Происшествие первое
БЛЯХА-МУХА
Действующие лица
ЛЯДИЧЕВ, мэр города Родичев
ЛЮСЯ, его секретарша
СУШКО, шурин Лядичева, бизнесмен
ТЕЩА ЛЯДИЧЕВА (она же — МАМА СУШКО)
СИМАКОВА, глава комитета по культуре
ХРОНИДА ИВАНОВНА, старушка
Кабинет ЛЯДИЧЕВА. На стене — два одинаковых условных портрета в стиле Магрита: в пиджаках, без лиц. За окном — детали осеннего пейзажа: дорога, дерево, фонарь, телефонная будка…
Вода капает в таз с протекающего потолка.
Жужжит муха.
ЛЯДИЧЕВ (в телефонную трубку). Ты бы хоть не напоминала! Еще вчера переслал! Батыю Ильичу, кому! Нет, это его уровень, Симакова, его! Курица ты, ей-богу. Это ж целевая программа, федеральное финансирование! Что ты думала? Не надо тебе думать, Симакова! Тебе не идет! Не обижайся, Симакова, нету времени обижаться, партия зовет. Батый Ильич сказал: лично будет курировать проект! Слушай, что я говорю. Батый велел к вечеру написать нормальную заявку… Филькину грамоту ты написала, вот что! Батый трясся весь. Изорвал и в меня кидал. Пиши нормальную заявку, Симакова, хорош в «Одноклассниках» сидеть! Десять страниц давай чтобы было, как у людей — ну, там, цели и задачи, хера в ступе, патриотическое воспитание, все как положено. Ты комитет по культуре или кто? Что я тебе рассказываю!
Заглядывает СУШКО. Лядичев машет ему рукой:
входи! Давай, Симакова, со дня на день из Москвы приедут… Откуда я знаю, кто! Конь в пальто! Все, конец связи… (Смеется.) Сама ты нахалка. Десять страниц чтобы завтра было! (Вешает трубку.) Здорово, интеллигенция!
СУШКО. Ну чего сразу оскорблять-то…
ЛЯДИЧЕВ. Зачем звал, догадываешься?
СУШКО. Как всегда? Хищение по предварительному сговору?
ЛЯДИЧЕВ. Дурак ты все-таки. Не хищение, а праздник для людей!
СУШКО. Совместим, не впервой. Говори.
ЛЯДИЧЕВ. Так ты не в курсе?
СУШКО. Не томи.
ЛЯДИЧЕВ. Х-ха! Сиди ровно. Мы выиграли тендер среди городов, претендующих на звание города — родины Бляхи-мухи!
СУШКО. Кого?
ЛЯДИЧЕВ. Бляхи-мухи.
СУШКО (после паузы). Выпить найдется?
Лядичев наливает Сушко коньяку.
СУШКО (выпив). Еще раз скажи.
ЛЯДИЧЕВ. Вот смотри. Великий Устюг — родина деда Мороза, правильно?
СУШКО. Правильно.
ЛЯДИЧЕВ. Ну вот. А мы — родина Бляхи-мухи.
СУШКО. Не знал.
ЛЯДИЧЕВ. Никто не знал.
СУШКО. А кто придумал?
ЛЯДИЧЕВ. Никто не придумал. Так оно теперь и есть на самом деле.
Сушко сам наливает себе снова и выпивает.
СУШКО. А она — кто?
ЛЯДИЧЕВ. Бляха?
СУШКО (кивает). Муха.
ЛЯДИЧЕВ. Врать не буду, — не знал. Вот, справку подготовили! «Бляха-муха — междометие неизменяемое»! Понял?
Сушко неопределенно кивает.
«Синонимы: ёжкин кот, ёканый бабай».
СУШКО. Круто. Ёжкин кот тоже у нас родился?
ЛЯДИЧЕВ. Не знаю.
СУШКО. Надо застолбить. И кота, и бабая.
ЛЯДИЧЕВ. Умный ты, Сережа! Черт, а? Какой умный! СУШКО. Опытный просто.
Выпивают.
СУШКО (кивая на таз, в который капает вода). Слушай, а чего это?..
ЛЯДИЧЕВ. Так осень.
СУШКО. М-м… А если отремонтировать?
ЛЯДИЧЕВ. Пробовали. Не берет.
СУШКО. М-да. Климат…
ЛЯДИЧЕВ. Ну!
СУШКО. Еще?
ЛЯДИЧЕВ. Видимо, да.
СУШКО (наливая). За нас. За родину Бляхи-мухи.
СЕКРЕТАРША (входя). Лев Петрович! Ой, простите. Ничего, что отвлеку? Тут к вам бабушка пришла.
ЛЯДИЧЕВ. Нет у меня бабушки!
СЕКРЕТАРША. С Коминтерна, 13. Насчет батарей.
ЛЯДИЧЕВ. Она уже приходила!
СЕКРЕТАРША. Она тепла хочет, Лев Петрович…
ЛЯДИЧЕВ. Пускай ждет лета.
Секретарша уходит.
ЛЯДИЧЕВ. Во настырный народ, а!
СУШКО. Так она — кто?
ЛЯДИЧЕВ. Откуда я знаю! Ходит и ходит. У них котельная там звездой накрылась, на Коминтерна.
СУШКО. Я — про Муху!
ЛЯДИЧЕВ. А-а, я ж тебе главного не сказал! Вот: «Бляха-муха — символ русской удали, задора, бесшабашности, готовности претерпеть». Понял?
СУШКО. Фигня вопрос. Претерпим.
ЛЯДИЧЕВ. Не то слово! Из Москвы уже звонили, заявку требуют. Федеральная программа, соображаешь? — народные гуляния, традиционный фестиваль, звезды эстрады.
СУШКО. Бабло стучится в наши двери, Лев Петрович. Я считаю, надо открывать.
ЛЯДИЧЕВ. Держи себя в руках, родственник! Праздник, ясно? Праздник для народа.
СУШКО. Спокуха! Я полностью контролирую рефлексы. Делаем мы, да?
ЛЯДИЧЕВ. Мы — проводим конкурс. А ты побеждаешь.
СУШКО. Все равно же я лучше всех. Смета?
ЛЯДИЧЕВ. Не горячись. Смета будет.
СУШКО. Цифру скажи.
