18. «МАЛЕНЬКИЙ ДАВИД»
У Дона отвисла челюсть; он так и остался стоять с раскрытым ртом. К чести его надо сказать, что хотя такая мысль и приходила ему в голову, серьезно он к ней не относился. Дон был не настолько тщеславен, чтобы рассчитывать попасть в этот полет, — хотел, конечно, очень хотел, но понимал, что от его желания ничего не зависит.
— Честно говоря, — продолжал Фиппс, — я собираюсь это сделать единственно для того, чтобы удержать тебя подальше от ищеек Федерации. Но мне кажется, что я сумел бы найти и другое оправдание. Мы хотим подготовить к полету столько людей, сколько сможет поднять «Маленький Давид», чтобы потом комплектовать из них экипажи других кораблей. Но мои возможности ограничены. Большинство в нашей группе — люди немолодые, либо это близорукие хлюпики-гении, пригодные лишь для работы в лаборатории. А ты молодой, здоровый, у тебя быстрая реакция — уж я-то знаю! К тому же ты с пеленок привык к космосу. Конечно, до квалифицированного пилота тебе далеко, но это не будет иметь такого уж большого значения: корабли-то эти — для всех в новинку. Итак, Харви, не хотите ли отправиться на Марс, с тем чтобы вернуться капитаном своего собственного корабля, который сможет нанести удар по хищникам Федерации, снующим вокруг Венеры? Ну если не капитаном, то уж старшим помощником это точно, — добавил Фиппс, подумав о том, что на двухместном корабле меньшего поста Дону просто никак не занять.
Хочет ли он? Не то слово! Дон уже собрался выпалить «да», но от неожиданности у него отнялся язык. И тут его пронзила ужасная мысль; от Фиппса не укрылось отразившееся на миг на лице Дона замешательство.
— Что случилось? — резко сказал он. — Испугался?
— Испугался? — с обидой переспросил Дон. — Конечно же, испугался. Меня пугали так часто, что теперь я уже не боюсь испугаться еще один раз. Не в этом дело.
— Тогда в чем? Отвечай!
— Да в том, что сейчас я нахожусь на военной службе. И не могу отправиться на прогулку за миллионы миль. Это называется дезертирство. Меня после этого, чего доброго, сначала повесят, а уж потом станут задавать вопросы.
Фиппс облегченно вздохнул:
— Ясно. Думаю, это можно уладить. Положись на меня.
Так оно и вышло. Уже через три дня Дон получил новый приказ, на этот раз в письменном виде. Конверт был доставлен на остров таинственным способом, о котором Дон мог только гадать.
В приказе говорилось:
Дональду Дж. Харви, сержанту-специалисту 1-го класса.
Передано по каналам связи.
1. Вы направляетесь для выполнения особого задания на неопределенный срок.
2. Выполнение задания связано с переездами.
3. Задание выполняется в интересах Республики. Когда Вы сочтете, что Ваши обязанности исчерпаны, Вам следует доложить об этом местным властям и потребовать, чтобы Вас обеспечили транспортом для переезда к месту дислокации Генерального штаба, где Вы отчитаетесь начальнику штаба лично.
4. На время выполнения задания Вам присваивается временное звание младшего лейтенанта с сохранением прежнего денежного довольствия.
За командующего,
Дж. С. Басби, подполковник (временное звание)
С приказом ознакомлен:
1. Приказ доставлен курьером.
Генри Марстен, капитан (временное звание) Командир 16-й гондольной тактической группы
К бланку приказа скрепкой была пришпилена записка:
P.S. Дорогой «лейтенант»!
Это у вероятно у самый глупый из приказов, которые я в жизни визировал. Какого дьявола ты там задумал? Может быть, женился на одной из драконих? Или застал какого-нибудь крупного деятеля в неприличном виде? Во всяком случае, желаю тебе не скучать и — доброй охоты!
Марстен
Дон положил приказ и записку в карман. Время от времени он залезал туда, чтобы их потрогать.
Дни бежали один за другим, и пунктирная линия все ближе и ближе тянулась к Марсу. Ученые все больше нервничали. На стене столовой появилась еще одна цифра — дата, к которой нужно было подготовить «Маленького Давида», если они хотели поспеть вовремя.
