Как я перестал себя беречь

А перестал я беречь себя так. Под утро мне приснилась хорошая вредная пища – «горошек со шпеком погамбургски». Сон, но по отзывам сопровождался всхлюпами обильного слюноотделения и жевательной энергичной жестикуляцией. «Горошек со шпеком погамбургски» я помню и люблю как родной, а готовится в сновиденье он почти так же, как горошек со шпиком по-таллиннски. К слову. Тут что-то не так! Я весьма определенно настаиваю! Что – тут что-то не так! Если порасспросить автохтонов, аборигенов и старожилов тех мест, о коих речь ведем, то гарантирую неувязочку: армяне не знают, что такое «кофе по-армянски», голландцы в среднем – что такое «яйца по-голландски» (горячие яйца вкрутую с сыром, майонезом, рисом, чесноком, эх, деревня!), американцы – что такое «американский бильярд» (в Америке он называется как раз «русский» бильярд), русские называют аттракционные горки – «американскими» (американцы – наоборот), а французы открещиваются не только от патента на

«французский поцелуй», но даже от того, что «любая женщина может создать из ничего шляпку, салат и скандал» – французская народная мудрость. Впрочем, я французов поддерживаю, поскольку салат из шляпки чреват, запомни, Аглая, – скандалом. И нечего глазки строить. Так вот – если «горошек со шпиком поталлиннски» (по новой орфографии, в этом горохе стало два «эн», правда, по новейшей – снова одно) – это замоченный в соленой воде и распаренный серый горох со шкварками (что значит – с какими шкварками?! Ясно-с какими, не с птичьими же!), пассерованным луком и поедается в холодном – то есть вредном для желудка виде в присутствии обильного пива, то горошек со шпеком по-гамбургски – алеф: это смесь вышеперечисленного горошка, верней, гороха с чечевицей; бет: обильно перчен и чесночен; гимел: никакого жареного лука; и – наконец: подается в горячем, даже обжигающем виде! Правда – к тому же пиву. Очень тяжелое блюдо. Пагубное. Вредное. Оно же, но в этот раз с гусиными, а порой куриными потрохами в присутствии того же «шпика» – никак не называется в честь не подозревающих народов и городов – но очень вкусно! Гастроэнтерологов просят не беспокоиться.

Итак, когда мне приснилась вредная пища днесь – я, не прерывая сновидеть, дал себе слово, что как проснусь – перестану себя беречь.

И продолжил со вкусом досматривать аппетитный сон: аривидерчи, диета!

Вообще – гастрономико-кулинарные сны не редкость, – вспомните фараонские сны про толстых коров и тощих коров или аудиторский кошмар про банку сардинок в прованском масле, герой, и положительный герой – Тезей – во сне съел змею, а герцог бургундский Карл вообще – город. И не подавился.

У меня аппетиты скромнее, и мне было ниспослано сновидение:

Я краду из холодильника постную ветчину, заправляю смесью жареных грибов и гречневой (готовой) каши, упаковываю, как блинчики, обваливаю в яйце и сухарях и – раз! – обжариваю на сильном огне. Можно – вместо грибов – плавленый сыр, но это не кошерно. Можно вместо сыра просто набить рубленой зеленью или шпинатом… Не возбраняется и рубленая куриная печенка со слегка припущенным в масле луком-латуком. А вот как рекомендуют – со спаржей или консервированными артишоками – невкусно.

Но – в любом случае – это тяжелая, вредная закуска перед принятием тяжелой пищи, например, трюдо. Есть два способа приготовить трюдо – эдакий полусупполужаркое: подлинный и военно-полевой. Всё равно – гуляш!

Обжаренные кубики – куски говядины пожирнее – томятся совместно с белой фасолью 3-4 часа в керамическом горшке. Строго отдельно, с небольшим количеством красного перца на сковороде тушатся помидоры, зеленый лук, болгарский перец. Потом в аморфную эту массу в сотейнике подливается обыкновенная водица, уксус по вкусу. Всё это смешивается с полностью дошедшими до кондиции мясом и фасолью, кипятится на открытом огне минут пятнадцать или в духовом шкафу – полчаса (активные, но мелкие бульки! Иначе подгорит!!!) и разливается по тарелкам с обилием зелени и давленого чеснока.

Так это делается в Провансе и Пиренеях. Я готовлю трюдо примитивней и значительно менее трудоемко.

Обжариваю мясо и овощи на сковороде единовременно, на очень сильном огне. Заливаю водой – ни в коем случае не подкисляя – во-первых, рано; во-вторых, мясо задубеет. Варю, не обращая внимания на происходящее, под крышкой 2-2,5 часа. В кастрюлю заливаю пару банок консервированной белой фасоли с томатом, перчу, чесночу, петрушу, вливаю уксус (!). Томлю под крышкой вне огня 10 минут и – ем.

Есть еще пара модификаций трюдо – безотказных, как рижская девушка на подряде, – например, «Суп из петуха» (Венесуэла) и «анонимный „Суп оф дэй“, каковой едал в довольно черномазой харчевне в Чикаго, чью рецептуру вычислил, неточно говоря – ретроактивно, по гамме и виду в тарелке.

