8. В НЕБО!
— Вот это уже в вашем духе!
— Спасибо. Остальные уже поднялись?
— Пока нет. Они недавно легли.
— Знаю. Пусть спят. А мы посидим в машине. Берись за мою руку.
Когда они устроились на сиденьях, Росс спросил:
— Док, сколько еще времени потребуется на подготовку?
— Не очень много. А что?
— Ну, мне кажется, что нам надо бы поспешить и стартовать как можно скорее. Если эти попытки остановить нас будут продолжаться, то одна из них, вероятно, закончится успехом. Я думаю, нам стоило бы стартовать прямо сегодня.
— Сегодня мы стартовать не сможем, — ответил доктор, — но долго тянуть не станем. Во-первых, установим двигатель. В сущности, его нужно только собрать. Я практически все подготовил заранее, еще до того, как вы, парни, попались мне на глаза.
— Эх, мог бы я нормально видеть!
— Понимаешь, эту работу должен сделать я сам. Только не думай, будто я что-то от вас скрываю, — поспешно добавил он, заметив выражение лица юноши. — Я не объяснял вам принципов работы двигателя потому, что собирался сделать это, имея перед глазами все детали. Так было бы нагляднее.
— И как же работает двигатель?
— Когда вы проходили элементарную физику, вам должны были рассказывать о турбине Герона. Помнишь, она состоит из котла и небольшой вертушки, похожей на разбрызгиватель воды для лужаек. Котел нагревается, пар проходит через вертушку и заставляет ее вращаться. Мой двигатель устроен подобным образом. Вместо огня я применил ториевый реактор, а воду заменил цинком. Мы нагреваем цинк, доводим его до кипения. Получается струя цинкового пара, который устремляется через дюзы. Вот и все.
Росс присвистнул.
— Просто и изящно. А он будет работать?
— Он уже работал. Эта идея пришла мне в голову, когда я пытался сконструировать цинковую турбину для электростанции. Мне удалось получить сильную, устойчивую струю цинкового пара, но никакая турбина не выдерживала его напора: ломались лопасти. И тут меня осенило: ведь это же готовый ракетный двигатель!
— Прекрасно, док! Но скажите, почему бы не взять свинец? Ведь это означало бы большую массу при меньшем объеме.
— Ты прав. Большая плотность топлива действительно позволила бы сократить размеры двигателя, баков, да и самой ракеты; в итоге уменьшился бы мертвый вес. Но масса не так уж важна; главной задачей является получение скоростного реактивного потока. Я взял цинк потому, что он имеет более низкую температуру плавления, чем свинец. Я хочу перегревать пар до такой степени, чтобы он истекал в виде быстрой струи. Но я не могу повышать температуру выше предела устойчивости используемого в реакторе замедлителя.
— Углерод?
— Да, углерод. Графит. Он замедляет поток нейтронов, а кадмиевые стержни управляют скоростью процесса. Излучение поглощается емкостью с жидким цинком. Он закипает и весело и жизнерадостно устремляется наружу.
— Ясно. Ну, а почему бы не взять ртуть? Она плотнее свинца и плавится при еще более низкой температуре, чем цинк.
— Идея хорошая, но это слишком дорого. Ртуть нам не по карману.
Из дверей убежища высунулась голова Морри, и доктор умолк.
— Эй! Идите завтракать, иначе останетесь голодными!
— Идем, — ответил Каргрейвз.
Вылезая из машины, он оперся на поврежденную ногу и вскрикнул от боли.
— Минутку, док. Обопритесь на меня, — предложил Росс.
Помогая друг другу, они поплелись в дом.
— Короче говоря, — продолжал Каргрейвз, — осталось лишь собрать реактор. Торий уже помещен в графите в соответствии с моими вычислениями, так что нам нужно лишь смонтировать воздушный шлюз и провести стендовые испытания.
Их ракета, хотя и использовалась ранее на трансатлантических стратосферных линиях, шлюза не имела: конструкторы не предусмотрели возможности открывания люка иначе как на земле.
