2
Когда над изломанной линией горизонта начала разгораться заря, она пробудилась на барже, качающейся на волнах Ист-Ривер, томно откинула в сторону меховое одеяло и отвела со лба прядь волос. Кончиками пальцев провела по шее, плечам и груди, где уже начали проявляться знаки, оставленные ее вчерашним возлюбленным. Улыбнувшись, она хрустнула пальцами и медленно повернулась на левый бок.
Тоба, тяжелый и черный, как ушедшая ночь, лежал, устроив щеку на правой ладони и ухмыляясь во весь рот.
– Боги, ты что, вообще никогда не спишь? – воскликнула она.
– Только не рядом с леди, которая удавила больше сотни любовников, стоило им опуститься в утомлении на ложе рядом с ней.
Ее зрачки сузились:
– Так ты знал! Ты знал с самого начала! Ты обвел меня вокруг пальца!
– Слава Богу и амфетамину, это так!
Потянувшись, она улыбнулась:
– Тебе необыкновенно везет. Как правило, я даже не жду, пока они опустятся на ложе. Я выбираю определенный момент, и одновременно завершаю. Делаю, так сказать, два дела сразу. Твоя очередь должна наступить только сейчас, потому что меня отвлекла архитектура… – Она протянула руку и коснулась пульта. Баржа бесшумно двинулась вперед. – Взгляни скорей, пока свет ложится среди руин Манхеттена!
Она неожиданно села и подняла на уровень глаз продолговатую рамку из резного полированного дерева, держа ее на расстоянии вытянутой руки.
Посмотрела сквозь нее:
– Вот эта группа справа… Какая великолепная композиция, верно?
Тоба приподнялся и наклонился вперед, потершись подбородком об обнаженное плечо девушки.
– Очень, гм… интересно.
В левой руке у нее появилась маленькая видеокамера. Она посмотрела в видоискатель, совместила с рамкой, потом отклонилась немного назад и нажала кнопку.
– Готово.
И положила камеру и рамку.
– Я могла бы всю свою жизнь только и делать, что снимать живописные руины. Собственно, я так и делаю, причем лучше всего получается, если снимать с моря или реки. Ты когда-нибудь замечал эту деталь?
– Нет. Хотя теперь, когда ты обратила внимание…
– Ты знаешь, я с самого начала подумала, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Слишком все хорошо получалось. Одетый в тряпье, неграмотный и немытый, продукт упадка цивилизации, ты рылся в отбросах на берегу как раз тогда, когда я проплывала мимо. Ты меня провел. Так кто же ты? Археолог?
– Ну, я…
– И ты знал, кто я. Держи правую руку, как сейчас, а голову подними.
Она перекатилась на живот, тоже подняла правую руку, уперлась локтем в палубу и хлопнула ладонью о ладонь Тобы.
– Отлично, мистер Тоба. Теперь жмите изо всей силы. Как будто ваша жизнь зависит от этого. Может, это так и есть.
– Эй-эй, леди…
Его рука начала клониться назад. Он напряг мускулы, но это не помогло – через несколько мгновений бросок пригвоздил его руку к палубе.
Она улыбнулась, глядя на него сверху:
– Желаете попробовать левой рукой?
– Нет, спасибо. Слушай, теперь я верю всему, что рассказывают о тебе. У тебя… э-э… экзотические вкусы и хватает сил, чтобы их удовлетворять. И я привык восхищаться каждым, кто способен получить то, что хочет. Для меня это был единственный способ встретиться с тобой ради предложения, от которого ты не сможешь отказаться. Такой шанс выпадает раз в жизни.
– А как там насчет хорошенькой руины?
– Самая распрекрасная, можешь мне поверить! – быстро ответил Тоба.
– А интересного человека?
– Самого интересного!
Она ухватила его за руку и рывком поставила на ноги.
– Скорей! Смотри: как отражается солнце на стенах вон той разрушенной башни!
– Первый класс!
– Как имя того человека?
– Доракин. Рэд Доракин.
– Что-то знакомое.
– Известная личность.
– Живописный тип?
– Спрашиваешь!
– Я могла бы воспользоваться новой баржей с инкрустацией из слоновой кости и черного дерева…
– О чем речь. Эй! Лучи солнца сквозь остатки вон того моста…
– Скорей, камеру! Ты очень удачливый человек, Тоба.
– Будто я и сам не знаю!
Увидев, как точечка машины в зеркале заднего вида постепенно набухает, Рэд Доракин беззлобно выругался.