ЛЯДИЧЕВ. Цифра — прописью…
СУШКО. Сколько хоть знаков?
ЛЯДИЧЕВ. Ну. шесть. семь.
СУШКО. Будет праздник для народа! Ой, будет!
СЕКРЕТАРША (входя). Лев Петрович, я пойду, ладно?
ЛЯДИЧЕВ. Куда?
СЕКРЕТАРША (нежно). Ну Ле-ев Петрович. Ну я вечером расскажу.
ЛЯДИЧЕВ (поперхнувшись). Иди, иди.
СЕКРЕТАРША. Сюрпризик вам будет…
ЛЯДИЧЕВ. Иди!
Секретарша уходит.
СУШКО. Нинка знает?
ЛЯДИЧЕВ. Жена-то?
СУШКО (кивает). Сестра.
ЛЯДИЧЕВ. Про что?
Сушко кивает вслед Секретарше. А что такое?
СУШКО. Ну ты бое-ец… (Смеется.) Ладно, будь здоров!
Выпивают.
СУШКО. А про шесть ноликов ты ей рассказал?
ЛЯДИЧЕВ. Нинке? Узнает, куда ж она денется. Мы ее в оргкомитет пристроим.
СУШКО. Смотри, чтобы не запила.
ЛЯДИЧЕВ. С какой стати?
СУШКО. Да ей с какой ни дай.
ЛЯДИЧЕВ. Это правда. Шмаляет твоя сеструха из любого положения! На день рождения Клары Цеткин разнесла дом — хуже немецко-фашистской гадины… Про символ русской удали ей лучше вообще не знать. Ты прав: ушлю в Турцию, туркам пускай размеры удали показывает.
СУШКО. Наследственность, Лев Петрович!
ЛЯДИЧЕВ. Знаю.
СУШКО. Это ты только маму знаешь…
ЛЯДИЧЕВ. Кому мама, кому теща.
СУШКО. А не надо было маму сердить!
ЛЯДИЧЕВ. Да ладно, чего я сделал?
СУШКО. Ты, Лев Петрович, практически прилюдно трахнул финалистку районного конкурса красоты. По-человечески я тебя понимаю, но зачем при маме-то?
ЛЯДИЧЕВ. Да она уехала уже! А потом вернулась зачем-то…
СУШКО. Чутье! Больно было? (Пауза). Прости.
ЛЯДИЧЕВ. Это катаклизм какой-то, а не женщина. Торнадо, блядь. Извини.
СУШКО. Да чего там, все свои. Но пьет она как раз в меру. Вот кто был по-настоящему по этой части, так это бабушка Серафима Семеновна, царствие небесное! Механизаторы с дистанции сходили — одна держала честь колхоза! Ну, за бабушку…
ЛЯДИЧЕВ. Знаешь что, шурин, — тормози! Праздник еще не начался, а ты уже по грудь в наследственности.
СУШКО. Я свою ватерлинию помню. Когда они распахнутся-то?
ЛЯДИЧЕВ. Кто?
СУШКО. Закрома Родины.
ЛЯДИЧЕВ. Погоди ты с закромами, невменяемый! Я ж тебе говорю: они заявку требуют!
СУШКО. Москва?
ЛЯДИЧЕВ. Ну! Как бы еще не соскочило. Аракчеевский район суетится, гонца в Москву заслали, — тендер, мол, был нечестный.
СУШКО. Твари, а? Нашу бляху-муху хотят поиметь!
ЛЯДИЧЕВ. Нашу бляху-муху мы никому не отдадим. Сами поимеем. И этого еще…
СУШКО. Ёжкина кота.
ЛЯДИЧЕВ. Ну! Обоих.
СУШКО. Бабая не забудь.
ЛЯДИЧЕВ. Всех, всех! У Батыя в администрации корешок сидит, они еще в ЦК ВЛКСМ вместе передовиц дрючили, — обещал взять под контроль. Но заявку надо сделать, чтобы комар носа не подточил. Я этой заполошной поручил, Симаковой, но ты тоже — давай включай свою молотилку! Малая родина там, корни, всякое такое…
СУШКО. Зелень…
ЛЯДИЧЕВ. Ну. Тьфу на тебя! — напомнил. Я, собственно, чего тебя звал-то…
СУШКО. Чего?
ЛЯДИЧЕВ. В прокуратуре бумага на тебя!
СУШКО. Да знаю!
ЛЯДИЧЕВ. Ты о какой знаешь?
СУШКО (после паузы). Говори.
ЛЯДИЧЕВ. Новая легла.
СУШКО. Насчет кредита?
Лядичев кивает.
От этих?
ЛЯДИЧЕВ. Ага. Под выборы…
СУШКО. Грамотно. Так пускай прокуратура их и проверит!
ЛЯДИЧЕВ. Может, их и проверит. А может, не их. Ты ж понимаешь, какие времена.
Звонит телефон.
Озираться они начали, воздух нюхать, портреты сравнивать. А тут прессы понаедет полная кошелка. И из Москвы еще, может.
Звонит телефон. Лядичев кричит в приемную.
Люся! Почему трубку не берешь? А, я ж ее отпустил… Короче, я тут решаю вопросы с народом, мать его, — коммуналка, пятое-десятое, а про это вообще не в курсе! Понял?
СУШКО. Понял.
ЛЯДИЧЕВ (уже снимая трубку). Вот и действуй.
СУШКО. Все будет кока-кола!
ЛЯДИЧЕВ. Иди, ёжкин кот! Алло! Нет, я не вам… Что вы!
Машет на Сушко: иди уже! Сушко не спеша допивает, заедает, уходит.
Да, Батый Ильич! Слушаю. В работе. Заявка уже в работе, Батый Ильич, завтра, как штык! Никаких выходных, какие выходные, что вы… Да. Конечно. Какое дерево? Записал. Простите, вопрос можно? А из Москвы — кто приедет? Вот вы гово… Нет, я просто спросил. Понял, понял, — простите! Да, сразу пришлю! До сви…
Гудки из трубки.
(Глядя в запись.) Во дают. (В селектор.) Симакова! Ко мне!
В дверь заглядывает СТАРУШКА.
Ты кто? Че надо! Дверь закрой!
Старушка исчезает. Дверь открывается снова.