Суп из петуха – это трюдо, но из расчлененной жирной обжаренной птицы. Естественно, вводимой в котел, когда фасоль на три четверти готова. (А по облегченной технологии как раз наоборот, то есть – завалить птичку в варево вместе с овощным набором, а минут через сорок пять вложить консервированную фасоль и довести до вкусовой кондиции.) В то время как чикагский шедевр, между прочим, таки пальчики оближешь, скажу я вам, готовится не из белой фасоли и постной говядины, а из красной фасоли и таки жирной… ну вот именно.

Положа руку на сердце – я сообщу, что в принципе трюдо не испортишь, из чего бы его не кастрюлили и в какой модели не производили.

Основные недостатки: склонность этого блюда к подгоранию (и во сне очень нервничал по этому поводу-и размахивал руками, а не то что ты, Аглая, подумала. У тебя всё одно на уме). Вторая опасность – вливание воды. Если слишком рано – фасоль развалится до неприличия (кстати – вливать только кипяток – это азбука!); третий способ загубить сие вполне хамское блюдо – не разобраться с пропорцией чеснока. Любопытно, что в общем-то не главный в блюде компонент, зеленый лук, принципиально вмешивается в концерт – его подмена на репчатый, – и нате: не то! Убейте, но – не то. Сразу не трюдо.

Перестать себя беречь на второе следует осторожно, поскольку факт двух тяжелых горячих закусок и… помните? – как у Теренция в «Евнухе»: «Разорвана одежда, молча девушка рыдает: евнух убежал». (У него же: «Уж давно вся душа моя в кастрюлях…») Ну что я вам скажу?

Если вы не опустились до псевдотрюдо в виде «супа из петуха», то, не выпендриваясь, набейте, не опасаясь тавтологии, среднего потрошеного петушка свежими плодами шесека (мушмулы), очищенными зубчиками чеснока (средняя головка на 1 птицу), поперчите и – в духовку на часа полтора. Да и дело с концом. Ну, ежу ясно, что из шесека следует удалить его несказанной сексуальности косточки, которые так приятно катать во рту, а за жарким все-таки следует присматривать… Гарнир советую попроще – впитывающий соус – рис, что ли. Ну – хорошо: рис с жареным миндалем.

Да! Пожалуй, решено – именно так я и буду себя беречь: чтоб рис с миндалем. На десерт, если уж пуститься во все тяжкие, следует набрать поболе вредных сыров (чтоб истекали, прямо сочились холестерином!). Полезно еще усугубить диетической охлажденной дыней, что несколько портит погромный характер трапезы, но следует помнить, что зато сыры очень вредно, можно и следует лопать в сопровождении вредного вина типа малаги или местной марсалы (я предпочитаю латрунскую марсалу. Да, она – попроще, но в кремезанской присутствует какой-то привкус искусственности). От тортика я (ну нельзя же так безответственно относиться к своему изношенному организму – надо в чем-то и себя ограничивать, а?!), естественно, откажусь. В пользу крепчайшего кофе. Называется этот способ себя загробить – «кафе ди».

Это столовая ложка молотого, черных сортов кофе, залитая стаканом кипящего молока. Без никакого сахара! Наоборот – на кончике ножа – чуть-чуть соли. Когда муть этой бурды осядет (закройте стакан блюдечком), лучше наскребите ножом чайную ложку горького шоколада (не грубее очинков при заточке карандаша) и аккуратно влейте в напиток – столовую ложку рома.

Что «Как это?». Так это. Иначе будет никакой не «кафе ди» – а черт знает что по-флорентийски (а помоему – даже по-румынски. В «Румынской кулинарии» – если без рома, но зато с сахаром – этот кофе обозвали кофе по-флотски… Выводы делайте сами – не хочу прослыть румынофобом). А во флорентийский вариант – хоть жижу отфильтровывают, соль – ни-ни, зато не молоко, но кипящие сливки. А ром флорентийцы, наверное, отдельно трескают. Не чайными ложками, естественно.

Ну ладно – тут не вредно было бы, конечно, осоловелым взглядом обвести интерьер дворца и спросить Аглаю, где вредная сигара. После обеда – системы «манила». Зелененькая такая. Сигара системы «манила» – лучшее завершение пагубного застолья. В ней мало того что никотина на табун, так еще эфирные масла и ведро канцерогенов. И хотя традиционалисты предпочитают «упмен» или «корону», я – за зеленую длинную «манилу»: так патетичней, потому что всё равно – дни сочтены. Сколько мне в сущности осталось, если вдуматься? Ну еще штук тыща обедов в стилистике «Луккул у Лукулла» (сколько и где «к» и «л»?), ну еще парадругая (заткни уши!) – Аглай. И всё. В то время как приличные люди… А что люди?

А люди будут есть полезную траву с бескалорийным чем-нибудь хихикающим и отрубями, сидеть на всех диетах сразу (это еще куда ни шло – это хоть необычайно развлекает на званых обедах – когда девочки с удивительной, роковой, последней, запредельной откровенностью рассказывают друг другу, ошеломленному обществу и кому ни попадя – как, по скольку раз и как трудно они на чем, в смысле диеты, – сидят; и все, давясь, внимательно слушают) и бегать трусцой – когда меня не станет. Если я не буду себя беречь! Надо открыть глаза и посмотреть в глаза правде жизни.

И тогда я открыл глаза и посмотрел в глаза правде жизни: очень хотелось есть.

P. S. Умоляю, извините меня, старика. В «Суп из петуха» следует положить – в уже снятый с огня – душицу. Повторяю, «ду-ши-цу» – лучше свежую, но можно сушеную… Теперь – всё.