Но, если уж нашим путешественникам было суждено высадиться на Луне, им было необходимо иметь воздушный шлюз — небольшую камеру, снабженную двумя дверьми. Каргрейвз намеревался приварить к имеющейся дверной раме стальную коробку со второй герметичной дверью, открывающейся внутрь корабля.
— Я могу сварить шлюз, — предложил Росс, — пока вы устанавливаете реактор. Разумеется, если мои глаза снова будут в порядке.
— Даже если ты снова начнешь видеть, я не думаю, что было бы разумно сразу же глядеть на сварочную дугу. А что, Арт и Морри не умеют варить?
— Конечно умеют, но, между нами, я веду шов лучше.
— Ладно, посмотрим.
За завтраком Каргрейвз сообщил ребятам о своем решении лететь. Арт покрылся румянцем и пробормотал нечто нечленораздельное. Морри серьезным голосом произнес:
— Я знал, что за ночь температура у вас спадет. Так какие же у нас планы?
— Все те же самые; но мы решили ускорить подготовку. Как твои успехи, Морри?
— Черт побери, я готов отправиться хоть сегодня. Гироскопы мурлычут как котята. Я рассчитывал гомановские орбиты и S-образные траектории, пока меня не стало от них тошнить. В общем, я и мои компьютеры готовы к полету на все сто. — Морри суеверно постучал по деревяшке.
— Отлично. Значит, теперь ты можешь заняться подготовкой снаряжения. А ты, Арт?
— Я? Ну, в общем-то и у меня все готово. Оба радара в рабочем состоянии. Но я хотел бы кое-что улучшить в цепях частотной модуляции.
— А так, как есть, они хорошо работают?
— Думаю, что вполне прилично.
— Ну и нечего в них влезать. Я могу занять тебя другим делом.
— Уж не сомневаюсь.
— Как насчет радарного экрана, который должен был установить Арт? — вмешался Морри.
— Радар? А, ты имеешь виду систему сигнализации? — ответил Каргрейвз. — Росс считает, и я с ним полностью согласен, что лучшим способом утереть нос непрошеным гостям было бы стартовать как можно быстрее. Я не хочу вытаскивать радар из корабля, это заняло бы лишнее время. И кроме того, мы можем запросто повредить прибор, без которого нам в дальнейшем не обойтись. А замена, сам знаешь, нам не по карману.
— Верно, — согласился Морри. — Я по-прежнему считаю, что человек с оружием в руках гораздо надежнее всякого прибора. Судите сами: нас четверо. На каждого приходится лишь два ночных часа. Не стоит ли выставить часового?
Каргрейвз согласился. Были предложены различные планы — нанять охранника, подвести ток к заграждению, — но все они были отвергнуты либо по причине дороговизны, либо из-за больших затрат времени на их осуществление. Наконец, решили оставить все как есть, но на ночь зажигать свет и провести линию освещения вокруг корабля. Все эти линии должны были в случае чего автоматически переключаться на питание от корабельных аккумуляторов.
На следующей неделе, в среду, Каргрейвз сел за ланч со спокойным чувством. Наконец-то ториевый реактор был установлен на своем месте, за отремонтированным щитом. Это было хорошо: он не любил эту заковыристую, всегда опасную работу с радиоактивными веществами — опасную, несмотря на использование предохранительных щитов и длинных щипцов.
Но как бы то ни было, реактор смонтировали, воздушный шлюз приварили и испытали на герметичность. Почти все снаряжение разместили на борту. Для Арта и Росса были изготовлены противоперегрузочные устройства. Каргрейвзу и Морри предстояло выдерживать ускорение, сидя в пилотских креслах. Реактор испытали на малой мощности; доктор чувствовал, что все хорошо, да и на приборной панели горели одни зеленые лампочки.