ЛЯДИЧЕВ. Закрой дверь, старая…
Входит СИМАКОВА.
СИМАКОВА (обиженно). А-а?
ЛЯДИЧЕВ (маша руками). Ы-ы!.. Симакова! Слушай, срочно нужно ее гинекологическое дерево.
СИМАКОВА. Чье?
ЛЯДИЧЕВ. Мое, бля! Бляхи-Мухи! Москва требует.
СИМАКОВА. Гене-а-логическое, Лев Сергеевич.
ЛЯДИЧЕВ. А-а… (Пауза.) Говорила мне мама: учись! Дерево логическое. (Читает свою запись.) Гене-а! — логическое!
Надо же. Гене-а!
Звонит телефон.
Алло! Да, Батый Ильич! Уже работаем в этом направлении. С деревом с этим, да. Кого? Это — вместо дерева? А-а, кроме дерева. Понял. Записываю. Простите, а. я что-то забыл. — это кто? Хорошо, узнаю.
В дверь заглядывает СТАРУШКА.
Узнаю, Батый Ильич, узнаю сейчас же! Записал. Хоро.
Гудки из трубки. Лядичев вешает трубку.
Твою мать! Уйди! Не видишь: занят!
Старушка исчезает. Лядичев нажимает кнопку селектора.
(В селектор.) Симакова, ко мне!
СИМАКОВА. Я здесь, Лев Сергеевич.
ЛЯДИЧЕВ. А, да. Слушай, из Москвы передали: они хотят от нас — креатива!
СИМАКОВА. Вместо дерева?
ЛЯДИЧЕВ. Нет, не вместо! Они хотят дерева — и креатива! Обоих! У нас это есть?
СИМАКОВА. Поищу.
ЛЯДИЧЕВ. Ищи, Симакова! Бери машину — и доставай где хочешь, комитет по культуре недодолбаный!
Симакова хочет что-то сказать — и уходит в рыданиях.
ЛЯДИЧЕВ (кричит вслед). Не найдешь — уволю! Будешь в «Одноклассниках» старость встречать!
Возвращается в кабинет, смотрит на телефон. Телефон молчит.
Вынимает из портфеля банан, садится, начинает чистить.
В дверь, невидимая им, снова заглядывает СТАРУШКА.
Осматривается, смотрит на таз, на потолок, откуда капает вода. Входит.
Слышно, как жужжит муха.
Лядичев поворачивается и видит Старушку.
СТАРУШКА (после паузы). Течет, барин.
ЛЯДИЧЕВ. Чего тебе надо?
СТАРУШКА. С Коминтерна-тринадцать я, Лев Петрович.
ЛЯДИЧЕВ. Ну?
СТАРУШКА. Насчет тепла.
ЛЯДИЧЕВ. Бабушка, будет тебе тепло. Погоди. Починят котельную, будет тепло.
СТАРУШКА. Когда, родимый?
ЛЯДИЧЕВ. На днях.
СТАРУШКА. Очень холодно, милок.
ЛЯДИЧЕВ. Бабушка! Здесь не Африка. Ест банан. Пауза.
СТАРУШКА. Устал?
ЛЯДИЧЕВ. Очень.
СТАРУШКА. А ты поспи.
ЛЯДИЧЕВ. Какой спать, дел невпроворот!
СТАРУШКА. Так вот я как раз насчет чего… Вели пустить котельную, Лев Петрович, третью неделю живем, как папанинцы. Васюхно говорит: опрессовка труб показала неготовность, бумагу показывает, а что бумага? Дизеля нет, а Кудимов запил, одна надежда на тебя. Паркет жжем.
ЛЯДИЧЕВ. Где?
СТАРУШКА. На Коминтерна, 13.
ЛЯДИЧЕВ. Где вы паркет жжете?
СТАРУШКА. А в буржуйке! Тем и живы.
ЛЯДИЧЕВ. Дикий народ…
СТАРУШКА. Мы-то?
ЛЯДИЧЕВ. Вы, кто же.
СТАРУШКА. Дикий, сынок. Васюхно в отпуск ушел, а Кудимов всех в едреный корень шлет.
ЛЯДИЧЕВ. Я-то что могу?
СТАРУШКА. Ты все можешь, Лев Петрович. Дизель нужен. Пришли дизель.
ЛЯДИЧЕВ. Откуда у меня дизель? СТАРУШКА. А позвони.
ЛЯДИЧЕВ. Я звоню! Я целый день звоню! И мне звонят! Ты думаешь, я тут что? — я тут штаны, что ли, просиживаю? Тут дым идет! Тут мне в любую секунду такой дизель засунут! (Звонит телефон.) Вот! Опять! Уйди, бабушка! Я понял, я услышал… Я приму меры! Только уйди сейчас, ладно?
СТАРУШКА (напоминает). Дизель.
ЛЯДИЧЕВ. Я понял!
СТАРУШКА. На Коминтерна, 13.
ЛЯДИЧЕВ. Да!
СТАРУШКА. Или пустить котельную. А то бы позвонил Кудимову, у меня и телефончик есть. Он пьяный страшный очень, а тебя забоится. А Васюхно в отпуск ушел.
ЛЯДИЧЕВ. Бляха-Муха!
СТАРУШКА. А?
ЛЯДИЧЕВ. Символ русской удали! Ёжкин кот! Уйди!
СТАРУШКА (после паузы). Коминтерна, 13.
ЛЯДИЧЕВ. А-а-а!
Старушка уходит. Лядичев хватает звонящую трубку.
Да! Алло! А, это ты… Что? Нет, сегодня — без меня. Дорогая, я занят… Нет, ты не знаешь, чем я занят! Нет! Ты понятия не имеешь, чем я тут занят! Нет тут никакой Люси, Нина! Здесь бабушка! С Коминтерна, дом 13! И ёканый бабай, символ готовности претерпеть! Приезжай, познакомлю! Ага! Маме привет! (Бросает трубку.) Дура!
Часы бьют и делают ку-ку. Тут же телефон звонит снова. Лядичев протягивает руку к трубке — и передумывает. Наливает себе коньяк, пьет. Слышно, как жужжит муха.
Телефон звонит. Смеркается. Телефон звонит. Лядичев пьет.