К этому дню корабль был окончательно снаряжен. За двадцать минут до старта Дон все еще сидел у Сэра Исаака, а его багаж (если пожитки Дона можно назвать багажом) уже был погружен на борт. Прощаться с Сэром Исааком оказалось много тяжелее, чем мог ожидать Дон. Его голова не была заморочена чепухой насчет «проекции образа отца» или чем-нибудь в этом роде, он просто понимал, что дракон был для него единственным родным существом, куда роднее, чем двое людей на далекой планете, к которой он собрался лететь.
Взглянув на часы, Дон почти с облегчением увидел, что уже опаздывает.
— Пора! — сказал он. — До старта девятнадцать минут.
— Да, мой дорогой Дональд. Ваша раса так недолго живет, что вечно спешит.
— Что ж… Прощайте.
— Доброго пути, Туман-над-Водами.
Выйдя из кабинета Сэра Исаака, Дон остановился, высморкался и привел себя в порядок. Из-за колонны вышла Изобел.
— Дон, я пришла попрощаться.
— Что? Ах да, конечно. Разве ты не пойдешь посмотреть, как стартует корабль?
— Нет.
— Что ж, как хочешь. Но мне нужно бежать, Бабуля.
— Я же говорила: хватит меня так называть!
— Сама же наврала про свой возраст. Вот и живи теперь с таким прозвищем, Бабуля.
— Дон, ты упрямая скотина! Возвращайся. Ты меня понял?
— Ну конечно! Мы скоро вернемся.
— Будь осторожен. Ты такой глупый, не можешь сам о себе позаботиться. Ну ладно… Чистого неба!
Она схватила его за уши, быстро поцеловала и убежала.
Дон смотрел ей вслед, растерянно потирая губы. Да, думал он, девчонки такой непонятный народ, почище драконов. А вдруг они тоже принадлежат к другой расе? Он поспешил на стартовую площадку. Казалось, тут собрались чуть ли не все колонисты. Экипаж уже погрузился на борт. Дон пришел последним, за что и был награжден мрачным взглядом капитана Родса, командира «Маленького Давида». До этого Родс работал на «Межпланетных линиях», затем служил в Воздушных силах. В колонии он появился три дня назад. Скупой на язык, Родс почти все время проводил в обществе Конрада. Дон погладил карман и подумал о том, не получил ли и Родс такого же странного приказа.
«Маленького Давида» вытащили на берег и установили на направляющие. В катапульте никакой нужды не было; впрочем, если бы и была — что толку? Все три стартовые катапульты находились в руках десантного корпуса Федерации. До старта корабль был замаскирован ветками; теперь их скинули, дорога в небо была открыта.
Дон посмотрел на «Маленького Давида» и подумал, что тот скорее похож на огромную, удивительно уродливую бетономешалку, чем на обычный корабль. Из левого и правого бортов сиротливо торчали обрубки ампутированных крыльев. Остроконечный нос был срезан, а на его место водрузили бульбу радарной установки. На корпусе тут и там — везде, где требовалась переделка, — виднелись сварные швы: корабль переоборудовали в спешке, и людям было не до красоты.
Ракетные двигатели были сняты, а там, где раньше находился топливный бак, теперь разместилась ядерная энергетическая установка. Большая часть пассажирского салона была занята массивным противорадиационным экраном, предназначенным для защиты экипажа от губительного излучения реактора. По всей поверхности фюзеляжа, искажая изящные обводы корпуса, торчали выпуклые диски — Конрад называл их «антеннами». Именно они должны были искривлять пространство. Но, как полагал Дон, на антенны они не очень-то были похожи.
Экипаж «Маленького Давида» состоял из девяти человек: Родса, Конрада, Дона и еще шестерых. Все они были молоды и зачислены в экипаж на правах стажеров, за исключением Конрада, которого величали «офицер по хреновинам» — это было неблагозвучно, но зато коротко, во всяком случае много короче, нежели «офицер по специальному оборудованию». На корабле находился лишь один пассажир — старина Мэлат. Он на глаза не показывался, Дон тоже не особо стремился его увидеть. Кормовую часть жилого отсека загерметизировали, и воздух там поддерживался разреженным, сухим и холодным — соответственно потребностям марсианина.
