ОЛЕГ

КАТЯ

ГЕОРГИЙ

МАРИНА

МАТЬ

ОТЕЦ

Была весна 2098 года. По улице шел юноша Олег. Навстречу ему шла девушка Катя. Олег увидел Катю, и она ему понравилась. Он остановился перед ней и сказал:

ОЛЕГ. Здравствуйте, красивая девушка!

КАТЯ. Здравствуйте, юноша. Вы хотите поговорить со мной?

ОЛЕГ. Да.

КАТЯ. Я вам понравилась?

ОЛЕГ. Очень.

КАТЯ. Я нравлюсь многим, потому что я хороша собой. Но у меня мало времени. Я студентка и учусь.

ОЛЕГ. Я тоже студент, но речь не об этом. Вы могли бы не остановиться, но вы остановились и стали говорить. Значит, я вам тоже понравился.

КАТЯ. Не буду отрицать. Но это еще не повод для знакомства. У вас приятное лицо, однако, довольно много людей с приятными лицами. Я люблю другого человека.

ОЛЕГ. Я тоже люблю другую женщину. Но я увидел сейчас вас, и у меня появились сомнения в моей любви.

КАТЯ. У меня тоже появились сомнения в моей любви. Но это плохо.

ОЛЕГ. Чего уж хорошего! И зачем только я вас встретил!

КАТЯ. Надо как можно скорее разойтись, и все пройдет.

ОЛЕГ. Но мы будем мучиться. Мы будем думать друг о друге. Мы окончательно разлюбим: вы своего мужчину, а я свою женщину. Мы потеряем их, а друг друга взамен не получим. Вы этого хотите?

КАТЯ. Нет, я не хочу остаться ни с чем. Но, может, наша взаимная симпатия – ошибка? Мы разобьем нашу прежнюю любовь, а новой не будет! И мы все равно останемся ни с чем.

ОЛЕГ. Если та любовь настоящая, ее нельзя разбить. Поэтому мы можем спокойно познакомиться. Мы этим испытаем любовь. Меня зовут Олег.

КАТЯ. В ваших словах есть логика. Меня зовут Катя. Но мы ведь пока не будем допускать, к примеру, секса или слишком глубокого духовного общения?

ОЛЕГ. Я думаю, можно допустить и то, и другое. Чтобы лучше проверить любовь.

КАТЯ. Пока давайте просто смотреть на воду реки. Мы ведь стоим на набережной. Мы ходим тут и не замечаем уже ничего вообще совсем.

ОЛЕГ. Река течет, как тысячи лет назад. В этом великий смысл.

КАТЯ. Вы умны и наблюдательны. Вы нравитесь мне все больше.

ОЛЕГ. Тогда я возьму вас за руку.

КАТЯ. Пожалуй.

ОЛЕГ (берет ее за руку). Мне нравится кисть вашей руки. Пальцы. Мне хорошо.

КАТЯ. Мне тоже хорошо. Это плохо.

ОЛЕГ. Мне хочется встать ближе к вам. Если вам этого не хочется, я не буду этого делать.

КАТЯ. Я буду откровенной, мне этого хочется. Но потом вы начнете меня обнимать, а потом захотите поцеловать меня.

ОЛЕГ. Скорее всего, так и будет. Мы ведь современные люди. Мы не боимся своих мыслей. Человечество всегда боялось своих мыслей и чуть не погибло из-за этого. Потому что запретные мысли, вырываясь наружу, становились разрушительными. Получался фашизм, войны и так далее. Слава Богу, на дворе две тысячи девяносто восьмой год, и все научились говорить открыто. Это решает многие проблемы. Меня очень волнует близость твоей груди. Подозреваю, что она нежна и красива.

КАТЯ. Это действительно так. Ты сказал, и мне захотелось, чтобы ты увидел. Мы найдем для этого время. А сейчас мы будем целоваться.

У тебя слегка подпорчен третий левый зуб в нижней челюсти. Ты ленив и не следишь за собой?

ОЛЕГ. Я только что из научной экспедиции, у меня там испортился зуб. Я как раз собирался к зубному врачу.

КАТЯ. Это хорошо. Неприятные мелочи убивают любовь. А у меня совсем нет кариеса. Зубная паста «Омега» избавила меня от этой опасности.

ОЛЕГ. «Омега» не самая лучшая из паст. У нее хорошие антисептические свойства, она хорошо отбеливает, но в ее аромате слишком много интредицида Е. Мне казалось, что этот интредицид Е употребляют люди с примитивным вкусом.

КАТЯ. Ты не прав. Интредицид Е универсален. Он примиряет многих. К тому же я люблю симфоническую музыку девятнадцатого века. Это несовместимо с примитивизмом.

ОЛЕГ. Я успокоен. У нас много общего. Хотя я не люблю симфоническую музыку девятнадцатого века, зато люблю живопись японской школы «хаимочи» первой половины второй четверти двадцатого века.

КАТЯ. Мы будем взаимно обогащаться. Я научу тебя любить симфоническую музыку, а ты меня – живопись «хаимочи».

ОЛЕГ. Но целоваться-то тебе со мной понравилось? Исключая третий зуб?

