Вскоре после переправы, 5-го декабря, Наполеон в местечке Сморгонь (современный районный центр в Белоруссии) передал командование армией Его Величеству Мюрату, королю Неаполитанскому, а сам в сопровождении двухсот гвардейцев отправился в Париж собирать новые армии взамен уничтоженной в России. Тогда-то, проезжая через Вену, и произнёс Наполеон свои знаменитые слова, ставшие пословицей: «От великого до смешного – только один шаг, и пусть судит потомство».

Вот описание французского автора: «Стоял страшный мороз. Императора сопровождали 30 конных егерей Гвардии в покрытых инеем латах, в тёмно-зелёных плащах, усы их превратились в сосульки. Санями, запряжёнными шестёркой лошадей, правил капитан Вонсович, по сторонам ехали польские гвардейские уланы; конные пикейщики ехали впереди повозки императора, рядом с ним сидел Коленкур. Затем шёл эскорт, а за ним во второй повозке – Дюрок и Лобау; наконец, в третьей были Лефевр-Деноет, барон Файн и слуги. Барабанщик Гвардии пробил «поход», как будто давал сигнал к погребению».

Тем временем остатки Великой Армии направлялись к Вильно. Обещанный солдатам рай оборачивался адом: казаки вылетали из леса, стреляли, рубили и исчезали. Преследование сорвало первоначальные планы Наполеона закрепиться в Вильно, в результате непрерывного отступления и маршей в условиях русской зимы деморализованная французская армия оказалась практически уничтоженной.

Русские висели на хвосте, не давая возможности противнику привести себя хотя бы в относительный порядок. По выражению Клаузевица русские «сгоняли французов с биваков». Как пишет маршал Бертье Наполеону, русские преследовали французов силами кавалерии и небольшими отрядами пехоты с орудиями, размещёнными на санях.

Бегство Наполеона из России (Нортон Адольф)

Из воспоминаний Дениса Давыдова про дорогу на Вильно:

«Множество раненых неприятелей валялось на снегу или, спрятавшись в повозках, ожидало смерти от действия холода и голода… Сани мои ударялись об головы, руки и ноги замёрзших или почти замерзающих; это продолжалось во всё время движения нашего от Понарей до Вильны».

В идеализированном представлении Л. Н. Толстого стратегия М. И. Кутузова сводилась к действиям погонщика с кнутом в руках: «Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное».

После переправы через Березину войска захватчиков подстерегали новые беды. Во-первых, на остатки армии Наполеона продолжали наседать преследовавшие их русские войска. Только за пять дней отступления от Березины было выведено из строя более 12 тысяч человек. Во-вторых, с 28-го ноября резко усилились морозы. Если до Березины мороз не превышал – 10–12°, то с начала декабря началась настоящая русская зима – ртутный столбик опустился ниже – 25–28°. И хотя от морозов страдали и русские, но французам и другим жителям Южной Европы доставалось сильнее – они сотнями замерзали прямо на дороге: «…всё гонимся за неприятелем, – писал Кутузов жене 8-го декабря, – и мёртвыми они теряют ещё более прежнего: так, что на одной версте от столба до столба сочли неубитых мёртвых 117 тел».

Русская армия также тяжко страдала от холода, но лучше экипированная, она к тому же могла себе позволить оставаться дольше в населённых пунктах, имела возможности эвакуировать раненых и обмороженных.

Вот, что писал на эту тему И. С. Скворцов:

«Во время преследования Наполеона русская армия хотя и находилась в сравнительно лучших условиях относительно продовольствия, но тоже очень пострадала. Из 100 тысяч человек, стоявших на Калужской дороге, выбыло из строя во время пути от ран и болезней больше двух третей».

Французы уже не имели сил сражаться за населённые пункты, они могли только уходить по заснеженным дорогам. Голод и холод косил солдат сильнее, чем ядра и пули. Ничтожная часть тех, кто входил в Москву, уцелела, поэтому основные свидетельства относятся к победившей русской стороне. Многочисленность их показаний не даёт оснований сомневаться в полнейшем разложении французов, в фактах каннибализма.

9-го декабря уцелевшие добрались до Вильно. Бартье писал: «этот день оказался самым тяжёлым… Герцог Беллуно (Виктор) явился в одиночестве… Артиллерия исчезла, так как не было лошадей. Всё было потеряно… У ездовых поморожены руки. Государь, я должен сказать Вам всю правду: армия полностью разгромлена; солдаты бросают ружья, потому что не в силах их держать… Государь, армии больше не существует!

В Вильно французы не имели возможности передохнуть. Голодные, изнурённые, находившиеся в полубессознательном состоянии люди набрасывались на склады продовольствия и винные подвалы и грабили их. Казалось, командиров больше не существовало.

10-го декабря к городу подошёл авангард русской армии, атаман Платов с казаками. Опасаясь появления всей армии Кутузова, маршал Мюрат приказал отступать. Французы после перехода Березина – Вильно имели в распоряжении до 4–5-ти тысяч солдат, присоединившихся к Наполеону позже и бывших в количестве до 23-х тысяч сразу после Березины. До Вильно дошла незначительная часть этих дивизий, основная причина потерь – смертность во время ночных бивуаков. Прикрывать бегство французов с жалкими остатками армии остался маршал Ней.

