Книга: Транторианская империя (сборник)
Назад: Глава третья Случайности и наручные часы
Дальше: Глава пятая Тревога клонит голову вниз

Глава четвертая
Свободен?

Сандер Джонти холодно взглянул на собеседника:
— Вы говорите, исчез?
Риззет провел рукой по пылающему лицу.
— Что-то исчезло. Не знаю, что именно, Возможно, тот документ, который мы разыскиваем. Мы знаем о нем только то, что он датирован периодом с пятнадцатого по двадцать первое столетие первобытного земного календаря и что он опасен для нас.
— Какие основания считать, что исчез именно этот документ?
— Только косвенные. Исчезнувший документ тщательно охранялся Земным Правительством.
— Этот факт еще ни о чем не говорит. Земляне благоговеют перед любым документом, относящимся к догалактическому прошлому. Их поклонение традициям просто смешно.
— Но документ украден, а земляне не объявляют об этом. Зачем им охранять пустой ящик?
— А я вполне готов поверить, что они просто не решаются во всеуслышание объявить о пропаже своей бесценной реликвии. Однако не могу себе представить, как это юному Фаррилу удалось стащить документ. Мне казалось, вы тщательно следите за мальчишкой.
— У него нет документа, — улыбнулся Риззет.
— Откуда вы знаете?
Агент Джонти с триумфом выложил свой главный козырь:
— Потому что документ исчез двадцать лет назад.
— Что?
— Его никто не видел вот уже двадцать лет.
— Не может быть! Всего шесть месяцев назад Ранчер узнал о его существовании.
— Значит, кто-то опередил его на девятнадцать с половиной лет.
Джонти задумался, потом сказал:
— Теперь это уже неважно.
— Почему?
— Потому что я на Земле уже много месяцев. До прибытия сюда легче было поверить, что на этой планете скрывается какая-то важная информация. Но теперь прикиньте: когда Земля была единственной населенной планетой в Галактике, она представляла собой примитивный регион с военной точки зрения. Единственное оружие, достойное упоминания, — грубая и неэффективная атомная бомба, от которой они даже не удосужились изобрести защиту.
Джонти показал рукой на горизонт, синевший смертельной радиацией, и продолжал:
— Будучи временным резидентом на Земле, я занимался этим. Трудно вообразить, что можно перенять что-то ценное от общества, стоящего на таком примитивном технологическом уровне. Конечно, можно предположить, что здесь существуют забытые искусства или науки; в мире полно идиотов, готовых возвести примитивизм в культ и навыдумывать всякого вздора о доисторических земных цивилизациях.
— Но Ранчер был умным человеком, — возразил Риззет. — И он определенно заявил, что это самый опасный из всех известных ему документов. Вы помните его слова? Я даже могу процитировать их: «Этот документ означает гибель для тиранитов, да и для нас тоже; но одновременно он принесет новую жизнь всей Галактике».
— Ранчер, как и любой человек, мог ошибаться.
— Подумайте, сэр, мы ведь не имеем понятия о содержании документа. Возможно, это какие-то никогда не публиковавшиеся научные записи. Может быть, запись об оружии, которое земляне никогда не считали оружием, — нечто, внешне не похожее на него…
— Ерунда! Вы военный человек и должны бы понимать! Если и существует наука, которой люди занимаются с непрерывным успехом, то это военная технология. Ни одно потенциальное оружие не может оставаться нереализованным в течение десяти тысяч лет… Думаю, Риззет, нам пора возвращаться на Лингейн.
Риззет пожал плечами, он не был удовлетворен. Но не был удовлетворен и Джонти. Документ украден, следовательно, он важен. Настолько важен, что его не побоялись украсть. Ищи его теперь по всей Галактике!
Невольно он подумал, что документ может быть у тиранитов. Ранчер скрытничал, даже Джонти он не доверял полностью. Ранчер заявил, что этот документ несет смерть, что это обоюдоострое оружие. Джонти плотно сжал губы. Глупец с его идиотскими намеками! К тому же сейчас он во власти тиранитов.
А что, если в документе действительно содержится важная информация? И если он попадет, например, в руки Аратапа? Аратап! Теперь, после ликвидации Ранчера, это единственный человек, чьи поступки невозможно предугадать; самый опасный из всех тиранитов.

 