КАТЯ. Я не могла его не ощутить, но через секунду уже о нем не думала.

Что ж, мне пора на занятия. Вот мой шифр, свяжись со мной вечером.

ОЛЕГ. А вот мой.

Но вечером я буду у той женщины, которую я любил. Надо будет поговорить с ней. Что мы расстаемся. Пока временно, пока я не пойму, что у нас происходит с тобой.

КАТЯ. Это логично. А я тогда поговорю со своим женихом.

ОЛЕГ. Ты собиралась создать семью?

КАТЯ. Да.

ОЛЕГ. Это довольно старомодно.

КАТЯ. Мои родители старомодны, его тоже. Главное: я хочу ребенка с отцом.

ОЛЕГ. А я давно ушел от родителей. Они меня прокляли.

КАТЯ. Ты переживаешь?

ОЛЕГ. Я никогда их не любил.

КАТЯ. Я своих тоже не люблю. Но по закону должна еще с ними быть. У них семейный кредит. А я хочу замуж без кредита. Желаю тебе удачно залечить зуб. Твой поцелуй после этого будет окончательно прекрасен.

ОЛЕГ. До встречи.

КАТЯ. До встречи…

ОЛЕГ. Тебе уже хочется сказать: любимый мой?

КАТЯ. Да.

ОЛЕГ. Так скажи!

КАТЯ. До встречи, любимый мой! Хотя я еще не уверена в своей любви.

И вот Олег пришел к женщине Марине, с которой у него до этого была любовь. Женщина Марина старше его.

ОЛЕГ. Марина, я должен сказать тебе, что у меня появился интерес к другой женщине. Она молода и красива. Не исключено, что мы расстанемся с тобой.

МАРИНА. Это ужасно.

ОЛЕГ. Согласен, это неприятно. Но что делать, если в жизни так бывает? Принимай препарат «Антилин» – и все пройдет.

МАРИНА. «Антилин» мне не поможет. Я слишком тебя люблю. Но ведь ты тоже меня любишь. Ты ошибся, ты увлекся на минуту.

ОЛЕГ. Это прояснится в ближайшем будущем. Ты не должна удивляться. С самого начала я сказал тебе, что меня в тебе привлекает твоя зрелая красота, твой сексуальный опыт, твои знания и твои средства, на которые я могу спокойно учиться. Слава Богу, не в каком-нибудь двадцатом веке живем, не нужно притворяться.

МАРИНА. Да, ты говорил об этом. Но ты говорил и о любви.

ОЛЕГ. Я же не подлец. Без любви, как некоторые, я бы не смог быть с тобой. А если бы и был, то честно сказал бы, что без любви.

МАРИНА. Ты замечательный. Но не нужно спешить. Пусть тебе показалось, что любовь прошла. Но остальное осталось. Моя зрелая красота, мой сексуальный опыт, мои знания и мои средства. Ты можешь пока жить со мной и разбираться в чувствах с той женщиной, которая тебе понравилась.

ОЛЕГ. Тебе это будет не совсем комфортно.

МАРИНА. Да, не стану отрицать. Но если ты уйдешь сразу и совсем, мне будет еще некомфортней.

ОЛЕГ. Но врать я не смогу. Я буду пользоваться твоими средствами, твоей зрелой красотой и так далее, но уже без той любви, которая была.

МАРИНА. Я согласна. Я на все согласна… Но скажи, что произошло? Почему вдруг ты перестал меня любить?

ОЛЕГ. Это бессмысленный вопрос.

МАРИНА. Да, конечно.

ОЛЕГ. Когда ты плачешь, у тебя некрасивый рот. Раньше я этого не замечал, а теперь заметил. Отсюда вывод, что я тебя уже не так люблю.

МАРИНА. Я не буду плакать.

ОЛЕГ. Почему же? Тебе ведь хочется. Зачем казаться лучше, чем ты есть?

МАРИНА. А мне нравится. Я всегда хотела быть лучше, чем я есть. Для тебя. И я на самом деле становилась лучше.

ОЛЕГ. Это бывает.

МАРИНА. Я все-таки не понимаю… Почему? Почему – вдруг?

ОЛЕГ. Значит, это готовилось уже. Значит, что-то в тебе мне уже раньше не нравилось, просто я не выводил подсознательные процессы на уровень сознания. Надо это сделать, и все станет ясно.

МАРИНА. Не надо!

ОЛЕГ. Нам обоим станет от этого легче.

МАРИНА. Нет. Я не хочу легче!

ОЛЕГ. Почему? Итак… Дай сосредоточиться.

МАРИНА. Я не слушаю.

ОЛЕГ. Но надо же разобраться! Пройдись, пожалуйста.

МАРИНА. Не хочу.

ОЛЕГ. Я прошу тебя.

МАРИНА. Ты изверг.

ОЛЕГ. Идешь ты довольно неуклюже, но это от смущения. Нет, мне по-прежнему нравится твоя походка. Она меня волнует. (Осматривает Марину.) Глаза твои мне тоже нравятся. И плечи, и руки, и грудь, и талия, и ноги… Странно, мне все по-прежнему нравится. Меня все это волнует.