Команда была уже на борту, шлюз задраили, и Дон занял свое место. Несмотря на то что большая часть салона была заполнена новым оборудованием, в крохотном суденышке оставалось еще достаточно пассажирских кресел. Капитан Родс уселся в кресло за пультом управления и гаркнул:
— Пост ускорения! Пристегнуть ремни!
Дон щелкнул замками.
Родс обернулся к Конраду, который все еще был на ногах. Ученый небрежно заявил:
— Минутку, джентльмены. У нас не было времени на испытания, так что запуск — тоже весьма занимательный эксперимент. Может случиться любая из трех вещей, — он сделал паузу.
— Ну что ж, выкладывайте! — отрывисто сказал Родс.
— Первое. Возможно, вообще ничего не произойдет. Нас могут подвести мелкие просчеты в теории. Второе — система может сработать. И, наконец, третье: ракета взорвется. — Конрад ухмыльнулся. — Может быть, сыграем по маленькой в тотализатор?
Никто не ответил. Конрад опустил глаза и сказал:
— Ну что ж, отлично. Дави педаль, капитан!
Дон подумал, что вдруг наступила ночь, а корабль ни с того ни с сего перешел в режим свободного падения. Желудок Дона, уже свыкшийся с высокой силой тяжести на Венере, сделал неприятный скачок и жалобно заскулил. Конрад, который так и не пристегнулся ремнями, плавал в воздухе, держась рукой за пульт управления.
— Простите, джентльмены! — сказал он. — Небольшая ошибочка. Давайте-ка, для удобства нашего пассажира, установим тут гравитацию, как на Марсе.
И положил пальцы на клавиатуру.
Дон внезапно почувствовал, как его тело вновь обрело вес, примерно на треть обычного, и желудок вернулся на место. Конрад сказал:
— Отлично, капитан, можете им разрешить отстегнуться.
Сзади кто-то спросил:
— Что случилось? Не сработало?
— Сработало лучше не бывает, — ответил Конрад. — Все это время мы идем с ускорением… — он помолчал, сверяясь с показаниями приборов, — в двадцать g.
Корабль мчался в темноте, отрезанный от прочей Вселенной тем, что ученые называли «разрывом непрерывности» — хотя эти слова не совсем правильно отражают сущность явления. Лишь во время каждой второй вахты Конрад на несколько минут отключал поле, чтобы дать капитану Родсу возможность сориентироваться непосредственно по звездам. В эти минуты в корабле наступала невесомость и в иллюминаторах ярко светили звезды. Затем вновь опускалась темнота, и «Маленький Давид» возвращался в свой обособленный, замкнутый мир.
После каждой коррекции капитан тихо ругался и трижды перепроверял свои расчеты.
Между вахтами, когда не было других дел, Конрад вел занятия со стажерами, ровно столько, насколько ему хватало терпения. Для Дона большинство его лекций казалось такой же абракадаброй, как и памятная попытка ученого объяснить суть дела Фиппсу.
— Я ничего не понимаю, Родж, — признался он после того, как терпеливый учитель в третий раз повторил сказанное.
Конрад пожал плечами и улыбнулся:
— Не принимай к сердцу. К тому времени когда ты поставишь оборудование на собственном корабле, ты будешь знать его, как нога свой родной башмак. А сейчас — давай-ка еще разок повторим.
Если не считать этих занятий с Конрадом, делать было совершенно нечего, а корабль был слишком тесен и мал. Почти беспрерывно шла игра в карты. У Дона с самого начала денег было не густо. Вскоре он и вовсе остался на мели, и с картами было покончено. Он только спал и думал.
Он решил, что Фиппс прав: такие скорости, и правда, изменят мир. Отныне люди будут совершать межпланетные путешествия так же просто, как сейчас на Земле перелетают с континента на континент. Это будет то же самое, что пересесть с парусника на трансокеанскую ракету, только изменение это произойдет мгновенно, а не растянется на три сотни лет.
Может быть, когда-нибудь он опять слетает на Землю — что ни говори, а у этой планеты тоже есть свои приятные стороны. Верховая езда, например. Интересно, помнит ли его Лодырь?