Самозваный инспектор больше не появлялся, и ночные дежурства проходили спокойно. Больше всего радовало то, что зрение Росса продолжало улучшаться, и окулист, которого он посетил в понедельник, посоветовал лишь еще пару недель не снимать темных очков.
Каргрейвз пока хромал, но уже ходил без палки, и травма совершенно не беспокоила его. Он с воодушевлением работал над статьей «Двигательный агрегат «Галилей» (стряпня для простых смертных) и обдумывал заметку, которую собирался послать в «Физикл ревью». Неплохим названием, думал он, было бы «Экспериментальное исследование некоторых аспектов космических перелетов», автор — доктор Дональд Каргрейвз, бакалавр естественных наук, доктор наук, доктор права, лауреат Нобелевской премии, действительный член Национальной и Французской академий и прочее. В действительности, он был удостоен лишь некоторых из упомянутых званий и в своих мечтах лишь примерял к себе эти громкие титулы.
За окнами взревел мотор остановившегося автомобиля, и в помещение вбежал Арт, неся в руках почтовые конверты.
— Санта-Клаус приехал! — весело крикнул он. — Одно письмо от твоих родителей, Росс, одно от той крашеной блондинки, за которой ты увивался…
— Ничего я за ней не увивался, и потом — никакая она не крашеная, — ответил Росс, с живостью выхватывая конверт.
— Пусть будет по-твоему, но ты еще сам убедишься… Так… Три письма Морри, и все деловые. Остальные — вам, док, — заявил Арт, пряча в карман письмо от матери. — Опять картошка с мясом! — радостно добавил он, заглядывая в кастрюлю.
— Это чтобы задобрить тебя перед тем, как мы будем есть на Луне, — ответил Морри. — Разносолов там не предвидится. Слушайте, док…
— Да, Морри?
— Тут в письме сказано, что консервы уже прибыли на нашу городскую базу. Пожалуй, я съезжу вечером в город и привезу их сюда. И еще нам прислали счета. Похоже, я выполнил все свои задания.
— Отлично, — рассеянно ответил доктор, надрывая конверт. — В таком случае можешь помочь нам с Россом при стендовом испытании. Это единственное, что нам осталось сделать. — Он развернул письмо и углубился в чтение.
Затем он начал его перечитывать. Заметив, что он перестал есть, Росс спросил:
— Что-нибудь случилось, док?
— Ничего страшного, но все же неприятно. Фирма в Денвере не сможет предоставить нам динамометры для испытания. — Каргрейвз перебросил письмо Россу.
— Это сильно нам помешает? — спросил Морри.
— Не знаю. Придется мне поехать в город вместе с тобой. Надо позвонить на Восточное побережье, и как можно быстрее, чтобы нас не задержала разница во времени.
— Надо — значит, надо.
Росс вернул письмо доктору.
— По-моему, такие динамометры можно приобрести где угодно.
— Не скажи. Динамометр на полмиллиона фунтов не так-то легко достать. Попробуем обратиться в фирму «Болдуин», производящую локомотивы.
— А почему не сделать приборы самим? — вмешался Арт. — Мы же сделали один такой для испытаний «Звездного штурма».
Каргрейвз покачал головой.
— Я очень высоко ценю ваше мастерство, если речь идет о точной механике. Но для некоторых работ требуется специальное оборудование. Кстати, если уж речь зашла о «Звездном штурме», — заговорил он, намеренно уходя от темы, — то не думали ли вы, ребята, что надо дать нашему детищу подходящее имя? Как насчет «Звездного штурма-6»?
Арту название понравилось. Морри сказал, что корабль логичнее было бы назвать «Лунный штурм». У Росса была другая идея:
— «Звездный штурм» — хорошее название для наших моделей. Для лунного корабля нужно придумать что-нибудь посолиднее, что-нибудь гордое, как вы считаете?
— «Пионер».
— Слишком затасканно.
— «Тор» — от названия топлива.
— Лучше, но все же не то.
— Назовем его «Эйнштейн».