МАРИНА. Значит, твое увлечение – ошибка!

ОЛЕГ. А я и не отрицаю. Мне еще нужно проверить себя. Я сказал тебе, чтобы ты была готова. Да, ты мне нравишься – в комплексе, но она нравится мне еще больше.

МАРИНА. Если ты уйдешь, я отравлюсь.

ОЛЕГ. Это ты сказала? Ты?

МАРИНА. Я. Это я сказала.

ОЛЕГ. Глупо. Во-первых, это страшный пережиток. Во-вторых, ты лишаешь себя возможности встретить другую любовь.

МАРИНА. Я не хочу другой любви.

ОЛЕГ. В-третьих, ты рассчитываешь запугать меня. Но, посуди сама, если я тебя еще люблю, мне будет больно, зачем же причинять боль любимому человеку? А если я тебя не люблю, то мне будет все равно. В мире ежедневно умирают тысячи людей, если всех жалеть, сил не хватит. Поэтому твой поступок будет абсурдным.

МАРИНА. А мне плевать. Знай, если ты уйдешь, я отравлюсь!

ОЛЕГ. Зачем угрожать? Этой угрозой ты меня не удержишь.

МАРИНА. А мне плевать. Я тебя люблю и никому не отдам, вот и все.

ОЛЕГ. У меня такое чувство, что мы разыгрываем древнюю пьесу. Пей «Антилин», сходи в энергодуш, попробуй программу виртуального секс-марафона. Говорят, количество там переходит в какое-то новое качество. Правда, потом нужно пройти контрпрограмму, иначе, кроме этого, уже ничего не захочется.

МАРИНА. При чем тут это… Ты мне нужен… Как бы тебе… Вот ты рядом – и все, и больше ничего… Приводи свою девочку, живите здесь. А мне ничего не надо.

ОЛЕГ. Это правда?

МАРИНА. Чистая правда.

ОЛЕГ. Что ж. Если я действительно ее люблю, то, возможно, это вариант. Если она согласится. И тебе будет хорошо. Видеть любимого человека все-таки лучше, чем не видеть.

МАРИНА. Лучше. Конечно, лучше. Поцелуй меня!

ОЛЕГ. Не хочется. Еще один признак, что я тебя разлюбил.

МАРИНА. Пусть. Но – поцелуй меня.

ОЛЕГ. Я поцелую. Но без любви.

МАРИНА. Я согласна!

ОЛЕГ. Странно. Мне даже нравится.

МАРИНА. Тогда…

ОЛЕГ. Я понимаю… Странно… Пожалуй, я еще не до конца разобрался…

А девушка Катя решила поговорить с молодым человеком Георгием.

КАТЯ. Георгий, выслушай меня. Я встретила одного молодого человека, его зовут Олег, и он мне понравился. Мы разговаривали, целовались. Я начинаю думать, что это любовь.

ГЕОРГИЙ. Думай, что угодно. Ты всегда будешь со мной.

КАТЯ. Ужасно глупые вещи ты говоришь.

ГЕОРГИЙ. Я красив, умен, у меня есть средства и перспективы. Лучше человека тебе не найти.

КАТЯ. Да, пожалуй. Объективно ты лучше его. Но любовь не знает объективности. У тебя стало очень нехорошее лицо. О чем ты думаешь? Скажи честно, иначе я не буду уважать тебя.

ГЕОРГИЙ. Я строю планы. Я найду его. Я узнаю о нем что-нибудь гадкое и расскажу тебе – и ты его разлюбишь.

КАТЯ. Не исключено. Но одновременно я разлюблю тебя за твои действия. Так что результат будет нулевой. Ты согласен?

ГЕОРГИЙ. Пожалуй. Тогда я просто убью его, вот и все.

КАТЯ. Глупо. Это сейчас совсем не в моде. Конечно, есть тысячи способов убить человека безнаказанно, но я ведь буду знать – и сообщу. И тебя накажут. Ты разве не знаешь, как это страшно? Тебя на год отключат от твоей энергосистемы. Круг передвижений ограничат до ста квадратных километров – на год, на целый год! Тебе запретят играть в интербол – на год, на целый год! Тебя лишат доступа к третьей ступени выбора, вместо этого дадут допуск к пятой или даже к седьмой. А седьмая – это ограничения во всем. Ты можешь выбирать только из пяти видов зубных паст, только из трех видов одежды, только из семи видов транспорта, только…

ГЕОРГИЙ. Хватит! Да… Убийство – себе дороже. Что же придумать? Я буду портить жизнь тебе и твоему этому. Я буду портить жизнь твоим родителям.

КАТЯ. Не надо. Хоть я их не люблю, но мне будет неприятно, что из-за меня кто-то страдает. Ты такой жестокий?

ГЕОРГИЙ. А ты не знала?

КАТЯ. Знала. Честно говоря, мне это немного нравилось. Но я развиваюсь духовно и нравственно, и мне теперь это меньше нравится. А главное, зачем удерживать человека, который тебя не любит?

ГЕОРГИЙ. А ты совсем не любишь?