Дон мечтал научить Изобел ездить верхом. Хотел бы он посмотреть на ее лицо, когда она впервые увидит лошадь!
Но одно было Дону совершенно ясно: на Земле он не останется никогда. На Венере и Марсе ему тоже не хотелось задерживаться надолго. Теперь он знал, что его место — там, где он родился, в космосе. Любая планета была для него чем-то вроде гостиницы, и только в космосе — его родной дом.
Может быть, он отправится к звездам на «Первопроходце». Дон вдруг подумал о том, что если, дай бог, они выберутся из этой передряги живыми, то член экипажа «Маленького Давида», будет, пожалуй, иметь неплохие шансы на участие в Долгом Полете. Конечно, на «Первопроходец» будут брать только супружеские пары, но это он препятствием не считал. Дон был уверен, что к нужному моменту он уже женится, хотя и не мог сказать, откуда у него такая уверенность. Ну а Изобел как раз из тех девушек, что пойдут за своим мужем хоть на край света, она не станет запирать его дома. Но в любом случае, «Первопроходец» отправится в путь нескоро, ведь на нем еще нужно будет установить привод Хорста-Милна-Конрада.
Как бы там ни было, Дон собирался после войны немного попутешествовать. Когда он вернется из этого полета, его должны будут перевести в Гвардию, а служба в Космической гвардии даст ему хорошее положение при увольнении в запас. Если на то пошло, уже сейчас, считай, он служит в Космической гвардии!
Макмастерс говорил правду: единственный способ попасть на Марс — это отправиться туда в составе военного подразделения.
Дон осмотрелся. В салоне вовсю шел картеж, а двое парней дулись в кости. В слабом поле искусственного тяготения кубики лениво кувыркались по палубе. Конрад откинул спинку своего кресла и спал, разинувши рот. Да уж, подумал Дон, кому бы сейчас показать такую картинку — ударная группа, собравшаяся спасать мир. Больше всего это напоминало неубранную постель.
В обычное пространство они должны были выйти на одиннадцатый день, и, если расчеты правильны, где-то рядом должны были оказаться корабли Федерации — настолько близко, что «Маленький Давид» финиширует едва ли не «грудь в грудь» с ними. На смену занятиям по двигательным установкам пришли тренировки на боевых постах. Арта Френкеля Родс назначил вторым пилотом, у него был кое-какой опыт управления кораблем; Конраду помогал Франклин Чанг, тоже ученый-физик. Из четырех оставшихся двое обслуживали радиостанцию, двое — радар. Боевым постом Дона стало «сиденье мертвеца» — специальное такое сиденье за пилотскими креслами, стояло оно посреди корабля. Он должен был держать рубильник с пружиной, который стоит лишь отпустить — как тут же корабль взорвется. Устройство это известно уже не одно столетие и называется «рукоять мертвеца». Название не слишком веселое, а все потому, что срабатывает такая штука только после смерти обслуживающего.
На первом занятии Конрад проверил, как справляется на своих постах экипаж, а затем подошел к креслу Дона.
— Ты понял, что от тебя нужно?
— Конечно. Сначала этой вот кнопкой я привожу в состояние готовности заряд, а потом хватаюсь за «рукоять мертвеца».
— Ничего подобного! Сначала ты берешься за рукоять, а потом нажимаешь кнопку!
— Ах да, конечно. Я просто перепутал.
— Хорошо, ты сейчас перепутал, а не в бою! Запомни, лейтенант: если ты ее отпустишь, все полетит к чертовой матери.
— Ладно, запомню. Слушай, Родж, а эта штука, она что — взрывает атомную бомбу, да?
— Скажешь тоже — атомную. Для нас это слишком дорогое удовольствие. Но можешь не сомневаться: той взрывчатки, что мы имеем, нам за глаза хватит. Так что, как бы нам ни хотелось взорвать корабль при угрозе захвата, не отпускай ручку ни в каком другом случае. Если захочется почесаться — будь выше этого.
Подошел Родс, кивком головы велел Конраду отойти в сторону и тихим голосом, чтобы не слышали остальные, спросил у Дона:
— Харви, вы довольны своим заданием? Против ничего не имеете?