— Я понял, что вы хотели бы назвать его в честь доктора Эйнштейна, — вмешался Каргрейвз. — Но я вам могу предложить другое имя, символизирующее примерно то же. Как насчет «Галилей»?
Возражений не последовало. Члены клуба «Галилей» были единодушны. Имя человека, впервые увидевшего и описавшего лунные горы, имя, ставшее синонимом упорства и свободы пытливого ума, звучало в их сердцах как сладчайшая музыка.
Доктор подумал о том, вспомнят ли их собственные имена лет через триста. Если повезет, если очень повезет — то да: ведь не забыли же потомки Колумба. А если вдруг от них отвернется удача и ракета взорвется, что ж — на их долю достанется лишь легкая мгновенная смерть.
Похоже было, что удача уже отвернулась от них, причем самым прозаическим образом: не предвиделось даже эффектной гибели в объятой пламенем ракете. Каргрейвз потел в телефонной будке до пяти часов по тихоокеанскому времени, а потом еще дожидался, пока не настанет пять часов в Чикаго, и наконец должен был признать, что динамометра им не видать как своих ушей — во всяком случае, в ближайшее время.
Он упрекал себя в том, что решив сэкономить, связался с денверской фирмой, у которой надеялся приобрести подержанные приборы, а не побеспокоился заключить контракты с другими поставщиками. Изругав себя в пух и прах, он ощутил какое-то странное удовлетворение. Когда он забрался в машину, Морри внимательно посмотрел в его разочарованное лицо.
— Неудача, док?
— Да. Поехали в лагерь.
Около получаса они мчались по пустыне в напряженном молчании. Наконец, Морри предложил:
— Слушайте, док. Может быть, закрепить ракету фермами и провести наземное испытание без динамометра?
— А что толку? Мне нужно знать величину развиваемой тяги.
— Я уже подумал об этом. Кто-нибудь из нас залезет в ракету с акселерометром — я имею в виду маятниковый акселерометр, а не интегратор перемещения. Прибор покажет ускорение в единицах^ Зная ускорение и массу корабля, мы могли бы получить силу тяги.
Каргрейвз на мгновение заколебался. Ошибка Морри была столь очевидна и ее было так легко совершить, что доктор не сразу сообразил, как обратить внимание юноши на явный просчет и не ранить при этом его гордость.
— Идея неплохая, хотя я хотел бы считывать показания дистанционно, поскольку вероятность аварии двигателя нового типа весьма высока. Но главное препятствие не в этом. До тех пор пока корабль прикован к земле, никакого ускорения не будет, какую бы тягу ни развивал двигатель.
— Черт! — воскликнул Морри. — М-м-м… похоже, я дал маху, док!
— Вполне естественная ошибка.
Когда они проехали пять миль, Морри заговорил снова:
— Я придумал. Чтобы измерить тягу по акселерометру, «Галилей» должен свободно двигаться, верно, док? Ну что ж, в таком случае я сам совершу испытательный полет. Стойте, стойте, — быстро заговорил он, — я отлично знаю, что вы не захотите подвергать меня риску. Ракета может взорваться или упасть. Такое, конечно, возможно, но ведь это моя работа. Для самого путешествия я не нужен, а без вас нам не обойтись. И без Росса нельзя никак: он бортинженер. Без Арта не будут работать радиоустановка и радар. Второй же пилот нужен только для подстраховки, так что испытывать корабль должен я.
— Морри, твое решение продиктовано чувствами, а не разумом, — ответил Каргрейвз, стараясь говорить как можно непринужденнее. — Даже если ты и прав в главном, ты ошибаешься в выборе пилота-испытателя. Я буду необходим только в том случае, если полет состоится. Но если испытание пройдет неудачно, скажем, взорвется реактор или корабль потеряет управление и упадет — то путешествие будет сорвано и во мне никакой надобности не будет.
— Да, вас на кривой не объедешь, — ухмыльнулся Морри.