КАТЯ. Кажется, совсем… Я еще не разобралась…

ГЕОРГИЙ. Тогда нужно срочно попытаться вернуться твою любовь. Надо воздействовать на какие-то слабые струны твоей души. Ты должна мне помочь, если ты честный человек. Какие у тебя самые слабые струны души? Пойми, я тебя люблю, поэтому не различаю твоих слабостей.

КАТЯ. Это довольно некрасиво с твоей стороны. Но я обязана дать тебе шанс. Моя слабая сторона: необъективная доброта. Я жалею даже тех, кто сам виноват.

ГЕОРГИЙ. Хорошо. Тогда слушай. Я растрачу все свои средства. Я отключусь от биокорректора и умру, не дожив и до ста двадцати лет. И все это – на твоих глазах. Представь, ты только представь – ты, молодая еще и полная жизни в свои сто двадцать – и я, умирающий от любви к тебе! Жалко меня? Жалко?

КАТЯ. Жалко.

ГЕОРГИЙ. А теперь представь, что так же поступил тот, кого ты встретила. Тебе его – жалко?

КАТЯ. Не очень. Я его еще плохо знаю. Начинаю любить, но еще не жалко.

ГЕОРГИЙ. Значит, это самообман! Ты любишь меня!

КАТЯ. Не знаю…

ГЕОРГИЙ. Дай мне руку. Что ты чувствуешь? Одним словом! Одним словом!

КАТЯ. Люблю. Я люблю тебя.

А вот вечер в семье Кати. За столом Мать и Отец.

ОТЕЦ. Завтра восьмой гейм седьмого сектора в юго-западной подгруппе интербола.

МАТЬ. Ты играешь?

ОТЕЦ. Нет. Хотя у меня хорошие шансы. Я чувствую: это мой момент. Но игра записана на нас двоих. Если ты дашь мне свою часть шифра, я буду играть один и выиграю.

МАТЬ. А на двоих ты не хочешь играть?

ОТЕЦ. Нет. Если я выиграю, это будет пополам. И ты станешь счастливой. А я не хочу тебя делать счастливой.

МАТЬ. Но ты сможешь уехать. Ты выкупишь свой семейный срок до самого конца – и свободен.

ОТЕЦ. Мою свободу отравит мысль, что ты счастлива. Вот если бы я выиграл, а ты бы осталась несчастливой, совсем другое дело.

МАТЬ. Не понимаю. Ты мог бы выкупить свой срок и без выигрыша. И иди на все четыре стороны.

ОТЕЦ. Нет уж. Я хочу видеть, как ты помрешь. Слава Богу, люди нашего поколения не живут больше ста. Я дотерплю, я изо всех сил буду терпеть, чтобы сжечь тебя собственными руками, я буду плясать и петь от радости.

МАТЬ. Мне нравится, что ты мучаешься. Это тебе за твою злость. Ты сам виноват. Тебя соблазнил семейный кредит.

ОТЕЦ. Мне нужны были деньги! Кто ж виноват, если без женитьбы семейного кредита не получишь?

МАТЬ. Но ты мог выбрать девушку, которая тебя не любит. А ты выбрал меня. Ты знал, что я тебя люблю, и знал, что будешь надо мной издеваться. Издеваться над моей любовью.

ОТЕЦ. Зачем же ты тогда стала со мной жить?

МАТЬ. Я болела от своей любви. И понимала, что всю жизнь буду болеть. А выйду за тебя – и пройдет. И это прошло. Сейчас я тоже тебя ненавижу, хороший ты мой.

ОТЕЦ. Тогда отдай свою половину, сволочь.

МАТЬ. Ни за что! Тогда ты выиграешь и станешь счастливым. А я буду из-за этого мучиться.

ОТЕЦ. Вот гадина… Но мы хотя бы не скрываем друг от друга наших чувств. А вот я слушал историю по бук-программе: жили-были старик и старуха. Ну, по тем еще меркам, ей семьдесят, ему столько же.

МАТЬ. В семьдесят я условно родила тринадцатого ребенка и у меня было два любовника…

ОТЕЦ. Обязательно нужно напомнить?

МАТЬ. А тебе не все равно? Ты рассказывай дальше.

ОТЕЦ. Значит, жили-были старик со старухой, давно, лет сто назад. У них сын, но он их бросил, уехал. Вдруг умирает.

МАТЬ. Старик?

ОТЕЦ. Не радуйся. Сын. Умирает или убили, неважно. И перед смертью оставляет деньги на имя отца. Он-то думал, что отец получит и поделит с матерью и у них будет счастливая старость. А старик получил и тут же развелся со старухой, тогда это было проще, тогда не было семейного кредита, она в шоке, а он говорит: я тебя, сволочь, все сорок лет, пока живем, тайно ненавидел! Смех, правда?

МАТЬ. Да… Но ведь она сорок лет не знала об этом?

ОТЕЦ. Наверно.

МАТЬ. Значит, сорок лет она была счастлива?

ОТЕЦ. Какое же это счастье, если не знаешь, как к тебе другой относится? Это кошмар!

МАТЬ. Как сказать… Как сказать…

Появляется Катя.