Часы бьют восемь раз, восемь раз кукует кукушка в часах… Телефон звонит.
Становится темно.
Луч прожектора шарит по порталу.
Слышен скрежет вагонных сцепок.
ГУЛКИЙ ГОЛОС. Сортировочная, резерв, третий — на второй путь! Зинатуллин, еж твою двадцать, ты оглох, что ль? На второй путь давай!
Луч находит у портала СИМАКОВУ.
СИМАКОВА (обращаясь к зрителям, извиняющимся тоном). Креатив… (Звонко.) Город Родичев — родина Бляхи-Мухи! (По бумажке, с выражением.) С незапамятных времен жители нашего города отличались русской удалью, задором, бесшабашностью и готовностью претерпеть безо всякой необходимости. Именно здесь, на берегах древней Супони, завелся обычай не обращать внимания, класть с прибором и преодолевать, не заморачиваясь. Издревле родичевцы осеняли себя заветным именем и тем спасались от четырех времен года и других несчастий. «Бляха-муха!» — звонко говорили они, и татары обходили наш город стороной.
У другого портала в луче появляется ТЕЩА.
ТЕЩА. Губернатору Темучинской области Спиридонову Батыю Ильичу от Козловой У. И. Заявление. Прошу принять меры против аморального поведения позорящего звание мэра Родичева Льва Лядичева, приходящегося мужем моей дочери Нины, являющейся его женой Лядичевой Н. П. Второго мая сего года, будучи находясь в Доме культуры с пятью членами, тоже жюри, он, злоупотребляя неофициальной частью, пытался тайно вступить в связь в гримерной комнате номер шесть полового характера с финалисткой Авдеевой Н., занявшей зря третье место.
СИМАКОВА. Спасительный образ Бляхи-Мухи хранит нашу землю, одолевая покоем своих и навевая ужас на пришлых. Псы-рыцари, идя на Ледовое побоище, хотели испить воды из Супони, но, по преданию, им явилась Бляха-Муха, и ошеломленные тевтоны ушли восвояси, озадаченные.
ТЕЩА. Будучи застигнут мною на месте преступления, Лядичев Л. П. прекратил попытки вступить в связь с Авдеевой Н. Н. и попытался с криком уйти от ответственности. Будучи пойман в углу и спрошен мною по всей строгости, вины своей не осознал и продолжал называть меня идиоткой, пока не потерял сознание, симулируя травму головы. Все это недостойное поведение могут подтвердить сбежавшиеся на крики, включая финалистку Авдееву, оставшуюся без половой связи. Анализируя сказанное, выражаю уверенность, что такой человек не может быть тем, кто он есть!
СИМАКОВА. После Великой Октябрьской Социалистической революции хранимый Бляхой-Мухой город Родичев с удалью пережил военный коммунизм, дифтерит и коллективизацию. Немало пятилетних планов претерпели родичевцы, с задором и бесшабашностью выполняя их в четыре года. «Бляха-Муха!» — говорили они, и клали с прибором на блок НАТО и программу Мира и социализма. И сегодня, когда неслышными шагами шагает по стране модернизация, мы издалека приветствуем ее и радостно говорим: ёжкин кот! Добро пожаловать, Бляха-Муха!
ТЕЩА (куда-то наверх). Примите меры, Батый Ильич!
СИМАКОВА (туда же). Так годится, Батый Ильич?
Раскат грома. Теща вскрикивает, Симакова крестится.
Лучи меркнут, и становится темно.
Звук дождя. Потом светает. Уходя на второй план, звук дождя уступает место звуку воды, льющейся в таз.
Звонит телефон. В кабинете Лядичева, глядя то на таз, то на потолок, сидит СТАРУШКА. Слышно, как жужжит осенняя муха.
ЛЯДИЧЕВ лежит ничком, лицом на столе.
Телефон перестает звонить, потом начинает снова.
Наконец Старушка берет трубку.
СТАРУШКА (шепотом). Алло! А нет его. То есть как бы и есть, но в общем нет. А не знаю; сама жду. Хронида Ивановна я. Хронида Ивановна, с Коминтерна, 13. А это кто? А ты чего орешь? Ну Спиридонов, — а чего орать-то? А-а, милок, так ты же мне и нужен! Как тебя. Чингисхан, что ли. Ну Батый, какая разница. Батый, родненький, дуба мы даем на Коминтерна, 13. Дуба, говорю, даем… Дизель нужен! Опрессовка труб показала неготовность. Что? Да дверь была открыта. Какая разница, милок, как вошла. Ногами, милый! Ты главное позвони кому надо, скажи, чтобы привезли дизель.
ЛЯДИЧЕВ (тихо, пересохшими губами). Вон. отсюда.
СТАРУШКА. Ой. Живой.
ЛЯДИЧЕВ. Во-он! М-м-м… (Хватается за больную голову.) СТАРУШКА (в трубку). Спиридонов, перезвони позже.
ЛЯДИЧЕВ. Положь трубку.
СТАРУШКА (в трубку). Не забудь про дизель только. На Коминтерна, 13! Ой… (Бросает трубку на стол, пятится от Лядичева.)
ЛЯДИЧЕВ (берет трубку). Батый Ильич! Это я. Я вчера допоздна. работал. Здесь. И не уходил даже. Доброе утро. День, да, вы правы. Разберемся, Батый Ильич… Устраним. Работа с населением, конечно. Уже решаем. Да, почти готово! Последние штрихи, так сказать. До обеда, как штык.
СТАРУШКА. Про дизель скажи.
ЛЯДИЧЕВ (хватаясь за голову). М-м-м. Да. Хорошо! Буду, да!
Вешает трубку. Пауза.
СТАРУШКА. Лев Петрович, рассолу надо. Без рассолу смерть.
ЛЯДИЧЕВ. Уйди. Христом богом молю. Не доводи до греха.
СТАРУШКА. Куда мне идти, Лев Петрович? Я ж не Амундсен.
ЛЯДИЧЕВ. Кто?
СТАРУШКА. Холодно у нас там. Околеваем.
ЛЯДИЧЕВ. Выдь в приемную.
СТАРУШКА. А ты позвони насчет дизеля, хороший, ладно?
ЛЯДИЧЕВ. Выдь!
СТАРУШКА. Я ненадолго. (Уходит.)