— Хотел надуть меня, а? Может, я старый и хилый, но в полный маразм покамест еще не впал. Но ты подал хорошую идею. Мы не станем измерять тягу динамометром, а испытаем ракету в полете. И поведу ее я.
Морри нетерпеливо заерзал:
— И когда же?
— Как только вернемся в лагерь.
Морри тут же вдавил в пол педаль газа. Доктор с раскаянием подумал о том, что ему следовало молчать до прибытия на полигон. Сорок минут спустя он уже отдавал последние указания.
— Сядете в машину и отъедете от полигона не меньше чем на десять миль. Найдете удобное место, откуда был бы виден лагерь и где вы могли бы укрыться — скажем, в придорожной канаве. Если увидите гриб, как в Хиросиме, ни в коем случае не возвращайтесь. Езжайте в город и сообщите властям. — Он протянул Россу чемоданчик. — Здесь мои записи. Если я сыграю в ящик, передашь их своему отцу. Он сообразит, что с ними делать. А теперь мотайте отсюда. Да*о вам двадцать минут. На моих часах семь минут шестого.
— Подождите, док.
— Что такое, Моррис? — спросил Каргрейвз нервным и слегка раздраженным голосом.
— Мы с ребятами пришли к единому мнению: «Галилей» можно построить заново, а вас в случае несчастья заменить некем. Мы все хотели бы во что бы то ни стало сохранить вас. Тогда можно будет сделать еще одну попытку.
— Хватит об этом, Морри.
— Я тоже думаю — хватит.
— Ты что-то стал заговариваться, Морри!
— Слушаюсь, сэр, — ответил Морри, влезая в машину. Вслед за ним втиснулись Росс и Арт.
— Желаем удачи!
— Счастливого полета!
Каргрейвз посмотрел вслед удалявшейся машине и повернулся к открытому люку «Галилея». Внезапно он ощутил страшное одиночество.
Выбрав подходящее место, мальчики укрылись за откосом, словно солдаты в окопе. У Морри был маленький телескоп; Росс и Арт вооружились теми же самыми театральными биноклями, которыми они пользовались во время испытаний своих моделей.
— Он закрыл люк, — сообщил Морри.
— Который час?
— На моих пять двадцать пять.
— Он может начать в любую минуту. Глядите внимательно.
В бинокль ракета казалась совсем крошечной; Морри со своей трубой был в более выгодном положении.
— Вот оно! Господи! — закричал он внезапно.
Из кормовой дюзы вырвалась реактивная струя, ярко отливающая серебром даже в лучах солнца. Корабль пока оставался неподвижным.
— Запустил носовой двигатель!
Из носовой части ракеты ударило яростное красное пламя химического двигателя. Оснащенный передними и нижними дюзами, «Галилей» мог обходиться без стартовой площадки и катапульты. Тут же запустились нижние двигатели. Нос «Галилея» резко задрался вверх, но действующие в противоположных направлениях кормовой и носовой двигатели удержали его на месте.
— Взлет!
Красные языки пламени из носовых двигателей внезапно погасли, и корабль отделился от земли. Прежде чем юноши успели перевести дыхание, он уже пролетел над их головами. Вскоре он поравнялся с горными вершинами и исчез из виду.
— Господи! — тихо произнес Арт.
Росс сорвался с места и побежал.
— Ты куда?
— В лагерь! Мы должны быть там раньше чем он!
— Давай!
Остальные бросились следом.
На пути в лагерь Росс побил все рекорды скорости, но, как они ни спешили, доктор их опередил. «Галилей» вынырнул из-за горизонта, и когда машина достигла лагеря, корабль уже тормозил при помощи носовых дюз.
Ракета круто нырнула вниз; ходовой двигатель уже был выключен. Струя носового двигателя взрыла почву на том самом месте, откуда корабль стартовал. Ударом нижних двигателей Каргрейвз поднял нос ракеты и ровно положил ее на землю. Морри только головой покачал.