Здравствуй, Катенька! Как твои дела? Как учеба?

КАТЯ. А тебе не все равно? По закону мне с вами еще полтора года жить. Я с ума сойду.

ОТЕЦ. За что ты нас так ненавидишь?

КАТЯ. Под ногами путаетесь. Да нет, ничего. Бывает и хуже.

ОТЕЦ. Я бы тебя своими руками задушил. Но во мне еще есть отцовские чувства. Мне еще интересно знать про твою жизнь. Расскажи.

КАТЯ. Противно. Вы в этом все равно ничего не понимаете.

МАТЬ. Нам будет просто приятно послушать твой голос. Иначе я пожалуюсь в департамент межвозрастных конфликтов, и они заставят тебя это делать под контролем.

КАТЯ. Неужели совести хватит?

МАТЬ. А у тебя есть совесть?

КАТЯ. Жалуйся! На здоровье! Дура старая!

МАТЬ. Шифр Би-Эс 13-45-67-89 вызывает департамент межвозрастных конфликтов.

Жалуюсь на дочь и прошу общения дважды в день по десять минут.

Вот вам и решение. Анализ показал обоснованность жалобы. Два раза в день по десять минут. (Дочери.) Что, съела?

Время пошло!

КАТЯ. Сволочи, а не родители. Ладно… Если все равно контроль, придется говорить. Можно даже по-человечески, хоть вы не заслуживаете. Вот что, папа и мама. Я тут чуть не полюбила одного парня.

МАТЬ. Но ты уже любила кого-то?

КАТЯ. В том-то и дело, мамочка. Ты представь: вот я люблю, люблю, и все нормально, да? И мне кажется, так и надо. Я даже счастлива. И вдруг встречаю… И вижу, что еще сильней… То есть мне кажется, что сильней… Я страшно обрадовалась. Ну, как будто, например, человек думает, что он богат, да? – а он еще богаче! Понимаешь, пап?

ОТЕЦ. Очень даже понимаю, красавица.

КАТЯ. И началась у меня тут какая-то раздвоенность, какая-то фальшь-психология, ну просто как в первой половине двадцать первого века, а то и в двадцатом. Прихожу к своему, начинаю ему рассказывать и вдруг понимаю, что я его опять люблю! Представляете? Ну, мы с ним счастливы, занимаемся сексом с огромным удовольствием. Это вчера вечером. Сегодня он опять меня ждет. А я вдруг чувствую, что со мной какие-то непонятки происходят. У меня шифр того, второго, просто горит в голове, так и хочется связаться с ним. Получается, я и его люблю? Но так не бывает!

ОТЕЦ. Бывает. Лично я твою мать ненавижу, так? Но и другие женщины есть. Семейный контракт – это контракт, но другие-то есть. И вот завел одну лет тридцать назад. Она и сейчас есть. Так вот, я ее тоже ненавижу. То есть я двух сразу ненавижу. Значит, и любить двух сразу можно.

КАТЯ. Но это же вредно, папа, мама, милые мои, я же с ума сойду!

ОТЕЦ. От этого лечат сейчас так же быстро и легко, как от СПИДа.

МАТЬ. Выбирай слова, с дочерью говоришь!

ОТЕЦ. Она дочь только физиологически. А психологически я этого не чувствую.

МАТЬ. Ты лжешь.

КАТЯ. Эй, родители, хватит! Вы посоветуйте лучше, что мне делать?

МАТЬ. Будь с обоими, если они согласны.

КАТЯ. Они согласятся. Но я какая-то странная. Мне почему-то все-таки хочется выбрать. Ведь бывает самая настоящая любовь.

МАТЬ. Бывает. Но ее нету.

КАТЯ. Не поняла.

МАТЬ. Я сама не понимаю.

КАТЯ. Все! Видеть вас не могу! Тошнит!

МАТЬ. Ты забываешь про контроль.

КАТЯ. Контроль кончился, десять минут прошло! Будьте здоровы, чтоб вы сдохли, век бы вас не видать.

ОТЕЦ. Постой.

КАТЯ. Что еще?

ОТЕЦ. Ты ведь хочешь замуж?

КАТЯ. Да.

ОТЕЦ. Тогда, пока ты еще зависишь от нас, мы будем настаивать, чтобы ты вышла замуж за того, который обеспеченный. Он нам нравится.

КАТЯ. Я сама буду решать.

ОТЕЦ. Мы нажалуемся – и тебя переведут на седьмой уровень. Выбор: не больше трех зубных паст. Каково тебе будет?

КАТЯ. Вы звери, а не родители.

МАТЬ. Мы хотим тебе добра.

ОТЕЦ. Вот еще. Никогда родители не хотели детям добра. Они хотели собственного спокойствия. Выскочишь замуж неизвестно за кого – и сядешь опять нам на шею. Нет уж, нет уж. К тому же, человек всегда чувствовал себя игрушкой судьбы. И ему всегда хотелось самому хоть в чем-то настоять на своем. Вот и все. И добро тут ни при чем.

МАТЬ. Это правда.

КАТЯ. А если мне будет плохо с ним?

МАТЬ. Тогда ты будешь приходить ко мне, плакать и жаловаться. Наконец я этого дождусь.