— Да нет, ничего, — ответил Дон. — Другие ведь в технике разбираются лучше меня. Так что, мое место здесь.
— Я говорю не о том, — поправил его капитан. — Вы могли бы заменить любого другого, кроме меня и Конрада. Но я хочу быть уверенным, что вы справитесь с этой работой.
— Что ж тут трудного? Взяться за одно, нажать на другое — и насмерть держаться за первое. Для этого высшая математика не нужна.
— И опять вы меня не поняли. Я вас не знаю, Харви. Мне известно, что у вас есть боевой опыт. А у остальных его нет, потому-то вам и доверили этот пост. Люди, которые вас знают, считают, что вы справитесь. Я не беспокоюсь за то, что вы позабудете держать эту ручку, но хочу знать: когда понадобится отпустить ее, вы сможете это сделать?
Дон ответил почти мгновенно, но этого мгновенья хватило, чтобы в памяти отозвалось многое: доктор Джефферсон, совершивший самоубийство — теперь он в этом больше не сомневался; Чарли, губы которого дрожали, но рука оставалась твердой; тот голос, что долетел до него сквозь туман: «Венера и Свобода!»
— Думаю, смогу, если это потребуется.
— Отлично. Про себя я бы так не сказал. А теперь я полагаюсь на вас, сэр. Если случится непоправимое, не допустите захвата корабля!
И капитан вернулся к своему креслу.
Напряжение нарастало, и нервы у людей были закручены почти до предела. Главное, не было полной уверенности, что корабль придет к Марсу одновременно с кораблями противника. Эскадра вполне могла отправиться по другому пути — не по тому, который ученые посчитали для нее самым удобным. Не было уверенности даже в том, что силы Федерации еще не достигли цели. А вдруг они уже там? Если так — то выбить оттуда их будет уже непросто. Аппаратура «Маленького Давида», рассчитанная на бой в открытом космосе, не годилась для сражения на поверхности планеты.
У Конрада была и другая причина для беспокойства, впрочем, по его виду трудно было сказать, что он о чем-нибудь беспокоится: оружие ведь могло сработать вовсе не так, как они задумывали. Уж кому-кому, а Роджеру было прекрасно известно, как ненадежна теория, когда дело доходит до практики. Он-то знал, что даже самые замечательные теории часто обращаются в пшик, стоит лишь не учесть вовремя какой-нибудь из законов природы. Практику не заменишь ничем, а ведь новое оружие так и не было до сих пор испытано. Он уже не был тем улыбчивым Конрадом, что вначале, и теперь, когда спорил с Родсом о расчетном времени «выхода», все чаще и чаще гостило в его голосе раздражение.
В конце концов они утрясли свои разногласия; полчаса спустя Родс спокойно сказал:
— Пора, джентльмены. Занять боевые посты!
Он уселся в свое кресло, пристегнулся ремнями и рявкнул:
— Доложить о готовности!
— Второй пилот готов!
— Радиостанция готова!
— Радар готов!
— Спецвооружение готово.
— «Мертвец» готов! — подвел Дон черту под перекличкой.
Потянулись долгие секунды ожидания. Родс ровным голосом сообщил через микрофон Мэлату, что скоро корабль войдет в невесомость, а затем скомандовал:
— Готовность номер один!
Дон покрепче сжал рукоятку самоподрыва.
Внезапно он ощутил невесомость; в иллюминаторах на носу и в бортах появились звезды. Марса было не видно, Дон решил, что он где-то «внизу». Солнце осталось за кормой и не светило в глаза. Обзор был хороший: «Маленький Давид» начинал как пассажирский крылатый шаттл, и перед креслами пилота имелся впереди блистер, какие обычно устанавливают в самолетах. Оттуда, где сидел Дон, все было видно не хуже, чем Роду и второму пилоту, и гораздо лучше, чем всем остальным.
— Радар? — спросил Родс.
— Не спешите, капитан! Даже со скоростью света… Так-так! Сигнал!
— Удаление и координаты объекта!
— Тета триста пятьдесят семь запятая два; фи минус ноль запятая восемь; радиус удаления шесть восемь ноль…
— Данные вводятся автоматически, — резким голосом оборвал Конрад.
— Прицелами отслеживаете?
— Пока нет.