11-го декабря французы очистили Вильно, куда вскоре въехал император Александр I. В самом городе русские взяли в плен 7 генералов, 10 тысяч пленных и более 5 тысяч в госпиталях, а также немалые запасы провизии.

А. Валлоттон пишет, что Александр I, основываясь на тенденциозных или необъективных докладах, обвинил фельдмаршала Кутузова в том, что тот не уничтожил неприятельскую армию у Березины, но, желая соблюсти приличия, всё же пожаловал ему орден Св. Георгия 1-й степени. Кутузов не заслужил упрёков, он полностью заработал награду; его целью было освобождение России с наименьшими потерями, а не взятие в плен солдат, которых он не смог бы прокормить. «Я хотел прийти к границе с достаточным количеством войск… Я не дам ни одного русского солдата за десять неприятельских», – любил он повторять. Некоторые из его высказываний, удивлявших в то время, показали впоследствии, как далеко и правильно он смотрел.

Дальше Вильно главная русская армия не пошла, дальнейшее преследование осуществлялось казаками, которые оказались приспособленными воевать в отрыве от баз снабжения. Численность русских войск на момент занятия Вильно составляла 27 464 солдат в армии Кутузова и 15 тысяч в армии Чичагова, то есть русские имели подавляющее превосходство над противником. Армия Витгенштейна двигалась севернее, стараясь отрезать корпус маршала Макдональда, который располагался на позициях под Ригой.

Из Вильно французская армия потянулась к Неману. Её постоянно трепали войска Кутузова. В овраге у Понари фургоны с армейской казной, штабными бумагами и трофеями застряли у крутого обледеневшего подъёма. Изнурённые лошади скользили и падали – и тут появились казаки. Тогда солдаты бросились на повозки, вскрыли мешки, взломали денежные ящики, набили золотыми монетами свои карманы, узлы, сделанные из платков, и шапки.

Отстреливаясь от казаков, французы шли к границе Российской империи, городу Ковно (современный Каунас в Литве) на Немане. С 11-го декабря французы стали прибывать в Ковно, через два дня, когда арьергард Нея достиг города, при нём оставалось от 800 до 1500 боеспособных солдат, к которым добавились 400 солдат из гарнизона. Русские обстреливали отряд Нея, часть их даже перебралась на другой берег, чтобы воспрепятствовать переправе.

В Ковно Мюрат сообщил, что передаёт командование Евгению Богарне и покидает армию. Он сказал такие резкие слова о Наполеоне, что возмущённый Даву жёстко ему ответил, что императору всё станет известно, но со словами: «Я не попадусь в этот мешок», король Неаполитанский прыгнул в карету и помчался через Германию и Австрию в столицу подаренного ему Наполеоном Неаполитанского королевства.

14-го декабря вечером маршал Ней перешёл на берег Варшавского герцогства. По словам Клаузевица через Неман с основной армией перешло 1600 человек под ружьём (видимо арьергард Великой Армии под командованием Нея), по прусским источникам через Неман перебралось до 33-х тысяч солдат и офицеров, в большинстве безоружных и в жалком состоянии. Многие из них уже не вернулись в армию Наполеона, дезертировав по домам или умерев в госпиталях.

Перейдя через Неман, генерал Фезенсак писал, что он пересекал Неман в обратном направлении при свете луны, вспоминая блеск солнца и страшную грозу, сопровождавшую начало злосчастного вторжения. Её уже более не существовало – блестящей, неисчислимой и грозной армии, не умещавшейся когда-то на этих равнинах и берегах и в дерзостной гордости собиравшейся вершить судьбы мира. Её более не существовало! Битвы уничтожили её…

Витгенштейн, преследуя 10-й корпус Макдональда, отступающий из-под Риги, вторгся в Пруссию, заключив перед тем соглашение о нейтралитете с командующим прусского корпуса генералом Йорком. На юге Белоруссии австрийская армия также отступила из Российской империи в Польшу.

Поход Наполеона в Россию завершился, но война ещё не закончилась, впереди были бои в Европе.

В своём донесении М. И. Кутузов так подводил итоги кампании: «Наполеон вошёл с 480-ю тысячами, а вывел около 20-ти тысяч, оставив не менее 150 000 пленными и 850 пушек». Число погибших в русских войсках составило 120 тысяч человек. Из них убитых и умерших от ран – 46 тысяч человек. Остальные умерли от болезней, в основном, в период преследования Великой армии Наполеона.

И. В. Сталин писал: «наш гениальный полководец Кутузов… загубил Наполеона и его армию при помощи хорошо подготовленного контрнаступления» (журнал «Большевик», 1947, № 3). Недаром во время Великой Отечественной войны образ М. И. Кутузова и других русских военачальников получил воплощение в государственных наградах Советского Союза.