КАТЯ. Вы сволочи.

ОТЕЦ. Только в пределах нормы.

МАТЬ. Мы старше и умнее, мы знаем, что для тебя лучше. На самом деле мы не знаем, но у нас уже возрастное упрямство, понимаешь? У нас маразм, понимаешь? Ты должна снисходительно к этому относиться.

КАТЯ. Я все сделаю назло и не так, как вы советуете.

ОТЕЦ. Возможно, этого мы и добиваемся. Чтобы у нас был повод окончательно рассориться. Чтобы все определилось, чтобы мы перестали тебя любить. Человек любит разозлиться на кого-то, чтобы этого кого-то не любить.

МАТЬ. Тем более что для нас с отцом это редкая возможность быть заодно. Очень трудно жить поодиночке. Ты неблагодарная дочь. Уходи.

КАТЯ. Я сбегу. Вы мучители и идиоты.

МАТЬ. Очень люблю, когда она сердится. Она такая живая…

ОТЕЦ. Жили-были старик со старухой… Ладно. Сыграю еще раз на двоих. Но это последний раз, учти! И если выиграю, я тебя прибью с досады!

МАТЬ. Жили-были старик со старухой…

Катя и Олег.

КАТЯ. С вылеченным зубом поцелуй гораздо приятнее. Секс с тобой мне тоже понравился. Хотя некоторые параметры не гармонируют. Я испытываю легкое разочарование.

ОЛЕГ. Я тоже. Но это оттого, что мы слишком многого ждали друг от друга. И твоя зубная паста мне все-таки определенно не нравится.

КАТЯ. Она очень устойчивая.

ОЛЕГ. Вот это мне и не нравится.

КАТЯ. Нет, почему все-таки разочарование?

ОЛЕГ. Это даже хорошо. Если с самого начала все замечательно, то потом не будет открытий.

КАТЯ. А если их никогда не будет?

ОЛЕГ. Давай поговорим о будущей жизни.

КАТЯ. Давай. На что мы будем жить?

ОЛЕГ. Пока будем жить на средства моей предыдущей женщины. Она согласна.

КАТЯ. Это хорошо. Если бы еще и моего бывшего друга уговорить что-нибудь подкидывать нам.

ОЛЕГ. Ему это невыгодно.

КАТЯ. Но он меня любит. Да, пока не забыла. Тебе надо изменить форму ступней ног. Они некрасивые у тебя.

ОЛЕГ. Первый раз слышу. Они красивые у меня.

КАТЯ. Они у тебя некрасивые. Я тебя люблю, и мне виднее. Неужели ты хочешь, чтобы из-за такого пустяка у нас начались конфликты?

ОЛЕГ. Мне тоже не нравится форма твоих ушей, но я молчу.

КАТЯ. Не надо молчать. Я изменю форму ушей.

ОЛЕГ. А я не хочу менять свои ступни. Мне и с этими удобно.

КАТЯ. При чем тут удобно. Пальцы кривые. Ужас.

ОЛЕГ. Не кривые, а изогнутые. Изящно изогнутые. Некоторые даже восхищались.

КАТЯ. Ты думаешь о некоторых или обо мне?

ОЛЕГ. О тебе.

КАТЯ. Тогда давай рассудим. Если ради меня ты не хочешь сделать даже такую мелочь, то что будет дальше? Я подозреваю, что дело вовсе не в твоих прекрасных ступнях, а просто ты собираешься играть первую роль. Но ни одна современная женщина на это не согласится, и я не соглашусь.

ОЛЕГ. Я не хочу играть первую роль. Это ты, мне кажется, хочешь настоять на своем, чтобы сразу показать свой характер.

КАТЯ. Характер у меня довольно дерьмоватый, я это знаю. И, конечно, не собираюсь скрывать. Если честно, я бы смирилась с твоими ступнями. Но из меня вредность наружу лезет, я успокоиться никак не могу. Тоже мне важность – ноги, а я страшно завелась. Это плохо, но я такая уж есть.

Появляется Марина.

МАРИНА. Я просила уйти, не дожидаясь меня. А вы еще здесь. Олег, ты жестокий человек.

ОЛЕГ. Вовсе нет. Просто мы заболтались. Хотя, конечно, мне, как всякому мужчине, хочется показать бывшей женщине новую женщину. Это естественное мужское свойство. Жестокое, да, но такова природа.

МАРИНА (Кате). В целом вы мне нравитесь, хотя я вас убить готова, сволочь вы такая.

КАТЯ. А вы в бабушки ему годитесь. Уродина.

ОЛЕГ. Страшно интересно видеть вас рядом. (Марине.) Ты, конечно, во многом проигрываешь. Но, оказывается, в тебе есть какое-то своеобразие.

МАРИНА. На него я и рассчитываю. Давайте пить жидкое вино и говорить. Мне не терпится показать, насколько я умней.

КАТЯ. А на моей стороне непосредственность и молодость.

ОЛЕГ. А я, получается, ни при чем?

КАТЯ. Твое дело сидеть и слушать.

МАРИНА (Олегу). Она уже командует тобой.