— В радиусе действия?
— Нет. По-моему, мы должны затаиться и подпустить их как можно ближе. Они не могли нас заметить.
Скорость корабля была уменьшена, чтобы облегчить маневрирование, но «Маленький Давид» все же сближался с источником отраженного сигнала не менее чем на девяносто миль за секунду. Дон напряг глаза, пытаясь разглядеть корабли, если это от них отражался радарный луч. Бесполезно — протоплазменные сканеры явно уступали электронным.
Нервы у всех были на пределе. Расстояние все уменьшалось, и наконец стало казаться, что источником сигнала служит не военная эскадра, а какой-нибудь шальной астероид. И в этот миг тишину разорвал писк радиопеленгатора, настроенного на нужную частоту.
— Засекай! — крикнул Родс.
— Сейчас, — раздалось в ответ, и после короткой паузы: — Они требуют, чтобы мы назвали себя. Все в порядке, это наши клиенты.
— Отключайся. — Родс обернулся к Конраду. — Ну, что у вас?
— Надо подойти ближе. Тяните время. — Лицо Конрада посерело и взмокло от пота.
Родс нажал кнопку и заговорил в микрофон:
— А вы кто такие? Сначала назовите себя.
Из громкоговорителя над капитанским креслом раздался усиленный аппаратурой голос:
— Назовите себя, или будете уничтожены!
Родс опять посмотрел на Конрада. Тот был слишком занят, чтобы оглядываться. Родс заговорил в микрофон:
— Сторожевой корабль «Маленький Давид», капер под флагом Республики Венера. Немедленно сдавайтесь.
Дон вновь напряг зрение. Теперь ему показалось, что вдали сверкнули три звездочки.
Ответ задержался лишь на то время, которое потребовалось радиолучам, чтобы достичь адресата.
— Флагман Федерации «Миротворец» — пиратскому судну «Маленький Давид». Сдавайтесь, или будете уничтожены.
На безмолвный вопрос Родса Конрад ответил, скривив неуверенное лицо:
— Пожалуй, далековато. Трудно целиться. Боюсь промазать.
— Времени нет! Давай!
Теперь Дон уже достаточно четко различал корабли, невероятно выросшие в размерах. И вдруг один из них сделался серебристым шаром, а следом — второй и третий. На том месте, где секунду назад была эскадра мощных военных кораблей, теперь висела гроздь гигантских шаров, словно снятых с рождественской елки Гаргантюа. Шары раздувались, смещаясь влево, и вот они уже сверкают за кормой «Маленького Давида»… «Сражение» кончилось.
Конрад судорожно вздохнул.
— Вот и все, капитан. — Он обернулся и добавил: — Дон, нам всем будет как-то легче, если ты поставишь свой механизм на предохранитель. Он больше не понадобится.
Под ними проплывал Марс, коричневато-красный и удивительно красивый. На «Скиапарелли», межпланетной радиостанции ИТТ, уже сидела огромная серебристая «шляпа», и теперь можно было не опасаться, что об их атаке станет известно раньше чем надо. Капитан Родс связался с местной станцией связи и предупредил о своем прибытии. Менее чем через час корабль должен был опуститься в районе да-Тон. Мэлат вылез из своей банки. От его болезного вида пропал и след — марсианин был свеж как огурчик и ради того, чтобы посмотреть на родные свои места, даже не побоялся выбраться в теплый, плотный и влажный воздух кабины.
Чтобы лучше все видеть, Дон вновь уселся в свое боевое кресло. Уже легко было различить сказочные каналы Марса; они расчерчивали поверхность планеты, порой окрашенную в мягкий зеленый, но большей частью в оранжевый и кирпично-красный. На юге хозяйничала зима, и казалось, что на планету, как поварской колпак, нахлобучили белую шапку. Сразу вспомнился старый Чарли; Дон подумал о нем с легкой грустью — легкой, потому что время брало свое: слишком много чего с той поры случилось.
Марс, даже не верится… Родители, наконец-то он их увидит — скоро, может, уже сегодня — и отдаст папе кольцо. Они-то уж наверняка думали, что все будет совсем по-другому..
Ничего, в следующий раз он постарается не выбирать окольных путей.
notes
