыш с карточкой ФБР, прикрепленной к лацкану серого мешковатого пиджака. Пол вспомнил, что видел его как-то в их полицейском управлении. Это был Кристофер Стивенс, начальник отдела по борьбе с терроризмом при Бостонском управлении ФБР.

Пол подошел, доложил:

– Пол Белкин. Из полиции штата Массачусетс.

Стивенс обернулся, торопливо спросил:

– Это твоя машина?.. Разверни ее поперек Тремонт стрит – там уже одна есть. Надо перекрыть движение, оставь только узкий проезд для машин «Скорой помощи». Потом пойдешь вниз с Арчи, моим помощником. Произошло массовое отравление пассажиров каким-то газом… А впрочем, Арчи уже спустился… Разворачивай машину, и пойдем вниз вместе. Понесешь вон ту сумку…

Одолжив у санитаров матерчатые маски, прикрывавшие нос и рот, Стивенс и Пол спустились на платформу. Воздух там, вроде бы, уже был чистым. В первом вагоне, куда они зашли, санитары «Скорой помощи» подымали с пола и укладывали на носилки двух пассажиров, потерявших сознание. Видимо, прежде тех рвало – лица были измазаны слизью и комками непереваренной пищи. В углу вагона еще один пассажир сидел, откинувшись на спинку скамьи. На мертвенно-бледном лице – широко открытые глаза, зрачки сужены до размеров точки. Руки безжизненно свисают с сиденья; на левом безымянном пальце – золотое кольцо с какой-то монограммой.

Стивенс подошел ближе.

– Мертв… А это что такое? – он заглянул под сиденье; там лежала на боку пластмассовая канистра, обернутая газетой; в открытую дверь Стивенс высунул голову на платформу, громко крикнул: – Арчи, иди сюда!

В вагон поднялся запыхавшийся Арчи с фотоаппаратом в руках. Он выглядел всего лет на пять старше Пола, но на макушке, среди белесых волос, уже проступала отчетливая лысина. Под разными углами Арчи сфотографировал труп и лежащую на полу канистру.

Стивенс достал из сумки, которую нес Пол, резиновые перчатки, надел их и пошарил рукой по полу под сиденьем. Нащупав пробку, он закрыл ею горловину канистры, тщательно закрутил. Канистра была уложена в один из больших пластиковых мешков, тоже оказавшихся в сумке Пола. На куске белой липкой ленты, приклеенной снаружи к мешку, Стивенс написал цифру «1» – номер вагона. Потом он проверил карманы погибшего – они были пусты, никаких документов.

То же самое повторилось в остальных вагонах. В каждом где-нибудь под сиденьем обнаруживалась открытая канистра, завернутая в газету, а возле, на сиденье, – труп. Всего три мужских трупа и два женских. Только в последнем, шестом, вагоне сиденье, под которым валялась канистра, было пустым. Стивенс быстро подошел к санитарам – у соседних дверей те возились с пожилой задыхающейся дамой; она лежала на полу, густая слизь вытекала из угла ее рта.

– Зачем вы забрали труп с того сиденья? Я ведь распорядился – помогайте живым, а мертвых не трогать!

Санитар бросил взгляд в ту сторону, куда указывал палец Стивенса.

– Сэр, мы зашли в вагон десять минут назад; в том углу никакого трупа не было…

Стивенс обернулся к Арчи:

– Слышал?.. Вот первая задачка. Какую роль могли играть люди, сидящие возле открытых канистр в первых пяти вагонах?.. Одно из двух. Или это – ничего не подозревавшие жертвы, которые погибли в первую очередь потому, что были ближе всех к источнику отравления. Тогда как убийцы, внезапно открывшие под сиденьем канистры, имели какой-то шанс отбежать, задержав дыхание, в другой конец вагона и в распахнувшиеся двери первыми выскочить на платформу и далее на улицу. Или же, напротив, наши мертвецы как раз и были теми самыми камикадзе, которые отвинтили пробки.

– Мне кажется, эту версию нетрудно проверить, – отозвался Арчи, почтительно глядя в глаза начальника. – Надо сравнить отпечатки пальцев у трупов и, соответственно, на пробках.

– Конечно… Предположим, что отпечатки совпадут. Тогда сразу же возникает вопрос, как найти человека, открывшего канистру в этом, шестом, вагоне. Если тот еще жив, он мог бы дать нам важнейшую информацию.

– Сэр, могу я сказать? – Пол робко высунул голову из-за плеча Арчи.

С веселым удивлением Стивенс бросил на него взгляд из-под рыжих бровей.

– Сэр, у трупов в предыдущих пяти вагонах есть одно общее: у каждого на левом безымянном пальце золотое кольцо…

– Золотое кольцо на этом пальце носит половина американцев; значит, человек состоит в законном браке.

– Но это не обычные обручальные кольца, сэр, – на каждом одна и та же монограмма…

– Ну-ка, пройдемся еще раз по вагонам, – оживился Стивенс.

Действительно, у всех пяти трупов были кольца с одинаковой, выполненной чернью, монограммой: две переплетенные буквы «АТ», а сбоку – человеческая фигурка с распахнутыми крыльями за спиной.

– Похоже, наши мертвецы водили одну теплую компанию, – задумчиво сказал Стивенс. – Арчи, сфотографируй кольцо крупным планом… Раздашь потом фотографии всем членам нашей следственной группы. Будем искать обладателя такого кольца из шестого вагона.

Они стояли на платформе в голове поезда. Тускло светили пыльные лампочки под потолком. Санитары, стуча по ступеням тяжелыми ботинками, выносили на улицу последних пострадавших.

– Значит так, Арчи… Уточни адреса всех больниц, куда могут поступить сегодня пострадавшие. Наши ребята, надеюсь, уже заканчивают предварительный опрос пассажиров у выхода. Потом пусть едут по этим адресам и начинают формальный допрос тех пострадавших, которые в сознании. Не вспомнят ли что-нибудь интересное. А заодно пусть ребята поглядывают и на руки пострадавших – вдруг заметят кольцо, которое мы ищем… Кстати, среди пострадавших, что лежат на носилках наверху, несколько уже скончались. Не исключено, что в ближайшие часы трупов станет больше. Поэтому кто-то из наших должен также посетить морги – может, обладатель такого кольца обнаружится там… Действуй!

Арчи трусцой побежал наверх. Стивенс повернулся к Полу, хлопнул его по плечу.

– Слушай, парень, уж ты извини – я запамятовал, как тебя зовут.

– Пол Белкин.

– Белкин… Я такой фамилии никогда не слышал.

– Мои родители приехали из бывшего Советского Союза. Семнадцать лет назад. Мне было тогда шесть лет.

– Ты, наверное, и по-русски говоришь? Это неплохо… А что ты делаешь в полиции?

– Патрулирую на скоростных шоссе, сэр.

– Слушай, Пол. Я попросил откомандировать в мое распоряжение десяток ребят из полиции только на это утро, чтобы помогли в первые, самые суматошные часы. Дальше мы будем раскручивать это дело сами… Но ты мне понравился. Хочешь, я договорюсь, чтобы тебя передали в мою группу до конца расследования?

– Да, сэр, – радостно выдохнул Пол.

– Тогда не называй меня «сэр». Ребята зовут меня просто Крис… А теперь беги наверх. Там Арчи будет сейчас раздавать адреса больниц.