– В чем дело? – послышался хриплый голос из-под панели.
– Что? А я и не заметил, что не выключил тебя.
Его правая рука потянулась к кнопке, но на полпути остановилась и вернулась назад.
– Ты выключил. Это я сам активизировал цепи.
– И как тебе это удалось?
– Помнишь, в прошлом месяце я выиграл в карты у тебя один ремонт? Так вот, денег хватило еще и на установку нескольких новых блоков. Хочу расширить горизонты.
– Ты хочешь сказать, что подслушивал весь этот месяц?
– Да. Ты часто разговариваешь сам с собой. Очень забавно.
– Нет, этого так оставлять нельзя.
– Можешь больше не играть со мной в карты… Так что же все-таки случилось?
– Полиция. Быстро нагоняют нас. Может, проедут мимо, а может, не проедут.
– Держу пари, что я их обставлю. Будем сражаться?
– Да нет же, сиди тихо, Цветы. Не все, что делается, сразу получается – вот в чем секрет.
– Я не понимаю.
– Я о том, что если не выйдет сейчас, испробую какой-нибудь другой способ.
Он снова посмотрел в зеркало. Блестящий каплевидный автомобиль вырос уже до солидных размеров и продолжал нагонять машину Рэда.
– Я по-прежнему не понимаю.
Чиркнув спичкой по ногтю большого пальца, Рэд прикурил сигару.
– Догадываюсь. Не волнуйся и не встревай в спор ни в коем случае.
– Принято.
Он посмотрел в сторону. Полицейская машина догнала пикап и шла теперь рядом. Рэд вздохнул.
– Останавливайся или проезжай, чтоб тебе было пусто, – пробормотал он. – Эта Дорога не для игр.
Словно в ответ завыла сирена. Над крышей машины выдвинулся шар сигнала и начал ярко мигать, словно горящий в темноте глаз.
Рэд повернул руль и выехал на обочину Дороги.
Небо снова принялось пульсировать: светлей – темней, светлей – темней. Когда пикап окончательно остановился, над горизонтом повисло утреннее солнце, травы серебрились от изморози, слышалось пение птиц. Сверкающий полицейский автомобиль выехал на обочину впереди Рэда. Распахнулись обе дверцы, и из машины вылезло двое офицеров в серых кителях. Рэд выключил зажигание, выпрямился и выдохнул облако табачного дыма.
Один из полицейских прошел к задней части грузовичка, а его товарищ остановился у дверцы пикапа.
– Чтоб мне провалиться! – воскликнул он.
– Привет, Тони.
– Не знал, что это ты, Рэд. Надеюсь, ты не подумал, что случилось нечто серьезное.
Рэд пожал плечами:
– Так… то да се.
– Тони, – послышался голос со стороны кузова, – ты бы взглянул сюда.
– Гм… Тебе придется выйти, Рэд.
– Конечно.
Он открыл дверцу и вылез.
– Что там? – спросил Тони, направляясь к кузову.
– Взгляни.
Второй полицейский приподнял край брезентового чехла и принялся стаскивать его с кузова.
– А, я знаю эти штуки! Эти винтовки из В-20, называются М-1.
– Верно. А видишь, что здесь, сзади? Автоматы «Браунинг», ящик с ручными гранатами и полно патронов, к тому же.
Тони вздохнул и обернулся к Рэду:
– Только ничего не объясняй. Я сам угадаю. Я точно могу сказать – куда ты направляешься. Ты все еще считаешь, что греки должны выиграть битву при Марафоне и намерен им помочь.
Рэд сделал обиженное лицо:
– Почему ты так думаешь?
– Тебя уже дважды на этом ловили.
– И вы просто наугад решили проверить меня еще раз, не так ли?
– Да, именно так.
– И ты хочешь сказать, что вам никто не шепнул на ушко пару слов?
Офицер помолчал, глядя в сторону.
– Никто.
– Отлично. Вы поймали меня с товаром. Что теперь?
– Во-первых, мы конфискуем весь груз. Можешь нам помочь разгрузить твой пикап и перетащить все это в нашу машину.
– Расписку дадите?
– Проклятье, Рэд! Ты что, не понимаешь, как это все серьезно?
– Понимаю.
– Но ведь ты же знаешь, что ничего не изменится, даже если ты добьешься своего. Ты просто создашь новое ответвление Дороги. Или новый въезд.
– А что тут, собственно, такого страшного?