— Классная посадка! — уважительно крякнул он.
Каргрейвз выпрыгнул из люка, ребята тут же окружили его и, восторгаясь наперебой, принялись лупить по спине.
— Как она себя вела? А управлять легко?
— Работает как часы! Правда, управление главным двигателем несколько запаздывает, но этого и следовало ожидать. Разогревшись, она не очень-то охотно сбавляет мощность. Нужно будет научиться «травить пары». Прежде чем скорость упала настолько, что я смог повернуть назад, ракета была уже на пол-пути к Оклахоме.
— Да, славный у нас корабль!
— Когда стартуем?
Лицо Каргрейвза стало серьезным.
— Как вы насчет того, чтобы не поспать эту ночь и полностью загрузить корабль? Согласны?
— Еще бы! О чем разговор!
— Ну и отлично. Арт, марш в ракету. Займешься радиоустановкой. Поручаю тебе связаться с Ассошиэйтед Пресс в Солт-Лейк-Сити. И с Юнайтед Пресс — тоже. Обращайся прямо в отдел новостей. Пусть приедут с телекамерами. Теперь нет смысла хранить тайну. Дай им понять, что здесь произойдет нечто особенное.
— Уже бегу! — Арт кинулся к люку и, задержавшись у входа, спросил: — А что, если они не поверят?
— Заставь их поверить. Скажи им, что они могут запросить подтверждение у доктора Ларксби из Комиссии. Скажи, что если они не приедут, то пропустят величайшую сенсацию со времен войны. И свяжись с мистером Бьюкананом на его служебной частоте. Он честно сохранил наш секрет, так что я хочу, чтобы он тоже присутствовал при старте.
К полуночи погрузка была практически завершена, и Каргрейвз настоял, чтобы мальчики по очереди легли отдохнуть.
Спать было некогда, но и пускаться в путь измотанными было нельзя. Баки носовых и нижних двигателей были полны, и запасные емкости уже заправлены. Несколько тонн цинка, основного вещества для главного двигателя, было погружено на борт еще раньше, равно как и такой же по весу резервный запас цинковой пыли. Продовольствие и тщательно рассчитанный запас воды уже были на борту. Правда, проблем с водой не предвиделось: воздушный кондиционер должен был осаждать пар, образующийся при дыхании. Емкости с жидким кислородом были заправлены. Наконец, Каргрейвз собственноручно отнес в ракету две винтовки. Ради этого, экономя вес и место в корабле, пришлось содрать переплеты с немногих взятых в дорогу книг, но доктор решил, что оружие может потребоваться, если, вернувшись на Землю, они опустятся в какой-нибудь дикой местности.
Каргрейвз устал. Только тщательно составленные списки давали уверенность в том, что корабль готов к старту или, во всяком случае, будет готов очень скоро.
Мальчики тоже сильно вымотались, но были возбуждены. Морри трижды рассчитывал стартовую траекторию, но все еще нервничал, хотя результат каждый раз совпадал с точностью до самых последних цифр. Его не оставлял страх совершить какую-нибудь нелепую гибельную ошибку, и мальчик успокоился лишь после того, как доктор воспроизвел расчеты с самого начала и получил тот же результат.
Около часа ночи на полигон прибыл мистер Бьюканан.
— Кажется, я попал в приемный покой психолечебницы? — с улыбкой спросил он.
Каргрейвз, смеясь, подтвердил его предположение.
— Все это время, ребята, я гадал: что же вы такое затеяли? — продолжал Бьюканан. — Я, разумеется, видел вашу ракету, но сообщение, честно говоря, меня удивило. Надеюсь, вы простите меня за то, что я считаю вас сумасшедшими. Но все равно — удачи вам.
— Благодарю вас, — ответил Каргрейвз и принялся показывать гостю корабль, попутно объясняя ему свои планы.