КАТЯ. Я не командую.

МАРИНА. Я знаю. Но он мнительный, как все мужчины. Я сказала, что ты командуешь, – и вот ему уже кажется, что ты командуешь.

ОЛЕГ. Да, мне уже так показалось.

МАРИНА. Видишь, насколько я утонченно умна!

ОЛЕГ. В этом тебе не откажешь. (Кате.) Давай я тебя обниму. Мне так будет легче, а то она меня запутает.

МАРИНА. Обоих бы убила. Мне же больно.

КАТЯ. Такова жизнь. Таково развитие современных отношений.

ОЛЕГ (Кате). Странно, но мне ужасно хочется заняться сексом с тобой при ней. (Марине.) И даже не для того, чтобы мучить тебя, а для большего наслаждения.

МАРИНА. Я выдержу. Я хочу это видеть.

КАТЯ. Не дождетесь.

МАРИНА. Она очень закомплексованная девочка. Нет, я не буду ничего больше о ней говорить прямо. Это плохо действует. Ругать соперницу надо не открыто, а исподтишка, и даже не ругать, а хвалить, но – по-особенному.

ОЛЕГ. Ну-ка, ну-ка, интересно!

МАРИНА. Что в ней хорошо: это великолепная выдержка. По ее глазам никогда не догадаешься о ее мыслях. Они абсолютно ничего не выражают.

ОЛЕГ. Это правда. То есть иногда мне тоже так кажется.

КАТЯ. Это неправда. У меня очень выразительные глаза.

ОЛЕГ. Катя, я ведь не упрекаю тебя. Мне неприятно, что ты себя неправильно оцениваешь. Это удел примитивных людей, а ты ведь не такая? Если у тебя невыразительные глаза, ты первая об этом должна знать.

КАТЯ. Но это не так! У меня выразительные глаза. Эта подлюка туманит тебе мозги.

МАРИНА. Конечно. Но я ведь этого не скрываю. У нас с ним в этом отношении никогда не было сложностей. Если же ты будешь оценивать себя неадекватно, у вас с ним будут сплошные проблемы.

КАТЯ. Я оцениваю себя адекватно. У меня выразительные глаза. Зато у него ступни уродливые.

МАРИНА. У него очаровательные ступни.

КАТЯ. Ты врешь! Ты так не думаешь, не думаешь!

МАРИНА. Конечно. Но есть разная неправда. У меня неправда любви. А у тебя неправда в чистом виде. Ты ведь прекрасно понимаешь, что у тебя невыразительные глаза, а настаиваешь, что выразительные.

КАТЯ. Это тоже неправда любви! Потому что я люблю себя, как всякий человек! И свою любовь к этому ничтожеству люблю больше, чем его самого.

ОЛЕГ. В самом деле?

МАРИНА. Чему ты удивляешься? И я люблю свою любовь к тебе больше, чем тебя. Но ты об этом никогда не догадывался.

ОЛЕГ. Странно. Это плохо, когда скрывают. Но мне было приятно. И сейчас приятно.

МАРИНА. Правильно. Потому что через минуту ты забудешь о моих словах и будешь уверен, что я люблю не свою любовь, а тебя. Я сумею это сделать.

КАТЯ. Да она ведьма просто! Она древняя ведьма и действует древними способами.

ОЛЕГ. Да. Но в этом что-то есть. (Марине.) Должен признаться, что я испытываю к тебе сильное влечение души и тела, хотя она лучше.

МАРИНА. А я не испытываю влечения. То есть испытываю, но не показываю этого. Я испытываю еще злорадство. Я чувствую, что моя победа близка. Еще немного, и ты поймешь, что эта девочка ничто по сравнению со мной.

ОЛЕГ (Кате). Сделай что-нибудь! Ты видишь, что она вытворяет!

КАТЯ. Давай целоваться. Срочно. Целый час будем целоваться.

ОЛЕГ. Ты думаешь не обо мне, а о ней. Ты мне язык зубами прикусила.

КАТЯ. Я от нежности.

ОЛЕГ. При таких нежностях без языка останешься. В общем, так. Скорее всего, я ошибся. Уходи, Катя, мы никогда больше не увидимся. Я люблю ее и больше никого.

КАТЯ. Спасибо за честность. Так бы и дала тебе по роже. Гад.

ОЛЕГ. Мне ее жаль.

МАРИНА. Ничего. Это пройдет.

Георгий – один.

ГЕОРГИЙ. Все было прекрасно и замечательно. Все было чудесно. Я буду рад опять тебя видеть.

Появляется Катя.

Я свободен три раза в месяц по полчаса. Но тариф меня не устраивает, скажу честно. Подумай о скидке постоянному клиенту. Целую тебя в левую руку.

КАТЯ. С кем ты говорил?

ГЕОРГИЙ. С платной женщиной.

КАТЯ. Не мог дождаться меня?

ГЕОРГИЙ. Я не знал, что ты придешь.

КАТЯ. Я пришла. Я сделала выбор. То есть оказалось, что он меня не любит. Мне сначала было немного досадно, но теперь все равно. А ты тут с платной женщиной любезничаешь.

