Глава 10
— Кому-то из нас придется наблюдать за ними постоянно, — сказал Рассу Грег, — Расслабляться нельзя ни на минуту. Рано или поздно Статсмен нанесет удар, и он не должен застать нас врасплох.
Грег бросил взгляд в сторону радарного экрана, пополнившего этим утром ряд контрольных приборов. Теперь любой самолет в радиусе ста миль будет немедленно обнаружен и взят на прицел.
На панели тут же замигала сигнальная лампочка, а на экране радара появился большой пассажирский лайнер, шедший в направлении аэропорта, расположенного к югу от лаборатории.
— Аэропорт так близко, — посетовал Расс, — что сигналы будут непрерывно.
— Я велел бельгийцам ускорить строительство корабля, — отозвался Грег, — но им все равно понадобится еще две недели, не меньше. Нужно набраться терпения и ждать. Как только корабль будет готов, мы атакуем Чемберса, но пока нам остается лишь окопаться и занять круговую оборону.
Он вновь посмотрел на радарный экран, Лайнер сделал вираж и пошел на посадку. Грег окинул взглядом лабораторию, до предела забитую оборудованием.
— Не стоит обманываться насчет Чемберса, — сказал он, — Может быть, на Земле он и не так всесилен, как на других планетах, но власти у него и здесь достаточно. Судя по всему, теперь он настроен покончить с нами как можно скорее.
Расс потянулся к столу, стоявшему сбоку от контрольной панели, и взял в руки небольшой, но замысловатого вида приборчик. Спереди у него было девять циферблатов со стрелками, три из которых указывали на какие-то деления, а шесть неподвижно стояли на нуле.
— Что это? — спросил Грег.
— Механическая ищейка, — ответил Расс. — Что-то вроде механического шпика. Пока ты фокусничал на бирже, я смастерил несколько штук. Один доя Уилсона, другой для Чемберса, третий для Крэйвена. — Он приподнял и вновь поставил на место четвертый индикатор, — А вот этот предназначен для Статсмена.
— Вроде шпика? Ты хочешь сказать, что эта штука может следить за Статсменом?
— Не только следить. Она отыщет его, где бы он ни был. Каждый человек носит на себе — или при себе — какую-нибудь вещицу из железа или из другого металла, способного притягиваться к магниту. Внутри этого шпика микроскопическая частица дурацкой военной побрякушки, с которой Статсмен никогда не расстается. Стоит найти этот орден, и мы найдем Статсмена. В другом шпике частица пряжки Уилсона — помнишь, фирменная пряжка его колледжа, он ею еще так гордился? У Чемберса есть кольцо из метеоритного железа — тоже хорошая наживка для шпика. А в ищейке Крэйвена хранится кусочек оправы от очков. Достать эти реликвии было несложно. Наше силовое поле может стащить все, что угодно, от здоровенного станка до микроскопической частицы материи, ему без разницы.
Расс хихикнул и поставил приборчик обратно на стол.
— У этой машинки, как и у нашей телеустановки, есть свое маленькое поле, — пояснил он. — Только оно модифицировано и обладает магнетическими свойствами, а потому способно обнаружить любую металлическую субстанцию, если ее частица находится внутри поля.
— Хитрая штучка, — похвалил Грег.
Расс довольно пыхнул трубкой.
— А главное — необходимая.
На панели опять замигала сигнальная лампочка. Расс схватился за рычаг, другой рукой подкрутил настройку. Это оказался всего лишь очередной пассажирский самолет. Друзья слегка расслабились — но только слегка.
— Интересно, что у него на уме? — проговорил Расс.
Статсмен остановил машину в портовом районе Нью-Йорка.
В сумерках угрюмыми призраками темнели выщербленные гнилые пирсы и полуразрушенные старые склады, заброшенные и опустевшие с тех пор, как последний корабль, побежденный воздушным транспортом, навеки встал на якорь.
Статсмен вышел из машины и сказал:
— Жди здесь.
— Да, сэр, — послышался голос шофера.
Статсмен зашагал вниз по темной улице. Телекамера следовала за ним. На экране он казался более густой тенью, движущейся на фоне теней этого старого, почти забытого района величайшего города Солнечной системы.
От серой стены дома отделилась еще одна тень, заковыляла навстречу Статсмену.
— Сэр, — заныла тень, — я не ел уже…
Все произошло мгновенно: молниеносный взмах трости, глухой звук удара по голове — и тень попрошайки рухнула на тротуар. Статсмен зашагал дальше.
— Он сегодня не в настроении, — присвистнул Грег.
Статсмен нырнул в аллею, где сумрак сгущался в почти непроглядную мглу. Расс осторожно подкрутил настройку, приблизив камеру вплотную к Статсмену, чтобы не потерять его. А тот внезапно свернул в подворотню и утонул в кромешной тьме. Друзья услышали резкий, нетерпеливый стук трости о дверь.
Подворотню залил яркий свет, но Статсмен, словно не замечая его, продолжал колотить по двери. Цвета на экране как-то странно исказились.
— Ультрафиолетовые лучи, — пробормотал Грег, — Хозяин квартиры не пускает к себе в гости кого попало.
Дверь со скрипом отворилась, на тротуар легла бледно-желтая полоска электрического света. Статсмен шагнул через порог. Человек, открывший дверь, мотнул головой:
— В заднюю комнату.