Саймак Аратап был низкорослым, узкоглазым, слегка кривоногим. У него была обычная для тиранитов приземистая фигура с толстыми руками и ногами. Однако, хотя перед ним стоял очень высокий и мускулистый представитель подчиненных миров, Аратап был абсолютно уверен в себе. Он был наследником (во втором поколении) тех, кто оставил ветреную и неплодородную родину и пронесся через пустоту, чтобы захватить и поработить богатые, густонаселенные планеты в районе туманности.
Отец Аратапа командовал флотилией маленьких быстрых кораблей, которые нападали и исчезали, а потом неожиданно нападали снова, превращая в груды металлолома противостоящие им огромные корабли.
Затуманные королевства воевали по-старому, а тираниты избрали новый способ. Когда огромные сверкающе корабли противников пытались начать сражение, они лишь впустую тратили время и энергию, встречая вакуум. Тираниты, рассчитывая не столько на мощь, сколько на скорость и согласованность действий, побеждали королевства поодиночке, одно за другим. А до этого каждое королевство, чуть ли не радуясь неприятностям соседей, считало себя в безопасности, пока не наступала его очередь.
Но все эти войны окончились пятьдесят лет назад. Теперь районы туманности превратились в сатрапию, в которой тиранитам оставалось лишь поддерживать порядок да вовремя взимать ежегодную дань. «Раньше мы сражались с целыми планетами, а теперь приходится воевать с отдельными людьми», — устало подумал Аратап.
Он взглянул на стоявшего перед ним юношу. Совсем молодой человек, высокий, широкоплечий. Напряженное лицо, смешная стрижка ежиком — явная дань нелепой университетской моде. Чисто по-человечески Аратапу было даже немного жаль его.
Молодой человек был явно испуган.

 

Но Байрон не назвал бы свои ощущения страхом, Если бы его попросили определить свое внутреннее состояние, он сказал бы о нем так: напряжение. Всю жизнь он знал, что тираниты — это господа. Его отец, сильный и властный человек, которому беспрекословно повиновались в его владениях и к мнению которого с почтением прислушивались в соседних королевствах, в присутствии тиранитов становился покорным и приниженным.
Тираниты изредка наносили в Вайдемос вежливые визиты по делам, касающимся ежегодной дани, которую они называли налогом. Ранчер Вайдемоса был ответственным за сбор налогов на планете Нефелос, и тираниты небрежно проверяли его отчеты.
Ранчер сам встречал их маленькие корабли. Тираниты сидели во главе стола за парадным обедом, им подавали блюда в первую очередь. Когда они начинали говорить, остальные мгновенно замолкали.
Ребенком Байрон удивлялся, почему с такими маленькими уродцами обращаются столь почтительно. Но, повзрослев, узнал, что для его отца они то же самое, что отец — для стада коров. Байрон научился говорить с тиранитами почтительно и обращаться к ним, добавляя неизменное «Ваше превосходительство».
Он так хорошо научился этому, что, стоя теперь перед одним из повелителей, чувствовал, как дрожит от напряжения.

 