В небе сияла полная Луна; час тому назад она прошла высшую точку. Стартовать было намечено на рассвете, прежде чем Луна скроется за горизонтом. Из-за этого путешественники теряли возможность воспользоваться вращением Земли, но после испытательного полета Каргрейвз счел это несущественным: энергии хватало с избытком. Ждать еще двенадцать часов ради того, чтобы выиграть тысячу шестьсот миль в час, было бы слишком тяжелым испытанием для его нервов.
После пробного полета Каргрейвз посадил ракету так, что она оказалась нацеленной на запад, и теперь ее не нужно было разворачивать. Бьюканан осмотрел стартовую площадку и спросил, куда будут отводиться реактивные газы. Каргрейвз показал, после чего управляющий спросил:
— А вы позаботились об оцеплении?
Честно говоря, доктор совершенно забыл об этом.
— Не беспокойтесь, — уверил его Бьюканан. — Я сам позвоню капитану Тейлору и попрошу прислать сюда отряд полиции.
— Звонить не нужно. У нас есть рация. Арт!
К четырем часам прибыли представители прессы. Вслед за ними подъехали полицейские машины, и Каргрейвз с облегчением подумал, что ему удалось избежать возможных неприятностей. На полигоне уже собралась порядочная толпа, и без помощи полиции обойтись было бы трудно. Необходимо было немедленно установить оцепление от ворот до стартовой площадки, чтобы никто из гостей не попал в опасную зону. Требовалась твердая рука полиции, чтобы присутствующие не подходили слишком близко и не осаждали корабль.
Около пяти утра путешественники в последний раз позавтракали в лагере под защитой полицейского, который стоял на посту у двери. Каргрейвз отказался давать интервью; он лишь заготовил письменное заявление и передал Бьюканану пачку копий для корреспондентов. Но мальчиков останавливали на каждом шагу, и в конце концов Тейлор приставил к каждому из них по телохранителю.
Окруженные со всех сторон охраной, они направились к кораблю. Со всех сторон засверкали фотовспышки; телекамеры следили за каждым движением путешественников. Было трудно поверить, что еще несколько часов назад полигон был совершенно пустынен и где-то в темноте могли прятаться злоумышленники. Каргрейвз впустил ребят в корабль и повернулся к Бьюканану и Тейлору.
— Десять минут, джентльмены. Вы уверены, что успеете за это время очистить площадку? Как только я сяду в кресло, я уже не смогу видеть землю вокруг корабля.
— Не беспокойтесь, капитан Каргрейвз, — уверил его Тейлор. — Десяти минут хватит.
Бьюканан поднял руку.
— Удачи вам, доктор. Привезите побольше зеленого сыра.
Внезапно из толпы вынырнул какой-то мужчина и, протиснувшись сквозь оцепление, сунул Каргрейвзу сложенный вдвое листок бумаги.
— Это еще что такое? — нахмурился Тейлор. — Немедленно убирайтесь отсюда!
Мужчина пожал плечами.
— Это судебное постановление.
— Что? Какое еще постановление?
— Старт временно запрещен. Каргрейвзу надлежит явиться в суд для дачи объяснений, почему он подвергает опасности жизнь несовершеннолетних. Иначе запрет будет продлен.
Доктор устремил на незнакомца яростный взгляд. Ему казалось, что мир вокруг него рушится. В проеме люка показались Росс и Арт.
— Док! Что случилось?
— Эй, вы там! Ребята, спускайтесь вниз! — крикнул чужак и повернулся к капитану Тейлору. — У меня есть другая бумага, приказывающая мне взять их под свою опеку от имени и по поручению суда.
— Возвращайтесь в корабль, — строго приказал Каргрейвз и развернул бумагу.
Повестка была составлена правильно. «Штат Нью-Мексико…» и так далее. Незнакомец начал что-то возбужденно объяснять. Тейлор взял его за руку.
— Спокойнее, спокойнее, — сказал он.
— Спасибо, — сказал Каргрейвз. — Мистер Бьюканан, нельзя ли мне с вами переговорить? А вас, капитан, я попрошу присмотреть за этим типом.