– Кто знает, что и как проникнет на Дорогу оттуда…
– По Дороге и так бродит немало всякой всячины, Тони. Посмотри хотя бы на меня.
– Но ты уже зло известное, изученное. Тебя все знают. Зачем тебе это новое ответвление, в конце концов?
– Затем, что оно существовало. Но теперь эта боковая дорога заблокирована. Я пытаюсь заново изменить стечение обстоятельств, при которых это произошло.
– Я такого не понимаю.
– Ты еще молод, Тони.
– Все равно я не понимаю тебя, Рэд. Да ладно, помоги лучше выгрузить оружие.
Они начали перетаскивать ящики и автоматы.
– Ты должен бросить это дело, понимаешь?
– Следить за подобными вещами – это часть вашей работы, вот это я понимаю.
– Тебе на все наплевать. Представь себе, что ты открыл путь в какое-то по-настоящему грязное место, где полным-полно гадких тварей, способных путешествовать по Дороге. Мы все тогда бы попали в переплет. Почему бы тебе действительно не оставить это дело?
– Я ищу кое-что, чего другим способом не могу найти.
– Не возражаешь, если полюбопытствую, что именно?
– Возражаю. Это мое личное дело.
– И ты затормозил бы все движение ради исполнения собственной прихоти?
– Ага.
– Да-а, не стоило и спрашивать, ведь я знаю тебя уже лет сорок. А для тебя это сколько получается?
– Пять… или шесть… или тридцать. Не знаю. Ты, наверное, много работал по кабинетам?
– Слишком много.
– Там-то и узнал о новых ответвлениях?
– Вообще-то я немного подковался в теории, и она куда сложнее, чем ты предполагаешь.
– Чушь! Если там была Дорога однажды, значит, она сможет появиться там опять.
– Пусть будет по-твоему, но мы не можем позволить тебе своевольничать.
– Да люди каждый день так делают! С чего бы они тогда ездили по Дороге? Куда бы они ни направлялись, они, так или иначе, повсюду меняют рисунок ветвей.
Тони щелкнул зубами:
– Я знаю, и лично мне становится страшно. Может случиться непоправимое. Нужно создать сторожевые посты…
– Но Дорога была здесь всегда, и те, кто по ней путешествует, тоже были всегда. Мир продолжает существовать, и Дорога существует – со дня творения до конца света, аминь. Так было, есть и будет. Или ты со мной не согласен?
– Я тебя знаю лет сорок, или тридцать, а, может быть, только пять или шесть, но ты не изменился. Я по-прежнему не могу с тобой договориться… Ладно, покончим на этом. Мы не можем контролировать все движение и за всем уследить. Но большие нарушения мы предотвратить в состоянии – это-то мы и делаем. А вот ты всегда почему-то в них впутываешься. Хотя я и на этот раз не буду очень строгим и отпущу тебя всего лишь с очередным предупреждением.
– А что вы еще можете? Ты ведь прекрасно знаешь, что ничего. Как вы докажете – куда я направлялся с этим грузом? Что вы можете мне сделать? Только конфисковать груз и прочитать нудные нотации? Надолго вы мне погоду не испортите и кислород не перекроете. И еще – почему вы преследуете меня, именно меня? Я ведь не играю никакой роли ни в политике, ни в службе безопасности. Делаю вывод: кто-то имеет на меня зуб. И я хотел бы знать – кто?
Тони покраснел. Его напарник прошел мимо с очередным ящиком гранат.
– Ты становишься параноиком, Рэд, – наконец вымолвил он.
– Так-так. Может, подбросишь намек? – Глаза Рэда не отрывались от глаз офицера, пока тот зажигал спичку о коробку с патронами и раскуривал сигарету. – Кто бы это мог быть?
Тони посмотрел в сторону напарника:
– Давай перетащим, что осталось.
Перетаскивание остатков оружия заняло еще минут десять. После этого Рэду было разрешено сесть в кабину грузовика.
– Ладно, считай, что я тебя предупредил, – сказал Тони.
Рэд кивнул.
– …и будь осторожен.
Рэд снова кивнул и медленно, с расстановкой, произнес:
– Благодарю.
Он долго смотрел, как полицейская машина скрывается вдали.
– Что все это значит?
– Он оказал мне услугу, Цветы. Он специально искал меня, чтобы я знал – мы в беде.
– В какой?
– Об этом нужно подумать. Далеко до ближайшей остановки?
– Нет, она чуть впереди по Дороге.
– Бери управление.
Грузовик дернулся и стал набирать скорость…