ЛЯДИЧЕВ (в трубку селектора). Симакова, ко мне! Со всем, что у тебя есть! Когда ты заходила? Да, я лежал. Я лежал и думал, Симакова! Я думал: как бы тебя не убить! Давай ко мне.
Берет мобильный, набирает номер.
Люся? Люся, ты совсем ох. У меня тут проходной двор, ты где? Какая личная жизнь, ты с ума сошла? У меня тут. Меня тут. Полчаса тебе! Что ты отработаешь? Как ты отработаешь, Никанорова? Какой сюрпризик? Кто зайчик? Люся, я не зайчик. Я папа Карло. Я тружусь. Из Москвы едут, а у нас конь не валялся, и старушка по мне тут ползает второй день. С Коминтерна, 13! Никанорова, кончай хихикать, приезжай на работу, я тебя. (подумав) — убью!
Входит СИМАКОВА.
СИМАКОВА. А!
ЛЯДИЧЕВ. Да не тебя, — входи! (Пьет воду.)
СИМАКОВА. Вот. Принесла креатив.
ЛЯДИЧЕВ. Рассол есть?
СИМАКОВА. Нет. Только креатив.
ЛЯДИЧЕВ. Ну давай.
СИМАКОВА. Я подумала: школьные сочинения хорошо пойдут. На тему «Наша Родина — Бляха-Муха».
ЛЯДИЧЕВ. Так. Еще.
СИМАКОВА. Выставку детских рисунков можно устроить. (Пауза.) Концерт художественной самодеятельности. (Пауза.)
ЛЯДИЧЕВ. Все? (Пауза.) Я тебе что велел? Ты помнишь, что я тебе велел?
СИМАКОВА. Помню.
ЛЯДИЧЕВ. Что?
СИМАКОВА. Я записала, дословно. Вот: цели и задачи, патриотическое воспитание. хера в ступе.
ЛЯДИЧЕВ. Патриотическое воспитание — вижу. Где остальное? Думай, Симакова! Вот садись тут и думай! Чтобы мне слышно было!
Пьет воду. Слышно, как жужжит осенняя муха и капает вода в таз. Сволочь, а?
СИМАКОВА. Кто?
ЛЯДИЧЕВ. Да вот! Всю башку прожужжала.
Наливает воду и пьет. Звонит телефон. Лядичев снимает трубку.
ЛЯДИЧЕВ. Да! На работе, Нина, — а где я могу быть? Дорогая, не сейчас. Какая мама? Что за… Что ты ей объяснила, Нина! Да? Ну и хорошо! Не надо со мной мириться! Вечером, вечером! Когда уезжает? Во сколько? Ну и пускай. Я не в этом смысле. Не в этом! Я люблю твою маму! Нина! Да, и она меня, я заметил. Я ее люблю, Нина, но по вечерам! Приезжать ко мне на работу ей — не надо, слышишь? Перестань молоть ерунду, никого у меня тут нет!
СИМАКОВА. Да-а?
ЛЯДИЧЕВ. М-м-м… Нина! Все. У меня нет времени. Передай ей, чтобы не. Что значит «она решила»? Нина, останови ее, оста… (Бросает трубку.) Бляха-муха! (Хватается за больную голову.) М-м-м.
СТАРУШКА (заглядывает в кабинет). Я тут, Лев Петрович.
ЛЯДИЧЕВ. Что тебе?
СТАРУШКА. Звали?
ЛЯДИЧЕВ. Кто тебя звал?
Старушка с поклоном ставит на стол банку рассола.
ЛЯДИЧЕВ. Ой. Бляха-муха…
СТАРУШКА. Ты пей, милый.
ЛЯДИЧЕВ (выпив рассолу). Сиди, грейся. (Машет рукой). Там!
Старушка исчезает. Лядичев пьет рассол. Пауза.
ЛЯДИЧЕВ. Ну что ты смотришь, как муму. Говори!
СИМАКОВА. Я вам не муму.
ЛЯДИЧЕВ. Симакова, говори! Из Москвы же едут! Ну?
СИМАКОВА. Еще можно устроить День задора и бесшабашности.
ЛЯДИЧЕВ. Декаду.
СИМАКОВА. Не переживем.
ЛЯДИЧЕВ. Переживем. Больше на опохмел останется. Дальше.
СИМАКОВА. Районные соревнования по удали. Район на район. Еще — фестиваль «Все флаги в гости будут к нам». Спартакиада народов, населяющих город Родичев.
ЛЯДИЧЕВ. Каких народов?
СИМАКОВА. Какие есть.
ЛЯДИЧЕВ. Узбеки есть с чеченами. Ты соображаешь, что говоришь?
СИМАКОВА. Нет.
ЛЯДИЧЕВ. Ты чего, Симакова?
Симакова начинает рыдать.
Симакова…
СИМАКОВА. Простите, Лев Петрович. Съехала я чего-то… Устала.
ЛЯДИЧЕВ. Кто не устал, Анна Сергеевна? Все устали. Это же дурдом.
СИМАКОВ (сквозь рыдания). Дурдоом! Во дворе яму вырыли и экскаватор оставили прямо на дороге, все пальто угваздала… Сын школу бросил… Целый день из-за стенки — бум, бум. Я ему. по-человечески. А он говорит: мне. все. фиолетово.
ЛЯДИЧЕВ. Как?
СИМАКОВА. Фиолетово-о.
ЛЯДИЧЕВ. Пьет?
СИМАКОВ. Нет. Курит.
ЛЯДИЧЕВ. Курить вредно. (Пьет воду, пауза.) Ты посиди тут, Анна Сергевна. Я к Батыю только съезжу. в Орду. и назад. Придумаем что-нибудь. Прорвемся.
СИМАКОВА. Хорошо.
ЛЯДИЧЕВ. Ты посиди.
Берет пальто и выходит. Тут же слышен его голос.
ГОЛОС ЛЯДИЧЕВА. Сидеть!
ГОЛОС СТАРУШКИ. А дизель, Лев Петрович?
ГОЛОС ЛЯДИЧЕВА. Сидеть!
Пауза. Симакова, шмыгая носом, приводит себя в порядок. В кабинет входит СТАРУШКА.
СТАРУШКА. Добрый день, голубка.