Камера, следуя за Статсменом, скользнула в освещенную переднюю. Пол и деревянные остатки обстановки устилали густой слой пыли и куски обвалившейся штукатурки. Неровными зигзагами пролегли широкие борозды — следы от мебели или тяжелых ящиков, которые тащили через комнату, нимало не заботясь о покрытии пола. Дешевые обои лохмотьями свисали со стен, залитых потоками воды из лопнувшей трубы.
Но задняя комната являла собой разительный контраст передней. Дорогая, удобная мебель, пол затянут стальной тканью, на стенах та же ткань украшена разноцветными росписями.
Под лампой сидел человек и читал газету. Он вскочил, словно внезапно разжатая пружина. Расс ахнул. Лицо вскочившего человека было знакомо всем обитателям Солнечной системы. Эта крысиная физиономия с печатью жестокости и коварства часто появлялась на страницах газет и телеэкранах, и отнюдь не по заказу ее обладателя.
— Скорио! — прошептал Расс.
Грег молча кивнул, крепко сжав челюсти.
— Статсмен! — удивленно воскликнул Скорио, — Кого-кого, а тебя я меньше всех ожидал здесь увидеть! Заходи, садись. Чувствуй себя как дома.
— Это не светский визит, — отрезал Статсмен.
— Я так и понял, — ответил гангстер. — Но все равно присядь.
Статсмен осторожно примостился на краешке стула. Скорио уселся обратно в кресло и замолчал.
— Есть дело, — без предисловий объявил Статсмен.
— Отлично. Ты не часто предлагаешь мне работенку. В последний раз это было три-четыре года назад, помнишь?
— За нами могут следить, — предупредил Статсмен.
Бандит привстал, обшаривая комнату взглядом.
— Если за нами следят, мы не сможем им помешать, — раздраженно буркнул Статсмен.
— То есть как не сможем? — заорал гангстер, — Почему не сможем?
— Потому что наблюдатель находится на Западном побережье. Нам его не достать. И если он следит за нами, то видит каждое наше движение и слышит каждое слово.
— Кто он такой?
— Грег Маннинг или Расс Пейдж, — ответил Статсмен, — Слыхал о них?
— Конечно слыхал.
— Они изобрели телевидение нового типа. Эти парни могут теперь видеть и слышать все, что происходит на Земле, если не во всей Солнечной системе. Но я не думаю, что они наблюдают за нами сейчас. У Крэйвена есть детектор, который обнаруживает телеслежку — регистрирует особые эффекты их силового поля. Несколько минут назад, когда я уходил из лаборатории, слежки не было. Не исключено, что за это время они сели мне на хвост, но вряд ли.
— Значит, Крэйвен смастерил детектор, — спокойно произнес Грег. — Теперь он может засечь, когда мы за ними наблюдаем.
— Доктор далеко не дурак, — согласился Расс.
— Посмотри на этот детектор сейчас! — всполошился Скорио, — Проверь, следят ли они! Тебе не надо было сюда приходить. Послал бы мне весточку, мы бы встретились с тобой где-нибудь в другом месте. Об этом убежище никто не должен знать!
— Кончай ныть! — оборвал его Статсмен. — У меня нет с собой детектора. Он весит полтонны.
Скорио, явно встревоженный, поглубже устроился в кресле.
— Ты все-таки хочешь рискнуть и поговорить о деле?
— Естественно. За этим я и пришел. Вот мое предложение. Маннинг с Пейджем работают в лаборатории на Западном побережье, в горах. Точные координаты сообщу потом. У них есть бумаги, которые нам нужны. Мы не против, если с лабораторией что-нибудь случится — если она взорвется, например, — но в первую очередь надо достать бумаги.
Скорио ничего не ответил. Хитрое лицо его было непроницаемо.
— Достань мне бумаги, — продолжал Статсмен, — и я помогу тебе убраться на любую планету, куда пожелаешь. Ты получишь двести тысяч кредитных сертификатов «Межпланетной». А если представишь доказательства того, что лаборатория взлетела на воздух, или испарилась, или с ней приключилось еще что-нибудь, сумма увеличится до пятисот тысяч.
Ни один мускул не дрогнул на крысиной физиономии. Скорио бесстрастно спросил:
— А почему ты не пошлешь туда кого-нибудь из своих ребят?
— Потому что мне ни в коем случае нельзя быть замешанным в этом деле, — ответил Статсмен. — Если ты проколешься, я ничем не смогу тебе помочь. Поэтому тебе и платят такую кучу денег.
— Но если бумаги настолько ценные, зачем мне отдавать их тебе? — сощурился гангстер.
— Для тебя они не представляют никакой ценности.
— Почему это?
— Потому что ты не сможешь их прочесть, — сказал Статсмен.
— Я умею читать, — обиделся гангстер.
— Язык, на котором они написаны, доступен от силы двум дюжинам человек в Солнечной системе. И лишь половина из них поймет прочитанное, а осуществить это на практике сумеет разве что половина из половины, — Статсмен наклонился вперед и ткнул в гангстера пальцем, — И только двое человек в Системе способны написать такое.
— Что же это за язык, черт подери, если его понимают считанные единицы?
— Это не совсем язык. Это математика.
— A-а, арифметика!
— Нет. Математика. Вот видишь — ты даже не знаешь, какая между ними разница. Зачем тебе эти бумаги?
— Пожалуй, ты прав, — согласился Скорио.