ГЕОРГИЙ. Я нарочно, я хотел сделать тебе больно. Потому что ты меня обидела.

КАТЯ. Хорошо, ты сделал мне больно. Давай опять быть вместе.

ГЕОРГИЙ. У меня появились сомнения. Видишь ли, ты уязвила мое самолюбие. Я привык, что я самый лучший. И вдруг ты приходишь и говоришь, что нашла кого-то лучше. И пусть ты вернулась, я теперь этого никогда не забуду. Меня начнут разъедать сомнения. Это очень вредно. Если ты будешь рядом, я буду постоянно об этом помнить. Значит, лучше тебе не быть рядом.

КАТЯ. Но ты меня любишь.

ГЕОРГИЙ. Это пройдет. Я изучал статистику: это проходит в девяносто девяти случаях из ста.

КАТЯ. А вдруг ты один из ста?

ГЕОРГИЙ. Сомневаюсь.

КАТЯ. Что же делать?

ГЕОРГИЙ. Не знаю. Я был уверен, что ты не разлюбишь меня ни на минуту.

КАТЯ. А я и не разлюбляла.

ГЕОРГИЙ. Ты обманываешь.

КАТЯ. В общем-то, обманываю. Но через минуту ты об этом забудешь – когда почувствуешь мои губы на своих губах.

ГЕОРГИЙ. Это что-то новенькое. Где ты этому научилась?

КАТЯ. Чему?

ГЕОРГИЙ. Чутье мне подсказывает, что лучше прервать наши отношения. Но это очень трудно. Значит, я слишком слаб. Но я ведь не слаб – и должен себе это доказать. Поэтому мы все-таки прервем наши отношения. Навсегда.

КАТЯ. По крайней мере, между нами нет лжи.

ГЕОРГИЙ. Это главное.

КАТЯ. Это самое главное. Будь счастлив.

ГЕОРГИЙ. Постой.

КАТЯ. Да?

ГЕОРГИЙ. Подойди.

Девочка моя, тебя обидели… Ничего… Я нашел выход. Я оставлю тебя у себя и буду думать, что ты осталась из-за моих средств. Потому что тебе некуда деться. Это будет тешить мое самолюбие.

КАТЯ. Но это действительно так.

ГЕОРГИЙ. Хорошо. Но тогда я буду немножко издеваться над тобой. Понемножку каждый день. Мне очень хочется отомстить тебе за свою боль.

КАТЯ. Только предупреждай, когда будешь издеваться, ладно?

ГЕОРГИЙ. За кого ты меня принимаешь, я ведь не изверг какой-то! Любовь моя. Девочка моя… Сколько ты со мной еще натерпишься…

В одну из ночей 2098 года по улице бежала девушка Катя. Она бежала в слезах и прибежала к папе с мамой.

КАТЯ. Папа! Мама! Я умираю!

ОТЕЦ. Ты нас разбудила. О чем ты?

МАТЬ. В твоем возрасте невозможно умереть, и ты прекрасно это знаешь.

КАТЯ. Я отравлюсь или повешусь. Мама, папа, я с ума схожу. Я его люблю и не знаю, что делать.

ОТЕЦ. Пойти к нему, вот и все.

КАТЯ. Он с другой женщиной. Он ее любит.

МАТЬ. Тогда страдай. В этом тоже есть смысл.

КАТЯ. Мне наплевать! Я ее зарежу, а сама повешусь! У меня психоз! У меня голова ничего уже не соображает, если я сейчас его не увижу, я умру, вы понимаете? Мама, мама, что же это делается? Я с ума сошла. Я только что сказала тому, другому, что я его люблю, но ухожу по делам. Я соврала, чтобы его успокоить. Я никогда так унизительно не врала!

Появляется Олег.

Ты… Откуда?

ОТЕЦ. Я его вызвал. Я украл у тебя шифр.

ОЛЕГ. Спасибо вам. (Кате.) У тебя очень выразительные глаза.

КАТЯ. У тебя очаровательные ступни и вообще все. Я люблю тебя.

ОТЕЦ. Они безбожно врут друг другу.

МАТЬ. Пусть. Им сейчас очень хорошо. Лучше пять минут очень хорошо, чем пять веков очень…

ОТЕЦ. Как?

МАТЬ. Не знаю… Пойдем отсюда.

ОТЕЦ. Старая ты шельма. Когда же я твоей смерти дождусь?

МАТЬ. Для тебя же стараюсь. Дождешься – и что тогда будешь делать, чем жить?

ОТЕЦ. Тоже верно.

КАТЯ. Это и есть настоящая любовь?

ОЛЕГ. Это самая настоящая любовь.

Появляются Георгий и Марина, идут мимо них.

КАТЯ. Разве они знакомы?

ОЛЕГ. Нет.

КАТЯ. Почему же они вместе?

ОЛЕГ. Не знаю.

КАТЯ. Я опять не понимаю ничего. Я тебя люблю.

ОЛЕГ. И я тебя люблю.

КАТЯ. Какого же черта нам еще надо?

ОЛЕГ. Это пройдет.

КАТЯ. Что?

ОЛЕГ. А?