— Эй-эй, не надо устраивать скандал, — запротестовал незнакомец. — Я всего лишь исполняю свои обязанности.
— Так ли? — Каргрейвз посмотрел на него в упор.
Затем отозвал Бьюканана в сторону и показал ему бумагу.
— Кажется, все в порядке, — признал тот, ознакомившись с документом.
— Возможно. Эта повестка направлена от имени суда штата. А ведь мы находимся на федеральной территории, не так ли? В сущности, капитан Тейлор и его люди находятся здесь лишь по нашей просьбе и нашему согласию. Верно?
— М-м-м… да. Вы правы. — Бьюканан сунул повестку в карман. — Я с этим разберусь!
— Секундочку… — Каргрейвз в двух словах рассказал ему о самозваном инспекторе и ночных посещениях.
До сих пор он никому об этом не сообщал, если не считать письма в вашингтонское бюро гражданской аэронавтики.
— Этот парень, вероятно, мошенник или человек, подосланный мошенниками. Прошу вас не спускать с него глаз и задержать его до тех пор, пока суд не подтвердит, что эта повестка была действительно послана оттуда.
— Я все сделаю.
Затем они вернулись, и Бьюканан вполголоса отдал Тейлору какое-то распоряжение. Каргрейвз схватил незнакомца за руку. Тот начал вырываться.
— Эй! Полегче! А в глаз ты не хочешь получить?
Доктор был выше его на добрых пятнадцать сантиметров да и сложением покрепче. Мужчина быстро притих. Секунду спустя подоспели Бьюканан и Тейлор. Полицейский заявил:
— Вам надлежит стартовать в течение трех минут. А я позабочусь о том, чтобы убрать отсюда посторонних, — он обернулся и крикнул: — Сержант Свенсон!
— Слушаю, сэр!
— Возьми-ка этого парня, — Тейлор указал на незнакомца.
Каргрейвз поднялся по трапу в корабль. Входя в люк, он услышал крики толпы, сначала разрозненные, а затем слившиеся в громкий одобрительный гул. Захлопнув люк, он задраил его и скомандовал экипажу:
— Все по местам!
Арт и Росс влезли в противоперегрузочные устройства, установленные позади пилотских кресел; их места были расположены вертикально и напоминали по конструкции гамаки. Ребята застегнули ремни, опоясывавшие их на уровне груди и коленей. Морри уже сидел в кресле, крепко упершись ногами в подставку, пристегнувшись ремнями и плотно прижавшись затылком к подушке подголовника. Каргрейвз расположился в соседнем кресле, придерживая больную ногу.
— Все готово, Морри!
Его взгляд скользнул по приборному щитку. Больше всего доктора интересовали температура цинка и положение кадмиевых поглотителей. Он пристегнулся и выглянул наружу через кварцевый иллюминатор. Насколько он мог видеть, поле было свободно. Цель их путешествия, круглая и прекрасная, висела в небе перед его глазами. Под его правой рукой к ручке кресла был прикреплен большой рычаг. Ладонь капитана удобно легла на его рукоять.
— Арт?
— Готов, сэр!
— Росс?
— Готов.
— Второй ПИЛОТ?
— Готов, сэр. Время шесть ноль одна!
Доктор медленно повернул рычаг вправо. За его спиной, повинуясь дистанционной команде, кадмиевые поглотители выдвинулись из графито-ториевой решетки; бессчетным нейтронам был освобожден путь к ядрам горючего. Изуродованные ядра, испустив дух, отдавали энергию кипящему цинку.
Корпус корабля задрожал. Левой рукой Каргрейвз включил носовые двигатели, компенсируя ими нарастающее давление сзади. Затем включил нижние двигатели, и ракета взметнула нос к небу. После этого доктор погасил носовые дюзы. «Галилей» устремился вперед, пилотов вмяло в подушки кресел.
Они направлялись в небо, ввысь, в бесконечность.