СИМАКОВА. Здравствуйте. Вы ко Льву Петровичу?
СТАРУШКА. К нему.
СИМАКОВА. Ушел он.
СТАРУШКА. Я видела.
СИМАКОВА. Вернется.
СТАРУШКА. Я подожду…
Старушка садится с краешку стола. Симакова достает из сумочки газетный кулек с табаком и бумажные патроны.
СИМАКОВА. Покурим?
СТАРУШКА. Давай, милая. На пару-то.
СИМАКОВА. Надо позволять себе грешить!
СТАРУШКА. Надо, милая. Ты ж не дева Мария. Погреши.
Пауза.
СИМАКОВА (сворачивая папироску). Мужиков нет, бабушка. СТАРУШКА. Откуда им взяться? Старых-то похоронили, а молодые съехали все. СИМАКОВА. Демографическая проблема…
Закуривают.
СТАРУШКА. Проблема, милая. Дизеля выбить некому! Вот у нас на Коминтерна, 13 — Матюхины к дочери в Питер подались, Куров из шестой ногами болеет, а Кротович в сентябре как принес с работы ящик, так и пьет.
СИМАКОВА. Что за ящик?
СТАРУШКА. А с динамитом. Прапорщик он, в Листвянке у нас…
Защитник Отечества. Хорошая вещь…
СИМАКОВА. Отечество?
СТАРУШКА. Динамит. И в строительство, и на рыбалку. Греться им, жалко, не получается!
СИМАКОВА. Что, холодно тебе?
СТАРУШКА. Так я чего пришла-то ко Льву, милая! Колотун у нас на Коминтерна, 13. Опрессовка показала неготовность.
СИМАКОВА. Это плохо, бабушка. Неготовность — это… Вот я уж даже и готова, а все никак. (Вздыхает.)
СТАРУШКА. Дизель нужен.
СИМАКОВА. Да уже хоть дизель…
СТАРУШКА. Ты воздействуй на Льва-то.
СИМАКОВА. Я пытаюсь…
СТАРУШКА. Насчет дизеля.
СИМАКОВА. Бабушка, я тут по культуре.
СТАРУШКА. Что?
СИМАКОВА. Я культурой заведую.
СТАРУШКА. И где?
СИМАКОВА. Тут.
СТАРУШКА. Где культура?
СИМАКОВА. Она везде, бабушка. Везде.
Пауза. Жужжит муха, капает вода.
СТАРУШКА. Что мы курим, родная?
СИМАКОВА. Не знаю. У сына нашла, у стервеца.
СТАРУШКА (втянув в себя). Сладенький такой табачок.
СИМАКОВА. Да.
СТАРУШКА. Тепло-о. Ох ты. И дизеля не надо.
В звук текущей в таз воды вплетается кукование часовой кукушки; свет постепенно меняется…
ГУЛКИЙ ГОЛОС СНАРУЖИ (дробясь). Сортировочная, третий — на четвертый путь! На четвертый! Зинатуллин, еж твою двадцать… тридцать… сорок…
Симакова и Старушка курят… Часы кукуют четыре раза.
СИМАКОВА. А говорят: курить вредно. Ничего не вредно. Вон голову как просветило…
СТАРУШКА. И тепло, главное…
СИМАКОВА. Давай напишем заявление! Про дизель, символ русской готовности! Напишем — и претерпим.
СТАРУШКА. Кому, голубка?
СИМАКОВА. А губернатору!
СТАРУШКА. Прямо вот Батыю?
СИМАКОВА. Ему. Пиши!
СТАРУШКА (прикуривая одну папироску от другой). Руки заняты.
СИМАКОВА. Так я тебе напишу!
СТАРУШКА. Пиши, голубка.
СИМАКОВА (пишет, проговаривая). Гу-бер-натору… Темучин-ской. облас-ти. Спиридо-нову Батыю Иль-и-чу. От! От кого?
СТАРУШКА. Бляха я, Хронида Ивановна.
СИМАКОВА. Как?
СТАРУШКА. Хронида Ивановна.
СИМАКОВА. Нет, фамилия — как?
СТАРУШКА. Бляха. Это по мужу-покойнику. А вообще, Мухина я. Бляха-Мухина.
Пауза. Симакова начинает смеяться, затягивается, закашливается, не переставая смеяться…
Ты не кури больше, голубка, ладно?
СИМАКОВА. Бабушка, помяни мое слово: будет тебе тепло! Всем районом надышим! Губернатор на ночь ноги растирать будет!
СТАРУШКА. Баловства мне не надо.
Входит ЛЯДИЧЕВ и останавливается в дверях. Симакова продолжает смеяться. Долгая пауза.
Льву Петровичу! (Поднимает вверх два пальца буквой V.)
СИМАКОВА. А у нас — радость…
ЛЯДИЧЕВ. Вижу.
Вынимает мобильный и набирает номер. В мобильном начинает играть игривая музычка. Поиграв, музычка сменяется автоответчиком.
АВТООТВЕТЧИК (голосом Секретарши). Зайка! Ты позвонил — мне. Твоя киска сейчас очень-очень занята. Говори после гудочка. Чмоки-чмоки.
Короткий гудок.
ЛЯДИЧЕВ (в трубку). Люся, б!..
Мычит, пытаясь найти слова, но не может — с шумом выдыхает и отжимает мобильный.
СИМАКОВА. Нету твоей киски, зайчик. А я — тут…
ЛЯДИЧЕВ. Уходи!
Начинает звонить рабочий телефон.
СИМАКОВА. Не уйду. У меня — кре-а-тив… (Смеется.)
ЛЯДИЧЕВ. Симакова!
СИМАКОВА. А вот я тебе не скажу-у…
Грозит Лядичеву пальцем, смеется. Лядичев хватает трезвонящую трубку.
ЛЯДИЧЕВ. Алло! Да, администрация! Кто говорит?..
СИМАКОВА. Ежкин ко-от! (Смеется.)
ЛЯДИЧЕВ. Кто? (Вытягивается.) Да, слушаю. Мэр! Лядичев Лев Петрович!
СТАРУШКА. Табачку попроси.
ЛЯДИЧЕВ (делая ей страшное лицо). Телефонограмму? — конечно, секундочку, карандашик только возьму. Записываю. Так.