Корабль, который он не без основания считал своей тюрьмой, стал таковой официально в день прибытия на Родию. В дверь его каюты позвонили, и два рослых офицера встали в проеме. Капитан, вошедший следом, сказал ровным голосом:
— Байрон Фаррил, властью, данной мне как капитану этого корабля, я подвергаю вас аресту. Вас будет допрашивать наместник Великого Повелителя.
Наместником оказался маленький тиранит, сидевший теперь перед ним с отсутствующим видом. А Великий Повелитель — это Хан Тиранийский, живущий в легендарном каменном дворце на родной планете тиранитов.
Байрон украдкой огляделся. Его окружали четыре охранника в серо-голубых мундирах тиранитской внешней полиции. Они были вооружены. Пятый, со знаками отличия майора, сидел рядом с наместником.
Первым заговорил наместник. Голос его звучал тонко и немного визгливо:
— Вы, очевидно, знаете, что прежний Ранчер Вайдемоса, ваш отец, казнен за измену.
Его выцветшие глаза были устремлены на Байрона. Казалось, в них не было ничего, кроме жалости.
Байрон ничего не ответил. Что он мог поделать? Внутри у него все кипело, ему хотелось заорать, наброситься на них с кулаками — но ведь отца-то этим не воскресить! Байрон понимал, что наместник не зря начал разговор именно с этого утверждения. Они хотели сломить его, заставить выдать себя. Ну уж нет — такого удовольствия он им не доставит.
— Я Байрон Мелейн с Земли, — спокойно ответил он — Если вы сомневаетесь в моей личности, можете вязаться с Земным консулом.
— Разумеется. Но у нас сейчас не формальное расследование. Вы утверждаете, что вы Байрон Мелейн с Земли. Однако вот письма, адресованные Ранчером своему сыну. — Аратап указал на бумаги, лежавшие перед ним. — Вот квитанция регистрации в колледже, вот пригласительный билет на церемонию присуждения ученой степени, — все на имя Байрона Фаррила. Их обнаружили в вашем багаже.
Байрона охватило отчаяние, но он ничем не выдал его.
— Мой багаж обыскан незаконно, и я отказываюсь признавать ваши доказательства.
— Мы не в суде, мистер Фаррил или Мелейн. Как вы все это объясните?
— Если вы обнаружили их в моем багаже, значит, их туда подложили.
Наместник принял это объяснение. Байрон удивился; объяснение было шито белыми нитками и не выдерживало никакой критики. Однако наместник не возразил, а лишь указал пальцем на черную капсулу.
— А эта рекомендация Правителю Родии тоже не ваша?
— Как раз моя. — Байрон обдумал ответ заранее. В рекомендации его имя не упоминалось. — Существует заговор против Правителя…
Он внезапно оборвал свою заготовленную речь, почувствовав, насколько неубедительно она звучит. Сейчас наместник цинично улыбнется…
Но Аратап не улыбнулся. Он только вздохнул, привычным быстрым движением извлек контактные линзы из глаз и осторожно положил их в стакан с соляным раствором, стоявший перед ним на столе. Без линз его глаза немного слезились.
— И вы узнали об этом на Земле, за пятьсот световых лет отсюда? — спросил он. — Наша полиция здесь, на Родии, ничего не слышала.
— Полиция здесь, а заговор задуман на Земле.
— Понятно. Вы их агент? Или, наоборот, хотите предупредить Хинрика об опасности?
— Хочу предупредить, разумеется.
— Вот как? И почему же вы хотите это сделать?
— Я рассчитываю на значительное вознаграждение.
Аратап улыбнулся:
— По крайней мере, это звучит правдоподобно и придает некую достоверность вашим прежним утверждениям. Каковы же подробности заговора?
— Их я сообщу только Правителю.
Мгновенное колебание, затем пожатие плечами.
— Хорошо. Тираниты не вмешиваются в местную политику. Мы организуем вам встречу с Правителем и тем самым внесем вклад в обеспечение его безопасности. Мои люди задержат вас, пока не будет собран ваш багаж, затем вы будете свободны. Уведите его!
Последние слова относились к вооруженным стражникам, которые тут же увели Байрона. Аратап вставил контактные линзы, и взгляд его мгновенно обрел былую проницательность.
— С юного Фаррила не спускайте глаз, — сказал он оставшемуся в комнате майору.
— Разумеется, — коротко кивнул офицер. — Сначала мне даже показалось, что вы поверили ему. На мой взгляд, его рассказ абсолютно неубедителен.
— Конечно. Поэтому мы можем манипулировать им какое-то время. Всеми этими юными глупцами, насмотревшимися шпионских видеотриллеров о межзвездных интригах, легко управлять. Конечно же, он сын экс-Ранчера.
— Вы уверены? — заколебался майор. — У нас на этот счет лишь одни подозрения.
— Вы хотите сказать, что все эти документы и впрямь сфабрикованы? Но зачем?
— Возможно, он только приманка, принесенная в жертву, чтобы отвлечь наше внимание от подлинного Байрона Фаррила.
— Вряд ли. Слишком уж театрально. К тому же у нас есть фото куб.
— Кого? Этого парня?
— Сына Ранчера, Хотите взглянуть?
— Безусловно.
Аратап приподнял пресс-папье, стоявшее на столе. Это был простой стеклянный кубик с трехдюймовыми гранями, черный и непрозрачный.
— Если потребуется, я в любой момент могу припереть его к стенке с помощью этой штуковины. Это хитрая штука, майор, Не знаю, знакомы ли вы с ней. Изобретена недавно во Внутренних Мирах. Кажется обычным кубиком, но стоит перевернуть его вверх ногами, как молекулы автоматически перестраиваются и он становится абсолютно прозрачным. Забавный фокус, а?
Он повернул кубик. Матовые грани замерцали и прояснились, как рассеивается густой туман под налетевшим внезапно порывом ветра. Аратап спокойно ждал, скрестив руки на груди.
Кубик стал прозрачным как слеза, и из него улыбнулось юное лицо — живое, ясное, схваченное в момент вздоха.
— Из вещей экс-Ранчера, — заметил Аратап. — Что скажете?
— Несомненно, это наш молодой человек.
— Да. — Наместник задумчиво разглядывал фото-куб. — Слушайте, а почему бы не поместить в куб шесть фотографий? Снятые с разных точек шесть связанных между собой фотографий, при повороте переходящих одна в другую. Они превратили бы статику в динамику, дали бы жизнь изображению. Майор, да ведь это была бы новая форма в искусстве!
В его голосе звучало неподдельное воодушевление. Однако скептический взгляд молчаливого майора прервал этот короткий экскурс в область искусства, и Аратап, помрачнев, резко спросил:
— Итак, вы будете следить за Фаррилом?
— Разумеется.
— Следите и за Хинриком.
— За Хинриком?
— Конечно. В этом весь смысл освобождения мальчишки. Я хочу получить ответы на некоторые вопросы. Зачем Фаррилу встречаться с Хинриком? Какая между ними связь? Покойный Ранчер не мог действовать в одиночку, за ним должно стоять хорошо организованное тайное общество. А мы пока его не обнаружили.
— Но Хинрик не может в нем участвовать. Ему не хватит на это ума, даже если бы хватило мужества.
— Согласен. Но именно в качестве полуидиота он и может служить их оружием. В таком случае он окажется слабым звеном в нашей системе. Мы не должны их исключать такую возможность.
Он махнул рукой. Майор отдал честь, повернулся и вышел.
Аратап вздохнул, задумчиво повертел в руках фото-куб, наблюдая, как его снова заполняет чернильная мгла.
Во времена его отца жизнь была проще. В завоевании планет есть какое-то величие; но в этом продуманном манипулировании ничего не подозревающим юношей нет ничего, кроме жестокости, И все же это необходимо.
Назад: Глава третья Случайности и наручные часы
Дальше: Глава пятая Тревога клонит голову вниз