СИМАКОВА. Лева-а, ты такой забавный.
ЛЯДИЧЕВ (делая ей страшное лицо, записывает). Кого? Понял. Непременно! Со всем нашим гостеприимством. Живыми не уйдут! Нет, это я так. В смысле, накормим-напоим, о чем речь! Записываю! (Записывает.) Как? Понял… Ага… Записал! Кто еще? Кто-о?! (Большая пауза.) Понял. И вам.
Вешает трубку, садится. Пауза.
СИМАКОВА (поет). Огней так много золоты-ых на улицах
Саратова. ЛЯДИЧЕВ. Песец котенку.
СИМАКОВА (поет). Котенку нашему песец, а я люблю женатого.
ЛЯДИЧЕВ. Симакова, гусеница обкуренная, это из Москвы звонили!
СИМАКОВА. А мне — фиолетово… (Протягивая папироску.) Будешь со мной?
ЛЯДИЧЕВ. Дура! Ты знаешь, кто к нам едет?
СИМАКОВА. Еканый бабай. (Смеется.)
ЛЯДИЧЕВ. Угадала! К нам едет — Сам!
СИМАКОВА. Прикольно… Который из двух?
ЛЯДИЧЕВ. Не сказали. (Смотрит на два портрета, крестится.) Господи, твоя воля!
СИМАКОВА. Так вот, просто, сказали: Сам? (Смеется.) Жесть!
ЛЯДИЧЕВ. Так и сказали! Вот: «Принять по квоте, в рамках программы "Город Родичев — Родина Бляхи-Мухи", представителей народов Севера. Один ханты, один манси, один селькуп.»
СИМАКОВА. Кто это, Лева?
ЛЯДИЧЕВ. Какая разница? Приедет, увидишь! «Один ненец, один коряк, один эвенк, один карел.» А еще, говорит, может быть, приедет — Сам. Причем так нагло прямо сказал: Са-ам!
СИМАКОВА. Один?
ЛЯДИЧЕВ. «Са-ам» — один не ездит! Нас тут всех раком поставят.
СИМАКОВА. Ну наконец-то.
Старушка поднимает пальцы буквой V.
СИМАКОВА (мечтательно). А когда он приедет?
ЛЯДИЧЕВ. Не сказал. (Пауза.) Вот как начнут железнодорожный переезд под асфальт закатывать — значит, едет, кормилец, тварь такая! Это верная примета…
СИМАКОВА (смеется). Так это мы же сами и закатаем…
ЛЯДИЧЕВ. И то правда…
СИМАКОВА. Ле-ева, какой ты смешной…
Входит СУШКО и молча кидает под стол спортивную сумку.
СУШКО. Фигня получилась, родственник, фигня получилась… Поговорить надо! (Принюхивается.) Опа-а! Что ж ты молчал? Я тебе лучше достану.
ЛЯДИЧЕВ. Говори!
СУШКО. Момент.
Достает из секретера коньяк, наливает стакан, выпивает.
Выйдем…
Выходят на ступеньки администрации.
ЛЯДИЧЕВ. Ну!
СУШКО. Фигня получилась, родственник.
ЛЯДИЧЕВ. Это я уже слышал. Говори!
СУШКО. Ну, это. Пошел я к синим договариваться, как ты велел, по кредиту.
ЛЯДИЧЕВ. К кому?
СУШКО. К синим! В прокуратуру! Чтобы дело закрыли. Решили вопрос по чесноку, занес, сколько сказали, утром звонят, говорят: неси еще столько же. Я говорю: вы чего? Он говорит: газеты читать надо! И ржет, сука. Президент, бляха-муха, объявил борьбу с коррупцией, — нам, говорит, теперь за прежнюю ставку рисковать смысла нет! Ну, я пошел с ними поговорить… Честно, просто хотел поговорить, а ружье у меня в машине с собой было, потому что я ж в субботу на охоту собирался, с ребятами.
ЛЯДИЧЕВ. Какое ружье?
СУШКО. Помповое.
ЛЯДИЧЕВ (после паузы). Ну.
СУШКО. Веришь, стрелять не хотел. Подъехал, позвонил, вышел этот плешивый: принес, говорит? Я ему говорю: я тебе Сбербанк, что ли? — кредит за час? Он говорит: мое дело предупредить. Либо заносишь вторую половину, либо мы начинаем борьбу с коррупцией. Мы, говорит, за вашей семьей давно смотрим и удивляемся. Удивляются они!
ЛЯДИЧЕВ. Дальше.
СУШКО. Что дальше? Сказал, сука, и пошел, бедрами виляя. Ну, я сознание и потерял.
ЛЯДИЧЕВ. Как это?
СУШКО. Так. Потерял сознание, открыл багажник, взял ружье, зарядил картечью и, не приходя в сознание. Не, он живой, Лева, живой! Я чуть вбок взял. Как он прыгал, сука, ты бы видел! Десять секунд счастья! Я ружьецо у тебя оставил, ага?
ЛЯДИЧЕВ. Что?
СУШКО. Выгони всех к ерпени матери — и перепрячем. За мной небось едут уже.
ЛЯДИЧЕВ. Твою мать!
СУШКО. Она звонила, кстати. Тоже едет сюда зачем-то.
ЛЯДИЧЕВ. Это пипец. Я умру сегодня.
СУШКО. Ага. Только перед этим позвони Батыю, а то мне вилы.
ЛЯДИЧЕВ. Шурин, вы на голову долбанутые, вся фамилия! Забирай свое ружье, и нахер отсюда, чтобы я тебя не видел сто лет! Где оно?
Врывается обратно в кабинет.
СТАРУШКА сидит уже в его кресле, покуривая и изучая бумаги. СИМАКОВА поет.
СИМАКОВА. Печальная и-история…
ЛЯДИЧЕВ. Все пошли вон, сейчас же! Во-он!
Входит СЕКРЕТАРША в подвенечном наряде.
СЕКРЕТАРША. А вот и я! Зайка, — сюрпризик!
СТАРУШКА (изучая бумаги). Не пойму я, Лев Петрович, чем вы тут занимаетесь?
СУШКО. Лева, гони их всех, сейчас же — приедут!
СЕКРЕТАРША (интимно, Лядичеву). У меня десять минут, жених копытом бьет. Попрощаемся, зайчик?
СУШКО. Люся, не время прощаться!
СЕКРЕТАРША (Сушко, нежно). И ты здесь, крокодилло мое?
ЛЯДИЧЕВ. Что-о? Кто-о?
СУШКО. У нее зоопарк, зайчик. Ты не знал? Люся, иди к мужу.
ЛЯДИЧЕВ. Во-он! Все вон!
СЕКРЕТАРША. Ну и дурак.
СИМАКОВА. Его я видеть не должна-а…
СЕКРЕТАРША. Ой, Анна Сергеевна! А я замуж выхожу. А что это вы курите?
СИМАКОВА. Та-ба-чок.
СЕКРЕТАРША (понюхав). Ага, табачок! (Ржет.) У вас тут весело. Ой. Хоть замуж не выходи.
СУШКО. Лева! Я сейчас буду стрелять.
СТАРУШКА (протягивая косячок). А и стрельни, милый, не отказывай себе. И ты курни на дорожку, молодка.
СЕКРЕТАРША. От винта, пацаны, — у нас девишник!
Прикуривает у Старушки.
ЛЯДИЧЕВ. Я вас очень прошу. Товарищи!
СЕКРЕТАРША. Класс! Торчилово настоящее!
ЛЯДИЧЕВ (в отчаянии). Бляха-муха!
СТАРУШКА. Попрошу без фамильярностей.
СИМАКОВА. Ой, Лева, мне надо сказать тебе важную вещь…
ЛЯДИЧЕВ. Уйди! Уйдите все, Христом-богом молю…
СУШКО. Старая, ты слов не понимаешь, тебе уши прочистить?
СТАРУШКА (Лядичеву). Кто это, милок? мне за дымом не видать.
СУШКО. Ах ты, пигалица…
ЛЯДИЧЕВ. Я вас умоляю… Я — в ногах…
Пытается встать на колени.
СИМАКОВА. Лева!
Виснет на шее у Лядичева и шепчет ему в ухо.
СТАРУШКА (Сушко). Сам ты пигалица, а я ветеран труда. Тут казенное место, а ты по сервантам шаришь, грубости говоришь. Я на тебя в милицию напишу.
СУШКО. Что-о?
ЛЯДИЧЕВ (Симаковой). Что-о? Кто-о?
СИМАКОВА. Она!
СТАРУШКА (Сушко). А вот ты, например, кто вообще есть?
СУШКО. Я кто? Коряга старая! Я твоя смерть!
Достает из сумки ружье. Женский визг. Лядичев бросается к Сушко, Старушка к дверям. Суматоха.
СТАРУШКА (в дверях). Держи крепче нехристя, Лев Петрович! Я завтра зайду.
ЛЯДИЧЕВ. Беги, бляха-муха!
СУШКО. Пусти! Убью!
Вырывается от Лядичева, подбегает к окну.
ЛЯДИЧЕВ. Нет!
СУШКО. Да-а! (Палит в окно.)
ЛЯДИЧЕВ. Только не ее!
СУШКО. Ее! (Палит.) Сначала — ее! (Палит несколько раз.) А-а, черт! Ушла! Ушла!
Бросает об пол ружье, оно стреляет еще раз. Секретарша со вскриком падает в обморок к ногам Лядичева. Лядичев успевает подхватить Секретаршу и вместе с ней оседает на пол.
Не, что за день сегодня, а?
Наливает себе стакан, садится, выпивает. Пауза.
ЛЯДИЧЕВ. Вот. Вот теперь — нам точно пипец.
СИМАКОВА. Левушка!
Рыдая, становится на колени и обнимает Лядичева, на коленях которого лежит Секретарша.
СИМАКОВА (глядя его по голове и целуя). Левушка!
Входит ТЕЩА с тортом и бутылкой вина. Лядичев поднимает голову, видит Тещу.
Пауза.
СУШКО. Мама! Сегодня плохой день, чтобы заводить почту на Яндексе.
Теща надвигается на Лядичева — и в этот момент начинают бить и куковать часы.
Под эти удары и это «ку-ку» происходит череда статичных мизансцен — как бы стоп-кадров, знаменующих этапы большого пути: скандал, мордобой, объяснение, примирение, пьянка…
Часы кукуют в последний раз.
Лядичев, Теща, Симакова и Сушко сидят уже вместе над обломками торта. Пустая бутылка под столом, и не одна. Пауза.
ГУЛКИЙ ГОЛОС. Сортировочная, третий — на пятый путь! Зинатуллин, еж твою сто восемьдесят! На пятый!
Пауза. Жужжит муха. Потом жужжание прекращается: муха села в центре стола. Все смотрят на нее. Лядичев, не отрывая взгляда от мухи, нащупывает сбоку газету и медленно сворачивает ее.
СИМАКОВА. Лева, нет…
СУШКО. Мочи!
Лядичев метким ударом прихлопывает муху. Симакова в новых рыданиях утыкается ему в плечо.
СУШКО. Живем!
Пауза.
ЛЯДИЧЕВ (неожиданно чистым приятным голосом). «Черный во-орон, что ж ты вье-ошься, что ж ты вьешься надо мной?..»
ТЕЩА, СЕКРЕТАРША, СУШКО и СИМАКОВА (красиво подхватывают вместе с Лядичевым). «Ты добы-ычи не дожде-ошься… Черный во-орон, я не твой!»
Звонок телефона. Лядичев снимает трубку, остальные продолжают петь без слов.
ЛЯДИЧЕВ. Алло! Да, Батый Ильич. Нет. Простите, сейчас не могу. Занят! Мы тут поем.
Вешает трубку и вступает снова.
ЛЯДИЧЕВ. «Что ты когти распускаешь над моею головой?»
ВСЕ. «Иль добычу себе чаешь? Черный ворон, я не твой!»
Телефон звонит снова. Лядичев снимает и тут же кладет трубку.
ЛЯДИЧЕВ. «Полети в мою сторонку, скажи маменьке моей…»
Сзади, невидимая никем, входит СТАРУШКА с куском динамита, от которого идет горящий бикфордов шнур. Входит — и останавливается, пораженная.
ВСЕ. «Ты скажи моей любезной, что за родину я пал.»
Медленно горит бикфордов шнур.
Медленно закрывается занавес.
